Золотая лестница

В детстве Мэн Яо много раз мечтал о том, как придет в Башню Золотого Карпа и будет принят отцом и признан. Засыпая на циновке в их с матерью убогой комнатке в весеннем доме, он представлял себе, как поднимается по белой мраморной лестнице, все выше и выше, а на самом верху стоит отец, Цзинь Гуаншань, и во взгляде у него тепло... В реальности мраморные ступени оказались очень твердыми и хорошо отполированными. Когда он пришел в Башню Золотого Карпа и назвался, и в доказательство своих слов передал главе ордена Цзинь жемчужную пряжку, что вручила ему мать, — его прогнали, пинком столкнув с лестницы. Падая кубарем, он никак не мог уцепиться ни за одну ступень, и в конце концов тяжело ударился об землю, вывихнув руку и разбив лоб. Реальность всегда оказывалась хуже ожиданий. Он думал, что сможет добиться славы честной службой в ордене Не, однако столкнулся с насмешками и пренебрежением. Он думал, что, назвавшись именем Чжи Мэя, сможет выделиться и заслужить признание, а затем признаться отцу, кто он на самом деле, но получил лишь позор. Он думал, что сможет выдать убийство Лю Цзуня и его людей за нападение Вэнь — но Не Минцзюэ застал его на месте преступления, и пришлось бежать. Вступление в орден Цишань Вэнь наконец заставило колесо судьбы повернуться в другую сторону. Благодаря смелости и наблюдательности, Мэн Яо, снова под чужим именем, в конце концов смог пробиться на службу в Огненный дворец — место, где Вэнь Жохань предавал пленников разнообразным пыткам. За время войны Мэн Яо столько раз мысленно подвергал своих обидчиков различным мукам и унижениям, что ему ничего не стоило начать применять свои идеи на практике, и скоро его заметил сам Вэнь Жохань. Все было хорошо, пока он находился на стороне победителя. Но когда были убиты сыновья Вэнь Жоханя, когда четыре Великих ордена и бесчисленное количество малых объединились для наступления, Мэн Яо понял, что Цишань Вэнь осталось существовать не так уж долго. И он сменил сторону — тайно, осторожно передавая сведения ордену Гусу Лань. А затем и вовсе подгадал момент — и Вэнь Жохань пал мертвым от его руки. И вот он оказался наконец здесь, на залитой солнцем мраморной лестнице. Лицо Цзинь Гуаншаня было белым как снег. Мэн Яо поклонился — низко, учтиво. Его сердце колотилось как безумное. Я пришел, отец. Я вернулся к тебе. Что ты будешь делать? Губы Цзинь Гуаншаня беззвучно шевельнулись, словно произнося имя, и Мэн Яо опалило огнем — вспомнилось все: жар тел, смятые простыни, постыдное, запретное удовольствие, сплетающееся в паху... В расширенных зрачках Цзинь Гуаншаня он увидел свое отражение и понял, что все еще улыбается. И сказал: — Приветствую уважаемого главу ордена Цзинь. Церемонии и пир прошли как в тумане. Обряженный в золото нового имени — Цзинь Гуанъяо, — он сидел за столом лишь немного ниже наследника, Цзинь Цзысюаня. Речи, возгласы, славословия и тосты; много вина. Госпожа Цзинь была мрачна и ушла с пира рано, но что это было по сравнению с теми оскорблениями, которые ему раньше доводилось сносить? Взгляд Цзинь Гуаншаня сверлил висок, и Мэн Яо все время хотелось коснуться пальцами кожи. После завершения пира его проводили в его комнаты, но лечь он не смог; бродил по спальне и думал, думал — неужели все просто будет забыто? Неужели Цзинь Гуаншань просто сделает вид, что не было никакого Чжи Мэя и никакого шатра? Шорох открывшейся двери вырвал его из оцепенения. На пороге стоял Цзинь Гуаншань. Мэн Яо невольно сделал шаг назад; в то же мгновение Цзинь Гуаншань оказался рядом и схватил его за шею. — Ты!.. — ярость исказила его лицо, казалось, он даже не может продолжать говорить. Только пальцы сжались сильнее, и Мэн Яо схватился за его запястье. — Прошу вас! Глава ордена Цзинь! Я не намеренно... Я не хотел... Пламя гнева полыхнуло в глазах Цзинь Гуаншаня, и он встряхнул Мэн Яо так, что у того зубы клацнули. — Не хотел? А то я не видел твоего желания! Как ты посмел... Мэн Яо захрипел, уже двумя руками царапая его запястье. — Прошу вас! Отец... Цзинь Гуаншань отшвырнул его, и Мэн Яо ударился о постель и сполз на пол. Не решаясь встать, он лишь приподнялся на локте и с опаской поглядел на Цзинь Гуаншаня снизу вверх. Тот тяжело дышал, кулаки сжимались и разжимались. Он ничего не может сделать, вдруг понял Мэн Яо. Все уже позади. Цзинь Гуанъяо уже признан, его подвиги уже приписаны ордену Ланьлин Цзинь, и Цзинь Гуаншань не может сделать с этим ничего! Ничего! И он рассмеялся.