Золотая лестница

Цзинь Гуаншань был доволен прошедшим Советом. За минувшие с войны полтора года орден Ланьлин Цзинь окончательно утвердился в заклинательском мире как первый из Великих, а вскоре его ждало еще одно удачное приобретение — не далее как сегодня Цзинь Гуаншань наконец договорился о брачном союзе с орденом Юньмэн Цзян. Цзинь Цзысюань был счастлив — он получал девушку, в которую влюблен; не менее счастлива была госпожа Цзинь, вложившая в устроение этого брака немало сил. Ну и Цзинь Гуаншань не оставался внакладе — как старший родич он получал определенную власть над юным главой ордена Цзян и его решениями. Возможно, вскоре и Тигриная Печать Преисподней окажется в сокровищнице Благоуханного дворца. Точнее, на самом деле она окажется у Сюэ Яна, добившегося уже немалых успехов в практиках Темного Пути, но об этом знать никому не нужно. С такими мыслями Цзинь Гуаншань вышел из своих покоев и направился в крыло, где жил Цзинь Гуанъяо. Тайная дорога была хорошо известна им обоим, так что Цзинь Гуаншань не взял фонаря; ночная темень и неприметный плащ скрыли его фигуру. Он не предупредил А-Яо, что придет сегодня; что ж, тем слаще будет сюрприз, так? Настроение у Цзинь Гуаншаня было хорошее, даже несмотря на размолвку с главой клана Цинь. Это тоже была брачная история, причем в некотором смысле даже забавная: дочь главы клана Цинь Су вбила себе в голову, что влюбилась в Цзинь Гуанъяо. Кажется, когда-то там в конце войны он ее спас. С тех пор как девушку вывели в свет во время Осенней охоты на горе Байфэн, она все время оказывалась где-то неподалёку от Цзинь Гуанъяо, а вскоре и вовсе начала осаждать отца просьбами устроить ее с Цзинь Гуанъяо брак. Глава клана Цинь был этим весьма недоволен, но открыто сказать «нет» не осмеливался: хоть Цзинь Гуанъяо и был сыном шлюхи, но также он был и признанным сыном Цзинь Гуаншаня и героем войны, так что глава клана Цинь юлил как мог и пытался найти другого кандидата в мужья для дочери, а на Цзинь Гуаншаня смотрел волком. Как будто он виноват в девичьих романтических бреднях! Когда вести о желании Цинь Су впервые долетели до Цзинь Гуаншаня, он ощутил раздражение. Невольно он начал присматриваться к тому, как эти двое ведут себя при встрече, однако Цзинь Гуанъяо относился к Цинь Су вежливо, но сдержанно, не выказывая никакой особой приязни, и Цзинь Гуаншань постепенно успокоился. А-Яо принадлежал лишь ему одному; думать об этом по-прежнему было немыслимо, однако делать можно и без думанья. Иногда это даже лишнее. Цзинь Гуаншань остановился перед скрытой сдвижной панелью покоев Цзинь Гуанъяо и, немного повозившись с ней, проскользнул в полутемную спальню. Скромное ложе Цзинь Гуанъяо пустовало, зато из смежного со спальней кабинета виднелся свет. Неужели все еще работает, даже после пира и неизбежных приставаний Цинь Су? Цзинь Гуаншань усмехнулся. В его-то крови было уже чересчур много вина. Тихо, не выдавая своего присутствия, он подошел ближе — и замер. Посреди кабинета в объятиях застыли двое. Цзинь Гуаншаню хорошо был виден профиль Цзинь Гуанъяо, а вот лицо девушки, а это была девушка, скрывалось в тени — потому что Цзинь Гуанъяо ее целовал. Вот его ладонь скользнула по расшитому рукаву вниз и сжалась на точеном локотке; девушка, издав тихий вздох, откинулась в его объятиях, сделала шаг назад — и Цзинь Гуанъяо подхватил ее и осторожно уложил на циновки. Жгучая ревность ударила Цзинь Гуаншаню в голову, но одновременно накатило и жгучее возбуждение. Облизнув пересохшие губы, Цзинь Гуаншань сжал налившийся кровью член прямо сквозь ткань одежд. Значит, А-Яо решил поиграть с девчонками? Что ж, поглядим... Цзинь Гуанъяо навис над лежащей девушкой. Подол ее одежд, смятый его рукой, пополз вверх, открылось изящное колено, а затем и округлое бедро — белое, словно фарфор. Цзинь Гуанъяо наклонился к ней, опираясь на одну руку и другой возясь с собственными одеждами. Поцелуй, тихий шепот — и вот Цзинь Гуанъяо подался вперед, а девушка ахнула, выгнувшись; на мгновение оба замерли, словно запечатленные на картине. Цзинь Гуаншань прикусил губу, чтобы не издать ни звука, и его рука задвигалась быстрее, лаская член прямо через ткань. Цзинь Гуанъяо тем временем отмер и начал двигаться, что-то нашептывая и покрывая лицо девушки поцелуями; не прошло много времени, как его движения ускорились, а шепот и поцелуи сменились тяжелым и рваным дыханием. Вскоре его пальцы конвульсивно сжались на белом бедре. Цзинь Гуаншань знал, что будет дальше — он не раз видел эту картину из совсем другого положения. Цзинь Гуанъяо приглушенно застонал, рывком втолкнувшись в девушку — и замер, на мгновение уткнувшись лбом ей в плечо. Когда та длинно рвано всхлипнула, Цзинь Гуанъяо встрепенулся и осторожно отстранился. Поправив подол платья, он укрыл ее своим верхним одеянием и прилег рядом, поглаживая кончиками пальцев ее лицо и что-то шепча — Цзинь Гуаншань не мог разобрать слов, но тон был ласковым и мягким. Вот, значит, как. Возбуждение начало спадать, сменяясь злостью. Цзинь Гуаншань уже было думал отступить в темноту и уйти той же дорогой, что пришел, однако в этот момент девушка села, вытирая щеки рукавом; Цзинь Гуанъяо поддержал ее. Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, свет упал на ее лицо — и Цзинь Гуаншань замер, словно молнией пораженный. В той, что только что возлегла с Цзинь Гуанъяо, он узнал Цинь Су.