Одна такая на весь мир

      Учитель физики, молодой, прыщеватый парень, пристально смотрел в лицо Алины. А она расплывалась в улыбке, потому как мечтала о чем-то важном и сокровенном, имеющим такое же отношение к электромагнитным волнам, как Пушкин к появлению радиоприемника. — Загитова, ты собираешься сдавать зачет или как? — А? Наверное, — непонимающе уставилась на преподавателя Алина.       Прыщи на худом лице из красных сделались жутко-фиолетовыми. Одноклассники, воспользовавшись заминкой, зашуршали шпаргалками. — Ну? Загитова, я слушаю. — Спасибо, спасибо, — снова невпопад ответила Алина, все еще смакуя в памяти подробности последнего выступления. — Да что же это такое, в самом деле! — яростно позеленели прыщи. — По-твоему, если ты звезда большого спорта, можно оскорблять учителя? Можно забыть, что в мире, кроме коньков и льда, существуют зачеты и экзамены, да? А ведь я не поставлю тебе зачет, Загитова! И живи как знаешь, без аттестата! Действительно, зачем тебе образование, прыгай себе и прыгай! — Прыгай?! — подскочила на стуле очнувшаяся девушка. — Да вы...как вы смеете!       Класс отвлекся от билетов и "шпор", радуясь возможности развлечься. Загитова не часто появлялась в школе и не часто у нее возникали конфликты с учителями, поэтому сейчас всем было интересно, чем же все это закончится.       В самый неподходящий момент зазвонил Алинин мобильник, который она конечно же забыла отключить.       Обалдевший от такой наглости, физик просто лишился дара речи. — Нет, еще не закончился. Хорошо, спасибо, — скороговоркой прошептала в трубку нерадивая ученица и уставилась на потрясенного учителя. Конечно, это где-нибудь в Европе вполне лояльно относятся к тому, что из сумок учеников время от времени раздается характерное треньканье. Хотя и там считается дурным тоном пользоваться сотовыми телефонами при большом скоплении людей. Ну почему именно сегодня она забыла его отключить! Теперь только и разговоров будет о том, какая Загитова наглая. А разве она виновата, что Даня, не желая ни на минуту терять ее из вида, подарил ей новенький IPhone?! Разве виновата, что голос любимого ей дороже всего на свете?! Дороже зачетов, аттестата, школьных приятелей, друзей, родительского благословения: между прочим, Алина так и не дождалась его. Мам еще более-менее терпимо отнеслась к Дане, а вот папа — обычно мягкий и податливый м отказался поддерживать с хореографом даже видимость отношений. Перед турниром во Франции Алина попыталась еще раз поговорить с отцом, но Ильназ стоял на своем, упрямо не желая видеть Даниила в своем доме. Девушке ничего не оставалось, как вернуться с соревнований прямо в квартиру возлюбленного. Откровенно говоря, это даже порадовало ее: теперь не нужно было расставаться перед сном, теряя прекрасные июньские ночи. Жаркая темнота была для них одеялом, звезды в квадрате окон, которые всегда оставались бесстыдно распахнутыми, заменяли свечи. Обычно утро врывалось в квартиру гомоном воробьев и шумом автомобилей, но бывало, что Алина поднималась раньше — еще солнечные кисточки едва касались полотна облаков, — и тогда день начинался с песни ее обожаемой Селены Гомес. Она включала ее в телефоне на полную громкость, так что Даня подскакивал в постели, приторно молчал и вскоре сам, приплясывая, подпевал. Он тащил алину в ванную и отправлялся готовить завтрак, потому как с самого начала они выяснили, что на ее блюдах можно только постоянно зудеть. Вообще-то Алина была хозяйственной, дома она частенько по собственной инициативе убиралась, но вот на кухне появлялась крайне редко, в основном для вкушения пищи. Наверное, потому что всякие кулинарные изыски ей самой были противопоказаны, готовить нормальную человеческую еду толком она так и не научилась. зато Даня делал это с удовольствием, умудряясь сочетать полезное и вкусное. Долгое время оставаясь холостяком, он приучился к самостоятельности и даже находил в этом свои прелести. Алина так и не узнала, что такое грязные мужские носки и мятые рубашки. Ей не приходилось, как многим женщинам, собирать по всей квартире разбросанные инструменты, одежду или того хуже — пустые бутылки. Даня был чистюлей, иногда — занудным чистюлей, но все равно очень милым. Алина любила его, и ей нравилось, что он ухаживает за ней.       Правда, иногда казалось, что он слишком уж ее опекает. Вот и сегодня, отпросившись с работы пораньше, он примчался в школу, взволнованный интонацией ее голоса, когда они разговаривали по телефону. — Все-таки не надо было тебе приходить, — вздохнула в который раз Алина, замечая любопытные взгляды, устремленные на них, — я ведь уже говорила об этом. — Да-да, солнышко, я должен помнить о твоей репутации, — полушутя согласился Даниил, — главное, не волнуйся. Зачет, в конце концов, сдан, и до следующего четверга ты свободна. — Да, но чего мне это стоило! — состроила она уморительную гримаску.       Они вышли из школы и решили вместе вернуться в "Хрустальный". Алина чувствовала, что со всеми этими экзаменами она теряет форму. Просто необходимо было продолжать тренировки, иначе есть грозит участь одной из тех фигуристок, которые из-за лишнего веса в этом сезоне постоянно заваливали свои программы. —Куда ты плечо повела? Где связка в программе, где?! Выпорю! — надрывался Даниил Маркович, разъезжая вокруг Алины. — Иди в зал! Живо!       Тренировки всегда нарушали идиллию их отношений. Оба становились непримиримыми спорщиками и готовы были разорвать друг друга, если тот или иной элемент программы виделся им по-разному. — Ладно, — чуть смягчился Даня, — то вращение получилось неплохо. Но ты слишком скованна, зажата, понимаешь?       Алина быстро отошла от станка. — Даниил Маркович, я просто отрабатываю новый элемент до автоматизма. Мы сто раз говорили об этом.       Он хмуро наблюдал, как она повторяет упражнение на полу — получалось очень красиво. Еще раз то же самое, уже четче. Но хореограф остался недоволен. — Милая, иди сюда. Как бы ты не отрабатывала новый элемент до автоматизма, ты не должна забывать, что это — не главное. Импровизация, индивидуальность м вот чем живет артист, а ты — артист! На льду! Поняла? —Зануда, — весело определила она и продолжила заниматься.       Домой они возвращались довольно поздно. Оставив машину на парковке, влюбленные решили немного прогуляться. Летний вечер баловал ласковой прохладой, остро пахло листвой. Алина умиротворенно шагала, прижавшись к Даниилу и то и дело повторяя про себя: "Пусть так будет всегда". Пусть бы они шли и шли, а город все не кончался, и не кончалось бы лето, щедро осыпавшее улицы тополиным пухом, а еще не кончались бы никогда поцелуи, голубиные касания, невнятные нежные слова.