Love hurts

— Пойдем сегодня в библиотеку? — спросил Ричи, открыв бутылку с соком и сделав несколько глотков. — Ты же не ходишь туда. Или решил затусить с ботаниками? — Эдди засмеялся, представив, как Ричи каждый вечер собирается с клубом ботаников школы, которые только и делают что проводят жизнь, задрачиваясь с формулами по математике. — Для общего развития. И, зануда, нам нужно что-то делать с химией. Я не собираюсь оставаться на второй год из-за этой гребаной домашки, — Ричи в несколько глотков опустошил бутылку и отправил ее в стоящую неподалеку урну для мусора. — Это не гребаная домашка, Ричи. Эта работа пойдет в рекомендацию при поступлении в колледж. — Тем более. Ну так что? –Тозиер оглядел коридор. — Эээ, — Эдди запнулся, думая, как бы лучше объяснить, что он будет «немного» занят. — Я… — Что ты там мямлишь? — Ричи наклонился к его лицу. — Я…я иду к Соне, - еще тише произнес Эдди, когда они свернули за угол. — Брата на сиськи меняешь значит? — Ричи разочарованно вздохнул, но, когда Эдди стал оправдываться, извиняться, и что-то бубнить себя под нос, заливаясь при этом краской, он ткнул его локтем в бок и засмеялся. — Расслабься, я прикалываюсь. — Ты чего так улыбаешься? — поинтересовался Эдди, наблюдая хитрую мину Ричи. — У вас будет секс? Или уже был? — бесцеремонно и слишком громко спросил Ричи, что Эдди оглянулся, не услышал ли кто их разговор. — Да тише ты! — он хлопнул друга по плечу. — Не было. И я не знаю. — Значит, да, — заключил Ричи. — Ну удачи, малыш Эдс! Точнее уже не малыш… Эх, как быстро растут чужие дети, — он сделал вид, будто вытирает невидимую слезу. — Надеюсь, тебя не нужно учить, что и куда вставлять? — Сам справлюсь, — Эдди несильно толкнул Ричи, и тот в шутку сделал вид, будто падает. Волнение стало сходить на нет, и Эдди улыбнулся, но, посмотрев вперед, заметил у окна Билла, который стоял в одиночестве с книгой в руках. — Ричи? — Эдди обратил внимание друга, указав на Денбро. — Пойдем, — улыбка вмиг исчезла с лица Ричи. — Билл? — окликнул Ричи Денбро. Билл, услышав свое имя, поднял голову и огляделся, и Эдди увидел, как он напрягся, заметив их, вблизи же Каспбрак уже рассмотрел красные и опухшие от слез глаза и темные круги под ними. — Привет, — поздоровался Денбро, захлопнув книгу и отложив ее на подоконник. — Не торопишься никуда? — сходу начал Ричи и, не дождавшись ответа, задал еще один вопрос. — Ты что творишь? — О ч-чем ты? — Билл переводил взгляд с одного на другого, явно делая вид, что не понимает, что от него хотят услышать. — Я вот ч-читал, — он указал на книгу с черной обложкой, на которой по центру разместилось название: «Зависимость. Как бороться с ней.» — Да насрать мне на твою книгу. Ты нафига Беверли одну оставил, придурок? — Т-тебе какая разница? — Билл схватил книгу и попытался уйти, но Ричи остановил его, схватив за ремешок рюкзака. — Она мой друг. Ты мой друг, — Ричи ткнул Билла в грудь. — И мне небезразлично то дерьмо, что происходит между вами. — Билл, Ричи прав. Мы хотим как лучше, — поддержал Эдди, пытаясь убедить друга в доброте своих намерений. — Что творится с тобой? — Ричи же не спешил выбирать путь мирного урегулирования ситуации. — Я не понимаю, что т-творится с НЕЙ, — Билл сделал акцент на последнем слове и махнул в сторону, словно Беверли стояла в пяти шагах от них, а он четко указывал на нее. — Чувак, кончай фигней страдать, — Ричи покачал головой. — Если хочешь понять, что правда происходит с Беверли, то ты должен быть с ней, а не кидать ее! — Я испугался, — обессиленно произнес Билл, опустив глаза. — Чего? — спросил Эдди, переглянувшись с Ричи. — Что лишусь ее, — прошептал Билл, но Тозиер, несмотря на шум в коридоре, сумел уловить его ответ. — Ну ты и гений, блять! — воскликнул Ричи. — Кинуть человека, боясь, что лишишься его? Ты чем думаешь? Жопой? — Эдди еле сдержал смешок, когда Ричи с самым серьезным видом задал последний вопрос. — Я не способен помочь ей. Она с-страдает из-за меня. — А ты пытался спросить ее об этом, умник? Уверен, что знаешь правду? — Ричи хоть и знал о Беверли намного больше, чем остальные неудачники вместе взятые, клятва хранить тайны не давала ему права распространяться. Билл не отвечал. Краем глаза Эдди заметил знакомую фигуру дальше по коридору и оглянулся. У дверей стояла Беверли, окруженная толпой людей, но выделявшаяся из общей массы, и глядела в их сторону, явно понимая, что делали трое из Неудачников у окна. Ричи и Билл тоже посмотрели на нее, и Эдди проследил за реакцией последнего: друг нервно поправил челку, затем оттянул и разгладил край рубашки, и, по его выражению лица казалось, что еще немного и он расплачется или рассмеется, либо и то и другое одновременно. Беверли лишь грустно улыбнулась своему парню, задержав на нем взгляд, и, развернувшись, зашагала в обратном направлении от них. — Надеру тебе зад, дружище, если не помиришься с ней, — пригрозил Ричи, поправив очки. — Отвали, Ричи, — буркнул Билл и, толкнув Тозиера плечом, пошел прочь от друзей. Эдди сделал шаг, намереваясь догнать Билла, но Ричи преградил ему путь. — Ты куда? — Мы ведь не закончили с ним. — Закончили, -Ричи заметил взгляд, направленный на него, и вздохнул. — Они помирятся. Я знаю Билла, чувак. Идем в класс, — поторопил он Эдди. «Зубы почистил. Причесался. Рукава прикрывают повязку. Рубашку погладил. Носки чистые» — Эдди проверял свой внешний вид, стоя перед зеркалом, пытаясь отыскать мельчайшие изъяны, чтобы исправить их и выглядеть безупречно. Несмотря на все предыдущие свидания, «занятия по геометрии», как он отмазывался перед мамой, сегодня его трясло от волнения перед предстоящей встречей. Эдди не давало покоя тяжелое ощущение внутри, словно что-то вот-вот должно произойти, и это отнюдь не хорошее нечто возвращало его мысли к коробке, в которой покоились книга и письма от анонима, скрытые от окружающих слоем ненужного барахла в виде старых комиксов и игрушек. Каспбрак сразу же перевел взгляд на окно, и на мгновенье ему снова почудилось, что за ним наблюдали, однако на улице никого не было, кроме старой соседки, которая зачем-то в такую холодную погоду решила вынести на крыльцо все свои растения и посидеть с ними, но та вряд ли бы стала с фотоаппаратом следить за соседским мальчишкой. Еще раз осмотрев себя, Эдди поднял с пола рюкзак, который вместил в себя пять видеокассет с лучшими, по мнению парня, фильмами для просмотра с друзьями, подошел к двери и резко остановился, вспомнив кое о чем. Маленькая шуршащая упаковка, все еще не вскрытая никем, ожидавшая, когда же ею воспользуются, до сих лежала там, куда ее кинул Каспбрак. Эдди быстро спрятал упаковку в задний карман, оглядываясь по сторонам, словно находился он не в одиночестве в своей комнате, а в каком-нибудь людном месте, опасаясь, что его могли осудить и пристыдить, и вышел из комнаты. — Мам, я пойду помогать подруге с уроками, — предупредил он миссис Каспбрак, проходя мимо кухни. — Погоди, сегодня же понедельник, — женщина, оставив свои дела, проследовала за сыном к входной двери, у которой он уже завязывал шнурки на своих ботинках. — У вас ведь только по вторникам и четвергам. — Даа, — Эдди натянул шапку. — Завтра важная контрольная по геометрии. Нужно подготовиться, — соврал он. — Хорошо, — миссис Каспбрак взяла шарф с комода и, не обращая внимания на недовольное ворчание сына, обмотала вокруг его шеи. — Ты взял ключи? Я съезжу к тете. — Да, все взял. Пока, — Эдди скорее закрыл дверь за собой, пока мама не начала сыпать вопросами и советами, чтобы окончательно его взбесить. Эдди отошел от дома и, убедившись, что с такого расстояния мама его не увидит, стянул с шеи шарф и спрятал в рюкзак. Он ухмыльнулся из-за неожиданно накативших воспоминаний, как когда ему было тринадцать, и при малейшем признаке ухудшения погоды, он бежал прятать себя под пять слоев одежды, только бы не заболеть чем-нибудь, и как это веселило Ричи, что тот специально кашлял и чихал рядом с Каспбраком, чтобы иной раз послушать нытье и лекции о микробах. Стоп. Он снова думает о Тозиере. Эдди тряхнул головой, словно таким образом мог избавиться от мыслей о …друге? — Я принесу поп-корн, — Соня поставила две банки с колой на журнальный столик, пока Эдди подключал видеомагнитофон к телевизору, путаясь в проводах, ругаясь матом про себя, злясь из-за дрожащих рук, то и дело проверяя задний карман брюк, так как паранойя шептала ему, что он мог оставить упаковку дома, или она могла выпасть, пока он добирался сюда. Когда наконец на экране телевизора вместо белого шума появилась иконка компании, выпускающей видеомагнитофоны, Эдди вставил кассету и сел на диван, дожидаясь Соню, чтобы нажать «Play» на пульте. Интересно, чем занят Ричи? Сходил ли в библиотеку один, вопреки своим убеждениям? Или зависает с Беверли? А может и вовсе с какой-нибудь девушкой из школы, с которой Эдди никогда не был знаком? При мысли, что Ричи мог в данную секунду быть связан с кем-то в самом интимном смысле, Каспбрак ощутил знакомый укол ревности, но быстро убедил себя, что ему плевать на то, в ком и сколько раз побывал Тозиер, и когда Соня вернулась, Эдди крепко обнял ее, доказывая себе, что и он имеет право на что-то личное, на то, что вообще не касается балабола. — Охотники за привидениями? — с усмешкой спросила Соня, увидев начальные титры. — Тебе не нравится? — Эдди нажал на «Pause». — Нет, нет, все прекрасно. Просто, не думала, что ты смотришь такое, — объяснилась девушка, устраиваясь поудобнее. Фильм длился около двух часов, и когда заиграла музыка и начались финальные титры, Эдди спросил, какую из видеокассет Соня хотела бы включить следующей, но вместо ответа девушка поцеловала его, страстно и жадно, словно боялась что-то упустить или недополучить. Этот поцелуй явно отличался от предыдущих. Если те были невинными, какими-то даже детскими, когда два подростка, вдали от взрослых, пробовали что-то новое для них, краснея от смущения и боясь после этого посмотреть друг другу в глаза, то этот предвещал нечто большее, глубинное и таинственное, когда два человека доверяли друг другу не только тела, но и раскрывали души. Девушка переместилась на колени Эдди и забралась рукой ему под рубашку, проводя пальцами по обнаженной коже, гладя и щекоча каждый миллиметр, заставив парня замереть от чужих прикосновений. Никто прежде еще не был так близок с ним, изучая его, пробираясь все дальше и дальше, и тело отзывалось на каждую ласку. Парень осмелился также засунуть руку под футболку девушки и нащупал застежку от лифчика, которую он, смущаясь, все же оставил в покое, не зная, как правильно расстегнуть. Соня улыбнулась в поцелуй, а ее ладонь накрыла паховую область парня, заставив того вздрогнуть, затем осторожно выдохнуть, будто он боялся, что дыхание полной грудью доставит ему боль. Эдди схватился за спинку дивана, когда девушка начала гладить его член через ткань брюк. Мысли о презервативе, что покоился в заднем кармане, о гигиене и о самом моменте соития не давали покоя парню. И в тот же миг, Эдди словно услышал смех Ричи в своей голове и резко дернулся. — Ты чего? — реакция парня напугала девушку. — Ничего, все нормально, — на автомате выпалил Эдди. — Все хорошо. Даже очень, — немного спокойнее сказал он. Девушка вновь поцеловала его, но сколько бы Каспбрак не пытался вложить в этот поцелуй, представляя ее обнаженной, зажмурившись до такой степени, что заболели щеки, перед глазами стоял Тозиер, со своей фирменной усмешкой на лице. — Черт, — Эдди резко оттолкнул Соню, отчего та чуть не упала с дивана, но успела ухватиться за спинку. — Какого хрена?! — воскликнула она, ну понимая, что нашло на ее парня. — Что с тобой не так? — Извини…просто, — Эдди не находил слов, чтобы объяснить, что творилось внутри него. Он несколько раз открывал рот, порываясь сказать что-нибудь, но тут же закрывал, отчего со стороны смахивал на рыбку. — Просто что? — Соня выжидающе глядела на него, и Эдди отвел взгляд, стыдливо пряча лицо в ладонях. Они просидели в тишине несколько минут, каждый раздумывая над своим. — Ты не любишь меня, — произнесла Соня в конце концов. — Нет, это не так, — Эдди сам с трудом верил в свои слова. — Я люблю тебя, — он лгал. — Я вижу, — истерично засмеявшись, девушка намекнула на состояние тела Эдди. — Я перенервничал… — У тебя не встал потому, что ты не хочешь меня! — она перебила его. — Я хочу тебя! Я люблю тебя! — с помощью своих слов Эдди пытался убедить ее, а еще больше хотел поверить в них сам. — Докажи. Эдди приблизился к ней и повалил на диван, оказавшись сверху, стал целовать лицо, опускаться ниже к подбородку, к шее, возвращаться к губам, ощущая запах ее духов, который сейчас жутко раздражал его. Ему хотелось прикрыть нос, зарыться им в темные кудрявые волосы, которые пахли шампунем… Чертов Ричи! Парень не останавливался, словно зверь впивался в губы, желая доказать, что его чувства к девушке реальны. И неожиданная боль прямо под правым ребром заставила его выгнуться, и испуганно покоситься на Соню, проверяя, не причинил ли он ей боли. — Ты в порядке? — с трудом сдерживая стон, вырывавшийся наружу, спросил Эдди. — Дааа, — на выдохе протянула девушка. Эдди продолжил, задрав край футболки девушки, стал покрывать поцелуями живот, когда почувствовал, как ткань собственной рубашки в области ребер начала намокать и прилипать к телу. Он прижал руку к пятну и, взглянув на пальцы, понял, что они были в крови. Какого хрена?! Эдди вскочил как ошпаренный, а за ним и Соня, которая сначала непонимающе глядела на парня, затем тихо зарыдала, отвернувшись от него. Каспбрак, в свою очередь, сидел в полном шоке, хлопая ресницами, прижимая руку к окровавленной ткани. Его словно парализовало. — Не понимаю, почему ты продолжаешь отрицать очевидное, — слова Сони разлетелись в тишине, отскочили от всех поверхностей в комнате, которая сейчас показалась Эдди ужасно маленькой и душной, и ударили по нему, словно тысяча маленьких мячей с острыми шипами. — Ты любишь. Не меня. В твоем случае я — лишь орудие, чтобы ты считал себя нормальным, таким же, как и все. Но я — не игрушка, Эдди. У меня тоже есть чувства. Глаза начало жечь от подступающих слез, ком в горле не позволял Эдди сказать что-либо в свое оправдание, а надо ли было это? Каспбрак мысленно соглашался с каждым словом девушки, несмотря на то, сколько боли приносила эта правда. Она была больнее даже той раны под ребром. Он воспользовался Соней, и так заигрался, что сам не заметил, когда перешел грань. — Уходи. Убирайся! — завопила девушка так громко, что Эдди наконец-то отмер и, схватив вещи, пулей направился к выходу. Он выскочил из дома, на ходу накидывая на себя куртку, не удосужившись застегнуться. Выскочил прямо в дождь, в холод, пробирающий до костей. Слезы смешиваясь с каплями дождя обжигали лицо, одежда за считанные секунды промокла, обувь наполнилась холодной водой, носки, скорее всего, уже превратились в грязные тряпки, так как парень бежал по грязным лужам. Плевать. Насрать. Поебать. Больно. Очень. Внутри что-то ломалось, тошнота накатывала и отпускала, каждый раз заставляя ёжиться, дышать становилось трудно из-за одышки, но Эдди бежал. Все дальше и быстрее. Добравшись до моста, он остановился и посмотрев вниз, закричал, что есть мочи, захлебываясь слезами, истерично подрагивая от холода и внутренних переживаний. Его не волновало ни то, что его могли увидеть или услышать, ни то, что он мог заболеть. Он ненавидел себя, и скорее был бы рад, если захворает и умрет. А еще лучше, если умрет здесь и прямо сейчас. Может его собьет проезжающая машина, ограбит какая-нибудь шайка малолетних преступников и кто-то вонзит нож в его живот, а может он сам прекратит свои страдания, скинувшись с моста. Он снова взглянул вниз. Течение унесет его далеко, что тело нескоро обнаружат, да и выжить после падения с такой высоты нереально. Эдди схватился за перила, и только хотел перекинуть ногу через ограждение, как смех в голове заставил его замереть. И тогда-то парень очнулся, и увидев, где находится, отшатнулся, и поспешил отойти от ограждения подальше. «Трус. Ты даже убить себя не можешь!» — кричал внутренний голос, но Каспбрак игнорировал его, плетясь в сторону дома, пошатываясь от боли и головокружения. На улице не было ни души. Оно и понятно, в такую погоду все предпочли сидеть дома в окружении семьи, любимых и родных, нежели торчать где-нибудь. Семья. Каспбрак горько усмехнулся, подумав над значением этого слова. Он не помнил, как оказался на крыльце своего дома, и сколько просидел там, так и не найдя сил подняться по ступенькам. Эдди слышал подъехавшую машину, видел желтые фары в темноте, затем испуганное лицо матери, крик, торопливые шаги, а позже он уже лежал в теплой постели и дрожал. И только тогда до него дошло, что резко открывшаяся рана под ребром могла значить только одно: Соня — не его, мать вашу, соулмейт.