Love hurts

— Да, Эдди в ближайшие дни не сможет посещать занятия. Эдди услышал приглушенный голос матери, доносившийся из гостиной, и нехотя разлепил глаза. Лежа под двумя пуховыми одеялами, одетый в теплый свитер, он все еще сильно дрожал от холода, еле-еле дыша из-за заложенного носа. Кошмары, что снились всю ночь, оставили осадок на душе, да и случайно накатившие воспоминания словно отодрали пластырь со свежей раны, которая мигом начала кровоточить. Кстати, о ранах: «спокойное» ментальное состояние, которое Эдди бы больше назвал бредом, теперь давало возможность порезу жечь кожу под ребром, напоминая обо всех деталях предыдущего вечера, без притупления боли. Вернувшись вчера, парень не стал тратить время, чтобы осмотреть рану или позаботиться о дезинфекции и обработке, а только переоделся в теплые вещи и лег, с ног до головы укрывшись одеялом, попросив маму не приставать к нему с нравоучениями. На вопросы миссис Каспбрак, почему он сидел на крыльце под ливнем, выглядя словно восставший из мира мертвых, он ответил, что после занятий геометрией бежал домой, отчего устал, а ключи, все-таки, забыл дома. Который час? Эдди высунул голову на пару секунд, только чтобы проверить время, а затем вновь погрузился в темноту и тепло. Одиннадцать утра. За те две секунду парень успел по освещению в комнате понять, что за окном вся та же отвратительная пасмурная погода, солнце, спрятавшееся за тучными облаками, словно Эдди под слоями одеял, теперь еще долго не будет радовать жителей Дерри своим светом: ведь приближался последний месяц осени, который в этой части страны обычно сопровождался дождями, холодным ветром и иногда снегом. Маленький лучик радости, что он остался в постели в такой день и в таком состоянии, и не должен таскаться по бесконечным коридорам школы, притворяясь, что с ним все в порядке, вспыхнул в душе Эдди, но эта радость продлилась недолго, только парень подумал о своей девушке. Или уже бывшей девушке? Скорее всего, так и есть. Он не надеялся, что она простит его и согласится возобновить отношения, да и он этого не хотел. Он ведь с самого начала в душе понимал, что не любит ее, только зачем все же затеял эту игру в чувства, неизвестно. Соня сказала, что он воспользовался ей, чтобы казаться себе нормальным. Но что она имела в виду под определением «нормальный»? Нормальный подросток, имеющий отношения с другим подростком? Нормальный парень, который ходит на свидания и держится за руки с человеком противоположного пола? Эдди запутался в себе. Чего же он все-таки хотел? Доказательств, что он не способен любить или то, что он эгоист, игравший с чувствами других? Осознание горькой правды вызвало желание заплакать, но слезы не шли: Эдди вообще показалось, что он выплакал прошлым вечером весь запас слез на всю жизнь вперед. Путало еще то, что на теле Эдди появился еще один порез, когда в свою очередь у Сони все было в порядке. Да, парень уже понял, что ошибся с предположением, точнее будет сказать облажался, но в таком случае, кто же его соулмейт? Почему он снова начал резать себя после перерыва? Вдруг с ним что-то случилось, а Эдди не может помочь ему. А сможет ли? Одному человеку он уже разбил сердце, где гарантия, что не поступит так же и со своей родственной душой? И возможно ли такое, что этот человек нанесет себе такие раны, несовместимые с жизнью, и умрет? Эдди почувствует это? Уйдет в другой мир вместе с ним? Хотелось одновременно и поговорить с девушкой, и не встречать ее больше никогда в своей жизни. Извиниться за свое странное поведение, может рассказать правду о книге и обо всей ерунде о родственных душах? Поймет ли она, или вызовет людей, которые заберут Эдди в психиатрическую клинику? Нет, нельзя говорить о шрамах. Может если только Ричи? — Ни за что, — ответ вырвался наружу, и Эдди прислушался к звукам в коридоре, чтобы удостовериться, что мама не услышала его и не направляется уже к нему комнату, но было тихо, за исключением лишь голосов из работающего телевизора в гостиной. Никому нельзя говорить ни о порезах, ни о книге, ни о чем. Если Ричи узнает, то точно решит, что его друг совсем слетел с катушек, и может перестать общаться с ним, а Эдди этого точно не переживет. Пока что Тозиер единственный, с кем у него более или менее доверительные отношения, и лишиться этого он не мог. Но поговорить с Соней следовало точно. Хотя бы принести свои извинения, если она выслушает, попытаться объяснить что-нибудь. Эдди сделав глубокий вдох, ощутив жгучую боль под ребром. Лежать долгое время в одном положении уже надоело, спина ныла, но и каждое движение давалось с трудом. Парень, приложив огромные усилия, перевернулся на левый бок и, притянув к себе подушку, которая без дела валялась на второй половине кровати, обнял ее, упершись подбородком в мягкий уголок. Эдди медленными шагами идет по неосвещенному коридору, в конце которого виднеется выход в какую-то каморку. Он старается вести себя максимально тихо, словно страшась, что кто-то, узнав, что он находится здесь, нападет. Достигнув конца коридора и пройдя через арку, ведущую в темное помещение, наподобие старинной библиотеки с несколькими стеллажами с книгами, Эдди находит себя, точнее свою копию, которая сидит за столом у подоконника и смотрит вдаль. Хоть за окном и день, солнечные лучи нисколько не освещают комнату, из-за чего создается ощущение нахождения в каком-то склепе, маленьком и душном. Эдди разглядывает себя: зализанные назад волосы, странная школьная униформа темно-синего цвета, желтая рубашка, коричневые туфли, и не понимает, где он находится и почему выглядит как какой-то ученик какого-нибудь пансионе для пай-мальчиков. Внезапно парень за столом начинает истошно кричать и судорожно пытаться закатать рукава, и когда у него это получается, Эдди со стороны видит, как у его копии открываются огромные раны на запястьях. Они не такие, какие уже есть на руке Эдди с поперечными линиями, а глубокие на обеих руках, порезанные вдоль, причиняющие адскую боль, что не только копия падает со стула на каменный пол и пытается держаться, чтобы не потерять сознание от мучений, но и сам Эдди чувствует, как его собственные запястья горят, причиняя больше душевной боли, нежели физической. Эдди хочет закричать своей копии, но крик застревает в горле, пытается подбежать и помочь валявшемуся себе же, но не может сдвинуться ни на миллиметр, словно кто-то наложил на него заклятие. В итоге, комната начинает кружиться, и все исчезает за секунду, а Эдди падает в бездну. — Медвежонок? — Эдди открыл глаза и увидел перед собой встревоженное лицо матери. Она накрыла лоб сына ладонью, чтобы проверить температуру, но Эдди скинул ее руку. — Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? Может принести чего-нибудь? Что ты хочешь? Может витаминок с апельсиновым сиропом? — Мам, прекрати, — остановил ее Эдди, взбесившись из-за чрезмерной заботы миссис Каспбрак. — Звонили из школы. Я сказала, что тебя не будет несколько дней из-за болезни. Ты точно в порядке? Может съездим в больницу? — предложила женщина, обеспокоенно глядя на сына, порываясь снова проверить его температуру. — Не надо никуда ездить. Я в порядке, — Эдди отвернулся от матери, желая, чтобы она поскорее оставила его в покое. — Еще звонил твой одноклассник. Эдди только услышал последнее слово, как его сердце забилось в бешеном ритме. — Какой? — нетерпеливо спросил он, затем придал лицу беспристрастный вид, чтобы мама не заподозрила чего. — Который приходил к нам, — женщина попыталась вспомнить имя. — Мальчик в очках, никак не мог заткнуться еще. — Ричи, — на выдохе ответил Эдди, и неожиданно вырвавшийся смешок он поспешил замаскировать кашлем. — Я ему тоже сказала, что ты заболел, и что не сможешь выходить на улицу еще несколько дней. В идеале недель, но школу пропускать нельзя, — миссис Каспбрак встала. — Я сделаю тебе настойку из лекарственных трав и оставлю на столе под полотенцем. Не забывай про таблетки. Меня не отпустили с работы, поэтому тебе придется посидеть несколько часов одному. Вечером постараюсь освободиться к можно раньше. — Хорошо, мам. Эдди слышал, как закрылась входная дверь, как от дома отъехала машина, затем абсолютная тишина накрыла его со всех сторон. Она давила, напоминала об одиночестве, о неудачах и провалах, мешала адекватно думать и оценивать все, что с ним произошло. Парень осторожно встал, ощущая, как внешний холод превращается в табун мурашек соприкоснувшись с его телом, и направился в ванную, чтобы наконец залатать рану под ребром. Позже, чтобы отвлечься от мрачных мыслей и не тратить время впустую, он взял с полки одну из книг по школьной литературе и принялся погружаться во времена благородных джентльменов, доблестных побед и роскошных балов. Через некоторое время от чтения его отвлек стук в дверь. Эдди замер, прислушиваясь, надеясь, что мама закрыла за собой дверь на ключ, ведь он совершенно забыл проверить сразу после ее ухода. Отложив книгу, он встал, стараясь не издавать громких звуков, и на носочках стал подкрадываться к двери, чтобы в случае чего незваный гость подумал, что дома никого нет и ушел. — Эдди! — послышалось за дверью, и Каспбрак облегченно выдохнул, узнав знакомый голос, и открыл дверь. На крыльце стоял Тозиер, как обычно, ухмыляясь и поправляя очки. — Эдуардо! — воскликнул он, заходя внутрь и по пути хлопнув Эдди по плечу. — Спал что ли? — И тебе привет, — буркнул Эдди, мысленно танцуя макарену от радости. — И я читал, — добавил он, закрывая дверь на замок. — Небось нежился в теплой постельке, пока я мучился от скуки без тебя в школе, и шатался в холод, добираясь сюда, — Ричи скинул грязные ботинки, затем снял с себя куртку, на которой блестели крошечные капли дождя, и повесил ее в шкаф, пока Эдди улыбался, думая о том, что друг сказал. — Кстати, — Ричи полез в рюкзак и неуклюже вытащил оттуда небольшой пакет с апельсинами. — Это тебе, — он передал пакет Эдди, который прижал его к груди, как самый дорогой и желанный подарок. — Не знал, есть ли у тебя аллергия, — Ричи почесал затылок. — Короче, лечись давай. — Спасибо, — Эдди начал заливаться краской от смущения. Ему были очень приятны такая забота и такое внимание со стороны Ричи, даже если тот, может быть, и не воспринимал это как какой-то жест. — Но если у тебя аллергия, я могу сам съесть их, — предложил альтернативу Ричи, неуверенно пожав плечами. — У меня нет аллергии, — прыснул Эдди, глядя на друга. — Фу, это что за хрень? — понюхав настойку из трав, оставленную специально для Эдди от простуды, спросил Ричи, скривившись от неприятного запаха. — Хрень от простуды, которую я должен пить, — пояснил Эдди, промывая апельсины под горячей водой. — Кстати, вылей ее в раковину, пожалуйста, — попросил он, закончив с фруктами. — Малыш Эдс не слушается мамочку? , — цокнул Ричи и осуждающе покачал головой, но все же взял чайник и освободил ее, вывалив все травы, что были на дне, прямо в раковину. — Ты когда стал таким «bad boy»? — он повернулся к Эдди и хитро выгнул бровь. — После того, как связался с тобой, — Эдди не стал тянуть с ответом. Ричи лишь хмыкнул и стал убирать мусор с раковины в урну. Закончив все дела на кухне, не забыв взять тарелку с нарезанными апельсинами, ребята переместились в комнату Эдди, где Ричи, увидев книгу на кровати, громко заржал. — «Унесенные ветром»? Что за чтиво для девчонок? — Ага, у меня отвалился хер после чтения, — с сарказмом ответил Эдди, поставив тарелку на прикроватную тумбочку. — Не завидую, чувак, — Ричи отложил книгу и забрался на кровать. — Ну, рассказывай. — Что? — Эдди удивленно посмотрел на друга, который уже во всю разлегся на постели. — Что-что? Что вчера было? И где ты успел заболеть? На улице своим дружком светил что ли? — Ааа, — протянул Эдди. — Ничего не было, — ему показалось, или какая-то тень облегчения скользнула по лицу Ричи? — Что-то случилось? — Не смог, не встал, понял, что не люблю Соню, — Эдди сам не успел осознать, как вывалил основные причины проблемы. Пока Ричи ничего не сказал, Эдди схватил тарелку и протянул ее ему, предлагая поесть, затем сам залез на кровать, укрывшись одеялом. — Понятно, — произнес Ричи спустя несколько секунд. Они еще некоторое время сидели молча, жуя апельсины, Ричи с серьезным видом размышляя о чем-то своем, Эдди думая, что в компании Тозиера, он ощущает себя словно рядом со своей семьей. Когда тарелка опустела, Эдди выпил таблетки, что лежали на тумбочке, запив их стаканом воды, который еще утром принесла мама, и вернулся под одеяло. — Чем займемся? — спросил Ричи, похлопав себя по животу. — Не знаю. Можем почитать комиксы. У меня есть новый выпуск Человека-паука, — предложил Эдди, снова задрожав от холода, что не ускользнуло от Ричи, который тут же прижал свою ладонь ко лбу Каспбрака. — Капец, ты горячий, — прокомментировал Тозиер, после чего встал, обошел кровать с другой стороны, взял второе одеяло, что валялось сбившейся в кучу у ног Эдди, и накрыл им больного. — Лучше лежи. — Ты что делаешь? — поинтересовался Эдди, когда Ричи подошел к полке с книжками. — Я не собираюсь читать тот бред про гражданскую войну и любовь, — указав на роман, который ранее читал Эдди, произнес Ричи, затем отвернулся к книгам и прошелся глазами по корешкам, выбирая по названиям. — Откуда ты знаешь, что роман про гражданскую войну? Я же тебе не говорил. Погоди, — Эдди сделал паузу. — Так ты читал! — Ладно, ладно, зануда. Да, читал, но только из-за того, что мне было скучно. Не думай, что я фанат такого, — признался Ричи, на что Эдди рассмеялся над ним. — Если расскажу ребятам, ни за что не поверят! — Только попробуй, Эдс. Потом несколько дней не сможешь сидеть, — угроза Ричи только больше забавляла Эдди. — Я не шучу, — Ричи развернулся, держа в руках выбранную книгу. — Ладно, ладно, — Эдди развел руками. Ричи сел на кровать, оперся спиной об изголовье, и поерзав, выбирая удобное положение, открыл книгу, обложка которой пестрила иллюстрациями, с названием «Маленький принц». — Сказка, Эдуардо, — объявил Ричи прежде чем приступить к чтению. — Устраивайтесь поудобнее и внимайте голосу бога. — Я внимательно вас слушаю, мистер Тозиер, — поддразнил его Эдди, на что тот довольно улыбнулся. — «Когда мне было шесть лет…» Эдди завороженно слушал, как Ричи с чувством, правильной расстановкой интонации, паузами, читал абзац за абзацем, страницу за страницей, историю за историей, поглядывая на то, как он временами поправлял очки, проводил руками по вьющимся волосам, облизывал потрескавшиеся губы, останавливаясь, чтобы перевести дыхание или сглотнуть. Голос, являвшийся единственным источником звука в тихом доме, убаюкивал, привнося умиротворение и покой в истерзанную душу Эдди, вылечивая раны и защищая от боли. Шелест страниц и капли дождя, ритмично постукивающие по стеклу окна, отбивая меланхоличную симфонию, словно боясь ненароком потревожить чей-то покой, становились частью композиции. Эдди хотелось, чтобы это длилось вечно. Чтобы никогда не наступало завтра, чтобы мама больше не волновалась за него, как за пятилетнего ребенка, заставляя соблюдать дурацкие правила, чтобы ребята из класса перестали донимать его, чтобы парни из университета исчезли навсегда, чтобы Соня нашла счастье с кем-то другим, и чтобы Ричи в жизни не покидал его. Эдди заснул, и на этот раз кошмары не тревожили его. Под вечер Каспбрак проснулся. В комнате царил полумрак, и Эдди предположил, что время около шести, и напряг слух, подумав, что мама уже дома, однако не услышал ни шагов, ни звуков телевизора, зато уловил чье-то сопение за спиной, а уже после, когда попытался перевернуться, почувствовал на своей талии руку и ощутил знакомый запах шампуня. Эдди накрыл своей ладонью руку Ричи и, сжав ее, улыбнулся, затем снова провалился в сон.