* * *
Как Рональд и советовал, Хельга забралась поглубже в библиотеку жнецов, устроившись за одним из массивных столов. Принялась неизвестно в который раз перечитывать книгу, что была у неё с собой из прошлого-будущего. Она знала эти строчки уже наизусть… Открыв любимый рассказ, девушка, чуть зевая, принялась читать. Парень, проклятьем превращённый в чудовище, приютил у себя вампиршу, которая убивала редких путников на дорогах. Но однажды по её душу пришёл охотник, который заодно снимет проклятье. Почти закончив чтение рассказа, Хельга почувствовала, как её неумолимо клонит в сон. Аккуратно отложив очки и отодвинув книгу, она положила голову на скрещённые руки и опустила голову, рассчитывая лишь чуть-чуть подремать. Но сонное марево накрыло быстро, и девушка не заметила, как заснула. В это же время в глубине библиотеки Гробовщик искал сведения, он перебрал книги судеб, просматривая корешки. Он дал уже достаточно сведений этому глупому мальчишке, но молодой жнец то ли в силу неопытности, то ли безалаберности уже дважды говорил ему, что след был или не верен, или он ничего не нашёл ничего существенного. Это раздражало мужчину, он был не против поработать, но пока больше терял время даром. Сделав очередной круг между книжных полок, жнец вышел в небольшой закуток с массивным рабочим столом, за которым оказалась крепко спавшая рыжеволосая девушка. Он несколько мгновений удивлённо рассматривал её, у него даже закралась крамольная мысль грубо разбудить жницу, но он быстро одëрнул себя, припомнив собственный период стажировки. Если она проснется, тогда можно будет поговорить, может она даже поднимет ему настроение. Ведь их последняя встреча до сих пор отдавалась в его душе гомерическим смехом. Решив не шуметь, Гробовщик отправился дальше на поиски, но не успел он достать книгу, как послышался громкий стон, он чуть вздрогнул, отвлекся, а книга которую жнец почти достал, грохнулась на пол, раскрывшись посередине.* * *
Холм покрыт редкой травой, засушливый, горячий ветер несёт запахи дыма и копоти. Из-за тёмных облаков небо кажется значительно ниже. С места, где она стоит, хорошо виднеется река и город, которого Хельга никогда не видела в жизни, вдали возвышается горный хребет. Неожиданно земля под ногами начинает ходить ходуном, а порывы горячего ветра становятся сильнее. Девушка падает на колени, а в следующий миг со стороны леса, что за её спиной, вырывается огромная ревущая кроваво-красная волна. Поток сметает всё на своём пути. Подобно хищному зверю волна изгибается прежде, чем полностью накрыть и город, и всё вокруг. Весь мир в крови, или лишь её глаза залиты кровью? Она не знает… Пахнет кровью и гнилью, серой и разложением… Она чувствует, что тонет… Вода заливается в нос и рот… Злые стыло-серые глаза смотрят на неё откуда-то с поверхности. Она не может вздохнуть, боль стискивает лёгкие, в висках пульсирует, сердце с натугой качает кровь… Нет-нет… Где я?.. ПО-МО-ГИ-ТЕ!.. Неожиданный звук упавшей книги кажется громом в этой кровавой круговерти. Она с трудом разлепила глаза. Хельга всё ещё была в библиотеке жнецов и не помнила, как заснула. Жарко, голова наполнена тяжестью. Очки лежат рядом на страницах раскрытой книги. Кожа на руках и манжеты блузки мокрые, а глаза чуть опухшие. Она плакала во сне… Из-за стеллажа показался мужчина в мятом цилиндре, его глаза скрывала густая чёлка, на губах расплылась едкая ухмылка, а в руках была та самая злополучная книга: — Хих, какая встреча. Прости, мну тебя побеспокоил? — Н-нет, — девушка потёрла переносицу и уголки глаз, пытаясь стереть остатки кошмара и слез. Гробовщик приблизился, внимательно осмотрел жницу. — Что-то случилось, Леди? — в его голосе, послышалось подобие участия. — Вы бледнее обычного… Хелли вскинула на него сонный, опухший, невероятно измученный взгляд: — Просто дурной сон. Смахнув со щеки горячую слезу, она тряхнула головой и подтянула к себе книгу. Надевать очки Хельга не торопилась, понимая, что лишь заляпает стекла ещё не высохшей на ресницах влагой. Гробовщик ехидно ухмылялся, думая, как эта занятная леди рассмешит его на этот раз. Он собирался было сказать что-то ещё, но тут его внимание привлекла маленькая, несущественная деталь, которую он в прошлом умудрился упустить. На левой скуле под глазом у девушки была пара родинок. «Как мило, нужно рассмотреть поближе», — пронеслось в его мыслях. — «И заодно… посмотреть на реакцию». Обогнув девушку, он нагнулся к ней, якобы изучая книгу, оказавшуюся какой-то незнакомой очевидно художественной историей, о ведьмах и чудовищах, на непривычно «чистом» русском языке, и присмотрелся к её щеке. Жница поёжилась и чуть отстранилась, её волосы пахли книжной пылью и чуть-чуть сладким разнотравьем. «О-о-о… Хи-хи-хи, похоже, Леди, не нравится, когда к ней близко подходят. Забавно…» — мелькнула очередная мысль, но озорной настрой Гробовщика и не думал исчезать. Он продолжал разглядывать её и странную книжицу с пёстрой обложкой по краям. — С тобой всё в порядке? — Хельга не выдержала. Мало того, что в её личное пространство бессовестно влезли, так ещё не спешили его покидать, а это ей категорически не понравилось. — Да… Хи-хи-хи… — девичий голос с явными нотками раздражения заставил жнеца едко ухмыльнуться. Он почувствовал, что реакция у девушки будет неблагоприятная, но ему так хотелось, чтобы она повеселила его. Опять. — У вас, Леди, что-то на щеке, позвольте… — он почти коснулся кожи, но тут жница резким движением отбила его пальцы рукой и пулей вылетела из-за стола. Остановилась она лишь в нескольких метрах, бешено сверкая глазами и пробираемая мелкой дрожью, лицо у неё стало непроницаемой маской. — Не… не смей… — послышался тихий, едва уловимый шёпот. Гробовщик выпрямился, удивлённо рассматривая юную шинигами, не столь бурной реакции он ожидал. К тому же, он не расслышал её слов: — Что? — Не трогай меня! — прорычала девушка громче, всё не сходя с места и чуть дрожа. Мужчина склонил голову на бок, приложил палец с длинным чёрным ногтем к губам: — Почему? — Не… не-на-вижу, когда меня трогают… п-пос-торон-ние, — Хельгу заметно затрясло, задышала она тоже с трудом, всеми силами стараясь не заикаться. — Я т-те-бя… е-е-е… не знаю… п-поч-ти, и н-не п-п-позволю к себе прикоснуться! Легендарный жнец улыбнулся, не смотря на укол самолюбия, он не счёл нужным обидеться на это юное создание. Он вывел её из себя, как и планировал, но, похоже, невольно задел что-то глубоко личное. — В таком случае. Прощу прощения, Леди. И позвольте откланяться, — он чуть поклонился, придерживая цилиндр, после чего развернулся на каблуках и быстро пошёл прочь, оставляя молодую жницу одну разбираться с внутренними демонами. Едва он исчез за поворотом, Хельга медленно проковыляла к столу и рухнула на свой стул. Она не желала, чтоб кто-то видел, как из её глаз ручьём полились слезы. Причиной истерики был сон, что не беспокоил её после четырнадцати лет… Тягучий, отвратительный, страшный, именно с ним ассоциировала она своё детство. Отчасти бесцеремонное поведение мужчины тоже напугало, и её переклинило. В голове начали всплывать дурные воспоминания, мысли, что непрестанно бились в подкорке мозга и, наконец, прорвали заслон. Заслон из глупых шуточек, насмешек и приколов, которые не понимали окружающие. Хельгу затрясло, нахлынули отвратительные воспоминания о родителях. «Пьяной вдрызг матери, которая частенько отправляла её за новой порцией выпивки, а если она отказывалась, обзывала её «тварью» и тащилась сама. Или как не редкие возлияния у маминых друзей заканчивались тем, что она тащила эту пьяную тушу домой уговорами, слезами и всеми силами пытаясь удержать её на ногах… Об отце она вообще старалась не думать. Он вонял потом, варёным луком и канифолью вперемешку с пылью, он совал свои руки ей под юбку, когда она была совсем маленькой. Она видела его без семейников… Но вроде, ничем большим это не кончилось. Или она просто не помнит? Зато отчётливо помнит собственный крик, когда её спину рассекает телевизионный шнур. За что? Тоже не помнит… Но с раннего детства она непрошибаемо упряма и обожает слово «Нет!» Так, кажется, он говорил… Дни сливаются в один чёрный ком, светлых моментов она вспомнить не может. Ей всего пять — она хочет сдохнуть!» Хельгу сотрясают рыдания, из горла вырывается сиплый, задушенный кашель, что так напоминает о её некогда слабом здоровье. Сколько врачей и больниц она посетила — не перечесть. Судорожный вздох, и накатывает новая порция воспоминаний. «Первый раз в первый класс… Она идёт в школу с улыбкой, мама сегодня трезвая, одела её так красиво, сделала хвостики и повязала большие белые бантики, только туфли неудобные, она постоянно в них спотыкается. Она думала, хоть в школе сможет отдыхать от домашнего ада… Но и тут жизнь поворачивается к ней жопой. Она так старается, ей даже ставят пятёрки, а одноклассники смеются над ней, постоянно выкидывают её вещи в мусор! Учитель зовёт к доске, ей страшно, она теряется и не может ответить. Раз, другой, третий… двадцатый. Дети — свора шакалов, толкают, плюют, смеются над ней, портят вещи, обзывают. И так изо дня в день без перерыва. И дома не лучше… Отец кидается на маму с ножом… страшно! За что? Она не понимает или не помнит… Во второй класс она уже идёт как на каторгу… Ей всего восемь — она хочет сдохнуть!» Она с силой стискивает пальцы на своих волосах, царапает кожу головы, лишь бы не вспоминать. Но это не контролируется, это тело — совершенное тело жнеца — воспринимает всё куда острее, куда страшнее и горше. Она будто оголённый нерв, её душа рвётся на мелкие кусочки. «Подростковые воспоминания ничуть не лучше детских. Больницы, больницы, сплошные походы по врачам… Инфекционная, областная, кардиология… Наконец, сложная операция, что она переживает каким-то чудом. Теперь ей стыдно и страшно носить что-то с вырезом, а ведь уже начинается созревание, а на груди яркий рубец. Ей двенадцать — она всё ещё хочет сдохнуть!» Щеки горят огнём от количества соли на них, сопли текут ручьём. Хельга протягивает дрожащую руку и прижимает к груди то единственное, что спасло её от безумия в подростковые годы. Любимая книга, что оказалась с ней в этом времени. На обложке беловолосый мужчина, красивая женщина и дракон. Это чуть успокаивает, но она отчётливо помнит собственное оплывшее лицо, покрытое слоем жира. Сколько она тогда не умывалась — жирные, уродливые прыщи не проходили. Мать говорила, что они сами пройдут! Но и лет через десять, она повторяла всё тоже самое… «В пятнадцать лет она первый раз проявила агрессию на продолжающиеся издевательства, и на пьяную тушу — мать. Она полна ненависти и отчаяния! Её мать — лицемерная сволочь! Она твердит ей, что девочка ужасно выглядит, что ей нужно носить «юбочки», краситься. И вообще она позорит её своим внешним видом… При этом сама беспробудно бухала, неоднократно валялась на земле и гадила под себя, сколько девочка себя помнила, и это куда позорнее её неформального внешнего вида. Девчонка, окончив девятый класс, пошла в колледж… Нет, не так… её засунули в первое попавшееся место! Абы какие корочки получи — хрен с тобой! Она не особо старалась, что могла — сдавала отлично, что нет — на тройки и ладно… Ей семнадцать — глубоко в душе она всё ещё хочет сдохнуть!.. Но вместо этого напивается и считает, что предала себя, раз бухает!» «Двадцать один год. Она хочет сдохнуть — предательство любимого человека вновь сломало её, и она ушла в затяжной запой… Потом потеря работы, больница… Тяжёлая пневмония». «Двадцать пять. В этот год умерло двое крайне важных для неё… Первым — приятель старшего брата, в которого она была влюблена в раннем детстве, а второй — чёрный кот, которого она подобрала на помойке и некогда выходила. Кот умер у неё на руках, ей банально не хватило денег на лечение… И снова запой… А через месяц по её вине страдает единственное её и мамы жильё. Пожар — по её ВИНЕ. Брат отказывается ей помогать, он не видит в этом смысла, ведь она снова и снова будет пить в случае любой неудачи. И это финал, она больше не может, не хочет жить эту жизнь… От неё отвернулся последний, кто был дорог, именно тогда она…» После полезли мысли о беспрестанном одиночестве, что, совершив суицид — она лишилась всего немногого, что у неё было. А может и не было ничего? Ведь все люди, с кем она пыталась сблизиться, очень скоро начинали отдаляться, избегать и без того редких встреч. У них всегда был кто-то ещё — важнее, дороже. С одной стороны, девушка понимала, что это правильно, так должно быть, а с другой — каждый раз чувствовала себя преданной, ненужной. Она не могла понять: почему у неё нет того же, что и у «них», и «что» она делает не так? Едва став шинигами, ей показалось, что жизнь начата с чистого листа. В первые дни Хельге буквально хотелось кричать от радости. Грезилось, она теперь сможет всё, что угодно. Но жестокая реальность обрушилась на неё многотонным грузом. Другое время, неуважение, предвзятость, сексизм, домогательства. А после ещё и другая страна, порядки, система… Ещё более закостенелая и непонятная, чем в прошлой жизни. Сейчас ещё больше, чем прежде, Хельга ощущала своё одиночество и неизбежность — в лице Смерти, которая не делает исключения даже для своих приверженцев. Смерть напарника на последнем году обучения в академии тоже сказалась на её ментальном здоровье и заставляла беспрестанно винить себя в произошедшем.Хотя ей приказали выманить это чудовище!
За стеллажом же всё это время стоит Гробовщик. Он не ушёл, а вслушивался в разворачивающуюся истерику. Не такого он ожидал от новой знакомой… Жнец и сам переживал тяжёлый кризис, потому быстро понял, что любые его слова или действия вызовут лишь негатив со стороны юной особы. «Хм… жаль, Леди оказалась не в настроении…» — чуть печально подумал он. — «Надеюсь, следующая встреча окажется более благоприятной. Хех…» Он с горькой усмешкой слушал: всхлипы, редкий надсадный кашель, переходящий в стон или бормотание, удары кулаком о столешницу и один банальный вопрос: «Почему?» Иногда проскальзывала и заковыристая нецензурная брань. Девушка несла в себе столько невысказанной боли, что он невольно восхитился, она даёт ей выход через смех. Как делает и он сам, на протяжении десятков лет. Жаль, он не знал этого способа в своей юности. Мягко улыбнувшись, Легендарный собрался уже уходить, как услышал нервный, истеричный и невероятно громкий для библиотеки смешок. Похоже, девушка начала приходить в себя. Осторожно выглянув из-за угла, он увидел, что девушка уткнулась лицом в книгу и сильно тряслась не то в рыданиях, не то в беззвучно смехе. Налицо — полноценная истерика. Тихо хмыкнув себе под нос и пожав плечами, жнец покинул библиотеку. Он взял необходимое, и задерживаться здесь далее не имело смысла. Его ждёт работа в конторе, да и наставник этой девчушки должен к нему заглянуть за информацией. Он не вполне понимает, почему стажёра не вводят в курс дел, но его это не касается. Хотя это и кажется ему странным… В это время Хельга беззвучно тряслась, спрятав лицо в книге, у неё ручьём текли слёзы, и прекратить это она попросту не могла. Смешок, что у неё вырвался, был истерическим. Просто она на миг задумалась о том, что Нокс не видит в ней человека, а в следующий же миг её мозг, желая разрядить напряжение подкинул в полосу чёрных мыслей, крайне забавную песенку из детства, что вклинилась и сломала всю её рефлексию, особенно в нынешней ситуации. «Он уехал в ночь на газонокосилке, Перед этим выпив четыре бутылки. Санитары зря приносили носилки — Он без штанов от них убежал…»* * *
Закончив с осмотром очередного адреса и ничего там не найдя, Нокс направился в похоронную лавку Гробовщика. Ещё задолго до нужного района Рональда начала мучать икота. Казалось бы, выпитая с утра кружка кофе и кекс с изюмом должны были усвоиться, но нет… Вкупе с икотой появилось беспокойство, стоило ему подойти к мрачному дому. Что хозяин на месте — можно было не сомневаться, на двери висела табличка с изящно выведенной каллиграфическим подчерком надписью «Открыто». Постаравшись придать своему лицу самый невозмутимый вид, Нокс взялся за ручку и распахнул дверь. В лавке было как всегда сумрачно, пыльно и тихо. Гробовщик сидел, закинув ноги на стойку и листал какую-то книгу из библиотеки жнецов, что не укрылось от глаз парня. — Хм… мну всё думал, когда ты появишься, — не отрываясь от чтения, произнёс мужчина. — Есть, что мне рассказать? — не желая болтать попусту со старым жнецом, поинтересовался Нокс. — М-м-м… А ты заплатишь мну за информацию? — гаденько ухмыляясь ответил вопросом на вопрос Гробовщик, откладывая книгу. — Издеваешься? — огрызнулся парень. — Ты же обязался работать на департамент безвозмездно, пока тебе позволяют жить и работать среди людей. — Хих… Жаль, твоя протеже тоже не захотела смешить мну, — произнёс мужчина, грустно улыбнувшись. Рональд хотел уже поинтересоваться, когда этот жнец успел встретиться с Хельгой, но сдержался, ибо Адриан заговорил вновь: — Что до культистов, коих вы так рьяно преследуете последний месяц — они не оставляют после себя трупов. Полагаю, тела либо идут на подпитку того, кого они «кормят», либо они мастерски прячут их, что довольно сложно в столь крупном городе. — И что мне тогда делать? Сидеть и ждать, пока не случится массовая резня? — спросил парень, не понимая к чему вообще идёт этот разговор. — Займитесь пока своими прямыми обязанностями, а расследование предоставьте мну. — Я тебе не верю, — скрестив руки на груди сказал Рональд. — Ты вечно ведёшь какую-то свою игру. — Не сегодня, — устало хмыкнул Гробовщик. — В последнее время мну хочет лишь немного посмеяться, как прежде. Ничего более… Ступай, мну сообщит, если что-то появится. Скрипнув зубами от досады, Нокс покинул похоронную лавку, оставив Легендарного в одиночестве.* * *
Когда Рональд вернулся в департамент, Хельга уже ждала его у отдела сбора. Она уныло жевала очередной пирожок, перехваченный в столовой, и просматривала свою синенькую книжицу со списком душ. Оттиснутые на тонком переплёте листья были собраны в симпатичный орнамент, что смотрелись вполне уместно. Хотя по мнению блондина, там не доставало цветов. Кивнув стажёру, Рон зашёл в отдел и направился к ближайшему окошку. — Привет, Нэнси, — соблазнительно улыбаясь, обратился Нокс к девушке, перебиравшей бумаги. — Что у нас сегодня по плану? — Привет, — жница оторвалась от заполнения какого-то бланка и, глянув на парня, смущённо отвела глаза. — Хельга уже взяла бумаги, думала, ты не станешь заходить. — Ну, я никогда не упущу возможности переброситься хотя бы парой слов с тобой, красотка, — продолжал флиртовать Рон. — Семпай, харе девчат клеить! Пошли работать! — донеслось из коридора. Ненси на это замечание прыснула в кулачок и кивнула, негласно соглашаясь. — Она права, держи бумаги, Нокс, — девушка кокетливо подмигнула блондину и добавила. — А поболтать мы можем как-нибудь позже. Рональд с любезнейшей улыбкой принял бумаги, но стоило ему заглянуть в них, из него сам собой вырвался вопль: — Нэнс, серьёзно?! Я должен отправиться в ИРЛАНДСКИЙ паб за душами?! Да ещё с моей-то стажёркой? Меня ж там на кусочки порвут! — в сердцах возмутился Нокс, рассматривая список. — Прости, Рональд. Не я составляю списки. Я их лишь выдаю, — спокойно улыбнувшись, ответила девушка. — Да даже если бы и составляла. Не я решаю, кто получит те или иные бумаги. Вот, сам посмотри, — и она протянула блондину книгу приказов, — тут подпись Спирса. А значит, все вопросы к нему. Увидев записи в книге Нокс почувствовал, что у него взмок затылок. С одной стороны, ему хотелось кинуться к Спирсу и умолять избавить его от этой работы, с другой — не хотелось, чтобы стажёр смеялась над ним, узнав о его страхах. Сжав волю в кулак, Рон поблагодарил Нэнси и отправился к Хельге, ожидавшей его в коридоре. Летом вечерний Лондон был по-своему эстетичен, по узким мощёным улицам прохаживались фонарщики, зажигая газовые фонари. Подобное освещение, в сравнении с электрическими лампами, было скудным и лишь немного разгоняло окружающий мрак, потому люди из рабочего класса после тяжёлой смены на заводе спешили кто домой, а кто в паб за пинтой холодного пива. Блондин мысленно молил всех возможных божеств и святых, дабы их появление в баре, где по всей видимости произойдёт поножовщина, обошлось без лишнего внимания к ним. Но высшие силы, видимо, давно отвернулись от Рональда Нокса, потому что ещё при входе в ирландский квартал какой-то прохожий плюнул себе под ноги, а попал на белоснежные ботинки Рона. Парень выругался, а Хельга этого, казалось, даже не заметила. Всю дорогу до бара она шла молча, взгляд её казался ни то потерянным, ни то задумчивым. Рональд видел эту странность и долго думал, прежде чем спросить: — Хелли, всё хорошо? Девушка, кажется, ждала этого вопроса, но вздрогнула. — Дурной сон… — кратко ответила она. — Мгм… И что снилось? — не особо рассчитывая на ответ спросил он. — Жизнь, — горько улыбнувшись ответила девушка. Однако, встретившись с испытывающим взглядом жнеца, Хельга прыснула и отвернулась, дурная песня всё ещё вертелась в её голове. — Не парься, я в порядке. Вскоре они подошли к симпатичному заведению с тёмно-синей вывеской имени какого-то Колина. Народу уже было довольно много и деревянные столики, выставленные у входа в заведение, ломились от пива и закусок. Из самого же паба слышались заводные звуки скрипки, флейты, гитары, бойрана, громкий смех и зон пивных кружек. Хельга, явно чувствуя свойскую непринуждённую атмосферу этого места приободрилась, что не укрылось от глаз блондина, от чего он только сник. Впрочем, поворачивать назад не имело никакого смысла. Нужно работать. Он и моргнуть не успел, как девушка уже скрылась внутри паба и направилась к барной стойке, явно намереваясь заказать выпивку. До сбора оставалось ещё достаточно времени, так что он понимал её желание развеяться, пока была такая возможность. Зайдя внутрь, Нокс отступил в сторону и придержал дверь для официантки с полными пивными кружками. Та одарила его лучезарной улыбкой и поспешила дальше. Тёмный деревянный пол паба был густо усыпан опилками, стены, обитые деревом, были буквально завешаны различными картинами, табличками, дощечками и всякой разной занимательной мелочёвкой. Было видно, что хозяева очень старались, создавая неповторимую уютную атмосферу. В дальней части паба виднелась лестница, ведущая на второй этаж, и пара дверей, вероятно уборные. Полки позади барной стойки буквально ломились от количество бутылок самых разных цветов, форм и марок алкоголя, а над самим баром в углу, вообще была огромная вешалка с кучей галстуков самых разных цветов, разной степени потрёпанности и засаленности. Рональд поймал себя на мысли, что Слингби, вероятно, именно тут оставил свой новенький галстук, который на нём не видели с прошлого года. Маленькие деревянные столики на двух, максимум трёх человек, ютились по углам паба, и были заняты лишь на половину. Музыканты, расположившиеся за одним из столиков, пока репетировали, но даже так посетители не приминали возможности угостить их выпивкой и подбодрить. Кто-то травил байки, кто-то резался в карты. Хлопнув на стойку купюру в несколько фунтов, Хельга уже просила у добродушного бармена по кружечке сидра и пива для себя и парня, соответственно, а так же орешков. Нокса не удивил её выбор, она на дух не выносила пиво, но почему он у неё до сих пор не узнал. Сегодня она готова была нажраться по самое не хочу, не могу, но буду. Спустя пару минут жнецы заняли один из дальних столиков, и Хельга тут же присосалась к кружке, у неё было ощущение, что она не пила вообще ничего где-то месяц. Рональд же вытащил книжицу со списком и быстро её пролистал. — Кто-то из клиентов уже на месте? — осторожно осведомилась девушка, отлипнув от сидра. — Кое-кого вижу, — жнец кивнул на компанию, режущуюся в карты. — Остальных пока нет. — Отлично, можно немного развеяться от рутины, — ухмыльнулась Хелли, а после задумалась и спросила. — Кстати, нашёл чего по расследованию? — Нет, и от информатора тоже толку нет… — раздосадовано отозвался Нокс и притянул кружку с пивом. — Такое ощущение, что он специально водит меня по кругу… — Или ты слишком невнимательно обследуешь место, — ехидно поддела его девушка. — Ты так говоришь, будто у тебя в этом опыта больше. — Ммм… — девушка смущённо отвела глаза. При жизни, в видеоиграх, она всегда досконально обследовала все возможные углы, локации и находила, находила много такого, о чём мало кто вообще мог знать. Чем не раз удивляла знакомых любителей видеоигр. Впрочем, говорить об этом вслух она не стала, ей и без этого хватало забот. Однако желание самой окунуться в расследование никуда не исчезало, особенно после того, что она видела в исследовательском отделе криминалистики, о чем девушка и решилась-таки сказать: — Я так-то и правда хочу помочь с расследованием. Да, у меня опыта нет… Но откуда же ему взяться, если мне не дают даже попробовать? — Если я тебя возьму, мне Спирс голову оторвёт, — невесело пояснил блондин. Хельга насупилась, и уткнулась носом в кружку, она понимала, что этот разговор ни к чему не приведёт. У неё были неплохие данные в табеле академии, но со своей косой девушка до сих пор не наловчилась обращаться в полной мере, и она не могла понять в чём же проблема. Толи ей не хватало баланса, толи нужно намного больше практики, а может нужно было спросить совета у кого-то более опытного. С этими невесёлыми мыслями Хелли осушила кружку и отправилась за второй порцией, официантки и так были загружены, так что ей было проще самой подойти к бару, чем ждать невесть сколько. Пока бармен наливал девушке сидр, хлопнула входная дверь и вошло несколько человек, одним из которых оказался уже знакомый Хельге юноша. Она прикрыла ладонью лицо попыталась сделать вид, что знать его не знает. Но это было бесполезно в небольшом помещении паба. Том, приметив знакомую рыжую шевелюру, направился прямиком к ней, желая поздороваться. — Хельга, здравствуй, не ожидал тебя тут встретить. Ты одна или?.. Девушка кинула на него недовольный взгляд и забрав у бармена кружку, буркнула: — Или… Сам-то, что тут забыл? — Оу, прости, — парнишка смутился поняв, что она не шибко ему рада и пояснил, указав на двух мужчин. — Я пришёл с дядей, он хотел с друзьями в карты поиграть. Она кинула быстрый взгляд на Нокса, тот изображая непринуждённость, внимательно следил за новоприбывшими. «Не повезло парню», подумала Хельга, догадавшись, что его дядюшка сегодня бесславно умрёт от рук не чистых на руку картёжников и, вероятно, не он один. — Хм… ну, удачи в игре, — Хельга собиралась вернуться к Рону, но Том перегородил ей путь. — А ты не хочешь поиграть с нами? — осторожно спросил парень, ни на что особо не рассчитывая. — Не, я в Покер не умею, а Преферанс или Бридж — это долго… — Я сам только в Вист играл, — признался юноша, — думаю дядя будет не против если мы поиграем вдвоём. — Втроём скорее, — хмыкнула Хельга и кивнула на блондина, что уже с явным подозрением рассматривал паренька, остановившего её. — Твой приятель? — Нет, коллега. И мы на работе, — девушка демонстративно приподняла кружку и с ехидной ухмылкой скользнула мимо растерянного юноши. Едва Хельга села, к ней сразу же пристал Нокс: — Это ещё кто? Ты с ним встречаешься? Девушка страдальчески закатила глаза. — Нет! Это просто знакомый. Рональд скептически посмотрел на неё, и Хелли пришлось вкратце рассказать историю их знакомства, без поминания убитого ею низшего демона и едва не рухнувшей на парня люстры. — Ладно, я тебе верю, только разумно ли приглашать его к нам? — Нет, но он бы вряд ли отстал, а так мы будем привлекать меньше внимания. В конце концов, его тут знают, — на последних словах девушка кивнула на музыкантов, с которыми парень сейчас о чём-то беседовал. Нокс кивнул и, отхлебнув пива, ещё раз заглянул в список. Парня там не было, зато был кое-кто из картёжников и других посетителей. Спустя несколько минут как музыканты начали наигрывать что-то более весёлое. К ним за столик подсел Том с колодой карт и протянул руку, знакомясь с Ноксом, который явно почувствовал себя хозяином положения и начал вести себя нарочито расслабленно. — Так на что будем играть, и во что? — ухмыляясь, спросил Рональд, разглядывая, как парнишка чуть неумело тасует карты. — Есть у меня одна идейка, — Хельга расплылась в ехидной, но такой милой улыбке. — Давайте, я вас научу играть в самую простую карточную игру на свете? С лица Рональда ухмылка начала потихоньку сползать, он мигом догадался, что девушка собирается предложить что-то со своей родины. Одна мысль об этом напугала его, а уж то, как изменилось её настроение и подавно. — Хелли, — осторожно начал он, — я не думаю, что стоит… — Ты не знаешь, от чего отказываешься. Игра очень динамичная, сам не заметишь, как втянешься! — Она со ставками? — поинтересовался юноша. — По желанию. Я бы предпочла без них, хотя бы пока не научу вас играть. Следующие минут пять девушка объясняла простейшие правила «Дурака», а парни кивали, однако Том намекнул, что игра уж слишком простая, даже проще чем Вист. Хельга на это ухмыльнулась и рассказала усложнённую версию со сменой отбивающего и подбросом лишних карт, от чего у юноши округлились и загорелись от интереса глаза. Первую игру с помощью жребия решили провести между Хельгой и Томом, и, конечно же, парень проиграл, набрав почти половину колоды. В финале девушка вручила ему четыре шестёрки со словами: «На погоны!» и рассмеялась. Нокс всё время наблюдения за игрой пытался понять стратегию Хельги, но той будто вовсе не было, девушка выкидывала абсолютно рандомные карты, что делало её крайне сложным противником. Однако на следующую раздачу он присоединился к игре. И началось. Девушка обманными финтами переводила карты соперникам или подкидывала то одному, то второму лишние карты, что становилось невозможно обить всю кучу разом карты летели одна за другой. Не прошло и получаса, как вокруг их столика начали появляться заинтересованные посетители. За игрой Хельга чувствовала себя как рыба в воде, а после пятого проигрыша парней она потребовала купить ей ещё выпивки, ибо её кружка уже опустела. Вместе с игрой музыка тоже набирала обороты. Вот она видит, как кто-то танцует на фоне, как люди за её спиной обсуждают карты, что она держит или собирается выкинуть. Ей весело и смешно обыгрывать дураков! На очередном финальном сбросе к ним подтаскивают свой стол другие картёжники, предлагают сыграть на ставки. Она не против, но ни одна шулерская карта не проходит мимо неё, она точно знает сколько их должно быть, видит если кто-то пытается прятать и не позволяет им этого сделать. Когда она в очередной раз выходит из игры, сбросив свои карты другим, дядюшка Тома предлагает игру в покер, попутно объясняя ей правила. Девушка нехотя соглашается, времени ещё много, а она умеет считать. Но она сбилась со счету… Сколько кружек она уже выпила?.. Музыка, в какой-то момент поменяла тональность. Нокс, кажется, тоже слегка потерялся во времени, но пока никто не спешил умирать. Значит, всё хорошо?.. Она делает перерыв, хочет выйти в уборную, но её шатает, кто-то подхватывает её под локоть и глубоким, зычным басом предлагает потанцевать. Хельга морщится, отказывается и не без усилий выдёргивает локоть из чужой хватки. Ещё не хватало — танцы на пьяную голову. Она и на трезвую-то не хочет танцевать с кем-либо. Она не видела, что это Рональд вмешался, не видела, как мужчина попытавшийся к ней пристать, сжал свою огромную пятерню в кулак и отвесил блондину увесистый удар по смазливому лицу, сломав тому нос. В уборной она пытается привести себя в чувство и, пока умывалась, её чуть подташнивало. «Сколько она выпила? Как плохо…» Желудок сводит небольшой спазм. Морщась, Хельга сплёвывает в ведро. «Если узнают в департаменте — ей будет очередная выволочка. Плохо… Нужно будет поговорить с Ноксом!» Умывшись и оттерев лицо рукавом пиджака, она вываливается из уборной. И только в этот момент слышит, что в помещении паба творится какое-то безумие. Слышатся выкрики, звон стекла и керамики. Девушка выглянула из-за угла и у неё глаза полезли на лоб, а она потихоньку начала трезветь. В помещении началась настоящая свалка из дерущихся, мелькают кулаки, бутылки, стаканы, стулья, небольшие столики всё, что было достаточно увесистым или опасным… Внезапно к её ногам подкатилось окровавленное горлышко разбитой бутылки. «Началось» мелькает в её голове, на миг охватывает паника, ибо она не видит в этой гуще наставника. «Где же он?» А потом замечает, как Рональд пинком откидывает какого-то огромного, словно боров, пьяного мужика от себя и бьёт кулаком в лицо какого-то другого. На его губе кровь, очки перекошены, рукав белоснежной рубашки чуть порван. Она видит какой-то странный азарт в его глазах и… Нотку безумия? — Каково черта?.. Нам же… Внезапно перед ней появляется знакомая фигура, Том хватает девушку под руку и тащит прочь из зала. Прорвавшись через толпу, они оказываются на воздухе. На улице шум, все, кто был снаружи, столпились у окон и двери, пытаясь понять, из-за чего началась свара, кто-то наверняка уже побежал за полицией. — Что случилось, пока меня не было? — осоловело вращая глазами спрашивает она, шокированная такой внезапной сменой настроя и атмосферы. — Когда ты встала, — запинаясь принялся пояснять Том, — тебя О’Гальвин — тот здоровый хрен, — ткнул пальцем куда-то в сторону двери парень, — попытался потащить танцевать, но вмешался твой коллега и… — Всё полетело к чертям? — поняв, Хельга сглотнула и, привстав на цыпочки, попробовала заглянуть поверх голов, закрывающих окна, надеясь разглядеть Рональда. — Да… — просто подтвердил юноша. — Никогда не видел ТАКОЙ драки! И мой дядя… — он запинается на полуслове и бледнеет. — Ясно… — Хельга сглотнула, она чувствовала стыд за то, что её наставнику пришлось за неё драться. Да ещё с целой толпой, в буквальном смысле этого слова. В следующий миг она вспомнила, что они вообще-то на работе и им нужно забрать несколько душ. Еще раз нервно сглотнув, девушка огляделась, кроме Тома на неё никто не смотрит, да и тот, впрочем, отвлёкся на шум и грохот из паба. Не без усилия она накинула на себя отвод глаз и тут же телепортируется в уборную, из которой только недавно вышла. Внутри пусто, как она и думала. Снова выскользнув через дверь, она осторожно, не привлекая внимания, проникает в зал с дерущимися. Оглядывается. В порыве ярости люди не замечают ничего вокруг. А вот она видит седого мужчину, что сидит, привалившись к стене, вокруг него натекла обильная лужа крови. Он из последних сил держится за бок, куда глубоко вошла та самая «розочка». Лёгкая рубаха была не в состоянии задержать столь страшное оружие. Однако, увидев девушку склоняющуюся над ним, старик улыбается, на его губах лопаются кровавые пузыри, когда он говорит: — А… Вы хр-шо игра-те м-лая леди… — это дядюшка Тома, который так обрадовался новым лицам и новой незатейливой весёлой игре, что они вели. — Т-ш-ш… Пора, — шепчет Хельга и пускает в дело косу. Плёнка жизни серебрится, колышется, но не нападает на молодую жницу, что аккуратно собирает её. Старик признал в ней Смерть и не противится. Когда она заканчивает сбор его плёнки, когда вся его жизнь, все горести и радости пережитые человеком, отпечатываются в её подсознании, на губах старика застывает улыбка. Она аккуратно прикрывает ему глаза и идёт дальше. Нокс всё ещё участвует в сваре, впрочем, ему это ничем не грозит. На жнецах все раны и ссадины затягиваются очень быстро. Хельга же тихо и незаметно собирает души, одну за одной. Кого-то пырнули, кто-то неудачно упал с лестницы, сломав шею, у кого-то кровоизлияние в мозг от неудачного удара. Одного даже застрелили в пылу драки. Кто? Для неё не имеет значения… Когда приезжает полиция, она забирает последнюю душу и оттаскивает Нокса от ещё брыкающегося и орущего что-то бессвязное О’Гальвина, предлагая телепортироваться. Рональд, поняв, что она уже выполнила всю работу, даже без его помощи соглашается, и через миг они оказываются на крыше этого же самого паба. Летний ночной ветерок освежает, внизу слышится ругань и возня. С крыши видно Тома, что суетится в поиске девушки, но она не собирается спускаться. — Сумасшедший денёк, — бормочет она, разглядывая, как блондин поправляет чёрный пиджак, прихваченный в последний момент. Его волосы растрёпаны сильнее обычного, под носом запеклась струйка крови. — Хелли, только никому не рассказывай, что сегодня было, — обеспокоенно просит Нокс. — Если в департаменте узнают… — Не скажу, — девушка кивает и её опять пошатывает, адреналин схлынул и опьяняющее ощущение начало возвращаться, а вместе с ним и дурные мысли… Видя её состояние, парень чуть хмурится, поддерживает её за плечо, и они бредут к порталу — домой, в мир жнецов. По дороге Хелли признаётся, что думала о нём плохо этим днём и в слезах просит прощения. Нокс, как может, успокаивает её, он догадывается, эти слова вызваны алкоголем. Потому старается пропускать мимо ушей странности и подробности того, из-за чего ей так плохо. Не всем везёт, как ему, забыть своё прошлое и жить новой жизнью. Он ежедневно видит других жнецов, что несут на сердце тяжёлый груз, и ему жаль, что она тоже одна из них. Одно он видит точно — сегодня у неё был тяжёлый день… В общагу Хельгу пустили лишь потому, что наставник лично привёл её, а значит всё под его ответственностью. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись, Нокс отправился к себе, а Хелли нестройным шагом побрела в свою комнату. Той ночью начинающие и стажирующиеся жнецы могли слышать из комнаты Хельги пьяное, горестное и жуткое пение, сопровождающееся периодическими всхлипами: «Rape me-e-e Rape me-e-e, my friend Rape me-e-e Rape me-e-e again I`m not the only one I`m not the only one»