***
На Грейзера Финн смотрел несколько неуверенно, хоть и старался этого не показывать. Несмотря на хорошее настроение Джека и его дружелюбный настрой, Вулфхард все равно пытался найти в чертах его лица хоть каплю раздражения или недовольства. Тогда бы он просто извинился и ушел, а на следующее утро в школе придумал бы какую-нибудь жутко тупую, но убедительную причину своего побега. В конце концов, все можно было сказать, что он вспомнил про включенный утюг дома. На приглашение Финн легко дернулся и выдавил из себя слабую улыбку, когда парень упомянул куриные крылышки. Неплохой способ привлечь кого-то в гости. Даже если «кто-то» и так пришел именно к тебе. — Спасибо. Глядя исключительно в спину Грейзера, Вулфхард миновал прихожую, лестницу и коридор второго этажа. Холодный, несмотря на достаточно теплую погоду, пол обжигал ступни даже сквозь ткань носков (обувь Джек попросил снять ещё на входе, и теперь парень нес ту в руках). Финн не смотрел по сторонам, но краем глаза отмечал фоторамки на стенах. Комната Грейзера и его сводного брата оказалась второй по счету от лестницы. Джек пропустил Вулфхарда вперед и осторожно прикрыл дверь. — Моя кровать у окна, присаживайся, — парень прошел вперед и скинул с плеч куртку, что брал с собой на улицу. — Если ты голоден, то крылышки на столе. Финн осторожно сел на кровать и отрицательно мотнул головой. От то и дело мелькавших в голове картинок в горле встал ком. Есть совсем не хотелось, а еще парень чувствовал, что если попытается, то вся еда окажется на полу. Бесполезная трата продуктов; да и он успел перекусит по дороге до дома, да. — У тебя большой дом, — Вулфхард сам не понимал, зачем он задал этот вопрос. Возможно, просто не хотел начинать разговор сразу с самого неприятного. — На самом деле не очень, — Джек плюхнулся рядом с ним и заглянул парню в глаза. — Мне тоже так поначалу показалось, но со временем я понял, что это не так. Комнат в доме много, но они небольшие, а туалет и кабинет дяди совсем маленькие, но здесь уютно. Финн кивнул, как бы показывая, что услышал, и больше не пошевелился. Он перебирал в голове ещё темы для разговора, но ни одна из них не подходила. В итоге он просто повернулся лицом к окну и стал рассматривать ночное небо. Из-за фонарей звезды было сложно увидеть, они будто расплывались и бледнели, но были видны. — Что-то случилось, так ведь? — Джек сказал это настолько тихо, что Вулфхард сперва подумал, что ему послышалось. — Что-то плохое. Финн не стал отвечать, но взгляд от окна все же отвел. На Грейзера, да. Кажется, тот действительно был обеспокоен проблемой парня, искренне. Вулфхард с ногами залез на кровать, потому что так удобнее, и, тяжело вздохнув, начал: — Ты когда-нибудь видел труп вблизи?***
Вопрос Финна Джека явно обескуражил: глаза парня округлились, а лицо как-то вмиг вытянулось и побледнело. Он даже не нашел, что ответить. Вулфхард выглядел слишком нездорово для того, кто мог бы подобным образом попытаться пошутить, и оттого становилось как-то еще хуже. — Ч-что? — совладать с голосом не получилось, стыд какой. — Я вот сегодня… увидел, — Финн взглянул на Грейзера, и тот даже вздрогнул от того, насколько этот взгляд был убитым. — Знаешь, они даже еще страшнее, чем на фото. Со своими впалыми глазами, бледными и окоченевшими телами, а зрачки… как кошачьи, узкие, но неживые. Я тогда даже не сразу понял, что к чему. Вулфхард замолк и вновь оглянулся на окно, прикусив губу. Пока он добирался сюда, то особо не задумывался о том, как преподнесет все Джеку, просто потому, что о произошедшем он думать не хотел. Нет, он не боялся и не испытывал отвращения. Да? А почему тогда руки трясутся? — Я после прогулки сразу домой пошел, вот как тебя проводил, — он на секунду прикрыл глаза. — Когда домой зашел — сразу понял, что что-то случилось. Ну не бывает у нас такой тишины… и мрака. Я подумал сначала, что Альфред, отец, свалил наконец куда-то, но не-ет… Смешок вырвался случайно. Нервный, резкий. Финн растянул губы в жалком подобии улыбки, но спустя мгновение, словно очнувшись, встряхнул головой и продолжил, уже глядя на Грейзера: — Знаешь, он же та еще сволочь. Вечно бухой, вечно злой, вечно бесит. Иногда у меня, бывало, проскакивала мысль о том, что без этого… без него было бы куда лучше. Что если бы он ушел сразу после моего рождения, то и не было бы всех этих проблем. У мамы, у меня. Один раз я даже убить его попытался, но струсил. До сих пор помню, как стоял над ним, бухим просто в стельку, с ножом в руках и чуть ли не рыдал от обиды и злости. А мне тогда было-то всего около семи. Ненависть, ужас, отчаяние и простая детская обида. Я тогда не понимал — да и сейчас тоже, — почему он нас так не любил? Мама меня вот всегда любила, обнимала и по голове гладила, смешила, сладости всякие приносила. До сих пор иногда приносит. А ещё говорит, очень часто: «Я тебя люблю». И так четко, уверенно. А от Альфреда я никогда подобного не слышал. Только один раз он мне сказал «молодец», когда я ему пива на опохмел принес. Сука, — Вулфхард скривился. — Ладно это, стерпели бы, подумаешь, алкаш со стажем, не редкость. Но он с самого моего сознательного возраста мать прибить пытался, а потом и меня. Что под руку попадалось, тем и швырял. До сих пор так. А сегодня вот дошвырялся. Парень в очередной раз замолчал. Джек сидел, не шевелясь, и даже не знал, что сделать или сказать. Он молча слушал слова Вулфхарда и с каждой секундой понимал, что ему больно и неприятно это слышать. До него никак не доходило — как?! Просто как родной человек может так поступать? Бить, оскорблять, отказываться от собственной семьи, так ненавидеть. В одно мгновение Джеку захотелось притянуть Финна к себе и очень, очень крепко обнять и даже сказать что-нибудь утешительное, поддержать и поделиться теплом. И он хотел это сделать, но боялся: реакции Вулфхарда, эффекта от этого действия, своего поведения. Он не понимал, но боялся. Молчание затягивалось. Грейзер тоже посмотрел в окно, на бледные звезды. Он пытался переварить все сказанное, разложить в голове по полочкам и найти слова. Сам Джек ни разу с подобным не сталкивался, его знакомые — тоже. Вот так взять и потерять отца, с самого рождения. Наверное, это даже хуже, чем его же смерть. Смерть родителя. Смерть… — Финн! — Грейзер резко встрепенулся и схватил парня за плечи, заглядывая в его глаза. — Финн, с твоей мамой все в порядке? Джек с ужасом смотрел в какое-то отвлеченное лицо Вулфхарда и пытался понять, найти хоть что-то, опровергающее его догадку. На какую-то секунду, долю секунды в голове Грейзера вдруг проскользнула мысль, что тем трупом могла оказаться… Нет! Да этого быть не может! Иначе Финн не был бы таким спокойным. Потеряв единственного близкого человека, он бы не выглядел так. Точно. Джек знал.***
Говорить получалось с трудом. Финн не раз вспоминал свое детство и не раз прокручивал его мгновения в голове, но говорить о нем кому-то оказалось тяжело. Парень рассказывал о своих мыслях и тихо усмехался своей детской глупости, своей надежде. Зато о матери говорил тепло, почти с нежностью. И все же он её любил, взаимно, к счастью. От Джека он все же отвернулся, просто не хотел видеть его эмоции. Финн надеялся получить ответ и поддержку, но боялся увидеть на лице Грейзера жалость. Он не понимал такого страха перед этим чувством, но все же не хотел, чтобы его испытывали к нему. Подобное казалось чем-то сродни оскорблению. Тишина несколько успокоила мысли и погасила злость. Теперь он мог подумать. До сих пор как-то не доводилось, но теперь, заставляя свои шестеренки шевелиться, Вулфхард понимал, что теперь, возможно, Альфред действительно исчезнет из их жизни. Навсегда, окончательно. Если его догадки подтвердятся, если завтра в участке он все расскажет, то эту тварь посадят, посадят надолго. А к тому времени, как он выйдет, их, Финн и Джейн, уже не будет. Нет, они никуда не уедут — этот город запал обоим в душу, — но прежних «их» уже не будет. Мать сможет продвинуться в карьере, не отвлекаясь на лишние хлопоты и переживания, а Финн будет следить за домом и прилежно учиться, чтобы позже иметь возможность помогать матери. И Джек тоже будет с ними, и Ноа, и София. Вулфхард мотнул головой и вернул себе ясность мышления. Вот он, сидит у Джека, рассказывает — почти жалуется — о своей жизни. Ещё ничего не решено. Он еще не исчез. Окончательно Финн пришел в себя от встряски, буквально. — Финн! Финн, с твоей мамой все в порядке? Конечно. А может быть иначе? Вулфхард склонил голову к плечу, продолжая поддерживать зрительный контакт с Грейзером; тот выглядел как-то странно, может, испуганно? — Да, — наконец, поняв суть вопроса, ответил парень. — Конечно, это ведь был не ее труп, чудик. Финн сам не понял, когда успел снять руки Джека с плеч и сжать их в своих ладонях. Кажется, так он пытался доказать правдивость своих слов. — Сейчас она должна быть в каком-нибудь отеле. Где-нибудь недалеко от дома. Вулфхард качнул головой, сбрасывая челку со лба, но взгляда от лица Грейзера не отвел. — Я тут понял, что не рассказал тебе суть моего визита, — вдруг встрепенулся Финн, будто действительно вспомнил об этом только сейчас. — Так вот, я зашел в квартиру… Он попытался изложить историю буквально в двух словах, избегая лишних подробностей и малозначительных моментов. Правда, о предстоящем визите в участок он упомянул.За все время повествования Вулфхард ни разу не отвлекся от лица Джека, ни разу не отвел взгляд от его глаз, будто всматривался, пытался считать все эмоции, до единой. А эмоций было достаточно; в основном — испуг, переживание, злость. Грейзер слушал его внимательно, иногда он сжимал пальцы Финна в немой поддержке, а иногда — почти невесомо поглаживал костяшки. Джек всем своим поведением и видом пытался показать, что он был рядом, поддерживал, понимал. И чем дальше Вулфхард рассказывал, тем больше понимал — Грейзер сталкивался с чем-то подобным. — Вот и… все, — Финн повел плечом и окинул комнату задумчивым взглядом. — Надеюсь, завтра меня не заставят снова смотреть на тело. Я даже и подумать не мог, что труп меня так выведет из строя. Что думаешь? Джек аккуратно высвободил руки из ладоней парня и тяжело вздохнул; помолчал, обвел все быстрым взглядом и опять вздохнул, а затем придвинулся чуть ближе и сгреб Вулфхарда в крепкие, почти удушающие объятья. Да, несмотря на внешнюю дохлость, силенок оказалось достаточно. — Это ужасно, — пробормотал Грейзер, глядя куда-то за спину парня. — Просто ужасно. Не могу представить, что ты почувствовал в тот момент. — А мне кажется — можешь.***
Объятья случились неожиданно и спонтанно, поэтому до Финна не сразу дошел смысл происходящего. Оказалось… Тепло оказалось, и приятно. Непривычно немного. Вулфхард подавил внутреннюю волну сильного удивления и постарался чуть высвободить свои руки, чтобы обнять в ответ. Получилось малость неудобно, но все так же приятно, даже чуть больше. Давно он ни с кем так не обнимался: по-настоящему. Это не было похоже на обычные обнимашки, коими обмениваются при встрече друзья, и к которым привык Финн. Это было нечто сродни поддержки, причем, поддержки искренней. — И все же, — Вулфхард чуть сместил голову, укладывая ее на плечо Джека. — Может, теперь ты мне кое-что расскажешь? — Что именно ты хочешь знать? — Грейзер немного ослабил объятья и сместил руки на предплечья парня. — У меня, знаешь, много историй. Финн примерно знал, что хотел услышать от Джека, поэтому с вопросом долго не думал, негромко спрашивая: — Что случилось с твоей мамой, с Анджелой?