***
Король Эйомайдбо казался чересчур вдумчивым и таинственным. Что это за тайна, постоянно проносящаяся в блеске его глаз? Нала до сих пор не разгадала его сущности. Этот могучий лев мало спит… большую часть ночи проводит здесь, у подножия разверзнутой пасти скалы и, не отводя глаз, смотрит в ночное звёздное небо. Львица давно наблюдала за ним. Улавливала его чуть слышный шёпот, не решаясь подойти… но сегодня всё иначе. В сию ночь повелитель земель, по своему обыкновению, не ложился спать. Нала же, преодолев границы своего терпения, совершенно бесшумно подкралась ближе, желая узнать суть всего. Как вдруг, неожиданно для неё самой, сквозь тяжёлое дыхание мудрого льва прорезалось трепетное: «Сарафина». Не слишком внятно и мельком… можно было подумать, показалось, но супруга Симбы верила своим ушам так же, как и носу. — Откуда вы знаете это имя? — нарушив глухую тишину, мягко вымолвила Нала, изогнув изящные брови. — Нала? Хм… время никого не щадит, но мой слух остался абсолютным. Я знал лишь одну львицу, способную подкрасться ко мне, — прикрыв глаза, не оборачиваясь, в блаженном тоне ответил Эйомай. — Приму за комплимент… — ответила она. Львица смиренно продолжила ждать ответ на свой вопрос. — Разреши я поведаю тебе одну историю… Не против прогуляться по ночному царству? — наконец произнёс король, пожелав ответить на все вопросы. Нала согласилась, возжаждав и заинтересовавшись. И вот, вышли они под звёздное одеяние, в кое было одето всё сущее небо. Рассказ от лица Эйомайдбо. В своё время, как уже упоминалось, я был сильнейшим в львиной гвардии Шрама. Могучие защитники, молодые самцы… казалось, мы могли сдвинуть горы, а сами Нисеи покровительствуют нам. Я был лучшим другом и опорой не только для Муфасы, но и для Таки… Вот только на самих же братьев, как не трудно догадаться, часто нападал разлад… Мне частенько приходилось их разнимать. Поначалу это было похоже на обычные львяческие ссоры. Шрам всегда изнывал от недостатка внимания отца, ибо сам король Ахади предпочитал проводить время с первенцем, наследником престола… Разумеется, второй завидовал, но всё-таки глубоко любил брата… до поры до времени. Мне и прежде приходилось мирить их. Слово за слово и вот, оба уже готовы помериться силами… Муфаса не всегда был благосклонен, Така же терпеть не мог нередких издёвок брата. Но в один прекрасный день такая стычка обрела более серьёзный характер и, как факт, вытекающие последствия. В тот день именно будущий король не сдержал гнев, оставил шрам на лице брата. После чего во всём прайде Така и прославился новым прозвищем. Никакая змея не кусала его, и буйвол не рассекал его бровь рогом… Просто Ахади велел сыновьям и мне оставить в тайне эту драку, дабы никто не подумал, что между родными братьями вражда. Раздор в королевской семье — позор, так считал король. Я сам был свидетелем всему. После такой заварушки Шрам стал более сдержанным и смиренным… как нам казалось. Но на самом же деле обида копилась внутри него, и я был тем, кто почувствовал это раньше всех. Второй сын Ахади зачастую сравнивал меня с Муфасой, считая братом больше, нежели родного. Он часто высказывался мне о несправедливости мира, жаловался на отца, доверял мне самые важные тайны, мечтания и стремления… Некоторые из них были не совсем понятными для меня, хоть я и пытался уразуметь… А может, мне просто не хотелось осознавать. Прошло время. Многие воды утекли в водоёмах и реках бытия. Когда Шрам узнал о своём истинном предназначении — быть лидером гвардии, и наконец получил метку, первым делом он нарёк меня сильнейшим и с некой гордостью сказал, что отныне я его правая лапа. Сложно передать мою радость в тот момент… большая честь быть сильнейшим в гвардии. Но больше всего я радовался за Таку и надеялся, что теперь всё изменится… Поначалу всё так и было. Шрам загорелся новым смыслом жизни, стремился стать лучше, чтобы саванна и самое главное отец — видели в нём защитника и гордились им. У него это здорово получалось… ох… Айхею… воистину это было его призванием… А ведь как всё получалось. Всё могло быть иначе. Но извечная жажда власти в недрах его сознания дала о себе знать. Он не видел справедливости. Ему ради похвалы и славы, грубо говоря, нужно было сорвать с себя всю шерсть, в то время же Муфасе она доставалась просто так… за то, что вновь проснулся и показал своё лицо миру. Он ведь будущий король. Потому воззавидовало сердце его так, как ещё никогда прежде, и помыслы его очернились. Я никогда не забуду тот кошмарный, роковой день… день, когда всё обернулось прахом. До того времени, в добавок ко всему, несвоевременно погиб король Ахади от укуса змеи. Шрам и без того горевал… Но когда увидел брата, восходящего на престол, всецело озлобился на Муфасу, не пытаясь осознать, что сам первенец изнемогал от горя и даже хотел отречься от престола. Но всё-таки произошло так, как и было задумано задолго. Возвращаясь к жутким событиям… Я до сей поры не видел Таку столь безумным. Он пожелал свергнуть Муфасу с престола, считая, что он не достоин быть королём. Тогда Шрам собрал всю гвардию… меня в том числе, и огласил нам свою речь, требуя, чтобы мы присоединились к нему в восстании. Никто не согласился. Тогда он пообещал нам славу, почёт и величие… говорил, что разделит власть между нами, а он будет верховным правителем. Но и после сих обещаний никто из благочестивых гвардейцев не согласился вставать на его сторону. После сего Така подошёл ко мне… своей правой лапе, деснице, и задал всё тот же вопрос, надеясь, что я поддержу его. Я был зол на него и не собирался предавать нового короля, по совместительству моего друга, Муфасу. Я увидел некие слёзы на его глазах… ох… безумные глаза. Вот и тогда он прошептал мне: «Беги… беги, Эйо и никогда не возвращайся. Иначе я убью и тебя… а затем твою любимую». Эти слова были чем-то… неописуемым. Мне казалось, что всё это просто ночной кошмар… Разве мой друг может так поступить? Я знал, какая сила заключена в Рыке Предков… Поэтому, не раздумывая, бросился прочь, чтобы он не тронул её. Я прекрасно понимал, что никак не смогу защитить ни её, ни нашу дочь. Убегая оттуда, я услышал сильнейший рёв… такой, каких я ещё не воззревал прежде никогда. Облака сгустились и налились гневом… Тот рык был всепоглощающим, настоящий катаклизм. Вулкан, находящийся в Чужеземье, моментально изверг своё пламя, а молнии то и дело жалили меня в пяту, пытаясь догнать. Крики… вся гвардия погибла, не имея даже шанса на спасение… кроме меня. Как же я терзал себя тем, что не разделил их судьбу… но я не мог, о-о, Айхею… я не мог, ради моих девочек. Конец рассказа. Нала слушала с невероятным интересом и по-настоящему сопереживала. Её неимоверно тронул рассказ о прошлом. — Мне… очень жаль, — не нашла иных слов королева, опечалено взглянув на него. — Почему же вы не сбежали вместе с дочерью и своей женой? — Я не мог быть уверен в том, что останусь жив за пределами прайда… Большинство из тех шрамов, которые ты наблюдаешь на моём теле, должны были убить меня… но я не мёртв. И если эти раны я пережил, то смерть моих красавиц — ни за что бы. Завоевание и основание нового прайда мне далось непосильным трудом, сплошными лишениями и ежедневными смертоносными схватками. Я боюсь представить, что было бы с ними в этом месте… — довольно обоснованно ответил Эйомайдбо. — Так вот как… простите, я… — неуверенно вымолвила львица, — но подождите… так откуда…? — начала сопоставлять факты львица, но была перебита. — Мой отец назвал меня таким… хм… весьма необычным именем потому что, когда я родился, к нему пришла великая радость… — перебив собеседницу, взглянул вновь на звёзды король. — И знаешь… я тоже был вне себя от счастья, когда ты родилась… чтобы помнить всегда, назвал прайд в твою честь… Наликамилиам… или «прайд Великого Дара», — робко продолжил он. — Ч… что? — Шок обступил львицу со всех сторон, ей на время стало нечем дышать. Она возвела осознавший слёзный взгляд на Эйомайдбо, прожигая лунным блеском глаз насквозь. — Наконец радость вновь пришла к отцу… Нала… ты вернулась… подкралась незаметно, вся в свою маму… мой великий подарок небес… — переведя свои глаза к её взгляду, измученным тоном, но с некой сладостью проговорил Эйо, покуда не ощутил столь долгожданные, пылающие объятия своей дочери, что объемлила шею его.***
POV Рани. Эта ночка не из лёгких… впрочем, мне не привыкать. С тех пор, как я связалась с шайкой чужаков, пришедших из прайда Света, моя жизнь — сплошь трудности, испытания и приключения. Я давно отвыкла от прошлой жизни в своём спокойном доме… С лёгкой усмешкой вспоминаю то время, когда гвардия состояла лишь из меня, моего брата, Нирмалы и Сурака. Теперь же всё совсем иначе… Мир вокруг стал иным. Я вновь и вновь прокручиваю в голове свои неудачи за последнее время… Но, как ни странно, чувства стыда, разочарования и вины уже не бьют по мозгам столь сильно. Гибель Древа Жизни, затем лишила себя и Кайона Рыка Предков… Ну и, мягко говоря, в отношениях тоже не всё гладко. Он охладел ко мне… И если раньше происходящее можно было списать на усталость, то теперь всё очевидно. Злой дух, искушающий его, виноват в этом лишь отчасти, как мне кажется. Ревную ли я? Честно будет признать, что приступы ревности вздымались всполохами в моей душе ещё до того, как беда пришла в наш мир. Этот извечный блеск в глазах Кайона, когда где-то поблизости находилась она… А между тем его вдумчивое парализованное молчание — наталкивали меня на, казалось бы, глупые, но печальные мысли. Ну, а подхватив духа Раздора… кхм… спасибо Азааду! Мне буквально снесло башню от ревности. *Тяжёлый выдох* Ужас. Тот умоляющий взгляд Фули до сих пор преследует меня во снах. Вот она висит на волоске… а я стою и… наблюдаю, совершенно бездействуя. Она просит о помощи, вот-вот когти не выдержат… Часть меня желает помочь, тянется к ней, боясь за её жизнь. Другая же часть силой удерживает, даже… наслаждаясь. Фули срывается и падает вниз, после чего я вновь просыпаюсь в ознобе, с облегчением осознавая, что это всего-лишь кошмар, и она жива. Теперь можно прямо отвечать на вопрос. Нет, вся ревность обратилась прахом… чувство вины после всей случившейся ситуации просто-напросто утопило в себе всю ту черноту, которая таилась во мне. Хранительница Древа Жизни, королева, призванная защищать и спасать, поддалась искушениям Раздора, чуть не погубив жизнь… Что бы сказала бабушка Джанна? Я ужасно зла на саму себя! А сама Фули бодра и радостна, всегда приветлива, и улыбка у неё, будто солнце проглотила… такая же яркая. Кажется, теперь я понимаю, чего он в ней нашёл. Жалею ли я о чём-либо? Хотелось бы что-то изменить? Не знаю… Недавно я начала осознавать, что жизнь не совсем в наших лапах. Часто все мы думаем эмоциями, размышляем, якобы следуя за сердцем, но на деле получается не очень. «Над нами определённо есть силы, Короли, Нисеи… не важно как… но они есть. Которые за счёт своей вышней осведомлённости лучше знают, что для нас вредно, а что полезно… какой путь нам лучше не избирать, и какой будет лучшим… банально потому, что они на небе и дальше видят», — так мне часто изъяснялся отец, пока был жив. Я не совсем понимала его видения, но теперь… я всё чаще вспоминаю его мудрость. Так же и я… живя и рассуждая эмоциями, мне казалось, что я знаю Кайона всю жизнь, и нет ничего, чего бы я не ведала о нём. Но эти мысли явно обманчивы. Связь между Кайоном и Фули велика… Я с самого начала осознала это. Короли Прошлого свели их вместе в раннем детстве и… видимо, на то были причины, причём судьбоносные. И до сей поры они ведут их, куда — только самим Нисеям и известно. Возможно, предназначение Кайона было в том, чтобы вернуть Рык к Древу Жизни… а не становиться его королём. Он возвратил великую силу к вратам Древа… но, видимо, его судьба и история на этом не заканчиваются. Нет, я ни о чём не жалею. Пусть бабуля, мама, папа, направляют меня с небес… они уготовили мне наилучшую судьбу… теперь я вижу. Конец POV. Рани пошла за ней и обнаружила быстрейшую в слезах. Слова, которые изверглись из уст Кайона, были сказаны, разумеется, не самим львом, а сущностью внутри него. Но неважно, кем был брошен камень, ранение неизбежно… — Ты как? — подойдя, робко молвила в ночной тиши львица, всем существом проявляя сочувствие. — Я в порядке, правда… — неубедительно прозвучало из уст гепарда. Фули совсем не держала обиды за прошлое… Но сейчас ей просто хотелось побыть наедине с собой, перетерпеть боль. — Не совсем верится. Слушай… Кайон у нас, конечно, тот ещё балбес, но он бы никогда не наговорил такого в здравом уме. Ты же понимаешь? — Не знаю. Я… я всё больше перестаю что-либо понимать… — В точку, подруга! Этот мир всё безумнее и безумнее… кажется, мы с тобой не такие уж и разные… — в весёлом тоне подметила Рани, подсев ближе к быстрейшей. Гепард повернулась, вытерла щёку и чуть видно улыбнулась. — Рада, что ты на меня не злишься, — неожиданно сказала Фули, немало удивив собеседницу. — Не злюсь? Хах, да что с тобой не так? Кто ещё на кого злиться должен? Я между прочим чуть не убила тебя… — То была не ты, я поняла это сразу, когда взглянула в твои глаза… Мне было очень страшно. Твоя ревность не была безосновательной… Я сама виновата в том, что взрыхлила почву, на которой произрос Раздор. Не осознавая, вторглась в связь между вами… Он ведь любит тебя, — выражала своё понимание происходящего быстрейшая. — Но не так, как тебя… — коротко ответила Рани, взглянув на неё. Фули лишь объемлила собеседницу удивлёнными, большими миндалевидными глазами. Такого она совсем не ждала услышать. — Что? Я не… — Слушай, я знаю Кайона пару месяцев, в то же время ты практически всю жизнь шла с ним бок о бок. Но тем не менее, исходя из того, что я узнала — он по-настоящему ценит тебя. Ты добрая, умная, красивая, заботливая… в конце концов быстрая! И об этом ясно ведают его глаза, когда он смотрит в твою сторону. Кайон очень привязан к тебе… Я вижу, что между вами не просто сильная… сверхъестественная связь, — объяснялась Рани, озирая звёздный купол неба. — К тому же, из свежих новостей мы узнали, что ты некто больше, чем просто гепард… Всё это не просто так, я чувствую… — Я… я не знаю, что сказать… — робко отозвалась Фули, пытаясь в сознании переступить тот предел возможного, который постоянно сдавливал её. — Ничего не говори… иначе не услышишь, о чём шепчет голос внутри. Так говорила моя мама, — по-доброму ответила королева Рани. Фули лишь широко улыбнулась сомкнутыми губами, чувствуя, как боль бесследно исчезает. В блаженном состоянии львица и гепард вернулись обратно к лагерю, где многие уже пытались предаться сну. Кто бы мог подумать… порой те, от кого ожидаешь понимания меньше всего — становятся вожделенным и самым лучшим лекарством.