***
Так, за ежедневными хлопотами, пролетел целый месяц. Поначалу Энди казалось, что она одним махом умудрилась аннулировать собственные многомесячные усилия на поприще преподавания, но это было не совсем так. Разумеется, работа с малышами отличалась от занятий в старших группах, но кое-какие приёмы всё же срабатывали и здесь, так что ей иногда казалось, будто дела идут легче, чем раньше – по крайней мере, она очень хотела на это надеяться. После окончания очередного урока её, как всегда, облепили малыши – кажется, им искренне нравилась их мисс Уэст, так что они наперебой, перекрикивая друг друга и подпрыгивая от усердия, делились впечатлениями, хвастались и сыпали миллионами вопросов с той непосредственностью, которую могут позволить себе только маленькие дети. Красно-оранжевые тыквы пропали из холла школы совсем недавно, уступив место наряженным ёлкам, так что в этот раз великосветская беседа по понятным причинам вертелась вокруг неотвратимо наступающего со всех сторон рождественского сезона. – А мы с бабушкой сегодня идём на балет! Она сказала, мы будем смотреть «Щелкунчика»! – А я, когда вырасту, сама буду Клару из «Щелкунчика» танцевать! Так тётя Джина сказала! – А мы с мамой и папой в выходные поедем смотреть на ёлку перед Рокфеллер-центром! – А я! – А у меня!.. Стоя над учениками слегка наклонясь, Энди едва успевала вертеть головой в попытке захватить всё и сразу, потому что нельзя было никого обделить вниманием. Впрочем, как раз в этом ученики разных возрастов друг от друга не отличались. В руках она до сих пор держала костюм Горошины, который подшивала по фигуре Джесси Монтгомери – подготовка к рождественскому концерту шла полным ходом, и сегодня занятие было совмещено с очередным этапом подгонки костюмов перед генеральной репетицией. Стараясь захватить как можно больше внимания, её ученики то и дело отпихивали настырно лезший в лицо колкий капрон, и Энди мимоходом задумалась, а не стоит ли научить ребят шить во время зимнего лагеря, который начинался сразу после Рождества. Обычно лагерем занималась Оливия, но в этом году одной ей было бы тяжеловато, так что Энди вызвалась помочь, чем несказанно удивила и, кажется, обрадовала Блейка. Он сам пару раз заглядывал в зал во время занятий – вроде бы невзначай, чтобы уточнить очередную ничего не значащую мелочь, но Энди его манёвр сразу же раскусила и... совершенно ничего не предприняла. Трезвым умом она понимала, что после случившегося её непременно будут контролировать, и лучше уж пусть это будет Блейк, чем вездесущая Мёрчант или кто-то ещё. Впрочем, такие визиты происходили лишь поначалу, и теперь директор давненько не показывался, но Энди пока что не решила, как это воспринимать. Построив учеников парами и у гардеробной из рук в руки передав их матерям и бабушкам, Энди с полегчавшим сердцем вернулась в зал, чтобы навести порядок и подготовиться к очередной репетиции с Блейком, поскольку времени до назначенного часа оставалось немного, а он никогда не опаздывал. Снаружи снова пошёл снег, и она ненадолго остановилась у высокого подоконника, глядя, как снежинки оседают на ветках растущих во дворе деревьев. Мир по ту сторону стекла казался бесконечно чистым и прелестным, и Энди до того замечталась, глядя на эту красоту, что невольно вздрогнула, когда в открытую дверь негромко постучали. Обернувшись и подавив первоначальный нервный спазм, она позволила себе дружелюбно улыбнуться и пригласила: – Входи. Помявшись на пороге, Кэсси всё же вошла и огляделась так, словно залы разных возрастных групп изнутри кардинально отличались друг от друга. – Вы здесь теперь? – спросила она, не поднимая глаз. Энди в ответ лишь вздохнула. До сих пор, сталкиваясь в коридорах, они ограничивались лишь дежурным приветствием, и, наверное, это было правильно, но всё же такое положение дел заставляло её испытывать неловкость. Запихнув свёрнутые в трубку резиновые коврики в стенной шкаф, она ответила: – Да, сейчас вот так. Младших лучше держать на первом этаже, - прибавила она с высоты невесть какого приобретённого опыта, - иначе они разбегутся по всей школе и начнётся сущий кошмар. Покивав в такт, Кэсси помолчала, после чего равнодушно обронила: – Директор Коллинз сказал включить тот номер в рождественский концерт. Только хореографию пришлось подкорректировать – предыдущая была слишком... откровенной. Обернувшись поверх плеча, Энди успела заметить, как она поспешно отвела глаза, и поняла, что больше так продолжаться не может. – Кэсси, - окликнула она и, встретившись со студенткой взглядом, произнесла: – Я ошиблась и теперь несу за это ответственность. Иногда это бывает даже со взрослыми людьми. Но то, что я подвергла опасности вас, не должно повториться никогда больше. Мне стыдно, но я не хочу, чтобы у кого-то из ребят остались дурные мысли на мой счёт. Она бы и под страхом смертной казни не призналась, что таким образом пыталась удержать неотвратимо ускользающее прошлое, а её собственные ученики, которых ей доверили, стали в этой инициативе лишь расходным материалом. Через всё это она уже проходила, когда ушла из «4-1-0», и теперь готова была, не сходя с места, дать себе честное слово, что ни за что не станет использовать людей в собственных целях без их ведома. Пора бы уже смириться с тем, что как раньше уже не будет никогда, и, похоже, начинать стоит прямо сейчас. Отчаянно ища отвлечённую тему, Энди спросила: – Кто теперь ведёт у вас занятия? – Сам мистер Коллинз и ведёт. – Кэсси пожала упавшими плечами. – Он хороший, но такой строгий. – Выходит, единственная моя заслуга в том, что я никогда не была строга? Она говорила без злобы, даже не рассчитывая на какой-то конкретный ответ, но внезапно Кэсси отвела глаза, глядя в сторону, а после лицо её скривилось и по щекам побежали слёзы. – Ну что ты... Протянув руку, Энди притянула девочку к себе, хотя это нисколько не соответствовало местной субординации, и Кэсси, обхватив её руками за шею, беспомощно простонала: – Так жаль, что ты больше не будешь вести у нас занятия. Ты же такая классная... – Кто знает, что будет в новом семестре, - утешила Энди, в глубине души понимая, что эту же самую группу ей теперь вряд ли дадут. – Какая разница, под чьим началом танцевать, – это не повод раскисать. Ты слышишь, Кэсси? Старательно закивав, она, наконец, отстранилась, и утёрла щёки ладонью, а Энди заглядывая ей в лицо, попросила: – Ты только пообещай мне ни во что больше не ввязываться. И Джордану не позволяй, ладно? – Хорошо... Она держалась теперь куда спокойнее, так что было понятно, что короткая вспышка миновала, и Энди ободряюще улыбнулась, напомнив: – Я сама училась у мистера Коллинза, не забывай. Лучше него вам точно не найти. Снова покладисто кивнув, Кэсси бросила быстрый взгляд поверх её плеча и вдруг испуганно выдохнула: – Ой. – Мисс Райт, с Вами всё в порядке? Ещё не обернувшись, Энди поняла, что со своими непрошенными откровениями крупно влипла, но, когда она оглянулась, лицо Блейка было невозмутимым и разве что самую малость заинтересованным. – Не волнуйтесь, мистер Коллинз, - отозвалась она вместо приветствия. – Кэсси как раз рассказывала об участии их группы в рождественском концерте. – Да, так и есть, сэр, - подтвердила студентка, мигом сориентировавшись, и, поправив оттягивавший плечо ремень спортивной сумки, тут же заторопилась: – Я пойду, иначе опоздаю на сценический грим. Спасибо, мисс Уэст! – И тебе спасибо, - искренне поблагодарила Энди и, дождавшись, пока она быстрым шагом выйдет из зала, сообщила, не оборачиваясь: – Всё на самом деле в порядке. Блейк не ответил, но, когда она, наконец, нашла в себе силы отвернуться от двери, вид он имел самый спокойный и даже удовлетворённый. Прикинув, что сегодня может и повезти, Энди решилась говорить откровенно от начала и до конца, тем более что откладывать дальше было некуда. – У меня появилась идея о номере, - сообщила она, быстрым шагом подходя к подоконнику и тут же сжимая в ладони опутанный наушниками компактный плейер. – Послушай вот это. Подойдя ближе и из рук в руки приняв плейер, Блейк вставил в ухо один наушник и включил первый же трек, тут же весь обратившись в слух. Стоя рядом, Энди ждала со сцепленными у груди ладонями, понимая, что ещё не поздно, но всё же он имеет полное право отказать ей. Очевидно, выражение лица у неё было слишком уж говорящее, потому что Блейк, добравшись до финальных аккордов, с усмешкой уточнил: – С каких пор тебя перестала устраивать Бейонсе? Он мигом раскусил её коварный план, и Энди не стала отпираться и запросто откликнулась: – Она меня полностью устраивает, но не для этого номера. Не беспокойся, - поспешно прибавила она, - радикальная смена хореографии не потребуется. Откровенно говоря, пока что и не было никакой хореографии – так, отдельные связки, однако Блейк не стал заострять на этом внимание и напомнил: – Уж этим меня не испугать. – А чем можно? – тут же быстро спросила она, но он вместо ответа лишь протянул руку, возвращая ей плейер. Энди не смогла сдержать облегчённого вздоха. Она сама выбирала Бейонсе, и поначалу ей казалось, что композиция подходит, но, чем дольше они работали над номером, тем сильнее она убеждалась в том, что сделала неправильный выбор. А дело было всё в том, что, хотя Блейк предоставил ей полный карт-бланш в подборе музыки, она выбирала не то, что хотела сама, а то, что потенциально могло понравиться ему – из-за этого всё и пошло вкривь и вкось с самого начала. Конечно, теперь он мог подумать, что она не может определиться даже с такой мелочью и вообще подходит к задаче несерьёзно, но упрёков не последовало, и Энди окончательно успокоилась. – Ты действительно хочешь поменять песню? – переспросил он, и она кивнула: – Да. Я хочу эту. Она внутренне приготовилась к тому, что придётся его уговаривать, однако Блейк в ответ спокойно пожал плечами: – Как скажешь. Я не против. – Тебе она нравится? – уточнила она для полного понимания, и он ответил, слегка качнув головой: – Не самый мой любимый исполнитель, но композиция в самом деле неплохая. Хороший выбор. Такую похвалу ещё нужно было заслужить, и Энди взглянула на него с прищуром, догадываясь, что не может быть всё так просто. Окинув взглядом её более чем подозрительное лицо, Блейк аккуратно подкатал рукава свитшота, чтобы дать больше свободы рукам, и как бы между прочим бросил: – Я хотел бы сегодня попробовать поддержку. Энди в ответ лишь коротко выдохнула и на мгновение прикрыла глаза. Так и знала. Если посмотреть на ситуацию со стороны, рассуждая здраво, то давно уже пора было оставить страхи прошлого позади и танцевать как ни в чём не бывало, тем более что врачи в один голос заявляли, что тому нет никаких препятствий. Энди прекрасно понимала, что номер без поддержек станет плоским и совершенно невыразительным, монотонным как французское кино, но при единой мысли о том, чтобы оторваться от пола хоть на мгновение, у неё по спине бежали унизительные ледяные мурашки. Наблюдая за её безмолвными терзаниями, Блейк не спешил прерывать её, предоставляя необходимое время, чтобы решиться. – Только не вздумай вырываться, - предупредил он, глядя как никогда строго. – Если ты не готова – лучше сразу скажи, и мы придумаем что-нибудь другое. – Я и сама хочу попробовать, - возразила Энди, приняв, наконец, решение. – Я не могу вечно оставаться на земле. И перестань на меня так смотреть! – потребовала она, едва сдерживаясь, чтобы не топнуть ногой, и Блейк осторожно осведомился: – И как же именно я на тебя смотрю? Энди в ответ лишь громко выдохнула, потому что не имела в запасе достаточно слов, чтобы описать ту сложную смесь удивления, жалости и гордости, которая на мгновение ей почудилась в его ответном взгляде. Впрочем, видение пропало так же быстро, как и появилось, и она отошла к центру зала, уговаривая себя, что ниже пола точно не упадёт. Между тем Блейк, пытаясь отвлечь её и хоть немного расслабить, принялся объяснять: – Я представлял это как эффектное завершение второго куплета, но теперь, со сменой композиции, придётся немного скорректировать порядок следования связок. – Я не думала, что это доставит столько хлопот, - повинилась Энди, чувствуя, что слова всё тяжелее проталкивать сквозь стремительно отекающее горло, но Блейк отрывисто покачал головой: – Это не хлопоты, а новая интересная задача. Тебе нужно что-то делать с восприятием, - прибавил он, позволив себе усмехнуться, и Энди в ответ наморщила нос, показывая, что не намерена так просто сдаваться. Впрочем, вся показная бравада слетела с неё в единый миг, стоило Блейку уточнить: – Ты готова? Она кивнула, чувствуя себя какой угодно, только не готовой. Пропустив по спине волну осязаемой ледяной дрожи, Энди с усилием сморгнула да так и замерла с опущенными глазами, глядя куда угодно, только не подошедшему Блейку в лицо. – Я поднимаю тебя на счёт «три», - предупредил он и тут же начал бесповоротный отсчёт: – Один, два... Она заранее сгруппировалась, ведь с юности терпеть не могла танцовщиц, которые безвольным и бессмысленным грузом висли у партнёра в руках, но на этот раз, кажется, перестаралась, потому что от единого волевого усилия мышцы в секунду одеревенели. Энди попыталась расслабиться, насколько это вообще было возможно в подвешенном состоянии, когда ноги не касаются земли, но момент был безвозвратно упущен. Стоило на мгновение утратить контроль, как она тут же почувствовала, что её неумолимо ведёт влево, и в панике вцепилась Блейку в предплечья. – Постой, я... Нет, не надо! – Спокойно! – предупредил он и впился ладонями ей в рёбра с такой силой, что Энди стало по-настоящему больно. – Я тебя уже опускаю. Он не соврал, и она, носками балеток коснувшись безопасно твёрдого пола, моментально расслабилась и просто соскользнула по его телу вниз. Содрогнувшись в нервном спазме, она рвано выдохнула через рот, и Блейк, всё это время пристально наблюдавший за ней, подбодрил: – Всё хорошо. Мы попробуем в другой раз... Энди? – Прости, - только и смогла она выдохнуть, но он серьёзно напомнил: – Не извиняйся. Твоей вины в этом нет. До самого конца репетиции он ни словом не обмолвился о её постыдном провале, но, когда за окнами снаружи загорелись первые фонари, а в зале автоматически включился верхний свет, Энди отложила на скамью у зеркальной стены насквозь мокрое полотенце и окликнула: – Блейк... – Он обернулся, запястьем утирая пот со лба, и она, на секунду замявшись, шепнула: – Спасибо тебе. – Ты уже благодарила, - напомнил он, устало усмехнувшись, но Энди, подойдя гораздо ближе, чем бывало даже в танце, возразила: – Нет, я... Спасибо, что не махнул на меня рукой. Он молчал, глядя на неё с плохо скрываемым удивлением, и Энди, задумчиво нахмурившись, наконец, выпалила: – Знаешь, это так странно. Понимаю, - прибавила она, на секунду прикусив пересохшие губы, - что не стоит даже сравнивать, но... – Что такое? В его голосе сквозило теперь такое искреннее беспокойство, что она не нашла в себе сил промолчать, хотя мысленно уже ругала себя за то, что начала этот беспредметный разговор. – Чейз тоже постоянно пихал меня в затылок, - призналась она, вспоминая. – Говорил, что я больше не развиваюсь, что я трусиха... Но у тебя получается не так. Прости, я сейчас несу такую чушь, что самой стыдно! Говоря, она бездумно царапала его воротник, едва ли понимая, что делает, и Блейк накрыл её ладонь своей, сдавливая пальцы в попытке успокоить: – Ничего. Энди... Я могу сказать тебе кое-что? – Она закивала в полной готовности, так и не отняв руки, и он неторопливо начал: – Не знаю, задавалась ли ты вопросом о том, почему теперь всё так. – Поверь мне, и не раз, - протянула она, красноречиво стрельнув в него глазами, и по его губам пробежала и скрылась непривычно лёгкая улыбка, но он почти тут же вернул себе всегдашнюю серьёзность и предупредил: – Ты можешь посчитать, что я лезу не в своё дело, и будешь права, но я не могу и дальше действовать, не объясняя собственные мотивы. Это нечестно по отношению к тебе. Не понимая, какое страшное признание может следовать за такими речами, Энди настороженно нахмурилась и даже неосознанно слегка подалась вперёд, словно это могло помочь ей быстрее понять всю суть его откровенности, и тогда Блейк тихо произнёс: – Я однажды застал вас с Чейзом, когда вы ругались. Мне не известны причины, но это было дома у наших родителей – после ужина ко Дню благодарения, кажется, - прибавил он, поморщившись от мыслительных усилий. – Я вышел на террасу, и не сразу заметил, что вы тоже там, в саду, но потом услышал голоса... Чейз тогда проорался до хрипоты и ушёл обратно в дом, а ты осталась. Энди зажмурилась на мгновение и отвернулась, глядя в стену. Пусть и смутно, но она помнила тот день – не сами события, но режущее чувство безысходности, когда она стояла одна в темноте и подумать не могла, что рядом с ней есть кто-то ещё. – В этом всё и дело, - прибавил Блейк, не жалея ни её, ни себя. – В том, что мне тоже стыдно. Я, наверное, никогда уже не прощу себя за то, что тогда не подошёл к тебе. – Ты не обязан был, - пробормотала она. – Нет, обязан, - возразил он, резко вскинув голову. – Я обязан был вмешаться, защитить тебя – сделать хоть что-то, но только не стоять и смотреть, как ты плачешь. Это недопустимо, Энди. Она молчала, глядя на него грустно и растерянно, и не могла до конца понять, с чего он решил, будто хоть когда-то мог всё исправить. Наверное, в этом и был весь Блейк – бесконечное стремление, бессчётные попытки, большинство из которых непременно увенчивались успехами. Могло ли быть иначе... Ему, наверное, было жутко неловко, хоть это и казалось невероятным, так что Энди даже не удивилась, когда Блейк сделал шаг в сторону, ускользая из-под ладони, и охлопал карманы свободных брюк, будто был увлечён поисками какой-то затерявшейся мелочи. – Я ведь не мог выронить ключи здесь, верно? – уточнил он, и Энди хмыкнула, не сумев сдержаться: – Ты серьёзно? Блейк Коллинз потерял ключи от собственного кабинета? – Не страшного, у секретаря в столе хранится запасной... Что ты так усмехаешься? – уточнил он, когда она снова фыркнула, и Энди, глядя на него снизу вверх, покачала головой: – Ничего, просто мне больше не кажется, что тебя создали искусственно. В ответ он настолько красноречиво закатил глаза, что она не выдержала и засмеялась, чувствуя, как тугой узел под рёбрами потихоньку распадается. Быть может, когда-нибудь она сможет вспоминать о прошедшем без содрогания, но пока что она и представить не могла, что для этого должно случиться. Только и оставалось надеяться на то, что в новом году дела для них всех как-нибудь пойдут на лад.***
Чем сильнее приближалось Рождество, тем больше Энди казалось, что кто-то в шутку поставил её жизнь на быструю перемотку – с такой скоростью мелькали дни и недели, – но так было, наверное, даже лучше, потому что теперь на то, чтобы думать о всякой ерунде или ввязываться во что-то хоть отдалённо неправомерное, у неё просто не хватало времени. Тем не менее находить его было обязательно, поскольку приближающийся школьный бал с последующим фуршетом для преподавателей и спонсоров неожиданно поставил перед Энди очередную цель, а именно – найти себе подходящее платье. За годы выступлений она здорово поднаторела во всём, что касается костюмов для сцены, но в повседневной жизни магазины вечерних платьев с их зеркальными витринами и многонулёвыми ценниками всегда повергали её в состояние, близкое к панике. Она нравилась себе в красивых платьях, отражение манило, хоть и казалось не вполне реальным, но муки выбора были для Энди невыносимы. Впрочем, в этот раз ей удалось отделаться малой кровью – нужный наряд нашёлся практически сразу, во втором по счёту салоне, и теперь, когда Энди спешила по коридору, ведущему к главному школьному залу, провожающие её удивлённо-восторженные взгляды подтверждали правильность выбора. За покупками она ходила вместе с Мисси и, когда вышла из примерочной в этом платье, её словоохотливая подруга на несколько мгновений просто потеряла дар речи. И было, от чего – платье было не самого замысловатого кроя, но в то же время так завораживающе переливалось складками изумрудного атласа, что глаз было не отвести. – О-ля-ля... – оценила Мисси, наконец, и оперлась ладонью о стену, чтобы удержать равновесие. – У тебя в нём как будто даже грудь есть. Бери, не раздумывай! Откровенно говоря, Энди и не собиралась оставлять платье в магазине. И, хотя цена кусалась, этот шедевр портновского искусства стоил каждого вложенного цента. В этом она ещё раз убедилась, когда вошла в боковой зальчик, где готовились к выступлению студенты. – Ой! – тихо пискнула Кэсси, которая как раз припудривалась перед зеркалом, в то время как стоявшие рядом Джордан и Мэтт поражённо переглянулись. – Мисс Уэст, какая Вы красивая! В её восклицании было столько неподдельного восторга, что Энди польщённо зарделась, но ответить не успела, поскольку её тут же со всех сторон облепили младшие ученики и их обеспокоенные гости, так что ей пришлось спешно отбиваться от бабушки Лесли МакГрат и матери близняшек Хоторн. Дел за кулисами оказалось так много, что у Энди просто не хватило времени на то, чтобы спуститься в зал, но это было и к лучшему – сидя в первом ряду, она бы жутко нервничала и переживала за выступление собственных учеников, а так об окончании очередного номера напоминали лишь громкие аплодисменты, значит, и беспокоиться было не о чем. И, хотя танец лимончиков из первого действия точно не стал гвоздём программы, а граф Вишенка умудрился споткнуться на ровном месте, выпрыгнув из собственных балетных туфель, и едва не уронил партнёршу, Энди считала, что премьера удалась, и со всей доступной искренностью нахваливала учеников, которые были чрезвычайно горды собой. – Мисс Уэст, Вы видели? Я на этот раз даже не сбилась, а на репетициях постоянно путала шаги! – А я, я! Правда, я высоко прыгнул? Все вместе они подняли такой гам, что наверняка было слышно даже в зале и за его пределами, так что Энди просто не услышала, как сзади к ней подошёл Блейк, и обернулась лишь в тот момент, когда он громко отрывисто захлопал в ладоши. – Браво, браво! Замечательно, - похвалил он и обратился к обмирающим от счастья и умиления родственникам: – В этом году наши самые младшие ученики установили очень высокую планку. Примите мою благодарность. Мистер Джоэл, Вы вышли из сложной ситуации очень достойно. Крошка Гордон Джоэл, которому и досталась партия злосчастного ягодного графа, после такой похвалы расцвёл на глазах и с восторгом оглянулся на мать, которая с самого начала спектакля утирала умильные слёзы. Надо думать, обоих поразил тот факт, что директор Коллинз знает собственных подопечных по именам, но Энди этому даже не удивилась и, когда Блейк обернулся, улыбнулась ему с чувством редкостного спокойствия. – Мне нужно вернуться в зал, - сообщил он с явным сожалением и прибавил, понизив голос и слегка склонившись к Энди: – Ты чудесно выглядишь. – Спасибо, - прошептала она в ответ и тут же отвернулась, чтобы ещё раз похвалить Мэйси Престон за блестящее воплощение образа маленькой луковицы. После завершения торжественной части двери школы закрывались для учеников до самого старта зимнего лагеря в ближайший понедельник, а вся великосветская тусовка перемещалась в малый зал на том же этаже, где уже были накрыты фуршетные столики и готовился играть приглашённый оркестр. На первых порах Мёрчант ещё пыталась рассуждать о том, что устраивать банкет в стенах школы – это моветон, но к ней не прислушались, и Энди была этому несказанно рада. После сегодняшнего весьма напряжённого дня и ещё более напряжённого вечера она бы не вынесла, если бы пришлось ещё куда-то тащиться на такси под тяжким снегопадом. Очевидно, вид у неё был совсем измотанный, потому что, когда она сквозь толпу гостей пробилась к стоявшим у стола Джеффри и Оливии, Спенсер окинул её пристальным сочувствующим взглядом и тут же вручил бокал с шампанским. – У нас есть отличная выпивка, но еда – просто страх Божий, - доложил он, старательно что-то пережёвывая. – Наверняка за закупки отвечала Мёрчант. Оливия демонстративно отряхнула платье на груди и посоветовала: – Прожуй сначала, а потом делись своим авторитетным мнением. Лучше посмотри, какая Энди сегодня красотка! – Это верно, - согласился он и, совершив могучее глотательное движение, похвалил: – Отлично выглядишь, Энди! – Спасибо, Джеффри, - поблагодарила она, отсалютовав бокалом, а Оливия вкрадчиво поинтересовалась: – Ты что-нибудь ела сегодня? – Энди отрицательно покачала головой, и она укорила: – Милая, на голодный желудок... – Брось, Лив, - отмахнулась она, цапнув с ближайшего подноса тартинку с паштетом и пару фруктовых канапе. – От одного бокала со мной ничего не случится. С сомнением хмыкнув, Оливия покачала головой и, убедившись, что Джеффри смотрит в другую сторону, полушёпотом поинтересовалась: – Коллинзу платье понравилось? – Иди к чёрту, - одними губами прошептала Энди. Сам директор не заставил себя ждать и появился десяток минут спустя в компании двух джентльменов, столь похожих между собой, что Энди даже не удивилась, когда старший из них, с седыми усами и пепельными висками, представился: – Ричард Ричардсон, очень приятно. Мой сын, Ричард-младший. А Вы, должно быть, и есть та самая Андреа Уэст, про которую наша Оливия прожужжала все уши? – с усмешкой уточнил он, пожимая руку Энди, и она смущённо кивнула: – Да, это я. Очень приятно, сэр. Несмотря на несколько высокопарный тон, свёкор Оливии производил неплохое впечатление, в отличие от стоявшего за спиной отца Ричарда-младшего, который в ответ на представление едва кивнул, не размыкая губ. Не то чтобы Энди всерьёз когда-то размышляла о том, как должен выглядеть муж Оливии, но она бы ни за что не поверила в то, что наследник многомиллионной империи Ричардсонов может быть вот таким. И хотя визуально в нём не было ничего отталкивающего или отвратительного – напротив, он был весьма хорош собой, – уже после первых нескольких минут находиться в его обществе становилось весьма некомфортно. Обменявшись дежурными любезностями с источавшим елей Джеффри, старший Ричардсон откланялся, направляясь к небольшой сцене рядом с оркестром, а его наследник потребовал, даже не потрудившись понизить голос: – Лив, поехали нахер отсюда. – Ты обещал быть паинькой, - пропела та в ответ, мелко краснея щеками и глядя исключительно на сцену. – Сейчас слово возьмёт твой отец. Ричардсон в ответ пробормотал что-то невразумительное, но Энди показалось, что она услышала слово «водка». Не прибавив ни слова, он развернулся на каблуках и тут же принялся активно работать локтями, прокладывая себе путь в толпе, так что Оливия лишь беспомощно прошипела: – Ричи!.. – но он не обернулся, и ей ничего не оставалось, кроме как отправиться следом. – А он просто душка, - оценил Блейк, залпом допив шампанское, которое ещё оставалось в бокале. Бросив на него полный осуждения взгляд, Энди снова обернулась в ту сторону, куда ушла Оливия, но тут снова заиграла музыка, и удаляющуюся чету Ричардсонов окончательно заслонили от неё вышедшие на паркет пары. Понимая, что в данный момент ничем помочь не сможет и вообще не имеет права вмешиваться, Энди огорчённо уронила руки, но всё же сумела справиться с собой и, взглянув на Блейка, предложила: – Давай потанцуем. – Он ответил ей удивлённым взглядом, и она напомнила: – Кажется, в нашей школе учат ещё и танцам. Усмехнувшись и тем самым признавая её правоту, Блейк слегка склонил голову и протянул руку, приглашая: – Прошу, мисс Уэст. – С удовольствием, мистер Коллинз, - откликнулась она, позволяя вывести себя в центр настила. Некоторое время они кружились в молчании, которое, однако же, никого не тяготило, но, наконец, Блейк задал вопрос: – Ты всё время концерта провела за кулисами? – Нет, твою речь я слышала, - заверила Энди и оценила: – Мне она понравилась. – В самом деле? – удивился он, и она кивнула: – Да. Обычно ты куда более зануден. Громко с неудовольствием цокнув, Блейк на мгновение отвёл глаза и тут же усмехнулся, делая чересчур резкий поворот: – Не смотри вправо, но там мисс Мёрчант стоит с таким лицом, будто готова съесть собственный галстук. Какой оригинальный выбор наряда для торжественного вечера, - нараспев протянул он, и Энди спросила: – Если она тебя раздражает, зачем ты взял её на работу? – Такой человек нужен в штате, - объяснил он, в ответ чуть сильнее сжав её левую ладонь. – Я не сторонник фанатизма в любых его проявлениях, но в кризисной ситуации всегда нужен тот, кто знает наизусть все приказы, уставы и декреты. Она бывает полезной, так что не ревнуй. – Мне до неё нет никакого дела, - откликнулась Энди, удивлённо вскинув брови. – Это она исходит ядом каждый раз, стоит тебе обратить на меня всеобщее внимание. – Ты неплохо держишься, - признал он и, бросив взгляд в сторону, снова обернулся к Энди и протянул: – Быть может, это не ко времени, но у меня есть одна идея. – Какая? – не замедлила она уточнить, и он, чуть приметно качнув головой, словно сомневался в собственном решении, объявил: – Оливия совсем скоро уйдёт в отпуск по уходу за ребёнком, и место одного из моих заместителей освободится. Я хочу, чтобы его заняла ты. Энди в ответ только рассмеялась и уточнила: – Тебе что, шампанское в голову ударило? – Но он продолжал смотреть на неё, не спеша раскаиваться, так что до неё дошло, что это не было шуткой. Хлопнув ресницами, она тихо ахнула и пробормотала: – Бога ради, Блейк, ты серьёзно? – Совершенно. Когда он начинал говорить вот так, спорить с ним было бесполезно, однако Энди физически не могла перестать упираться и воскликнула, едва ли заботясь об уровне шума, который производит: – После всего, что я натворила? Но я... я ведь в этом ничего не смыслю! – Это не так сложно, как кажется на первый взгляд, - успокоил он, плавно спустив руку с её обнажённой спины на талию. – В основном ты будешь заниматься внеурочной активностью младшего звена и взаимодействием с родительским комитетом. Такое объяснение звучало вполне здраво, как и всё, что он когда-либо говорил, но всё же Энди не могла отделаться от смутного ощущения, что это какая-то шутка, и, принимая игривый тон беседы, уточнила: – Ты не боишься слухов? – А ты? – Это невежливо – отвечать вопросом на вопрос, - напомнила она, чувствуя, как губы растягиваются в глупейшей усмешке, и он хмыкнул в ответ: – Ты меня спровоцировала. Внезапно Энди поймала себя на том, что не может перестать улыбаться. Ощущение неправильности происходящего, подспудно терзавшее её поначалу, постепенно угасло, оставив в голове приятную пустоту и лёгкость, словно раньше под крышкой черепа помещался туго надутый воздушный шар, который теперь медленно выпускал воздух, даря облегчение. Скользнув ладонью по лацкану пиджака Блейка, она хотела было спросить, как ему удаётся запоминать такое огромное количество имён, не напрягаясь, но бросила взгляд поверх его плеча и с сожалением вздохнула: – Там Оливия. С пониманием опустив ресницы, он остановился и кивком указал себе за спину: – Иди. – Но... – Энди, ты ведь не сможешь остаться в стороне. Это было правдой, и она снова вздохнула и шагнула назад, всё ещё чувствуя, как пылает на коже отпечаток его ладони. – Я скоро вернусь, - пообещала она и, не дожидаясь ответа, принялась пробиваться к Оливии, ловко лавируя в толпе. Достигнув края танцевального настила, она вынужденно остановилась и покачала головой, потому что весь вид Лив вопил о том, насколько кошмарной вышла ссора между супругами. – Где твой муж? – спросила Энди, но она в ответ лишь покачала головой, закусывая губы, словно только это могло помочь ей сдержаться. Предпочитая не упорствовать, Энди предложила: – Идём. Я провожу тебя. Поначалу Оливию приходилось вести как ребёнка, будто она от досады и расстройства разучилась переставлять ноги, но, стоило им с Энди оказаться на свежем воздухе, как её прорвало, и теперь она не прекращала яростно причитать: – Как он смеет... При свидетелях... Это просто возмутительно! Малышу Хьюи ни к чему такие потрясения! Провозгласив это как непреложную истину, она вдруг замерла, пустыми глазами глядя на светящиеся окна второго этажа. – Они даже не позволят мне назвать его Хьюи, - прошептала она так, будто только теперь поняла. – Первый сын всегда должен быть Ричи Ричардсоном. Энди понятия не имела, как стоит реагировать и что вообще делать в подобных ситуациях, но Оливия уже распахнула заднюю дверцу подъехавшего такси и села в машину. Впрочем, уже взявшись за ручку с намерением захлопнуть дверцу, она вдруг подняла голову и тихо обронила, подытоживая внутренний монолог и обращаясь будто к самой себе: – Зато у меня будет ребёнок. Это того стоит. – Лив... – Счастливого тебе Рождества, Энди, - пожелала она и уехала прежде, чем прозвучало ответное поздравление. Несколько минут она продолжала стоять на тротуаре, глядя удаляющейся машине вслед, но очередной порыв холодного ветра привёл её в чувство, и Энди вернулась в здание, потирая ладонями озябшие голые плечи. В этой части школы было очень тихо, звуки музыки сюда не долетали, и она ненадолго остановилась, глядя на квадратики лунного и фонарного света на полу. Она не могла бы с уверенностью сказать, о чём думала в этот момент, да и мысли в принципе тяжело ворочались в голове, но внезапно её посетила мысль, менее расплывчатая, чем все прочие, и она, повернувшись в направлении, противоположном расположению банкетного зала, уверенно зашагала туда, где находились административные службы и дирекция. Пройдя насквозь пустую приёмную, она подошла к двери кабинета с золочёной табличкой, дёрнула, убедилась, что замок надёжно заперт, после чего с той же непоколебимой уверенностью подошла к столу секретаря и наклонилась над встроенной тумбой. Поиски вскоре увенчались успехом, и она удовлетворённо хмыкнула. Кажется, милашка Саманта перебрала под конец рабочего дня и забыла запереть тот самый ящик стола. Что ж, Энди это было только на руку. Немного позже, протрезвев и осознав в полной мере, что она натворила, Энди вряд ли смогла бы объяснить, что именно хотела найти в кабинете Блейка. Но сейчас она, вполне довольная собой и собственной ловкостью, стояла на пороге и оглядывалась с тем же удовлетворённым выражением, с каким охотник обозревает принадлежащие ему угодья. Подгоняемая неосознанным опасением, что её хватятся, она подошла к столу, провела ладонью по гладкой грани подставки для письменных принадлежностей, после чего зашла за стол и остановилась у полок, занимавших всю заднюю стену кабинета. Помимо кубков и других наград, которые она видела и раньше, здесь стояло множество папок из плотного картона, многие из которых были обтянуты тканью или кожей, и только теперь Энди сообразила, что это выпускные альбомы. – Твой выпуск на верхней полке справа. Она испуганно шарахнулась в сторону, боком налетев на высокую спинку хозяйского кресла, и обернулась, заранее чуть приметно втянув голову в плечи. Блейк стоял в дверях собственного кабинета, привалившись плечом к косяку и скрестив руки на груди, но в целом впечатление производил не такое угрожающее, как ей сперва показалось, так что Энди выдохнула, понемногу успокаиваясь. – Я посадила Лив в такси, - отчиталась она и вполне искренне вздохнула: – Кажется, она здорово расстроена из-за мужа. – Сделай выбор и никогда о нём не пожалей, - откликнулся Блейк и, потянув, ослабил узел галстука, в конце концов вовсе стащив его через голову. – Так что ты делаешь здесь, Энди? Будучи пойманной с поличным, она едва ли могла отпираться, но всё же решила идти ва-банк и не сдаваться так просто, так что действовать приходилось в соответствии с расхожим мнением о том, что лучшая защита – это нападение. – А что? – возмутилась она. – Может, мне интересно посмотреть на характеристику руководства в моём личном деле! Где ты их хранишь? Можно было с уверенностью сказать, что Блейк раскусил её манёвр в два счёта, но на провокацию всё же поддался и пообещал, входя и закрывая за собой дверь: – Я могу рассказать тебе и так. – Так не отказывай себе в удовольствии, - в том же тоне пропела Энди и тут же прикусила язык, поскольку до сих пор и не подозревала, что умудрилась так сильно напиться. Воспользовавшись приглашением, он вошёл в кабинет, присел на подлокотник ближайшего из кресел для посетителей и некоторое время молчал, приглядываясь к Энди, словно в самом деле вознамерился составить характеристику, которую можно было бы приложить к резюме. – Я охарактеризовал бы тебя как молодого, но подающего надежды специалиста, - решился он, наконец, - но для тебя это будет оскорблением. И потом, нет никакой нужды тебя нахваливать, ведь я и без того опасаюсь, что тебя переманит более сговорчивый работодатель. – В самом деле? – удивилась Энди, налегая локтями на стол, так что на Блейка ей приходилось смотреть снизу вверх. – Никогда бы не подумала, что ты мной настолько дорожишь. Подавшись вперёд, он локтем оперся о ребро столешницы и, понижая голос, настоял: – Ты не представляешь, насколько. Улыбнувшись с выражением нескрываемого превосходства на лице, Энди, скользя руками по столешнице, вернула себе вертикальное положение и пообещала: – Никуда я отсюда не уйду. Лучше останусь и натворю ещё что-нибудь! – Пустые угрозы, - откликнулся Блейк и, поднявшись на ноги, пригрозил: – Я тебе не позволю. – Интересно, как же ты меня остановишь?.. Он ринулся вперёд настолько внезапно, что она лишь чудом умудрилась выхватить скользящий подол платья из сжимающегося кулака. Тихо испуганно пискнув, Энди мгновенно приняла решение спасаться бегством, но бежать было некуда, так что она, оттолкнувшись одной ногой, взобралась на кресло и уже секунду спустя осознала себя стоящей на столе. – Энди, ты можешь упасть, - предупредил Блейк, трезвея на глазах, но она предостережение проигнорировала, сделав резкий оборот вокруг своей оси. Мир вокруг на мгновение взметнулся фонтаном ярких всполохов, и она зажмурилась, но столкновения с твердью пола так и не произошло, потому что, падая, она угодила точно в руки ринувшемуся навстречу Блейку. – Вот как, - со смешком выпалил он, изо всех сил прижимая её к груди и не оставляя ни малейшей возможности опуститься на пол. – Оказывается, чтобы вывести тебя в поддержку, тебя предварительно нужно хорошенько напоить. Энди не отвечала, глядя ему в глаза – серо-зелёные, ну надо же, а она ведь и не замечала... Разы, когда он прикасался к ней за пределами репетиционного зала, можно было пересчитать по пальцам – впрочем, только до недавнего времени, потому что в последние недели такие случаи только множились, и Энди вовсе не была уверена, что когда-нибудь захочет положить этому конец, потому что прямо сейчас её выдержка рассыпалась у него в руках, оседая на пол колкими мишурными блёстками. – Почему ты так добр ко мне? – прошептала она, с негромким шорохом кожи о ткань крепче сплетая руки, которыми обхватила его за шею. – Поручи меня своим заместителям, у тебя ведь их вон сколько. Блейк ответил ей тяжёлым пристальным взглядом, а после вдруг бросился вперёд и поцеловал её. Поборов секундную вспышку шока, Энди неожиданно в первую очередь для себя ответила на поцелуй, закрыв глаза и послушно разомкнув губы. Сминая руками, Блейк целовал её так жадно, что в конце концов она оказалась сидящей на краю стола. До сих пор лежавшие в идеальном порядке документы и канцелярия полетели на пол, и только поднявшийся шум заставил их ненадолго остановиться. – Энди... Глаза Блейка умоляли его остановить, но как раз этого она делать не собиралась. Сколько она была одна – с самой выписки? Чёрт, да она уже успела забыть, каково это – чувствовать тяжесть мужского тела, скользить ладонями, впиваться пальцами, вдыхать полной грудью... Впрочем, с дыханием было сложнее, потому что Блейк снова впился ей в губы. И тогда она, наконец, поняла, что ей вообще не нужна причина или оправдания для того, что могло произойти. – Мы не должны... Хватит. Он тяжело выдохнул, глядя в сторону, и попытался отстраниться, но она неожиданно согнула колено, нетравмированной ногой обхватив его бёдра, и тесно прижала, не давая ступить и шагу. – Постой… – прошептала она с горячим придыханием, скользя ладонями по его груди и плечам. – Не оставляй всё вот так. – Ты не понимаешь, о чём просишь, - напомнил он, но она покачала головой, не сводя с него горящих в полумраке глаз: – Понимаю. Ты ведь только и делаешь, что рассуждаешь о недопустимом, Блейк. Так позволь себе одно крошечное допущение хотя бы сейчас. Плавно и ловко взмахнув руками, она спустила с плеч тонкие бретельки платья и замерла, предоставляя ему право самому решить. И он решил: обхватив её одной рукой за талию, а второй – за подбородок, он притянул её так близко, что она едва не соскользнула на пол, балансируя на краю, и провёл большим пальцем по правой щеке с таким болезненным нажимом, словно пытался стереть к чёрту эту родинку, не дававшую покоя. – Ты хотела честную характеристику, так? – напомнил он и выдохнул ей в губы: – Ты меня с ума сводишь. Заставив Энди запрокинуть голову, он прижался губами к её острой ключице, прокладывая дорожку поцелуев всё ниже. Она и не подумала его остановить, потому что в беспорядочном наборе движений для неё вдруг появился осмысленный узор – хаотичный, сумбурный, но всё же понятный. Почти танцевальный.