Эхо прошлой жизни

Взгляд с трудом фокусировался, перед глазами плыло оранжеватое марево — и было душно, очень душно. Казалось, будто под веки кто-то насыпал песок, и теперь они едва двигались. Песок?.. В памяти забрезжило смутное узнавание, и ты машинально, не вставая, провела ладонью рядом с собой. Действительно, настоящий песок. Ты на пляже? Не пришлось напрягать слух, чтобы подтвердить свою догадку: мерный, убаюкивающий шум мог принадлежать только морским волнам. Отрешённо улыбнувшись, ты попыталась всё же рассмотреть, что тебя окружает. Организм медленно приходил в себя, но голова всё ещё была тяжёлой, и тело, словно налитое свинцом, не желало подчиняться. Постепенно ты смогла приподняться на локтях. Над тобой располагался навес из лёгкой, колышащейся на ветру ткани. Сквозь неё просачивались лучи закатного солнца — именно благодаря этому эффекту всё вокруг подёрнулось золотисто-оранжевым светом. Воспоминания вдруг закружились бешеным калейдоскопом, навалившись одновременно: отпуск, поездка к морю, пробежки по пляжу, и последняя из них — та, что завела тебя в дальний, безлюдный уголок, где ты встретила… Стоп. А вот это уже наверняка привиделось во сне. Наверное, ты разнежилась на солнце и сама не заметила, как задремала. Потому что встреча с пугающим незнакомцем, который за секунду перевернул твой мир с ног на голову и заставил потерять разум от его поцелуев — это явно не то, что могло произойти на самом деле. Перерождения, вампиры… Нет, ты была достаточно здравомыслящей для того, чтобы верить в подобную мистическую чушь. Тем не менее, дурное предчувствие не покидало тебя, стискивая сердце железным обручем. Если бы ты оставалась на пляже, среди прочих отдыхающих, то сейчас непременно слышала бы людской гомон — здесь же шёпот моря и редкие вскрики чаек были единственными звуками. И этот балдахин… Откуда ему взяться среди шезлонгов и гамаков? От него так и веяло чем-то старомодным, совершенно неуместным для курортного местечка. Вдохнув настолько глубоко, насколько позволяли сжатые тревогой лёгкие, ты поднялась на ноги и отодвинула струящуюся ткань. Его ты увидела сразу же. Этого мужчину, что назвался Владом Цепешем. Он вынырнул из воды ровно в тот миг, когда ты показалась — это напомнило тебе о пираньях, что молниеносно объявлялись там, где пролилась кровь: так и он безошибочно определил момент, когда ты пришла в себя. Это сравнение заставило тебя нервно поёжиться — ведь и Влада могла привлечь именно кровь. По крайней мере, если он — действительно тот, кем себя считает. Глядя, как он мощными гребками прорезает морскую гладь, ты ощущала себя бабочкой, приколотой булавкой: бесполезно трепыхаться, уже не улететь. А ещё, нельзя не признать, зрелище само по себе околдовывало. Тебе прежде не доводилось встречать ни одного мужчину, который так завораживающе смотрелся бы в воде. Влад, вероятно, знал, что от него нельзя отвести глаз, но едва ли его это сейчас занимало. Он сам не отводил глаз — от тебя, и под его испепеляющим взглядом ты плавилась сильнее, чем под жарким солнцем. — Ты снова забыла, — таков был его вердикт. Влад добрался до берега и вышел, медленным движением отряхивая капли. У него этот нехитрый жест вышел поистине царственным, и тебе вдруг показалось, что Влад и правда может быть особой голубых кровей. — А ведь уже начала вспоминать. Хотелось провалиться сквозь землю. В какую абсурдную ситуацию тебя затянул этот мужчина! — Что здесь произошло? — обречённо спросила ты. — Ты лишилась чувств, и я ждал, пока ты вернёшься в сознание, чтобы отвести тебя в замок. О балдахине Влад ничего не сказал, но, переступая по раскалённому солнцем песку, ты была почти уверена, что это его рук дело — чтобы защитить тебя от палящих лучей. — Почему не попытался растормошить меня? — Я не знал, какова природа твоего обморока, — Влад сократил расстояние между вами и, тяжело вздохнув, добавил: — Надеялся, что ты очнёшься, уже помня… Ты вскинула ладонь, прося его не продолжать. Вся эта история о несчастном князе Цепеше, разлучённом с женой, выводила тебя из равновесия, а само его присутствие довершало картину, вызывая оцепенение и дрожь по всему телу. — Меня зовут Т/И Т/Ф, и я очень сожалею, что ничем не могу помочь. Я и так очень задержалась здесь и должна как можно скорее вернуться в отель. Он в удивлении вскинул тёмные брови, словно не веря, что ты могла сказать такую глупость. — Т/И, — твоё имя в его устах звучало как насмешка — а может, воображение играло с тобой дурную шутку, потому что ты знала: Влад мысленно называет тебя иначе. — Я нашёл тебя и больше ни шагу без меня ты не ступишь. Ты принадлежишь мне, так было и будет всегда. От его близости у тебя подкашивались ноги — нет, это просто невозможно, что он с тобой творит?! — но ты собрала волю в кулак и, отважно взглянув на него, заявила: — Если ты действительно так любишь меня, то дашь уйти. Его оскал стал совсем звериным. Влад приподнял твой подбородок, ласково, но не давая ни малейшей возможности отвернуться. — Это не тот вид любви, Мирена, — теперь произнесённое им вслух, другое имя снова отозвалось смутным уколом в сердце. — Я искал тебя больше пяти веков, не зная, есть ли у меня шанс увидеть тебя снова! Нет, даже секунда без тебя — немыслимая пытка. Даже не думай, что отпущу. — Так вот как ты любил свою жену? — с отчаянием проговорила ты, поняв, что терять больше нечего. — Любовью тирана и диктатора? Его лицо окаменело, а затем исказилось такой нечеловеческой мукой, что ты, вопреки здравому смыслу, тут же наполнилась жалостью. Пусть это казалось невероятным — но вдруг он правда веками страдал в одиночестве, вынужденный коротать вечность без любимой? Ты не могла представить себя на его месте, потому что никогда не любила по-настоящему. Все твои увлечения были для тебя чем-то мимолётным, преходящим, ведь никому не удавалось достичь твоего сердца. А теперь этот мужчина, нагоняющий суеверный ужас и одновременно заставляющий замирать в восхищении, всего за несколько минут пленил тебя. Вот какова была истина: даже если сейчас он позволит покинуть его, ты больше никогда не сможешь спокойно спать, преследуемая его образом. Ты не сможешь вернуться к прежней жизни. Осознав это, ты едва не взвыла от того, в какую изощрённую ловушку Влад, пусть даже невольно, загнал тебя. Остаться с ним — безумие, сбежать — не по силам. И не потому, что он догонит быстрее, чем ты рискнёшь попробовать. Потому, что он уже забрался к тебе под кожу, и даже если бы ты закрыла глаза, то всё равно бы видела его лицо, и слышала его тяжёлое дыхание, и вдыхала его терпкий запах. Влад молчал, всё так же глядя на тебя с голодной тоской. Может ли статься, что твоё сердце прежде оставалось глухим к попыткам завоевать его, потому что уже не пустовало, когда-то давно, в другой жизни, отданное князю Цепешу?