Не молодой волк

— Джоффри! Джоффри! Джоффри! Толпа скандировала имя народного героя, Неопалимого Короля, сумевшего сдержать стихию. Принц Томмен презрительно наморщился, отвернувшись от окна. — Что мы будем делать, любовь моя? — ласково спросила его королева. Маргери была прекрасна, даже сейчас, лишь через месяц после родов. Пусть Таргариены выбирали себе в жёны сестёр, Томмен никогда бы не променял Маргери на Мирцеллу, так и не покинувшую замки Арренов. После того, как эта проклятая война, развязанная его дядей, чуть не лишила Томмена жизни, ему пришлось быстро повзрослеть. Месяц скитаний с шайкой людей Мутонов, разбитых конницей Долины, стал для него большей школой, чем все годы в Красном замке до того. Потом ещё месяц в плену, побег от людей дядюшки, встреча с сиром Тионом, ещё одним кузеном, тайный путь в Королевскую гавань… И всё это для того, чтобы, вернувшись домой, обнаружить, что его семья уже потеряла всё, что могла — и только он мог как-то изменить ситуацию к лучшему. Юный Дракон почти завоевал Дорн в тринадцать. Чем он хуже? После идиотской выходки с драконьим яйцом, Джоффри совсем потерял рассудок. Он неожиданно обратился в веру, отдал в молчаливые сёстры мать, когда та решила поучать его, и назначил в Королевскую Гвардию сиров из числа тех, кто отдал свои годы служению в септах, выгнав остальных. Сир Джейме, его дядя, в гневе покинул столицу и оказался в кольце врагов — Томмен не знал, кто в итоге убил храбрейшего человека в Семи Королевствах, но точно был уверен в том, что виноват в этом его брат. «Неопалимый» король. — Миледи, вы знаете, что я не меньше вашего хочу избавления нас от сумасшедшего тирана, — с сожалением в голосе сказал юноша. Брата он не любил никогда. Тот отвечал взаимностью. Им можно было не стесняться в выражениях. Не в покоях королевы, где за дверью был её брат, сир Лорас, единственный из семёрки, оставшихся в строю после Нового Пожара. Но, пожалуй, только они во всём городе — во всех Семи Королевствах — понимали, что так быть не должно. С тех пор, как на мысе Гнева высадился «король» Эйгон, тут же поддержанный Дорном и частью лордов Простора и Штормовых земель во главе со Сваннами, у Томмена и его королевы появился шанс. Джоффри стал ездить на коне, в своей расписанной рунами древней броне, короне из валирийской стали и скрывающих ноги стальных латах в Септу Бейлора, где в одиночестве молился богам о карах неправедным и милости для праведных. Самые избранные знали, что латы и конь нужны королю для того, чтобы скрыть ужасные ожоги, полученные, когда он пытался разбудить дракона. Подарки Старка погубили и спасли его одновременно. Томмен ненавидел волчье племя ещё и за это — достаточно было и выходки лорда Эддарда, который развязал эту войну, чтобы презирать всех северян, но тот факт, что его сын оказался ещё более вредным для семьи Томмена… Джоффри не мог иметь детей. Возможно, не мог и раньше — не особо и пытался. Королева не была согласна терпеть пытку арбалетом, чтобы дать своему мужу возможность возбудиться, а то, что родилось от него после первой брачной ночи, было мало похоже на человека вообще. Томмен презирал его и за это в том числе. Список был обширен — Джоффри был труслив и жесток, он не молился и не был искренен, он делал всё из страха быть растерзанным толпой и поднятым на смех. Он не был хоть сколько-нибудь честен или прозорлив, делая всё только ради того, чтобы удержаться на своём троне как можно дольше. Да, Томмен был согласен, что в детстве Джоффри был ещё более ужасен, но… гадкие стороны характера никуда не делись и после. Это Джоффри довёл свои королевства до того, какие они есть сейчас. Договорись он с дядей Станнисом на почётные условия — не было бы вторжения Долины. Не было бы второй осады. Не было бы того, что они остались одни против всех Семи Королевств. — Так что нам мешает начать действовать? — с интересом спросила Маргери. Томмен тяжело вздохнул и повернулся к окну. — Септон Барт сказал, что Праведные повернут оружие против нас, если мы сделаем что-нибудь с моим… братом. Винтерфелл не ответил на вопрос, поддержат ли они меня. Твой отец… ничем не сможет нам помочь, если его армия всё ещё цела. На самом деле, лорд-десница был мёртв уже три луны, но этого он ей не говорил. Могущество Тиреллов исчезло за какой-то год, а всё из-за Джоффри. Их с Маргери дети и рыцарь за дверью — едва ли не последние, кто мог бы носить гордое имя владык Простора. Всех прочих Вороний глаз пустил на корм для жителей Староместа, осаду которого он снова держал скорее из удовольствия. Снова, потому что лорды Лейтон и Рендилл уже однажды сняли осаду, в итоге атаковав по ошибке друг друга. Хуже всего было то, что «властелина Закатного Моря» сопровождали туманы — и никто точно не знал, сколько воинов у него на самом деле. Проклятый пират лишил Томмена поддержки Трезубца и Запада, вынужденных оборонять берега от вражеских армад. Сначала Ланнистеры и Вестерлинги, потом Тиреллы, Тарли, Хайтауэры… кого он уничтожит следующими? — А твой дядя? Оставит ли он нас в покое, если мы отдадим корону ему? В голосе Маргери послышалась мольба. Томмен сжал челюсть. Юноша понимал в глубине души, что Станниса не зря поддерживает половина Вестероса, но условия его дяди наверняка включат в себя сжигание детей «Джоффри» во славу огненного бога… а терять малыша Роберта и малышку Джоанну он не хотел ни при каких обстоятельствах. Тех уродцев, что родились от единственной попытки Джоффри — пожалуйста, но они умерли сами, ещё когда он был в Росби. Больше похожие на рыб, чем на людей, если верить слухам. — Боюсь, что даже Эйгон обойдётся с нами милосерднее, чем мой дядя. «Но Эйгону до нас тоже половина Вестероса, и не факт, что он её пройдёт». *** — Мы уезжаем в Долину, милорд, — сын Нестора Ройса вызывал у Корбрея лишь две эмоции: желание уединиться с ним где-нибудь, и одновременно с тем прикончить на месте. Вместо пользы, командир воинов Орлиного гнезда приносил Лину одни лишь проблемы все эти луны, что они были в «справедливом» походе на юге. Ни один из его командиров не был мастером осады, поэтому очень скоро Корбрей обнаружил, что люди Темплтона занимаются разбоями и грабежами, Графтона — поборами на дорогах, пропуская караваны в «осаждённую» столицу, а его собственные воины и знаменосцы не слушаются его приказов. Не могут ему простить смерти брата. По слухам, гордый Бронзовый Джон, узнав о его провале, заявил, что армия полезна лишь тому, кто может держать её в узде, и так и не послал своих солдат на юг. Удивительно, но даже сопляк Джоффри с этим справился, а вот лорд Лин — нет. И вот, последний крупный отряд отправляется обратно в Долину. Бейлиш не присылал приказов уже давно, ограничившись в крайний раз посланием «выполняйте приказ» — очевидно, пухлая Лиза Аррен всё ещё была привлекательнее для него, чем Лин, несмотря на все уверения. «Может, тоже бросить всё и уехать в Эссос?» Жизнь наёмников всегда привлекала его. В конце концов, это среди высоких, как честь, лордов Долины он считался изгоем, а в Эссосе всем было плевать, кого и как он любит. Пожалуй, только одному человеку во всём Вестеросе было так же плевать на него. Королю Станнису, который так и не соизволил воспользоваться конницей Долины по назначению, вместо того занимаясь манёврами флота и какой-то секретной экспедицией на дальний Север. Один единственный раз король отправил своих людей к Корбрею, и тот — чтобы забрать удачно пленённого Джейме Ланнистера. Цареубийца решил добраться до Драконьего Камня сам с горсткой всадников, пройдя по северному берегу Глотки, но по пути встретился с мародёрами… фуражирами Лина. Лорда Лина. Больше Станнису дела до него и его армии не было. Бейлиш приказал молчать обо всём, что связано с приказами короля, и Лин послушно молчал — но сказки о том, что король вот-вот вспомнит про них и отдаст приказ наступать, не долго сдерживали воинов Долины. И вот, он остался практически один перед разросшейся армией Бонифера Святоши. — Катись в седьмое пекло, Ройс, — презрительно ответил Лин молодому рыцарю. — Передавай своему отцу мои поздравления — не каждый день ему в жёны назначают принцесс. Мирцелла не то Уотерс, не то Баратеон была выдана за старого Нестера в качестве наказания за бездействие его кузена, Бронзового Джона, по личному повелению леди Аррен. Изящный ход для того, кто не собирается завершать войну, и идиотский для той, что могла бы добиться мира со столицей через брак. Некоторые в его войске надеялись, что малыш Зябличек помрёт, и сир Гарри станет новым лордом… ну, до тех пор, пока сир Гарри не решил вернуться в Долину, малодушно смолчав об этом перед всеми и бросив великий Харренхолл всем мародёрам, что могли до него добраться. «Всех в Седьмое пекло», — решился, наконец, Лин, глядя на удаляющиеся знамёна. Из Росби открывался прекрасный вид на окрестности, и Корбрей, пожалуй, определился с тем, куда направится в рейд с верными людьми в следующий раз. Туда, откуда корабль мог бы забрать его в Эссос. *** Тарт, Эстермонт и Сванн поступили не так, как подобает верным знаменосцам, но когда орда пиратов стала угрожать уже и этому побережью, другого выхода у них не было. А если вспомнить, что это те же пираты, что недавно поддерживали их короля… Сидя рядом с новообретённым королём, Эдрик думал о кузине, которую видел лишь однажды. Драконий остров был негостепреимен к нему, а дядя-король и его жрица использовали его как… как вещь. Теперь он стал Верховным лордом Штормовых земель. Получил титул и наследие деда, лорда Стеффона. Отца его король не вспоминал — впрочем, и сам отец не вспоминал об Эдрике. Дядя Ренли — да, но отец… А бедная Ширен наверняка одна-одинёшенька среди каменных драконов. И лишь только старый шут был её другом. Зал Штормового предела был наполнен людьми — воины Эйгона пировали, празднуя взятие неприступного замка. Вернее, замок сам открыл им ворота, когда кастелян понял, что помощи ему ждать неоткуда. Сир Сванн поднял кубок со здравицей в честь короля. Все поднялись и присоединились к крикам. Эйгон источал радушие, но Эдрик знал, что у короля на душе думы как бы не тяжелее, чем у него самого. И неудивительно — потомки, внуки и правнуки вестеросских изгнанников из Золотой роты и других наёмнических отрядов отнюдь не рвались в Королевскую гавань, чтобы усадить Эйгона на трон предков. Нет, они хотели поскорее достигнуть «своих» земель, вернуться в родовые замки — или на их руины — и править, как лорды и рыцари, согнав нынешних владельцев за Узкое море. Это было проще, приятнее и гораздо интереснее, чем бороться с Джоффри Неопалимым. Даже в Штормовом пределе засомневались в правде слов Станниса, когда другой сын Роберта выжил в пожаре Дикого огня и выстоял против воинов Долины. А теперь, когда его поддерживает Святая вера… — Ворон из Звездопада, ваша милость, — негромко привлёк внимание короля его десница. Лорд Коннингтон был мрачен. После высадки его волосы заметно поседели, и отнюдь не из-за того, что бои были тяжёлыми. — Что-то случилось? — Замок осаждён пиратами. Тирошийцы, наёмники с Летних островов, железнорождённые. Эурон Грейджой не преклонит колено. Эдрик гневно посмотрел на Коннингтона. Он даже не подозревал, что король решил миром ублажить ублюдка, разорившего всё Западное побережье. Бежавшие оттуда люди всех сословий с ужасом вспоминали те зверства, которые этот монстр учинял. Договориться с ним? Во имя Семерых, если об этом узнают настоящие лорды Вестероса, а не эти эсосские разбойники, что пировали из его, Эдрика, запасов посреди холодной зимы, то корона на голове Эйгона продержится меньше, чем хотел бы кузен. — Значит, мы дадим им бой, — спокойно ответил король. «Слышал ли он о судьбе Мейса Тирелла, Утонувшей Розы, и Трагедии на Мандере?» *** «Отличительно особенностью этого похода железнорождённых и примкнувших к ним пиратов является напускная жестокость, приправленная безнаказанностью», — записал в своём дневнике Леодави. Родившись в дальней империи И-Ти, он отправился путешествовать на Запад, и за свои тридцать лет побывал практически во всех уголках Эссоса. Не повезло ему, когда кхал Дрого разорил иббенийский город на побережье, где он остановился перед путешествием в Закатные земли. По пути на Запад, на свадьбу, Дрого продал его и других пленников гискарцам — так Леодави оказался в Астапоре. В городе пирамид его господин, неожиданно добрый и мудрый, научил тогда ещё молодого Леодави письму и чтению на языках Запада. Когда пришла драконья королева, его господин оказался убит, и вместе с его сыном Леодави покинул Залив, отправившись на Запад. Волантис, Тирош. Нанявшись в торговый корабль, он выдал себя в плену у пиратов за посланника Оранжевого Императора, что искал владыку Вестероса — так Леодави попал на Арбор, в главный порт нового Императора Вестероса, Эурона Грейджоя. Вороньего глаза. Императора-жнеца. За стеной, тонкой перегородкой, послышались женские проклятья, перемежаемые похотливыми криками каких-то молодчиков и воззваниями к Утонувшему богу. В Шлюхином дворце, где Эурон проводил время между злодеяниями, от которых у повидавшего многое в Астапоре Леодави стыла кровь в жилах, всегда кто-то кричал. Девушка, которую он спас на этот вечер, дочь какого-то бывшего местного правителя, в страхе затряслась и сжалась в клубок сквозь сон. Крики затихли. Леодави задумчиво оглядел потолок, и продолжил писать. «Император-жнец Эурон будто бы нарочно унижает, убивает и уничтожает местное население, уверенный в своей безнаказанности. Он и его ближайшие последователи будто знают, что возмездие не наступит, и наслаждается триумфом». Показательная жестокость Грейджоя затмила всех его предков, как сказал ему печальный сутулый мейстер — местный лекарь, посоветовавший ему делать записи на будущее, и консультировавший его по истории до самой своей смерти. «Чего стоят хотя бы пытки, которые его головорезы ежедневно проводят над пленниками. Раньше пленников бы выменяли за ценности их родичей, так делают даже дотракийцы, но Император-жнец лишь травит наследников лордов и воинов, простолюдинов и знатных дам собаками, ядами, оскопляет их десятками, насилует прилюдно и топит в сточных канавах». Пираты не верили в богов — Император-жнец сказал им, что богов нет. Сказал — и выпотрошил септона, продемонстрировав, что боги андалов никак не наказывают его за злодейства. И всё же он таскает с собой своего брата, которого топит вместе с остальными — а потом, в последнюю секунду, извлекает из вод лично, чтобы насладиться его муками снова и снова. «А в каких богов им верить, если властелин Моря — повелитель стихии, что вызывает шторм, лишь дунув в рог?» Леодави был свидетелем такого лишь однажды, но тот час часто приходил к нему в кошмарах. Повезло, что Эурон не рискнул атаковать посланника И-Ти — а, может, ему польстил титул Императора Вестероса, которым Леодави наградил его при личной встрече. За дверью раздался грохот. Пьяные пираты снова сцепились меж собой. Обыденность. *** Сир Ролланд Шторм… Карон оглядывал поле боя с заснеженного кургана. Немногочисленные пленники, оказавшиеся на Стене люди Болтонов, рассказывали, что Робб Старк на этом месте сжёг армию Короля за Стеной. «Хоть чем-то волчонок оказался полезен». Если бы те тысячи, что сжёг Старк, присоединились к войску мертвецов… Да, Король оказался бы в худшем положении, чем сейчас. Где-то снизу лорд-бастард, узаконенный Ауранн Веларион, распоряжался лучниками, расставляя за ними телеги со стрелами из драконьего стекла. Если бы он не видел в пламени то же, что видела эта проклятая жрица и сам Ролланд, он бы нипочём не отправился за королём в эту стылую пустошь, выжженную волками. Печально протрубил рог дозорных. Раз. Два. Три. Ублюдок с Пайка рассказал им, что значили сигналы дозорных. В первый раз он услышал — и увидел эту белую смерть, когда возглавил отряд для разведки в Суровом доме. На берегу, когда они подплыли, стояла армия мертвецов… а меж ними, на мёртвых конях, сидели они. Белые. С ледяными глазами. Создания и слуги Великого Иного. Когда они вернулись в Плавник неделей спустя, Мелисандра приказала им — а король согласился — добывать обсидиан для боя на острове. Людоеды Скагоса не возражали. Они и сгорать шли охотно — лишь бы не оказаться мертвецами в армии тьмы. Король рассчитывал, что Старк забудет былые обиды и, ради спасения рода людского, придёт на Стену со своими воинами, но… мальчишка оказался ещё тупее, чем Ролланд мог предположить. А ведь он знал, если верить дозорным. Знал — и не пришёл. Все, кто присоединился с ним — воины уничтоженного Дредфорта, оставленные у Стены ещё старым лордом, а потом изгнанные лордом новым. — ЛУЧНИКИ! — закричал Веларион. Ролланд сжал вожжи в кулак. Он и конница с копьями, оббитыми драконьим стеклом, должна была ударить в бок армии врага, пока Король и его лучшие воины прорывались бы к Королю Ночи. — ЦЕЛЬСЬ! Над северными равнинами показались первые лучики солнечного света. Рассветная Битва, как и предсказывала Мелисандра. Жрица сожгла себя, чтобы даровать Станнису победу. Злые языки говорили, что она сбежала в Седьмое пекло, поняв своё поражение, но Ролланду было плевать. Он знал, на что она пошла, и ему было достаточно. И всё же… армия мертвецов заполонила горизонт. Они брели на них, брели с неотвратимой обречённостью, как вода во время прилива, что заливает сушу. Великаны, истлевшие скелеты, огромные звери и даже ледяные пауки. — Во имя воина, будьте храбрыми, во имя матери, будьте милосердными, — начал было бормотать один из всадников рядом с ним, но быстро стих. Ролланд же не верил в то, что уцелеет сегодня. Он оглянулся, осмотрел своих людей. Ожесточённые лица, понимающие свою судьбу, готовые умереть. — Наступает ночь, и начинается мой дозор, — громко начал рыцарь, и сотни голосов повторяли клятву за ним. Теперь они стали щитом, охраняющим царство людей.