Сердце леди

Маккою было интересно наблюдать за Скотти. Инженер сосредоточенно читал что-то на падде и с каждой страницей становился все печальнее, что в сочетании с мазком машинного масла на щеке выглядело не столько вызывающим сочувствие, сколько комичным. Но смеяться над коллегами, конечно нехорошо, и доктор честно сдерживался, чтобы хотя бы не фыркнуть в кулак. Монтгомери, к тому же, так скорбно вздыхал, что в Боунсе проснулась солидарность и вежливенько так постучалась в дверь сознания. Вспомнив, где в медотсеке стоят чистые стаканы (локацию почти полной бутылки он и так знал), врач поднялся со своего места и подошел к сослуживцу. — Что-то случилось? — как можно более участливо поинтересовался он. — Неприятные новости? Нет, давно пора ввести психологов на звездолетах, он на это не подписывался! Даже учитывая то, что со Скотти они хорошо ладят. — Старости, — буркнул инженер. — Читаю тут официальные записи с самого первого «Энтерпрайза» и медицинский журнал доктора Флокса. — Знакомое имя, — заметил Маккой. Фамилия (или имя?) действительно затрагивала какие-то струны в его памяти, определенно имеющие отношение к курсу истории Федерации и Звездного Флота в Академии — хотя, если быть честным, он не очень внимательно там слушал. — Денобуланец, — подсказал Скотти. — Ну, знаешь, у которых по три жены, а у тех по три мужа и так далее. Ну и семья получается, брр. — Помню, — подтвердил Боунс. У него в голове на мгновение развернулось полное медицинское досье на расу, а еще промелькнуло полузабытое лицо бывшей жены. Врач содрогнулся. Ему и одной хватило, а там три… — Дядька был твоей полной противоположностью, док, — сказал Монтгомери. — Держал полный медотсек всякой живности и, не в обиду тебе будет сказано, был добрейшей души инопланетянин. — А с чего ты вдруг углубился в историю? — спросил доктор, проглотив замечание, но не забыв его. Скотти так тяжело вздохнул, что стало понятно — здесь-то собака и зарыта. — Имя адмирал Арчер тебе о чем-нибудь говорит? — тоскливо спросил он. — Кое-что, — подумав, постановил Маккой. — Он был капитаном того самого первого Энтерпрайза, а еще ему мы обязаны Федерацией. Усилиями половины врачей квадранта он дожил до наших дней. Так вот, в ту знаменитую экспедицию взял свою собаку, Портоса, чтобы им обоим не скучать, корабли тогда летали медленно. Хотя каюты тогда тоже были крошечные, да и космос казался поменьше. До недавних пор у него был другой бигль, прямой потомок Портоса... пока я не транспортировал его куда-то, чтобы доказать, что моя теория верна, — инженер помолчал и уныло добавил: — И он, насколько мне известно, до сих пор не материализовался. Меня за это сослали на Дельта-Вегу. Доктор Флокс как-то лечил Портоса, описывает его как замечательное животное, умное и веселое. Маккой неуклюже похлопал Скотти по плечу. Кто же мог знать, что речь действительно пойдет о собаке? Транспортеры доктор и сам не любил и технологии этой не доверял. Впрочем, он много чего не любил, да список недостойных его доверия вещей короче не был, и дело вовсе не ограничивалось космосом и большей частью его содержимого. — Но сейчас, когда у тебя есть новые формулы, ты не можешь его материализовать? — предложил он. — Какое там! — шотландец обреченно махнул рукой. — Ты знаешь, почему нужно быстро материализовать находящегося в буфере транспортера человека? Потому что его паттерн скоро начнет деградировать, и материализовать мы сможем в лучшем случае некоторую не очень живую его часть. То же самое, если происходит сбой во время процедуры. Думаешь, собака все это время провела в чьем-нибудь буфере невредимая? Нет, гиблое дело, от нее давно ничего не осталось. Естественно, Скотти и понятия не имел, что где-то в параллельной реальности, спустя определенное количество времени, он сам проведет пятьдесят лет в таком вот буфере и будет освобожден командой Энтерпрайза-Д уже в двадцать четвертом веке. Что касается Маккоя, то ему напоминание о связанных с транспортерами рисках тем более не улучшило настроение. Как врач, он не мог доверять технологии, которая разбирает людей на молекулы, а потом собирает обратно. — Когда транспортеры только-только появились, их использовали только в крайнем случае, и им мало кто доверял, все боялись, что их молекулы не так соберут, и они превратятся в лужицы клеточного остатка, — инженер словно прочитал его мысли. — Доктор Флокс здесь пишет об одном интересном случае, связанном с энсином Хоши Сато… — Спасибо, я достаточно читал таких рапортов, — буркнул Боунс. — Мне теперь стыдно из-за Портоса IV, — признался Скотти. — Адмирала Арчера можно понять, но они бы могли хоть иногда присылать мне на базу нормальную еду. Я думал, в Федерации запрещены пытки. Маккой чувствовал, что должен сказать что-то вроде «Зато ты попал сюда, на Энтерпрайз». Но его личный, взращенный на ворчании, гневных криках и коньяке в медотсеке здравый смысл возражал. Это было вовсе не «зато». Это было логическим продолжением придуманной адмиралом пытки. — Хммф, — он решил пока что ограничиться неопределенным мычанием. — Так почему ты вспомнил об этом именно сейчас? — А, это… Из командования прислали формулы новой технологии транспортеров, велели установить и протестировать. Так что я просматриваю историю развития системы, ну и наткнулся на знакомое имя. Доктор неприкрыто застонал. Новые транспортеры! А он только решил, что сегодняшний день вполне может быть хорошим! Он направился к себе в кабинет, чтобы найти подходящую успокаивающую терапию. — Погоди, док! — окликнул его Скотти. — Нашел тут кое-что интересное для тебя… Вот, держи, официальный отчет по беременности Чарльза Такера. Никогда не был особенной медицинской тайной, похоже — Беременности? — удивленно переспросил Маккой, но падд взял. Пробежался по тексту глазами. Довольно заухмылялся. — Покажу Джиму, — сказал он, явно вернувшись в то настроение, что у него было аналогом хорошего.