Сердце леди

Руки Скотта заскользили по металлу, и тяжелая панель с грохотом рухнула на место, снова закрыв ему доступ к начинке компьютера. Инженер замер на несколько мгновений, вслушиваясь в пошедшее эхо и ожидая новой катастрофы, но на этом закон подлости успокоился. — О, да чтоб тебя! — наконец с чистой совестью взорвался он. Он отшвырнул инструмент, свирепо огляделся, ища, на чем бы выместить бессильную злость. На глаза ему попался большой напольный фонарь, который они реквизировали для починки. Без задней мысли Монтгомери от души пнул злосчастную технику. Фонарь покатился по полу, прощально мигнул и погас. Разумеется. Хо-ро-шо. Скотти замер, нервно вслушиваясь в неприятную не-совсем-тишину станции, наполненную шорохами, скрипами, стонами и совсем уже потусторонними звуками. При свете они были тише и казались более… далекими. Глаза не могли адаптироваться к полной темноте, воцарившейся в отсеке, и офицер немедленно почувствовал себя так, словно его завернули в большое, плотное одеяло, приглушив все чувства. И сейчас его этим же одеялом попытаются придушить. Он неуверенно шагнул вперед, пытаясь ногой нашарить упавший фонарь. Наверняка его получится снова зажечь… Раздался очередной шорох. Громче и ближе, чем остальные. Звуки не бывают целеустремленными, но этот был подозрительно близок к этому определению. Хо-ро-шо. — Эй? — позвал инженер, молясь, чтобы это оказалось всего лишь игрой воображения. В ответ на его молитву прямо впереди вдруг вспыхнули в темноте два желтых глаза. Монтгомери со сдавленным вскриком шарахнулся в сторону, споткнулся о какой-то металлолом и рухнул на пол. Его охватила паника: ему никак не удавалось распутать конечности и подняться на ноги, чтобы дать отпор неведомой опасности. Глаза плавно приблизились: зловеще-золотые, нечеловеческие, неморгающие… В лицо Скотту вдруг ударил слепящий белый свет от ручного фонаря, который офицеры Флота носили на запястьях в таких случаях. — Коммандер? Почему вы в темноте? — спросил Дейта. Шотландец сначала посмотрел на собственный фонарь, потом перевел взгляд на андроида. В холодном электрическом свете, выхватывающем из темноты его черты и бросающем глубокие тени, его бледное лицо казалось фарфоровым: искусственная кожа поблескивала на лбу и скулах, неприятно напоминая о кости; его желтые глаза в темных провалах глазниц больше не светились, но на взвинченного инженера производили все равно сильное впечатление. Горчичного цвета элементы формы поблескивали на свету, но остальная фигура, укрытая черным, терялась в тенях. Но хуже всего, наверное, было бесстрастное выражение этого лица, лишь слегка тронутого вежливо изображенным недоумением. На пути сюда они успели свести знакомство, но это было до… убийства и всего. К тому же во второй руке — Скотт поспешил отвести взгляд — андроид уверенно держал лазерный резак. Который вообще-то был стандартной составляющей инженерного чемоданчика, но сейчас мало походил на привычный инструмент. — Фонарь погас, — Монтгомери с некоторым колебанием принял протянутую руку и поднялся на ноги. — Точнее, сначала упала панель, потом фонарь, и тогда он уже погас. Дейта скользнул взглядом по разрухе, которая едва ли была хуже, чем изначальное состояние этого места. Он присел возле большой лампы, поставил ее вертикально и принялся колдовать над ней; его руки двигались слишком быстро для человека, и только понимание процесса починок позволяло офицеру следить за его действиями. — Я услышал шум и решил проверить, — сказал он. — Вы в порядке, коммандер Скотт? — Да, — инженер титаническим усилием проглотил истеричную тираду, так и просившуюся наружу. С таким слушателем он только время потратит, лучше уж запчастям шепотом ругаться. — Хорошо, — андроид нажал на последнюю кнопку, и тесный отсек залил тускловатый свет. — Я вернусь к работе. — Есть успехи? — Нет, — Дейта не казался особенно встревоженным или рассерженным этим фактом. — Синтетические коммандеры, — сердито буркнул Скотти. — Нет — и все? Вас это не волнует? То, что мы заперты на ветхой станции с убийцей, а наши попытки выбраться пока ни к чему не привели?! А погибшие?! Я думал, что вы с коммандером Трой были друзьями. Андроид смерил человека в меру заинтересованным взглядом. — Мы были друзьями, — серьезно кивнул он. — Однако у меня нет эмоций, и я не могу скорбеть. По крайней мере, так, как это делают люди, если верить доктору Сунгу. Также я не могу испытывать тревогу, страх или любое другое чувство, которое было бы уместно в данной ситуации. Вас это беспокоит? — Черт с вами, — бессильно махнул рукой Монтгомери. — Можете снять эту панель? Я не могу работать и одновременно удерживать ее открытой. — Разумеется. Дейта положил резак на неактивную компьютерную консоль и подошел к панели, доставившей столько проблем шотландцу. Он сосредоточенно изучал ее несколько секунд, затем взялся с двух сторон за края. Перебрал пальцами по поверхности, выбирая наиболее удобную позицию, а потом одним экономным рывком сдернул металлический лист с металлических же петель. Непринужденно удерживая его на весу, андроид сделал несколько шагов в сторону и положил свою добычу на пол. — Это все? — терпеливо уточнил он. — Д-да, конечно, — инженер помахал рукой, отпуская его. Вслушиваясь в мерное постукивание стандартных каблуков, он невольно задумался, почему не слышал шагов товарища до этого. Дейта погасил фонарь, вернувшись к своему рабочему месту. Его запас энергии не бесконечен, тогда как сам андроид без проблем видел в темноте. Отсюда он слышал кряхтение и неразборчивое ворчание коммандера Скотта, а также металлическое позвякивание, которое он производил в процессе работы. Офицер улегся на пол и продолжил терпеливо продираться сквозь мертвую систему. Уничтожение центрального процессора сильно осложнило им работу: про себя Дейта оценивал вероятность успеха их миссии в двенадцать целых тридцать четыре тысячных процентов, но, поскольку приказы отдавал не он, держал эти вычисления при себе. Люди не любили замечания такого рода. За себя он не тревожился. Он ведь не испытывал страха. А потенциальное бессмертие имело массу недостатков. — Oh! List to me, my only love, with no star shines above… — негромко пропел он. Акустика в этом месте была отвратительная, но по-своему любопытная. Голос резонировал, многократно отражался и возвращался искаженным почти до неузнаваемости, порождая странное эхо и, похоже, новые обвалы в отдаленных частях станции. Даже система выдала ошибку: логика утверждала, что голос был лишь один, но на слух распознавалось сразу четыре. — Что это было?! — голос Скотта звучал высоко и напряженно. — Старинная английская песня, — андроид отвел в сторону бесполезный выжженный кабель и пытливо вгляделся в темные недра блока управления шлюзом. — Мой вам совет, мистер Дейта, когда вы находитесь на заброшенной станции, где бродит убийца, петь не стоит, если вы не хотите свести своих человеческих друзей с ума, — инженер нервно хохотнул. — Хуже было бы только пианино и детский хор. — Я запомню. Коммандер, запасные системы неактивны, но в рабочем состоянии. Если я переведу энергию с батареи моего фонаря, этого может хватить, чтобы вернуть управление шлюзом. — Попробуйте. Мне хватит всего пары секунд работы, чтобы снять блокировку, а дальше мы хоть ломом сможем эту дверь открыть, — на этот раз в интонации шотландца отчетливо прорезалась надежда. Вскрыв фонарь, Дейта извлек элемент питания и вставил его в компьютер станции. Он почти наугад повернул несколько тумблеров, надеясь, что это адаптирует его к новому источнику питания. Сенсорные панели тускло вспыхнули, по кабелям побежал поток энергии, нестабильный, но все же поток; в течение четырех целых двух десятых секунд система натужно гудела, затем плюнула искрами и угасла. Андроид и без трикодера понял, что ни батареи, ни компьютера у них больше нет. Потянуло горелым — металлом, пластиком… тканью? — Мистер Скотт? Тишина. — Коммандер? Шорох. Какой-то новый звук, не скрежет уставшего металла и не скрип. Пальцы андроида сомкнулись на рукояти резака.