Под лоскутным одеялом

Харли очень любила осень. За свитера, за листопады, за кофе под пледом, но больше всего - за непредсказуемость. Эта черта, так свойственная самой Квинн, сильнее всего проявлялась у погоды именно с наступлением первых холодов. Из-за этого каждый день перед прогулкой с Рэксиком приходилось играть в своеобразную русскую рулетку с гардеробом. Надеть ровно столько вещей, чтобы и не замерзнуть, и не зажариться, было большой удачей. И улыбалась эта капризная леди далеко не всегда. Сегодняшнее утро радовало теплым ветерком и чуть сероватым небом - только где-то на горизонте виднелась откровенно темная полоска облаков. Харли открыла шкаф, закрутив барабан, выудила оттуда толстовку, затем, осмотревшись, нашла среди завала вещей на стуле джинсы. Зонтик было решено не брать - равно как и куртку. Ничто не предвещало, что спустя полчаса, когда они будут уже довольно далеко от дома, ветерок превратится в шквал, а небо начнет стремительно затягивать черно-пепельная пелена. Схватившись за раскачивающуюся сосну и крепко сжав в руке поводок, Квинн гадала только об одном - унесет ее или нет. И когда первый порыв немного стих, она ни секунды не раздумывала над тем, что делать дальше. - Рэксик, догоняй! Они бросились бежать напрямик, не тратя драгоценное время на петли узкой тропинки. Где-то над головой уже утробно рокотало, и вскоре по земле забили первые капли дождя. В дом они ввалились мокрые до нитки. С первого взгляда поняв масштаб произошедшего, Пэм отправила подругу переодеваться, а сама потащила Рэксика в ванную. Тот протестовал и упирался, оставляя грязные следы на всем, до чего мог дотянуться. Вчера-то его уже мыли! Зачем делать это еще раз так скоро? Но в неравном бою с побегами плюща проигрывали и куда более сильные противники, поэтому гиена все же была запихнута в воду и отдраена дочиста. После этого, правда, пришлось спешно оттирать и обеззараживать саму ванну - Харли, в отличие от своего питомца, сама была обеими руками "за" отмокание в тепле. А буря и не планировала затихать. Мигнув, в одно мгновение погасли все лампы. Квинн как раз начала искать на полке свой шампунь, и теперь была вынуждена делать это, ориентируясь на ощупь и запах. Как на зло, нужная бутылочка никак не желала находиться. - Пэм! Пэм, у нас еще свечи остались? - заорала она, надеясь перекричать ревущий за стенами ураган. Памела вскоре появилась на пороге ванной со свечкой на блюдце. Помещение сразу наполнилось запахом яблок и корицы. - Да уж, ну и погода! - покачала головой она. - Хорошо, что я хоть позавтракать успела. - Ага. А можно я твой шампунь возьму? - Без проблем. Твой-то мы весь на Рэксика перевели. - А я-то думаю, где он подевался! Надо будет купить новый. Слушай, а как этой штукой пользоваться? - спросила Квинн, крутя в руках плитку твердого шампуня. - Давай я тебе помогу. Пэм отставила свечу на стиральную машинку, подошла к ванной и присела на бортик. Свет кругами дрожал на воде, отбрасывал теплые блики на обнаженную кожу. Полив голову подруги из душа, она окунула брусочек в воду и принялась плавно водить им по корням волос. Харли вскоре прикрыла глаза и совершенно разомлела - как кошка, которую чешут за ухом. Осознание того насколько сейчас противно снаружи, делало эти мгновения еще более приятными. А чужие руки, скользящие по волосам, невольно пробуждали воспоминания о далеком детстве, о временах абсолютного покоя и защищенности. - Я все. Можешь вставать, - шепнула Памела, убирая шампунь на полку. - А может, лучше ты ко мне? - приоткрыв один глаз, предложила Харли. - Как-нибудь в другой раз. В нагревателе уже почти ничего не осталось. Вздохнув, Квинн окатила себя водой, смыв остатки пены, и шагнула на коврик. Пэм подала ей полотенце и махровый халат. - О, а я теперь пахну как ты! Это было правдой лишь отчасти. Памела никогда не пахла одним только медом, ведь главным в ее аромате был совсем не шампунь. Прижавшись губами к ее коже, круглый год можно было ощутить неуловимую симфонию ранней весны, первых листьев под солнцем, - и первых цветов. А после пика любви запах всегда менялся. На теле расцветали карминово-алые розы, весна превращалась в напоенное сладкой пыльцой лето. От одного воспоминания по низу живота растеклась блаженственная пустота. - Пойдем к тебе? - предложила Харли уже после поцелуя. Ответом ей стали улыбка и кивок, и вскоре дверь спальни закрылась, отрезая их от всего мира вокруг. Да и что еще было делать, когда день так внезапно превратился в ночь?