ИНВЕРСИЯ

Утро. Школа. Дрянная погода. Опять осень, опять все умирает! нос не дышит, да и дышать-то больно. Дрянные кеды- жалкое рванье. Дрянная грязь и лужи. Дрянная школа. Дрянные предметы, дрянные темы, тупые люди. Никогда не понимал такое место, как школа – заведение, где одни тупые люди учат других тупых людей быть такими же тупыми. Перемена. Юлия, недовольная, сидит на подоконнике в коридоре, скрестив руки. Я прохожу мимо. - Тебя опять избили? Юлия начинает утро не с приветствия, при чем делает это настолько громко и нетактично, что если бы это была не Юлия, то все другие бы подумали что-то не ладное, но, слава Богу, это была Юлия. - Я упал. - Судя по твоему виду, не упал, сиганул с пирамиды прямиком на свое лицо. - Я не был никогда в Египте. - Ты понял, о чем я. - Не совсем. - Тебя опять избили? - Я просто упал. - Такими темпами ты скоро будешь открывать новые нефтяные источники быстрее, чем нефть будет образовываться. Шутка смешная, но нет настроения, да и сил, собственно, тоже. - Я просто очень неловкий. - Ты работал акробатом, будучи ребенком, какая неловкость? - Ну, это было в детстве, я уже совсем все забыл. Навыки имеют свойство притупляться, и если не ухаживать и не точить любой нож, он станет просто куском атрофированного железа. - Навык не пропьешь. - Но я не пью. - Ты понял, о чем я. - Не совсем. - Тебе что, совсем все отбили? Сколько пальцев я показываю? Руки-то не видно, да и если бы у меня двоилось, то можно догадаться, сколько пальцев показывают - одни бледнее, другие плотнее. Но из руки не вылезают новые пальцы, количество рук увеличивается, и соответственно общее число пальцев тоже, но вот количество пальцев поднятой на одной руке - нет, так что если вы видите 4 руки и 16 пальцев, поделите число пальцев на число рук, которое вы видите. Благодаря таким по-настоящему полезным навыкам изворотливости я могу ответить Юле. - Два. - Хорошо. Когда ты уже прекратишь все это? - Что «это»? - Падать с лесницы, с тротуара, с пирамиды, просто падать, ты так мировое дно пробьешь своими падениями. - Тебя волнует мировое дно? - Меня волнует твои падения. - С чего это? - С того, что ты мой друг, чувак. Друг… какое многогранное и приятное слово… но дело в том, что хоть я и уважаю Юлию и она мне больше, чем обычный прохожий, все же она мне не друг. В моем представлении друг - это такой человек, который за тебя костьми ляжет, но поможет, тот, кто отдаст свою жизнь в обмен своей, тот, кто согласится есть с тобой из одной миски одно и то же на протяжении долгих лет, тот, кто отдаст последнее, не взирая на голод. Друг - это тот, кто никогда не бросит и не предаст, но самое главное, друг - это тот, ради кого ты все это сделаешь и не усомнишься в выборе. - Ну хорошо. Коль о том зашел разговор, критикуешь, ругаешь, так предлагай что-то свое. - Всмысле? - Ты говоришь: когда ты это прекратишь? Как же мне это сделать по-твоему? Как мне все это прекратить? - Обратись в полицию. Большего идиотизма в жизни не слышал. - «Обратись в полицию» - серьезно? Шутишь надо мной? - Почему? - Окей, мне просто интересно, на что ты рассчитываешь, и пока я не сказал, почему именно это плохая идея. Продолжай, вот я обратился в полицию и что дальше? - Их лишат родительских прав и ты отправишься в детдом. - Их не лишат родительских прав, и все, чего я добьюсь - пары проверок, а потом меня просто уничтожат за то, что я сделал. Они… они убьют меня. - Их обязаны лишить. - Да с какой стати? - Да с такой, что ты ходишь в лохмотьях, ничего не ешь днями, а то и неделями! Дома у тебя нет не то что комнаты, даже кровати! И проверка это покажет. - Проверка покажет, что в доме полно еды, у каждого ребенка своя комната и свое рабочее место. А то, что я хожу в рванье, спишут на то, что я вахлак и строю из себя несчастного. - Твои побои. Тебя избивают, как нечто неживое. - Спишут на неуклюжесть. В крайнем случае скажут, что подрался с кем-то и все. Не просто ведь так я могу изворачиваться из разных ситуаций. Есть в кого. - Но что-то сделать просто необходимо. - Что же? - Уйди из дома! - Куда? - То есть? - То и есть. Куда? Куда мне идти? Ты меня приютишь? Или быть может случайный прохожий это сделает? Тем более осенью. Мне не куда идти и эта безвыходность угнетает еще больше. - Но все равно надо что-то сделать. Она не понимает. Она не понимает, что просто в пустую тратит мое время, показывая свое благородство или же любопытство. Она не понимает, каково мне. Ну да, она пытается мыслить здраво, возможно, что если бы я оказался на ее месте (со стороны), то тоже бы так говорил. Но если честно, я бы лучше принес поесть, а так она просто бессильна. Это не в ее юриспреденции, не в ее власти. Она не знает всего, она не видела и части этого, она пытается себе представить такое, но, наверное, у нее это плохо получается. Она не может просто принять ситуацию такой, какая она есть, она пытается выкрутиться и представить, что все менее безнадежно, пытается отрицать правду только потому, что так будет намного легче. Звонок на урок. Ура, этот разговор кончился. Дальше весь день мы с ней не разговаривали. Она провела его с таким задумчивым лицом, а я просто смотрел в окно на птиц и мечтал о свободе. - Алекс, зайди ко мне после последнего урока. Моя классная руководительница сказала мне это как раз когда я хотел пропустить последний урок иностранного языка вместе со знакомыми, что я делаю крайне редко - от одного до пяти раз в полгода. Остальные пропуски у меня только по уважительной причине (больничный или еще что-то). Крайне неприятное событие в моей жизни добавилось к кучке таких же происшествий. Пришлось сидеть и делать вид, что мне интересно учиться и узнавать то, как же произносятся новые слова, и делать их перевод. Я открываю дверь. Моя классная сидит на своем месте, и с ней еще один человек. Полицейский. Ох, сейчас начнется… ох, как же я зол! Ох, ну куда эта больная, старая, ненормальная, одинокая, жалкая, неудовлетворенная женщина полезла? Ох, как же я зол… Надо приготовиться: сейчас начнется наиумопомрачительнейшая трата времени. Человек слева от нее мне хорошо знаком - это отец моей одноклассницы, Эригон Хиллингтон, жесткий человек в возрасте. Я его знаю хорошо и очень давно, но он не мешает личное с работой, и по его взгляду ясно видно, что сейчас он просто майор или полковник, в общем, кто-то из полиции, и разговаривать со мной будут сейчас не как со старым знакомым, а как с допрашиваемым. - Алекс, присядь, пожалуйста. Времени мусолить язык у меня нет, да и желание делать это тоже отсутствует, поэтому постараемся провернуть все дерзко и быстро. Я беру стул, поворачиваю его и сажусь, ногами обволакивая спинку, облокотившись на спинку руками и уже потом, головой, пытаюсь сделать самый что ни на есть непонимающий вид. Я продолжаю все это не очень долго, она решает не мешкать и сразу же идет в наступление, но с прелюдиями. - Алекс, ты знаешь, кто это? Она указывает рукой на Эрагона, я киваю. - это Эрагон Хиллингтон. Здравствуйте, сэр. Я протягиваю руку для того, чтобы пожать его собственную, но он не отвечает взаимностью и лишь устало смотрит на меня. Глаза примерно выражают вопрос «опять?». - А ты знаешь, кто такой Эрагон Хиллингтон? - Отец Мишель, а что? - Он работает в полиции, и мне кажется, тебе могут помочь. - Чем же? - Чем? Ты спрашиваешь «чем?»?! Оооо, она впадает в предистерику… - Ну да. Чем? - Да ты посмотри на себя! Еще вчера с тобой все было в порядке! - А что, сейчас со мной что-то не так? - Посмотри на свой нос! Он сломан? - С чего вы взяли? - Он у тебя серо-синего цвета… - И что? - Да то, что так дальше продолжаться не может! Ты должен нам все рассказать. - Что именно? - То, что с тобой происходит. Не хочет брать на себя ответственность. Не хочет говорить о том, что же «именно со мной происходит», иначе она будет выглядеть с невыгодной стороны: как так, все знали и ничего не сделали? Но она не знает и половины, а может и трети, ведь все ее доводы и аргументы - только то, до чего она могла додуматься. У нее на меня ничего нет, кроме внешнего вида, и она лишь хочет спровоцировать меня на то, чтобы я сам сказал все, как есть. В эту игру могут играть двое, стерлядь. Думала спровоцировать меня? Испугать присутствием полицая в одной комнате со мной? Не на того нарвалась, больная старуха. Я покажу тебе, как грамотно настоящие джентльмены строят диалог в светском обществе. - Со мной происходит лишь то, что происходит. Я лишь много неуклюжий и невезучий человек, вот и все. - Нос тоже тебе неуклюжесть сломала? - Ну во-первых, он не сломан (наверно), а во-вторых - нет, асфальт. Я просто поскоользнулся на грязи вчера к вечеру. Лужи развозили много грязи по земле, а при сломанном фонаре было плохо видно. И вот, спустя секунду, я из вертикального положения уже обнимаюсь с асфальтом в горизонтальном. Вот и все, и что вы так переволновались, я не понимаю? - Алекс, хватит лгать! Мы все прекрасно понимаем, что это не асфальт! Все еще не хочет брать ответственность, а ее истерия - лишь цирк, прикрытие, чтобы можно было оправдать все действия. Сколько лет этому приему? Столько же, сколько твоей правнучке, старуха? - Ну хорошо, не асфальт, а брусчатка, наверно. Я же говорю: был вечер, и я ничего не видел, просто поскользнулся и дело с концом. - Ты можешь не бояться, мы никому не скажем. Меня начинает раздражать вся эта процессия. Никому не расскажете, говоришь? А зачем тогда вы здесь собрались? Думаешь, я куплюсь и побегу, счастливый, в твой капкан? Если произойдет то, о чем я сегодня утром говорил с Юлей, то меня убьют, мать вашу. Никто не поверит, потому что на людях моя семья строит из себя идеал современного общества, и меня просто уничтожат, просто порвут, и мне страшно даже представить, насколько же это будет больно. Так что не знаю, как, но я должен отстоять непричастносость своей семьи в моем переломе. - Я ничего не боюсь. Я просто говорю, как есть, и ничего более. Ложь… Самому-то не тошно от себя? - Хватит лгать! Бинго. Она пытается изобразить несчастную, но я могу все повернуть в свое русло. Спасибо тебе, наивная, надменная, старая женщина. - Я не собираюсь продолжать разговор в таком тоне. Искренне не понимаю, зачем меня вызвали после уроков тратить время и выяснять, почему же я поскользнулся? При этом кричат и пытаются заставить признаться в том, что должно было произойти что-то другое? - Алекс, детское насилие - это очень страшная вещь. Я тебя прекрасно понимаю, ты можешь открытся нам, мы не сделаем тебе ничего плохого. Понимаю, тебе пришлось многое пережить и потерять всю веру в людей, но все же поверь. Эригон Хиллингтон может помочь тебе с родителями. Если ты думаешь что можешь справиться один, без помощи взрослых, то одумайся. Я давно подозревала, что что-то не так, я давно здесь работаю я вижу тебя практически каждый день, Алекс. Я вижу то, как ты ходишь и в чем, я отчитываюсь за оплату питания и вижу, что ты единственный не ешь, но при всем при этом я ни разу не замечала, чтобы ты принес с собой еду в школу. Ты носишь одни и те же кеды круглый год и ходишь в одной куртке на все погодные условия, как бы холодно ни было. Алекс, правда… Расскажи нам все, как есть. Наверное, меня выдал взгляд, в котором можно было увидеть только бешенство. О, как же я пылал! О, как бы я хотел разнести ее кабинет в щепки от настолько вопиющих беспрецендентности и апрофиссионализма. Детское насилие? Да что ты знаешь об этом словосочетании, стерлядь обделенная? Доверять? Вам? Нелюди. Твари. Ублюдки. Ненавижу. Всех вас ненавижу! Я сделал представительный кашель, как если б дракон сделал предупредительный залп огня. - Кхм… возможно, я не совсем правильно вас понял, но я лишь упал. (Главное, как бы она ни давила, стоять на своем и не менять историю, иначе ложь будет вскрыта. Есть изначальная история, держись ее до конца!). И даже если бы что-то произошло, то вроде родительскими делами занимается местный участковый, не? А мистер Эрагон, как мне помниться… Майор? - Подполковник. - Примите мои поздравления с повышением, сэр. - Хорошо, вечные синяки от падений и неуклюжести. Почему ты ничего не ешь? - Слежу за фигурой, сижу на диете. - Диета предполагает сбалансированную систему питания, а не его полное отсутствие. - А я по особой методике. - Почему ходишь в рваных и старых вещах? - Потому что я хипстер. - Что, прости? -Я говорю: материальное благополучие моего дома не касается ни вас, ни общественности, ни даже мистера Эрагона. Так что если вы сорвали человека со службы только ради, того чтобы потратить его время, попросите прощения за предоставленные неудобства. А я ныне не намерен продолжать выслушивать это безвкусное хамство и беспочвенные обвинения, всего доброго. Встаю, задвигаю стул. Победа. Но если честно, хорошо, что пронесло. Все-таки фактор полицейского сработал, и быть может, если бы это был не мой знакомый... Пред тем, как я открыл дверь, она открылась сама, и в класс входит Мишель. - Пап? А ты что здесь делаешь? - Он заехал, чтобы подвести тебя до дома. Не слышала? Времена сейчас беспокойные, он просто переживает и волнуется за здоровье своей единственной дочери. Береги его. Эта женщина не способна слушать мнение других: слов мистера Эрагона не было слышно вовсе. Я выбегаю из кабинета и двигаюсь к выходу. Тут меня настигает прилив паники - а если они все же решат зайти ко мне домой? Родители узнают, что кто-то что-то заподозрил. Все обвинения лягут на меня и меня забьют до смерти или полусмерти. Надо что-то с этим сделать, но что? Что я могу в данный момент времени? Надо умыться холодной водой и прийти в себя, из-за паники все внутри сжалось, тяжело дышать… Надо прийти в себя, срочно. Захожу в туалет, умываюсь, а там огромное зеркало на полстены. Я уже говорил, что ненавижу зеркала? На меня смотрит отражение, мое отражение. Мое ли оно? Урод. Неудивительно, что у тебя нет друзей, никто и не захочет с таким общаться, еще эта класснуха… Ох, как-то все навалилось слишком подряд, слишком резко, одно за другим, не давая передышки и времени, чтобы все обдумать. Поэтому очень часто приходится импровизировать, как сейчас, например. Да, не люблю такие игры в кошки-мышки с судьбой, можно обжечься в конце концов и быть съеденным не то кошкой, не то мышкой. - И что ты думаешь обо всем этом, красавчик? - А что думаешь ты? Я разговариваю с зеркалом, такое вообще нормально? Сегодня мастерская не работает, эх, как же жаль, что там нельзя находиться каждый день. Идти мне некуда, так что пойду, пожалуй, в берлогу, ну или если быть точным, в место, которое я называю берлогой. Я стою у своего гнездышка. Огромное заброшенное здание, кстати, что именно в нем когда-то было, я так и не понял, но мне было как-то все равно, если честно, и я не бродил по нему слишком активно, потому что заброшенные места заброшены не просто так – значит, можно провалиться или еще чего похлеще. Я занял в этом огромном помещении две с половиной комнаты: первая - моя кладовка, самая большая комната из всех, что я занял, и проход в нее. Я поставил огромную железную дверь, было очень трудно сначала выбить деревянную неваляшку, что находилась в этом дверном проеме, потом вдолбить в стены немного арматуры, и уже на штыри с помощью холодной сварки и изобретательности поставить новую дверь, ключ от которой я всегда носил во внутреннем кармане куртки, поближе к сердцу, чтобы не украли. Оконный проем я сначала забил досками с снаружи, потом забивал по одной доске, заливая каждый уровень цементом. Ну как цементом… помесью щебня, песка, пепла и немного цемента. Теперь даже при желании не каждый спецназовец мог сюда добраться без поддержки с воздуха. Тут я хранил все свое добро: книги, немного одежды, немного лекарств, немного канцелярии, но много разного первоклассного добра, который только можно было найти в городе, на помойках, в заброшенных зданиях – то, что другим уже было не нужно, или то, что просто плохо лежало. Я берег все шкафы, как мог, а под книги подложил специальным образом вылаженные палки, чтобы источники мудрости всегда были вентилируемыми и не кисли. Вторая комната, можно сказать, самая уютная комната моей берлоги. Моя берлога, самодельная кровать, самодельный мальберт, не большой шкаф и даже ковер. Да-да, вы не ослышались, товарищи, целый ковер. Такой мягкий и древний, что санитарноэпидемологическая станция по-любому бы запретила его существование вне костра, но это мой ковер, по которому я могу ходить босиком, и моя кровать, на которой я могу лежать и у меня не будет болеть спина. Дома у меня никогда не было своей кровати, дома я всегда сплю на полу, на двух одеялах, а если холодно - на одном. У меня здесь даже есть свой рабочий стол, я за ним делаю домашнюю работу, а читаю на кровати. За мольбертом нужно учиться стоять, поэтому он находится в углу, созданным кроватью и столом. Больше всего здесь не хватает света, но я нашел решение. В миниатюрной электростанции, приделанной у входа, я заряжаю батарейки дома или в школе, приношу сюда и сменяю батарейки, вставляю в свою электростанцию, и ток идет по трем проводам, один из которых тяготеет к розетке, которой я никогда не пользуюсь, но сделал на всякий случай, чтобы было, или использую ее только для настольной лампы. Еще один провод - к люстре, последний - к лампе, вот и вся нехитрая электросеть. Пара книжных полок и вешалок торчат из стен. У этой комнаты с безопасностью все более плачевно: на окнах я поставил лишь деревянные ставни (все-таки жадность играет свою роль и я экономлю на свете с помощью дневного его аналога), дверной проем я заставляю огромным листом железа, содранным с какого-то забора. Его я с обратной стороны перед уходом всегда зацеляю на сециально вбитые гвозди, чтобы непрошеный гость не мог сюда просто так войти. Третья комната иногда используется для разных сомнительных мероприятий, типо полежать на грязном полу или покрасить что-то очень вонючей краской. Я сбрасываю на пол рюкзак, разуваюсь и падаю на кровать. А-ах, как же хорошо! Как же хорошо… Еще бы ванну принять и было бы вообще замечательно. У меня есть пара-тройка часов на то, чтобы отдохнуть, сделать уроки и порисовать, я предоставлен сам себе. Жаль, еды нет, но если я достаточно сильно отвлеку свой мозг чем-либо, то он забудет о голоде, но пока что я хочу только отдохнуть. Я наслаждаюсь мнимым покоем и временной свободой, наблюдая в окно над увядающей флорой и засыпающей фауной своего ареала, уже находясь в полусне, как вдруг на книжную полку запрыгивает Марго. Марго - это моя кошка. Ну как моя?.. впринцепе, она не может быть чьей то, она ведь не вещь, но то же время она не общая. И все же, она чуть больше моя, чем для других таких же людей как я. Как это произошло? Она живет со мной, хоть и переодически, скрашивает мое гордое одиночество. Марго очень статная и немного странная кошка, она очень умная, настолько, что разговаривает со мной. И не совсем разговаривет, а говорит на не известном мне языке, то ли на английском, то ли на еще каком, и поэтому, хоть она и говорит, я ее не понимаю, несмотря на все отчаянное старание. Потому что с языками у меня всегда было плохо, со всеми языками. Запрыгнув на полку, она мяукает. Это у нее приветствие, дальше она начинает так важно расхаживать по нашим владениям, будто бы это все я построил только ради нее. Спрыгнув с полки на стол, она поцарапала его, показывая, что этот стол годится ей только в гоктеточки и пошла дальше. После прыжка на многострадальный мольберт она спрыгнула на кровать ко мне. - Hello. - Хеллоу, хеллоу. Как у тебя дела? - Well meant. - Что? Ой, ну ладно. Ох уж этот твой кошачий скверный менталитет, не позволяющий нам с тобой разговаривать нормально. - Well meant. - Короче просто помолчи и полежи со мной. Я глажу ее, вожу рукой по гладкой черной шерстке. Хорошо, тепло. Чешу за ушком. У нее очень интересная окраска: в стиле минимализма, то есть все тело черное, а грудка, лапки и отчасти бровки белые. Мы лежим, разговариваем о том о сем, ну как разговариваем… Я что-то говорю, она слушает, начинает отвечать, я ничего не понимаю и либо во всем соглашаюсь, либо начинаю новую тему. Потом я рисую, делаю уроки, а оставшееся время пытаюсь вправить нос получше, чем есть, чтобы можно было хоть немного начать дышать. Далее лежу на кровати, читаю книгу. Ужастно хочется есть. Достал из стола пару листов тетрадной бумаги, пожевал, стало немного легче. Клетчатка набухла от влаги и создала эффект сытости. А затем я решил вздремнуть - когда человек спит, у него прекращают работать ненужные в этот момент времени органы или, если быть точным, они продолжают работать, но не с той интенсивностью, поэтому энергия, что организм тратил на работу всех органов равномерно, распределяется на нужные ему в данный момент времени процессы. Думаю, если немного посплю, это хотя бы немного ускорит регенерацию моего организма. Я поставил будильник на телефоне за час до того, как мне надо будет оказаться дома, завернулся в рулон строительного паралона, надеясь, что в этот раз меня не настигнут кошмары и инсомния.