Любовь и страсть Демона

Миле было так невыносимо хорошо, что ей казалось, будто она в Раю. Она легко ступала босиком по изумрудно — зеленой траве большого луга, счастливо жмурясь от заходящего солнца. Светило, прощаясь с днем, еще ласкало теплыми лучами верхушки деревьев в лесу, который начинался сразу же за полем. От трав поднимался какой — то сказочный аромат: нагретые лучами солнца, они источали его, сплетенный с ароматом цветов. И хотелось замереть в этом мгновении, оставшись в нем навечно. Мила сделала пару шагов и опустилась на шелковистый ковер из травы, и девушка совершенно не удивилась, когда рядом с ней мягко опустился Давид. Он сложил за спиной огромные черные крылья и посмотрел на нее, ласково улыбаясь. Мила совершенно не удивилась тому, что у Давида есть крылья, для нее это уже казалось нормой. Она потянулась к нему, и он откинулся на спину, увлекая ее за собой и прижимая к своему горячему телу. И Миле до дрожи захотелось поцеловать его, хотелось снова почувствовать вкус его поцелуев. Она прикрыла глаза, предвкушая наслаждение, и тут же широко распахнула их снова, потянувшись к нему и приникая к его губам. Давид на секунду замер, а потом опрокинул ее под себя, нависая над ее телом и жадно целуя. Мила растворилась в своих ощущениях, для нее был только Давид и эта точка времени, в которой были они оба, а большего она не хотела. Торопливые и жадные движения губ и языка, его движения в ней, ощущение целостности и единения, — все это сплелось в непередаваемое наслаждение для Милы, которое и окончилось взрывом в ее теле. Она еще впивалась пальцами в его волосы и в траву рядом, когда он тоже замер и его угольно — черные крылья распахнулись, заслоняя собою небо. Потом снова стало светлее, когда он убрал их и лег рядом, и Мила задремала. А потом ей стало жарко и холодно. И снова жарко и холодно. Она металась, лежа на траве, пыталась найти Давида, но его уже не было рядом. Он еще позвал ее откуда — то издалека, но она не видела его и не чувствовала его кожи под своими пальцами. И от этого было так одиноко и больно... Она застыла, вглядываясь в темнеющее небо, с которого вдруг стал капать сильный дождь, но Мила не пошевелилась. Просто лежала, наблюдая, как небо прорезают белоснежные вспышки молний и желая только того, чтобы рядом был Давид. Ярость охватила все существо Давида, но пока он не стал спускать ее с цепи, потому что бросаться на Натана, оставив Милу одну, было глупо. Он медленно передвигался по комнате, не сводя темных глаз с противника и отмечая каждую деталь. Вот Натан бросил взгляд на спящую на кровати Милу, и на лице его проступило облегчение. Потом взгляд Демона желаний метнулся за окно, на бушующую там непогоду, и снова вернулся к лицу Давида. — Давай ты просто отдашь мне ее сейчас, и я уйду отсюда, оставив тебя в живых, — раздался его вкрадчивый голос, который отозвался внутри Дава новой вспышкой ярости. Он ощущал, будто сквозь туман, как его сознания касаются холодными пальцами вмешательства. Они были чуждые, словно липкие щупальца и Давид не пустил их в свое сознание, несмотря на то, что все иные чувства застилала ярость. — Если я скажу тебе по — человечески: «Катись к черту!», ты поймешь или нужно будет добавить аргументы повесомее? Натан запрокинул голову и рассмеялся. — Давид, в тебе слишком много от человека. Ты посылаешь Демона к черту, — он сделал небольшой шаг вперед, и Давид глухо зарычал, — Можешь послать меня прямиком в Ад, я не против. Давид ухмыльнулся. Кажется, Натан слишком самоуверен. — Не против ходить по Аду на своих двоих? — огрызнулся Демон желаний, снова шагая вперед, — Я забираю твою шлюху, хочешь ты этого или нет. Больше терпеть это Давид не мог. Он наклонил голову и с громким рычанием бросился вперед на Натан, вынося его из домика вместе с остатками сиротливо повисшей на одной петле двери. Натан, оказавшись на улице, расправил крылья во всю ширину, взмывая ввысь, куда за ним и последовал Давид, тоже мгновенно возносясь на огромных крыльях. Натан сделал еле уловимый бросок влево, захватывая из пустоты Тьму и бросая ее в Давида и Дав увернулся машинально, а в голове только мелькнула мысль: «Что может сделать Демону Тьма?». И словно в ответ новая порция Тьмы полетела в Дава, на этот раз попадая в ногу, которую тут же прошила вспышка Адской боли, а на лице Натана расплылась ехидная усмешка. Давид бросился вправо, пробуя зачерпнуть из воздуха Тьму, как это делал Натан, и у него получилось: она заиграла на пальцах, только в отличие от Демона желаний, искрилась и переливалась жидким пламенем. Дав чувствовал, что вся злость и ярость будто перетекают из него в эту Тьму, на которую Натан смотрел со смесью ужаса и восхищения. Ехидная ухмылка стерлась с его лица, будто ее там никогда и не было, и он в последний момент увернулся, когда Тьма полетела в него, задевая самый краешек крыла. Крыло вспыхнуло и тут же погасло, когда его коснулись капли сильнейшего ливня. Непогода бурлила вокруг них, унося в свой водоворот, в котором они стали центром. Вокруг то и дело разрывались громовые раскаты, которые сопровождали белоснежные вспышки. Неожиданно Натан спикировал вниз, вглядываясь в то, что происходило возле домика и Дав, проследив за его взглядом, низко зарычал и бросился следом. В домик, в котором он оставил Милу вбегал Лирон, на мгновение взглянув в небо и удостоверяясь, что Давида нет поблизости. Сильнейший ударь в грудь отбросил Дава на несколько десятков метров, и он закрутился в воздухе, теряя ощущения полета и проваливаясь вниз. Это Натан, воспользовавшись тем, что Демон порока отвлекся, оттолкнул его назад. Дав увидел землю, размокшую от непрерывных потоков воды, за секунду до того, как впечатался в нее, вызывая грохот, прошедший по всей поверхности земли, а может, всему виной была новая вспышка молнии, ударившей совсем близко от его распростертого на земле тела... Дав приподнялся на руках, пытаясь нормализовать сбившееся дыхание и отчаянно боясь, что он не успеет прийти на помощь Миле, но помощь последовала с совершенно другой стороны: Лирон вылетел из домика вперед спиной, а следом за ним вышел белоснежный Ангел, в котором узнал Дана, возлюбленного Авиталь. На лице бывшего Архангела горела смесь света и праведного гнева, которая отражалась в глазах, и Давид подумал про себя, что Архангелы бывшими не бывают. Лирон взмыл вверх, бросая в Дана вспышки Тьмы, которые встречались со вспышками Света и на небе вдруг стало светлее: это Дан, распахнув свои крылья взметнулся вверх, атакую Лирона. Все это произошло в какие — то считанные секунды, и Давид, наконец, смог подняться на ноги и оглядеться в поисках Натана. И тут же с удивлением обнаружил, как Натан, уже порядком потрепанный, резко взмахивая крыльями, уносится вверх, преследуемый Яроном. Неужели и Демоны встали на их с Милой сторону? Он, может, и ожидал чего — то подобного от Ангелов, потому что у них были для этого свои причины, но Демоны казались ему стоящими каждый за себя и свои интересы. — Уноси Милу, вези ее к врачу. Срочно, — развернувшись, крикнул Дан, и его голос заглушили потоки дождя. За это промедление в ходе его маленькой битвы, он поплатился тем, что ему в спину попал сгусток Тьмы и Ангел взмахнул руками, издавая душераздирающий вопль. Это было больно даже для Демонов, какую боль чувствуют при соприкосновении с чистейшей Тьмой Ангелы, даже и представить страшно. Дан выпрямился, выравнивая положение, и снова бросился на Лирона, а Дав не стал больше тратить и без того ускользающее время. Он бросился в домик, на бегу стирая капли дождя, заливающие глаза. Мила все еще металась на постели, и с губ ее, то и дело, срывался протяжный хриплый стон. Дав огляделся, пытаясь найти что — то, в чем можно было забрать девушку, укрыв ее от ливня за стенами дома, и не придумал ничего лучше, чем надеть на нее халатик. От первого же прикосновения к ее раскаленной коже у Дава все внутри скрутилось в тугой узел. Безумная тревога не только за здоровье, но и за жизнь Милы разлилась по внутренностям сжигающей лавой. В этом была только его вина. Он унес ее из квартиры на холод, и она простудилась, а теперь нужно было срочно оказать ей помощь, но и до этой самой помощи необходимо было еще добраться. Давид невыносимо бережно надел на хрупкое тело девушки халатик и завернув ее в одеяло, поднял на руки. Он был весь в грязи и мокрый, но сейчас не было времени заботиться о внешнем виде, поэтому Демон шагнул за порог домика, тут же расправляя крылья и зависая в воздухе в паре метров от земли. Буря все еще не прекращалась, а Ангел и три Демона продолжали свою битву. Небо разрезали вспышки молний и Света, которым Дан щедро поливал противника, но Тьмы было в несколько раз больше, потому что это была битва Тьмы. Дан развернулся в ту сторону, откуда сегодня утром он прилетел и набрал высоту, прижимая к себе свою драгоценную ношу. Он не видел, как в жидкую грязь падали то Дан, то Ярон, как у них почти не оставалось сил на битву, которую они вели за то, чтобы его сын Адам мог родиться на свет. Он не видел, как совершенно выдохшийся Ангел все продолжал атаковать Демона, задыхаясь от боли, когда в него попадали вспышки Тьмы. Как Натан понял, что ему не выстоять против Ярона и покинул поле битвы, оставив Лирона на растерзание двух противников... Давид нес Милу, бережно прижимая ее к себе, по лицу его катились слезы отчаяния, и это было, наверное, то самое, что осталось в нем от Ангела. Он уносил любимую туда, где ей могли помочь. Остальное было не важно.