Дьявол всегда тот, от кого меньше всего ожидаешь.
Китай. Провинции Фуцзянь (Fujian). В это время жизнь в Китае шла своим чередом. Несколько лет назад старший сын Джона Стивенсона — Стефан после расшумевшейся на весь Вашингтон новости покинул свою страну, в которой вырос, познал правила жизни. Поселился он в небольшой, но светлой деревушке провинции Фуцзянь. Большую часть своей жизни он прожил в Америке. Его семья входила в десятку самых богатых людей в Соединенных Штатах. У него было всё, о чем мог бы только мечтать человек. Однако, на удивление, для него это мало имело значение. Когда ему было пятнадцать лет, его мама, Мария, умерла от лейкемии. Семья держала траур несколько долгих тяжелых лет. А Джон и вовсе не смог жить своей прежней жизнью, когда умерла его жена. Майкл и Стефан — вот, что держало его на ногах, что заставляло жить и трудиться на благо их общего будущего. Однако в силу непонятных для Стефана причин Джон больше времени уделял Майклу. Он не скрывал, что после себя на месте владельца фармацевтическими филиалами хочет видеть именно младшего сына. Хоть и дела бизнеса не волновали Стефана, ему непонятно было одно — почему отец ведёт себя так, словно не замечает его, словно он и не сын ему, а просто человек, живущий с ним в одном доме.***
Пятнадцать лет назад. — Отец, может, ты хотя бы сейчас мне скажешь, что именно происходит? — Стефан с искренним беспокойством смотрел на отца. Как только умерла Мария, Джон очень редко стал называть его сыном, и это очень расстраивало парня. — Я тебе не отец, Стефан. — Выпалил Джон. В это время он почувствовал облегчение, словно с плеч свалился громадный камень; одновременно с этим его сердце сжалось до боли от произнесенных им же слов. Ему с трудом давались слова. Однако начать с чего-то всё же нужно. Стефан ни в чём не виноват. Он не виноват в том, что его так называемый отец поступает, исходя из собственного самодурства. От удивления глаза Стефана округлились, а в горле сформировался большой ком, который не давал произнести и слова. Голова затуманилась от возникших разом вопросов. Однако он не знал, что именно спросить у Джона, чтобы разом узнать всю правду. Нависшая напряженная атмосфера делала только хуже. — То есть? — Несколько минут раздражающего молчания прервал хриплый голос Стефана. — Что значит «не отец»? Чувство вины перед двадцатипятилетним парнем, перед своей погибшей женой не позволило смотреть в его наивные чистые и до сих пор детские глаза. Стефан всю жизнь считал Джона своим отцом. Он его воспитал, дал первые уроки жизни. Стефан был счастлив с ним. Он его любил. Отвернувшись к окну и нервно убрав руки за широкую спину, Джон слегка замялся. Он собирался рассказать всё сразу после смерти Марии, однако не хотел оставлять Стефана одного в этом непредсказуемом мире полном проблем и слёз. Но теперь понимает, что своими поступками сделал ему ещё хуже. — Когда я познакомился с Марией, она уже была беременна. Я был так сильно влюблён в неё, что для меня было неважно — мой это ребёнок или нет. Мария была всем в моей жизни. Она была её смыслом. Поэтому я вырастил тебя. Я привязался к тебе так же сильно, как к Майклу. Но после… — Собрав в себе все силы, Джон медленно повернулся к названному сыну, на лице которого выражалось потрясение. — Но после её смерти… я не знаю, что именно нашло на меня… — Двадцать пять лет… Двадцать пять лет вы оба скрывали правду. — Уставившись в пол, безразличным осипшим голосом подвёл итог Стефан. Он теперь понял — вернее, он так думал — что все свои двадцать пять, которые он прожил в этом особняке, он был чужим. И это угнетало парня ещё сильнее. — Стефан, — уловив состояние сына, Джон забеспокоился. — Прошу, пойми меня правильно… — Я всё понял. — Стефан, не желая больше ничего слышать, прервал его и поднял на Джона свой безжизненный взгляд, словно перед ним не стоит человек, которого он больше всех уважал, которого любил, даже несмотря на то отношения после смерти матери. — Раз уже мне здесь не место, то я уезжаю. В Китае мой знакомый предложил мне работу в одном детективном агентстве. Кажется, там мне будет лучше. — Зачем так далеко? Разве во всем Нью-Йорке не найдется работы? — Мистер Стивенсон, позвольте мне самому решать, где работать. Я и так собирался учиться в Китае, но Майкл попросил остаться. Теперь же когда у него есть семья, меня ничто не держит. — Встретившись своими голубыми глазами с чёрными глазами отца, Стефан задержался на секунду. — Прощай… отец.***
С тех самых пор Стефан встретился с ним лишь на похоронах Майкла. Они обмолвились пару словами. Но на тот момент Стефан был по-прежнему обижен на него, поэтому не желал как-либо развивать диалог. А Джон, чувствуя угрызения совести, во что бы то ни стало хотел поговорить с сыном, однако тот и слушать ничего не хотел. Но сейчас он жалеет… в свои сорок лет он понял, что вёл себя как маленький ребёнок. Оставив человека, который заботился о нём столько лет. Заботился, опекал, многие годы был настоящим отцом… Но всё же… он покинул их, даже не дослушав настоящей причины его такого равнодушного отношения. А сейчас… сейчас уже поздно. Поздно жалеть о чём-либо. Ведь даже короткое слово «прощаю», от которого на душе становится легко, от мертвого нельзя услышать, чтобы твоя совесть хоть немного успокоилась. В небольшой уютной комнатке удобно разместился на своем кресле-качалке сорокалетний мужчина. Его густые волосы цвета бронзы были аккуратно уложены, крупноватое тело расслабилось. Голубые глаза медленно пробегали по страницам книги « Государь» Макиавелли, стараясь запомнить каждую деталь, каждую мелочь, словно он должен был выучить её наизусть. Сама комната была чем-то похожа на одну из демонстрационных комнат девятнадцатого столетия. На стенах, окрашенных в темно-коричневый цвет без каких-либо узоров, были размещены художественные труды итальянского живописца Рафаэля Санти. К слову, эпоха Высокого Возрождения всегда привлекала Стефана своей необычностью. В своих произведениях Рафаэль воплотил представление о возвышенных идеалах ренессансного гуманизма, что являлось одной из главных причин, по которой шедевры художника вызывали некую симпатию и даже заинтересованность у Стефана. Также Стефан был поклонником общеевропейского стиля рококо. Во многих комнатах висели картины знаменитого французского живописца Антуана Ватто, творчество которого и стало прологом данного стиля. Камин европейского стиля, который нередко можно увидеть на иллюстрациях зарубежных романов, добавлял некую изюминку к этой картине. Вдоль стены с восточной стороны был размещен небольшой шкафчик, полностью забитый различными произведениями, начиная от произведений, носящих политический характер, и заканчивая произведениями итальянского классицизма шестнадцатого столетия. Внезапный стук в дверь заставил Стефана отвлечься от произведения и поднять взгляд на дверь, сделанную из красного дерева. — Входите. — Повышенным тоном произнёс мужчина и захлопнул книжку, хлопок от которой получился даже громче, чем мог ожидать Стефан. В комнату вошёл темноволосый мужчина высокого роста, по возрасту он был чуть старше Стефана, однако это не было так заметно, ведь выглядел он намного младше своих лет. Чёрные волосы были слегка взъерошены из-за их прореженности и иголками были направлены в разные стороны, официальный костюм обтягивал тело, придавая тому важный вид. — Не помешал, Стефан? — Слегка прикрыв дверь, мужчина подошёл чуть ближе к собеседнику, сохраняя небольшую дистанцию. Его голос звучал негромко, но довольно хрипло, словно его горло пересохло от невыносимой жары. — Совсем нет, — Стефан слегка приподнял уголки своих губ и указал на рядом стоящее кресло, — проходи, Алекс. Когда тот присел на кресло, что стояло противоположно креслу хозяина поместья, Стефан продолжил: — От моего дорогого племянника довольно давно не было новостей. Рассказывай, что успел он натворить за это время.***
Лунной ночью холод собирается в мириады фиолетовых крупинок, рассыпается перед людьми, перед странным светом. В это время суток луна становится более загадочной и прекрасной. Хоть она и не вступила в определенное положение, когда являлась полной, но даже так она обладала особым притягательным свойством. Вокруг стояла загробная тишина. Не было слышно даже стрекот ночных насекомых. Однако Луку совсем не привлекала вся прелесть ночи и умиротворенной тишины. Он был полностью погружён в свои раздумья, а его злобный взор был направлен только на окно кабинета Агреста, в котором был виден яркий свет, подтверждающий присутствие Агреста в здании. — М-месье Агрест, что Вы делаете? — Маринетт была в замешательстве от действий Адриана, который смотрел на неё, словно хищник смотрит на беззащитную жертву. На его лице играла легкая ухмылка — и это сильно пугало девушку. — А ты разве не хочешь этого? — Адриан заглянул в её васильковые глаза и медленными шагами стал идти вперёд, заставив ту сделать несколько шагов назад. Когда девушка встретилась с препятствием — а это оказался стол — она замерла, словно была загнана в угол. На лбу проступил холодный пот. Страх пробежал по всему телу. Её сердце бешено колотилось. Однако сейчас оно стучало не просто от присутствия Агреста-младшего, а от его безрассудных действий, которые вводили девушку в недоумение. Он находился так рядом, что дыхание Маринетт сбилось, ноги начали трястись от страха. А в голове завертелся круговорот вопросов, которые не давали ей здраво мыслить. Тот факт, что она хочет Адриана во всех смыслах этого слова, она не отрицала. Но сейчас он был пьян. Он был не в состоянии здраво мыслить так же, как и Маринетт. Только той не понадобилось употреблять сильнодействующий алкоголь, чтобы пребывать в таком безрассудном состоянии.А что если это игра, которая закончится сразу же после того, как он закончит начатое?
— П-пожалуйста… — справившись с застрявшим в горле комом, Маринетт чуть слышно заговорила, — не надо. Слёзы выступили на глазах Маринетт. Ещё секунда, и она расплачется от безысходности. Она не может так поступить. Не может так поступить ни с ним, ни с собой. Совесть никак не могла ей позволить такую слабость, которая может стать роковой ошибкой в её жизни. Но как образумить голодного хищника, который загнал в угол свою жертву? Обладательница иссиня-чёрных волос оперлась о край стола в попытке удержаться на ногах. Адриан подошёл к девушке практически вплотную. Его глаза горели от возбуждения, а на лице сияла ухмылка. Прикоснувшись холодным указательным пальцем к плечу Маринетт, Адриан медленно провёл прямую линию до её запястья, от чего по телу девушка пробежала леденящая дрожь. Теперь Маринетт каждой клеточкой своего тела чувствовала нахлынувший страх. Она была настолько напугана, что возможность благоразумно рассуждать испарилась. Она прекрасно понимала, что если поддастся желанию и позволит Адриану завершить начатое, то её жизнь станет ещё хуже. Адриан будет жалеть об этом. А, возможно, даже буквально выгонит её из своей жизни после этого случая.Жертва сделает всё возможное, лишь бы уцелеть от нападения хищника. А непомерно напуганная жертва тем более.
Рука Маринетт содрогнулась, и девушка невольно провела ей по столу, пытаясь удержаться на ногах, но тут случайно её дрожащая белоснежная рука сталкивается с большим, но очень хрупким сосудом, который ещё час назад был наполнен восхитительно-красивым, но неимоверно крепким напитком, способный в считанные минуты свести с ума человека. Прошла всего секунда. Маринетт, рассудок которой полностью помутился, схватила сосуд. Звук от разбившегося стекла распространился на всю комнату. Изумрудные глаза блондина мгновенно помутнели, он ничего не мог разобрать и понять. В голове пронеслась адская боль, и в эту же секунду не в силах сохранять равновесие Адриан рухнул на пол и замер. Временное пространство перестало существовать для дизайнера. — Господи! Что я сделала?! — девушку сразу же охватила паника. Сейчас она даже не понимала, как смогла пойти на такое. « Неужели я убила его?» — в голове девушки промелькнула мысль, от чего ей захотелось закричать во всё горло. Однако из-за страха, сильного волнения и непонимания всей сути ситуации Маринетт не могла больше произнести ни одного малейшего слова. Она опустилась на колени и дрожащими руками прикоснулась к виску парня. Перед ней сейчас лежал истекающий кровью человек, которого она любит. И всё это из-за неё. Из-за её глупости! Это и есть самая страшная ошибка в её жизни. Ошибка, исправить которую практически невозможно. Когда разум немного стал проясняться, девушка всё же додумалась позвать кого-нибудь на помощь. Однако из присутствующих здесь была лишь охрана. Но и это лучше, чем ничего. Через силу подавив поток нахлынувших слёз, Маринетт буквально соскочила с места и молниеносно направилась к двери. Первая попытка открыть дверь оказалась неудачной. Слёзы и трясущиеся от страха руки не позволили ей нормально потянуть ручку. «Успокойся, Маринетт!» — мысленно приказала себе девушка. И уже вторая попытка оказалась более успешной. Как только дверь была открыта, Маринетт побежала искать того самого охранника. Девушка не переставала корить себя за совершенный поступок. Да, она не хотела, чтобы они оба совершили непоправимую ошибку, но это не повод разбивать бутылку о голову любимого человека. Лестницу Маринетт преодолела не без труда. Из-за смятения и потока слёз, которые буквально размывали перед ней дорогу, она несколько раз споткнулась и чуть не упала с лестницы. Кричать она была не в состоянии. Складывалось ощущение, что горло пересохло от неимоверной жажды. Ноги продолжали трястись от страха и беспокойства за жизнь блондина. А каблуки делали ситуацию только хуже. Когда с лестницей, наконец, было покончено, Маринетт остановилась, согнув колени и прижавшись спиной к холодной белоснежной стене, чтобы отдышаться, однако из-за того, что дыхание сбилось ещё в кабинете, это сделать было сложно. Набрав как можно больше воздуха в легкие, девушка выдохнула и начала осматриваться в попытке найти этот заветный выход. «Соберись! На счёту каждая секунда!» — мысленно ругала себя обладательница иссиня-черных волос. Однако идти куда-либо у неё больше не было сил. Ей хотелось рухнуть на пол, поджать колени и зарыдать от безысходности. Но когда выход всё-таки предстал её взору, быстрым ходом она направилась к нему. Только вот… — Г-где же он? — Сглотнув сформировавшийся в горле огромный ком, девушка хрипло произнесла в пустоту. Именно в тот момент, когда этот человек так нужен ей, его нигде нет. Словно он провалился сквозь землю. И тут паника новой волной охватила её. Она ничего не может сделать. Она никак не может исправить совершенную её ошибку. Сейчас ей кажется, что лучше бы он сделал то, что хотел, а потом заставил забыть об этом, но всё же он был бы живой. Но исправить уже ничего нельзя. Однако тут она заприметила черный «вольво», который стоял совсем неподалеку от неё. И это оказалось для неё спасением, что было даровано свыше.***
— Значит, «Гавайская Роза», так? — Подперев свой подбородок руками, Стефан слегка задумался. Он довольно давно не интересовался делами своего племянника, считая, что дела не так уж и плохи. Да и заботы подобного рода его не волновали. Он считал это самой настоящей тоской смертной. Однако сейчас об этом немного пожалел, ведь он пропускает самое интересное, что только может происходить в жизни. Противостояние двух сильнейших наркотических империй, разве может быть что-то более захватывающе этого, если не брать в счёт детективные произведения, что прочёл Стефан. Однако то, что написано в книгах, выдумки. А это жизнь. — Именно. — Ещё с большим энтузиазмом продолжил Алекс. — Однако что самое интересное. Кто именно производитель — не знает никто. — И тут мужчина слегка наклонил голову в сторону Стефана и перешёл на шёпот, словно боялся, что их могут услышать. — Многие говорят, что «Гавайская роза» — это «снадобье» самого дьявола. Нуар — именно так они и нарекли этого дьявола — покровительствует над этой империей. — А члены самой Мафии? — Приподняв правую бровь, Стефан с интересом глянул на друга. — И даже они. Стивенсон расплылся в довольной ухмылке, что иногда даже пугало Алекса. — Интересно… Но разве мы можем назвать дьяволом того, кто просто покровительствует над этим? Послушав тебя, я понял, что люди, которые так яро обсуждают этот наркотик, противоречат сами себе. «Создать» и «управлять» — вещи глубоко разные, Алекс. — Ухмылка мгновенно исчезла с лица Стефана. — По сути, это тоже самое, что путать падшего ангела и самого дьявола. Когда-то падшие ангелы были совсем безгрешны и невинны, но они были настолько увлечены Сатаной, что взбунтовались и перестали служить Богу. И теперь они так же, как и дьявол, искушают людей. Только вот падшие ангелы служат Сатане, а сам дьявол действует, не подчиняясь кому-либо. Видимо, Джаспер и сам не подозревает, с кем столкнулся. Он будет стараться узнать, кто скрывается под маской Нуара, сам не понимая, что ищет не того. — Знаешь, порой я тебя совсем не понимаю, Стефан! — Возмутился Алекс, когда очередная попытка переварить поступивший поток информации оказалась неудачной. Манера речи друга всегда вводила его в недоумение. И это вводило мужчину в недоумении, заставляя чувствовать себя крайне неловко. Однако понять его было многим непросто. Поэтому все скидывали на то, что сам Стефан — очень непростой человек. — Что ты хочешь этим сказать? — «Гавайская Роза» — именно ей Нуар искушает людей. Но разве за этим препаратом искушения стоит сам Нуар? Он ли тот дьявол, которого стоит бояться? Или же он — падший ангел, что идёт на поводу у истинного дьявола? — Не взглянув на друга, задумчиво проговорил Стефан. — На данный момент я хочу узнать как можно больше об этой Розе, и ещё больше — кто за ней стоит. Возможно, мне придётся самому взяться за это дело, пока мой дорогой племянничек не натворил дел. — А вот так бы сразу и сказал, — воодушевился предстоящим весельем Алекс, и в его глазах сверкнул огонёк некого азарта, который возникает у самого ярого игрока перед началом игры в покер. — Когда приступим? — Разве у тебя своих дел нет? — Что ты! Я двадцать лет проработал в этом Китае, и за это время ничего интересного не происходило. Скучная детективная жизнь, как говорится. — Вздохнув, Алекс невольно вспомнил проведенные годы в Китае. Эта страна всегда привлекала его, поэтому он и уехал сюда работать после окончания колледжа. А после и позвал к себе своего лучшего друга Стефана, когда узнал о его беде в семье. — Что ж, буду только рад, — улыбнулся Стефан и протянул другу руку.***
Вытерев слёзы со своего лица, Маринетт направилась к машине, надеясь на помощь от хозяина чёрного автомобиля. Заприметив ту самую девушку, которую Лука хотел застрелить на вечере, он сильно удивился. Разве Адриан смог так легко отпустить её, когда вокруг такое происходит? Однако сейчас его это не сильно волновало. Лука решил, что это милость, которая дана ему свыше. Милость, о которой он уже и не мечтал этой ночью. Обладатель синих волос протянул руку в карман, чтобы достать оттуда пистолет Кима, не сводя глаз со своей жертвы.И всё же получилось иронично: жертва сама идёт в лапы хищнику.