Неистовство

Искалеченный отряд вернулся на место стоянки. Вместо одиннадцати — семеро, включая капитана. Фиалка сидела рядом с Санасом, тот прижимал ее к себе. — Хорошо, что вы не пострадали, — сказал капитан, подойдя к ним. Санас кивнул, не поднимая головы. Никан еще немного постоял, удивляясь такому смирению парня, и прошел к огню. Когда командир отошел, Фиалка тихо шепнула другу: — И долго ты сможешь поддерживать иллюзию? — Примерно до рассвета. Если Санас не вернется, тебе придется уносить ноги. — Спасибо, что прикрываешь нас. — Я же обещал наблюдать. В любом случае лучше прикинуться спящими. *** Волк упал на землю. Каждый вздох давался тяжело, порезы болели. Стрелы все еще торчали из боков. Теперь боль не была призрачной. Она отдавала вибрацией по всему телу. Не так он хотел расквитаться с Марком. Санас надеялся убежать до того, как придет подмога. Но кто ж знал, что скоростью охотники не уступают даже оборотню. К волку подбежала рыжая шакалица: — Живой? — Частично, — буркнул Санас. — Мы могли их добить, почему отступили? — Они еще нужны мне. — Ты собираешься вернуться? — удивленно спросила проклятая. — Да. Как только раны заживут. Они должны быстро затянуться. Только вытащить бы все стрелы. Шакалица больше не стала задавать вопросов. Она рыкнула куда-то в сторону. На зов из-за деревьев вышли еще пятеро таких же оборотней. Они зубами начали вытягивать из Санаса стрелы. Он рычал от резкой боли, но все же оставался неподвижен. Раны заживали буквально на глазах. — Ты и вправду уникальный, — задумчиво сказал один из шакалов. — Почему? — Порезы затягиваются очень быстро. Огромный просто жуть, я таких еще не видел. Ко всему этому якшаешься с охотниками. — Да, полный набор, — процедил Санас, поднимаясь на ватных ногах. — У них оружие какое-то необычное? Почему так болит все? Ран ведь уже нет. — Странные у тебя вопросы. Ты проклятый и не знаешь, почему так опасны для нас охотники? — покосился на него шакал, в шерсти которого изредка пробивалась седина. — В сплав их оружия входит вещество, которое отравляет кровь проклятых. Благословение Архона или как-то так они его называют. Если бы тебя хоть раз ранили посерьезнее, вряд ли бы ты уже смог стоять на ногах и продолжать схватку. — Значит, им нужно хорошенько полоснуть меня лишь раз, чтобы обеспечить себе победу? Шакал кивнул. — Весело получается, — пробубнил волк. — Так они нас и ловят обычно. — Спасибо за помощь, — кивнул им Санас, обретя наконец равновесие. — Ты спас мою неразумную дочь, — кивнул в ответ шакал. — Я не мог оставить твой зов без внимания. — Не попадайтесь больше. Стая побежала прочь. А парень улыбнулся про себя. «Целая семья нежити, которая хотела спокойной жизни. Людям и проклятым никогда не понять друг друга». Волк развернулся и побежал в сторону лагеря. По пути он нашел небольшой ручей и смыл с себя кровь. Почти добежав до отряда, волк пригнулся как можно ниже, сменил облик и заполз в ближайшие кусты. Из них можно было рассмотреть отряд. Однако вылезать из кустов Санас не спешил. Ведь надо было придумать объяснение своему отсутствию. Посмотрев на Фиалку, он обнаружил ее в компании неизвестного парня. А присмотревшись, Сана перекосило: «Это я? Как это?». Близнец заметил Санаса, поднялся на ноги и тихо прошел в те же кусты. Парень ошарашенно смотрел на свое живое отражение. Как только близнец подошел совсем близко, вместо себя Сан увидел обросшего мхом скелета. Парень непонимающе моргнул, проверяя, не обманывает ли его зрение. Но скелет не исчез, и от этого возникло еще больше вопросов. — Наконец-то, — послышался шепот от скелета. Кости сели рядом с Санасом. — Это что такое? — непонимающе пробубнил парень, окинув взглядом существо. — Это был ты. Прости, но этот труп оказался самым подходящим для иллюзии. — Картер? — удивленно уставился тот на скелета. — Не совсем. Всего лишь моя марионетка. Хорошо, что ты пришел, — затараторил скелет. — У Фии есть заживляющие травы, если что. Не делай больше глупостей. — Спасибо, — только и смог выдавить парень. — Топай обратно. Прикинься, будто в туалет ходил. Я вернусь в свое тело, а то уже все болит. Скелет тут же упал, рассыпавшись на отдельные косточки. Санас еще немного посидел, пытаясь переварить случившееся. «Как много я все-таки не знаю о нежити и магии Нохра». Выйдя из кустов, Санас прошел к Фиалке и погладил ее по волосам. У девушки отлегло от сердца — парень жив и уже исцелился. Но он не стал задерживаться около подруги и подошел к Никану. Тот сидел с уже перемотанной рукой и чистил меч от крови. Санас сел напротив: — Ты в порядке? — Четверо моих парней полегло. Я не в порядке, — ответил Никан. Санас на это промолчал, а капитан продолжил: — Такой махины я никогда не видел. Я знал, что есть огромные порождения Нохра. Но нас учили, что чем больше нежить, тем меньше у нее мозгов. А этот… Мало того, что разумен и силен, так еще и лидер стаи. «Положим, не лидер, а просто мне помогли. Но так, наверно, даже лучше, пусть думает, что оборотень не одиночка». — Этого так просто оставлять нельзя, — подкрепил свои слова Никан. — Пойдешь его искать? — Таким составом? Нет, нас явно маловато для такой зверины. Мне нужны человек двадцать, не меньше. С учетом того, что часть из них так или иначе пойдет в расход. — Жестоко. — Сан, по-другому с таким не справиться. К тому же нежить злопамятна. Они пришли мстить за своего. И при столкновении с другими охотниками также не пройдут мимо. — Так они мстили за того, которого вы убили в селении? Никан ненадолго замолчал. — Откуда ты знаешь, что один умер? — посмотрел он Санасу прямо в глаза. «Прокол». — Слышал разговоры в отряде, — без замедления ответил парень. — Не будь таким подозрительным, Ник. Командир вздохнул, кладя меч рядом с собой: — Ты все еще думаешь, что с проклятыми можно дружить? — Думаю, можно, только если не знать, что они проклятые. Никан удивленно уставился на парня. Санас лишь немного улыбнулся. — Да, так, наверно, можно, — вдруг кивнул капитан. Теперь удивился Санас: — Даже не думал, что когда-нибудь ты со мной согласишься. — Я просто вдруг подумал, что будь ты нежитью, мне бы было очень жаль тебя убивать. Занятный ты парень, — улыбнулся уголком губ командир. — Как твоя сестра? Они с Марком вроде были близки. — Она сильная. Справится. — Увидеть такое и переварить — непросто. Мужчины замолчали. Санас обвел взглядом лагерь. Охотники сидели на земле, перевязывая раны и очищая доспехи от крови. Парню даже стало немного их жаль. Может, и правда не стоило убивать Марка? Но простить его насмешки… Нет, Санас не смог бы притворяться, будто ничего не слышал. — Он не убил меня, — пробурчал себе под нос Никан. — Что? — переспросил Сан. — Он не убил меня, — повторил капитан, посмотрев на парня. — Мог убить, но не убил. Других растерзал без сожаления. Но когда обезоружил меня, помедлил, а затем и вовсе ушел. Почему? Санас только неуверенно пожал плечами в ответ. Прошло почти восемь дней, прежде чем побитый отряд вышел на широкую дорогу, ведущую к Церковному кругу. Высокие стены и великие священные строения за ними было видно даже на большом расстоянии. Серебристые крыши башен возвышались где-то глубоко в городе, отражая свет солнца. — Почти добрались, — сказал командир, поправляя ремни, держащие меч за спиной. Фиалка, широко раскрыв золотые глаза, разглядывала «будущий дом»: — Ого! Он же просто огромный! — Еще бы, — хохотнул Санас. — Огромный город, и почти каждый в нем — либо молебник, либо охотник. Девушка перевела взгляд на парня, поняв тонкий намек. Город, кишащий врагами. Один прокол, и они оба окажутся в лучшем случае на привязи, а в худшем — на костре. — Говорят, здесь невероятно большой архив священных знаний, — мечтательно произнес Санас, разглядывая стены города. — Интересуешься историей? — спросил Никан, посмотрев на парня. — Отчасти. Я просто любознательный, — улыбнулся тот в ответ. Капитан тоже улыбнулся и потер больную руку. — Сильно болит? — спросила Фиалка. Она теперь практически не отходила от Санаса, а потому стала чаще участвовать в разговорах командира с названным братом. — Терпимо, — бросил Никан и отвернулся. Санас не в первый раз заметил, что капитан старался отделаться от вопросов девушки однозначными ответами или вовсе кивком. Будто не желал разговаривать с ней. Но чем она могла провиниться перед ним и заслужить такое отношение? Парень не понимал. Он мог лишь построить предположение о том, что в церкви все женщины — просто женщины, их уважают как молебниц и только. И потому, возможно, капитан не считал нужным разговаривать с Фиалкой, но не отвечать на вопросы совсем значило бы выказать неуважение. Фиалка же чувствовала пренебрежение со стороны командира всем своим нутром, потому снова и снова пыталась задавать Никану вопросы, надеясь-таки вывести на разговор, изменить его к себе отношение. Но тот каждый раз заводил долгие беседы только с Санасом. — Что ж, двинули, — махнул отряду капитан, и уставшие израненные охотники стали подниматься с земли. — Мы его видим уже, а как скоро мы доберемся? — снова спросила Фиа. — До темноты, — ответил капитан и, повернувшись к идущему рядом Санасу, лукаво улыбнулся. — Готов к омовению? — Омовение? — переспросил Санас. — Это что? — Это ритуал посвящения в церковь, — ответил Никан. — Вас окатят водой холодной, как мертвые воды, но вроде бы благословленной Архоном. — То есть не обычной водой? — Ну, в каком-то смысле, да. Все замолчали. Санас заметил мечущийся взгляд Фиалки, который она постаралась спрятать ото всех, опустив голову. «Могут ли слова Никана означать, что вода, как и оружие, пропитана веществом, приносящим проклятым вред? И как нам этого избежать? И надо ли избегать?» — Вы этой водой против нежити тоже пользуетесь? — аккуратно спросил Санас. — Раньше пользовались. Теперь уже только против некромантов. — Почему? — Вещество редкое, его и так добывают с трудом, — посмотрел на него Никан. — Раньше его добывали прямо под Церковным кругом, но оно там закончилось. И омовение стали проводить самой обычной водой, ведь невыгодно выливать на каждого нового молебника редкую эссенцию. Решили, что проверки камнем достаточно. — Но ты же сказал, благословленная вода. Никан вздохнул: — Вообще молебникам не рассказывают, какой водой их омывают. Поэтому молебники, которые не общаются с такими болтливыми капитанами, думают, что их омывают священной водой, — капитан снова улыбнулся. — А я… Просто хотел проверить, интересно ли тебе станет. — Мне все интересно, — хитро улыбнулся Сан. — Я уже заметил. Это мне в тебе и нравится. Ты ни к чему не остаешься равнодушным, и у тебя всегда есть свое мнение. Это выделит тебя среди остальных церковников, я уверен. Санас в ответ только хмыкнул. Если он привлечет внимание, хорошо ли это для того, что он собирается делать? Ведь он интересуется не только Архоном, но и его темным братом. С другой стороны, взобраться по титулам церкви нужно как можно быстрее. Еще только начало темнеть, когда отряд наконец подошел к массивным воротам Церковного круга. Они были открыты и все еще впускали всех желающих. Неторопливо въезжали повозки, заходили путники, каждого входящего привратники быстро проверяли осколком. Санас с Фией напряглись, входя в ворота, но никто из проверяющих не вытащил камень из коробки, спокойно пропуская отряд внутрь. Доверие охотникам сделало свое дело. Санас немного улыбнулся. Теперь осталось так же беспрепятственно попасть в саму церковь. Они следовали за Никаном по улицам Священного города. Все здесь выглядело не так, как в родном городе Санаса. Улицы извивались и переплетались, как паутина. Каждый дом здесь был ухоженным, аккуратным, приятным. Парень не смог углядеть ни одного обшарпанного закоулка. Отряд постоянно проходил то мимо небольших фонтанчиков, то статуй неизвестных, видимо, святых женщин и мужчин, то небольших беседочек с восседающими там группками людей. Неподалеку слышались зазывающие выкрики торговцев. Люди сновали туда-сюда, большинство из них было в одеждах молебников, но случалось проходить и простым горожанам. Также Санас заметил, что в городе достаточно много охранников. Ни одна улочка не оставалась без их присмотра. Будь он человеком, восхитился бы такой организации безопасности. Но в данный момент парень только тихо хмыкнул, оценивая улей, в который попал. В конце концов, отряд подошел к дому, на серых стенах которого мелким белым камнем был выложен большой символ Архона — открытый глаз, окруженный солнечным ореолом. Командир остановился на пороге, забрал у одного из охотников подванивающий мешок с головой берсерка и скомандовал: — Можете идти, ребята, отдыхайте, — те стали кивать и прощаться друг с другом. — А вы двое — за мной, — приказал он Санасу с Фиалкой. — А это ничего, что ты вот так их распустил? — спросил Санас, проходя в дом за капитаном. — А что мне с ними делать? Они обязаны дойти со мной до дома молебников, а сдать задание я и без них могу. Жалование им потом выдадут. А на следующее задание мне уже дадут другой отряд. — На каждое задание капитану дают новых людей? — удивился Сан, заходя за Никаном в дом. — Да, — пожал плечами тот. — Вроде бы так привязанности у отряда друг к другу меньше, когда они не особо знакомы. Больше думают головой, меньше поддаются эмоциям из-за смерти товарища… Санасу такая система показалось спорной, но этого он говорить не стал. Пройдя по довольно длинному коридору, компания свернула за капитаном в одну из дверей. Там их встретила девушка в темно-голубом платье-балахоне по колено и маленькой шапочкой на голове — молебница. — Здравствуй, Ирэна, — сказал капитан и положил на стол перед ней мешок с головой. — И вам здравствуйте, капитан Фалиан, — кивнула в ответ девушка, ничуть не смутившись ни запаху, ни виду мешка перед своим носом. — Это то, что я думаю? — спросила она, осторожно заглядывая в мешок. — Голова берсерка из Ротера. Та немного помолчала, осматривая подгнившие останки проклятого. — Очень хорошо, капитан, — улыбнулась она наконец. — Отчет предоставите завтра? — Да. — А эти двое кто? Зачем вы привели их сюда? — Мне нужен старший по приему в Церковь. Эти люди очень помогли мне с расследованием и изъявили желание стать молебниками. Я лично проверил их осколком, так что хочу за них поручиться. Чтобы их приняли безотлагательно и им было где сегодня переночевать. — Я все поняла, — кивнула молебница. — Рада новым служащим, — посмотрела она на Санаса. Тот кивнул: — А мы рады наконец попасть сюда. — Вы можете идти, капитан. Вас вызовут завтра, — сказала девушка и снова обратилась к Санасу и Фиалке. — А вы, дорогие мои, следуйте за мной. Я вас провожу в ваши новые спальни. Она быстро убрала мешок с головой в большой металлический короб у стены. Капитан, развернувшись к двери, обратился к Санасу, улыбаясь: — Скоро еще увидимся, Сан. Не скучай, — а затем повернулся к Фиалке и немного кивнул ей. — Доброй ночи, Фиалка. — Доброй ночи, — ответила Фиа, все еще не понимая такого холода в свою сторону. Молебница, ждавшая их у другой двери, жестом пригласила идти за ней. Выйдя, они оказались на улице, в саду, если это можно было так назвать. Здесь не было каких-то красивых цветов или необычных растений. Но весь двор покрывала короткая трава, лишь кое-где пересеченная узкими каменными дорожками. Росли небольшие деревца, под ними стояли деревянные лавки с изогнутыми спинками. Троица отправилась по одной из тропинок. — Как вас зовут? — не оборачиваясь, спросила молебница. — Сансет, а это моя сестра Фиалка, — ответил парень за двоих. — Очень приятно. Я Ирэна. Фиалка, знаешь ли ты, как должна выглядеть молебница? — так же, не оборачиваясь, спросила девушка. — В общих чертах, — пожала плечами Фиа. — Волосы всегда должны быть завязаны в пучок либо коротко подстрижены. Если ты невинна, то можешь не носить шапочку. Но волосы не должны гулять по плечам. Также ноги должны быть прикрыты вплоть до самых ступней. Поэтому под платье мы обязательно надеваем штаны и закрытую обувь. Фиалка немного перекосилась, вспоминая свою нелюбовь заплетать волосы. — А к мужчинам какие требования? — спросил Санас. — Похожие. Если волосы длиннее плеч, то их необходимо связать в пучок. Но шапочку носить тебе не надо, невинен ты или нет. Также незачем закрывать ноги. Одеяние молебника включает в себя штаны и длинную рубаху. Но ты можешь носить открытую обувь, в отличие от женщин. Компания пересекла сад и вошла в другой дом, а пройдя его насквозь, попала в подобный предыдущему двор. На пути они встретили еще несколько таких же одетых в голубое женщин и мужчин. Зайдя в третий дом, молебница наконец остановилась перед высокой темно-красной дверью и постучала. — Войдите, — раздался мужской голос. Девушка открыла дверь, и взору Санаса предстала небольшая комната с множеством книжных шкафов у стен, в которых было битком набито связанных в книги бумаг. — Патрик, за этих ребят изъявил желание поручиться один из капитанов, чтобы они стали молебниками. — Вот как, — мужчина средних лет окинул пару взглядом. — Возлюбленные? — Нет, — ответил Санас. — Брат и сестра. Названные. — Неродные, значит, — констатировал молебник. — Хорошо. Думаю, до завтра можете переночевать здесь. А потом вас куда-нибудь распределят. На следующий день Фиалку и Санаса разделили. Девушку определили в покои молебниц, которые служили в лекарских палатах охотников. Эти домики располагались недалеко от места, куда Никан принес охотничий трофей. Санасу же «повезло» больше. Его отправили в самый центр Церковного круга. Огромное многоэтажное строение представляло из себя неполный круг, в центре которого стоял подобный королевскому дворцу замок. А перед ним — огромная статуя Архона. Этот замок и являлся скопищем, где работали старейшины, командующие отрядами охотников, где собирался Совет и проводились песнопения на священные праздники. А также в этом огромном здании и находился нужный Санасу архив. Но путь туда для него был еще закрыт. А «повезло» парню в том, что его отправили ухаживать за умирающими стариками — бывшими старейшинами Церковного круга. Один из мужчин-молебников показал ему, за какие палаты он будет ответственен. Они находились на третьем этаже круглого здания, из окон открывался прекрасный вид на зеленые сады и голубое небо. «Хорошее место, чтобы умереть», — ухмыльнулся про себя Санас, думая совсем не о старейшинах. Его начала посещать навязчивая мысль, что рано или поздно его раскроют. А для ночлега Санасу отвели комнату, в которой он оказался один, хотя обычно молебников селили по четыре. В комнате парня так же было четыре кровати. Его предупредили, что когда-нибудь к нему могут подселить новеньких. Через пару муторных дней ухода за стариками Санаса вызвали на омовение. Наконец он попал в замок. Первый этаж блестел от чистоты, но при этом выглядел весьма скромно. Не было никаких намеков на шик. Небольшой холл вел вперед к дверям, открывающим для прихожан огромный молебный зал. А там все выглядело уже не так скромно. Статуя Архона возвышалась в дальнем конце зала, картины его похождений и битвы с братом усеивали стены, под потолком висела огромная отливающая золотом люстра. Высокие витражи пропускали разноцветный свет, что придавало помещению сказочную загадочность. Хотя и было раннее утро, в молебном зале собралось уже большое количество горожан и молебников. Они тихо стояли, взяв одну руку в другую и приложив их к груди. Каждый шептал о чем-то своем. Сан не прислушивался. К нему подошла молебница и тихо спросила: — Вы Сансет? Тот лишь кивнул в ответ. — Тогда прошу за мной. Они вышли обратно в холл и свернули в коридор, ведущий вправо от молебного зала. Там прошли мимо ступеней, ведущих наверх, и остановились у одной из дверей. Девушка жестом указала на нее и тихо сказала: — Заходите и полностью раздевайтесь. А после вас позовут в зал омовения. «Приехали. Полностью раздевайтесь… Ну, ладно». Санас прошел в комнату и обнаружил там уже ждущих омовения голых мальчиков и мужчин. Все разных возрастов, разного телосложения. Они сидели на скамьях, думая каждый о своем. Парень вздохнул, раздеваться перед кем-либо не входило в его планы. Тем более после принятия проклятия Нохра его человеческое тело стало выглядеть иначе. Мышцы стали жестче, на прессе появились кубики, коих никогда раньше не было, хотя он и занимался силовой работой на полях. Такое телосложение явно не подходило молебнику. Но что уж теперь делать? Он разделся, один из юных пареньков удивленно уставился на Санаса, как только тот снял рубашку молебника. — Тебе бы в охотники идти с такими мускулами, а не в молебники, — озвучил мысли мальчишки мужчина средних лет. — Не по нутру мне убивать кого бы то ни было, — спокойно ответил Сан, садясь на скамью рядом со своими вещами. — Оно и правильно, — сказал другой мужчина. — Тут проживешь дольше, чем в охотниках. Шкурой-то рисковать не каждый способен. «Как раз я рискую больше, чем кто-либо из охотников», — пронеслось у парня в голове. — Я здесь не потому, что хочу дольше прожить. А потому, что хочу что-то изменить в нынешней церкви, а не рубить направо и налево нежить. Война никогда не кончится, но можно сделать мир безопаснее, если не принимать все как есть, а стараться изменить восприятие людей. Мужчина усмехнулся: — Старейшиной хочешь стать, значится? Это вряд ли, у них все расписано на десятки сечей вперед. Места старейшин занимаются нынче лишь браками или наследством. — Ну, не скажи, иногда все же туда вырываются достойные люди, — перебил его парень сечей тридцати по виду. — Другое дело, что они оказываются на верхушке к закату своей молодости и уже не такие прыткие. — Большинству старейшин плевать на простых людей, — вдруг вступил в разговор молчавший до того мальчишка. — Они лишь ищут нежить и посылают охотников убивать ее. А то, что в мире голод, разруха, а люди начинают бояться охотников не меньше проклятых, их не волнует. Верховный старейшина не обращает ни на что внимания, кроме последователей Нохра. — Все так плохо? — буркнул себе под нос Санас. Но сидящий рядом мужчина, голова которого уже была покрыта сединой, услышал его: — Нынешний Верховный лютует не хуже самого Нохра. Убивает и виновных, и невинных в назидание остальным. Слышал, недавно он приказал повесить целую семью за то, что они скрывали своего сына-оборотня. Все замолчали. «Вот так-так. Чувствую, затянется моя месть. Добраться до Верховного наверняка будет непросто». Вдруг двери тихо заскрипели и открылись. Мужчины стали подниматься и выходить из комнатки в небольшой зал, в центре которого тихо тек искусственный ручей. У дальней стены стояли несколько молебников, старейшина, судя по расшитым белыми узорами одеждам, и пара капитанов, включая Никана. Увидев телосложение Санаса, он удивленно приподнял брови. Тот лишь немного улыбнулся и пожал плечами в ответ. Будущие молебники сели в ряд у ручья, упершись коленями в пол, а старейшина начал читать молитву. В какой-то момент молебники, стоявшие у стены, взяли деревянные ведра и стали набирать в них воду из ручья, поочередно выливая их на голых мужчин. Когда ведро опрокинулось над мальчуганом, он тихо заскулил, а зубы его мгновенно застучали. Санас даже подумать не успел над такой реакцией, как его обдало невероятно холодной водой. Тело тут же закололо, казалось, промерзли даже кости. Он сжал зубы, терпя неприятные ощущения. А старейшина громогласно произнес: — Вы смыли с себя былую жизнь. Те, кем вы были, остались позади. Теперь вы служители всемилостивого Архона. Да откройте вы ему сердца, отчистите души от былых ошибок. Встаньте и начните светлую жизнь. Мужчины встали, молебники принялись накрывать трясущихся от холода людей длинными голубыми простынями. Санас еле поднялся на дрожащих от холода ногах, когда Никан накрыл его этой ничуть не согревающей тряпкой. — Ну вот и все, добро пожаловать в Церковь! — сказал он, улыбнувшись. — Ты, знаешь ли, не перестаешь меня удивлять. Такое телосложение… Как ты его себе обеспечил? — Я не особо старался. Просто пока удираешь от бесконечных бандитов, карабкаешься по горам и продираешься сквозь лес, тело постоянно находится под нагрузкой. — Вот как, — хмыкнул капитан. — Что ж, иди, одевайся. Я хочу тебе кое-что показать. После того, как Санас оделся и вышел в коридор, его встретил Никан в обществе того самого старейшины, что недавно читал молитву на омовении. — Добрый день, — учтиво поздоровался парень. — Здравствуйте, молодой человек, — ответил старейшина. — Капитан Фалиан рассказал мне о ваших взглядах. К тому же, я слышал, о чем вы говорили в раздевалке. После этих слов, Санас недоумевающе посмотрел на капитана, тот в ответ дернул бровями, будто хотел сказать: «Ну, теперь держись». А старейшина тем временем продолжал: — Не хотите ли вы поговорить со мной о ваших намерениях в церкви? — Мои намерения? — переспросил Санас и на мгновение замолчал. — Я и сам еще точно не знаю. Чтобы определиться, мне нужно лучше знать историю Архона и его брата, понять, с чего началась война и начиналась ли она когда-нибудь, если вы понимаете, о чем я. И только после этого думать, как можно хоть что-то поменять. — Церковь постоянно об этом думает, молодой человек, — старейшина развернулся и пошел к лестнице, позвав Санаса за собой взмахом руки. — Пока что церковь показывает лишь, что их стоит бояться наравне с нежитью, — парень стал подниматься по лестнице вслед за старейшиной. — Люди боятся охотников, боятся, что их обвинят в том, в чем они стали участвовать не по своей воле. Понимаете, в жизни не всегда все происходит так, как нам хотелось бы. Люди страдают из-за того, что их судьба сложилась не так, как хочет церковь. Церковь же без разбора рубит головы. За всю историю церковь хоть раз пробовала провести расследование и узнать, почему произошло то или иное событие? Церковь хоть раз пробовала не обвинять нежить во всех грехах? Наверняка была масса случаев, когда проклятые просто стали невольниками судьбы. Церковь хоть раз за всю историю пыталась заключить с нежитью мир? Старейшина слушал молча. Позади Санаса шел Никан, так же не проронивший ни слова. Троица поднялась на четвертый этаж замка и зашла в одну из комнат. В небольшой комнатке у окна стоял письменный стол, у стен — стеллажи с книгами и свитками. Старейшина сел за письменный стол и жестом пригласил парней сесть в кресла, стоявшие напротив. Санас послушно опустился на мягкое сидение, ожидая ответа на поставленные вопросы. — Церковь когда-то предлагала нежити прекратить раздор. Предлагала мирное сосуществование проклятым в обмен на их подчинение… — Нет, вы меня не поняли, — перебил его Санас, старейшина удивленно посмотрел на него. — Я говорю не про подчинение взамен на мнимую свободу. Я говорю про настоящую свободу и про настоящий мир. Наверняка есть нежить, которая мечтает просто жить в мире среди людей, быть такими же. Любить, дышать. Ходить на рынок по утрам, жениться, детей растить. Ездить на поля, выращивать продукты, пьянствовать по вечерам в тавернах. Жить! Просто жить, несмотря на проклятие. — Люди не примут проклятых. — Людей направляет церковь. Если церковь скажет, что все разумные твари достойны мирно жить… — А что же с Черной луной? — приподнял бровь старейшина. — От Черной луны можно защититься. Ведь где-то нежить прячется в эти ночи? — Так-то оно так, но… — старейшина почесал седую щетину на бороде. — Это очень сложно. Да и не попадался нам ни один проклятый, предлагающий мир. — А вы спрашивали хоть одного, прежде чем размахивать мечом? В комнате повисла тишина. — Вот видите, Тисан, — вдруг улыбнувшись, сказал Никан. — У него и правда интересные мысли. — Его мысли разбросаны и не огранены знаниями и опытом. Он неплохой оратор, но вряд ли найдет много последователей. — Тогда дайте мне знания и опыт, — не унимался Санас. — То, что происходит сейчас, выходит за все рамки. Почему церковь позволяет себе убивать простых людей? — Это позволяет себе Верховный, — ответил Тисан. — И большинство старейшин поддерживают его, полагая, что напуганные люди станут больше уважать Архона. Только единицы понимают, что такие поступки могут обернуться трагедией. Я дам тебе доступ в архив и дам опыт. Вы с капитаном Фалианом, видимо, неплохо поладили, а потому я хочу отправить тебя вместе с его отрядом на одно из следующих заданий. — Зачем это? — удивился парень. — Я же теперь молебник, разве мне можно покидать Церковный круг? — Можно, по разрешению старейшины, которое я тебе дам, — улыбнулся мужчина. — А зачем? Затем, чтобы ты посмотрел и понял, что нежить не желает разговаривать. А если докажешь обратное и сможешь переубедить кого-то из охотников, то я не оставлю это без внимания.