Неистовство

Выйдя из кабинета Тисана с амулетом Архона на шее, Санас остановился и посмотрел на Никана: — Зачем тебе все это? — Я и Тисан — одни из тех, кто хочет сместить Верховного, — тихо ответил тот. — А для того, чтобы это сделать, нужна идея. Нужен огонь в сердце. Такой, как у тебя. У старейшин не хватает смелости пойти против Верховного, они боятся потерять место в совете. А тебе нечего терять, ты сам говорил. Если удастся убедить окружающих в неправоте Верховного, они пойдут уже за тобой. Такова толпа. — И для чего мне это? Я же просто служить сюда пришел. — Не хочешь становиться старейшиной? Ты уж определись. То хочешь, то не хочешь. «Пропуск в архив-то у меня уже есть и без звания, пока что большего и не надо». — Спасибо, что подсобил, Ник, — тихо ответил парень, рассматривая амулет на своей груди. — Честно сказать, я только рад помочь, Сан, — немного улыбнулся Никан, отведя взгляд, и тихо добавил. — Отца давно пора осадить. Санас удивленно уставился на него. «Отца? Верховный — отец Никана? Почему? Кто из богов издевается надо мной? Архон? Или Нохра проверяет на прочность? Почему я должен убивать человека, сына которого стал считать практически другом?» От досады у парня по скулам заходили желваки, он отвернулся, сжав кулаки. Никан смерил Санаса недоумевающим взглядом и весело добавил: — Я ведь обещал тебе кое-что показать. Пойдем. Сан снова удивленно посмотрел на друга и отправился за ним. «Я стал считать капитана охотников другом? С каких пор? Да, он мне, конечно, помог. Он слушал все мои доводы о нежити, в чем-то был согласен, в чем-то нет. Он человек слова и дела, не отступает перед опасностью, не дает слабину… Вот же проклятие. С какой стороны ни посмотри, и вправду хороший человек. Почему мы должны стать врагами? Я ведь так или иначе отправлю его отца к их обожаемому богу». Глупая и непонятная апатия накатила на Санаса, тоска царапала сердце. Тем временем парни вышли из замка, пересекли площадь и покинули Круг. Никан отправился по тропинке, ведущей вниз под башни. Наконец они дошли до каких-то черных железных врат, преграждающих вход в пещеру. Никан достал из кармана ключи и открыл амбарный замок, висящий на воротах. «Куда он меня ведет?» Парни зашли в пещеру, ход вел вниз. Пропетляв какое-то время по узкому тоннелю, они вышли в огромную освещенную синими кристаллами пещеру. — Помнишь, я говорил про эссенцию Архона, которую когда-то добывали прямо под Церковным кругом? — напомнил Никан. Санас кивнул, оглядывая пещеру. Из-за чего светились кристаллы, было непонятно. Если бы не они, в этом месте стояла бы кромешная тьма. Вдоль стены пещеры текла небольшая речушка, уходящая глубоко вниз. Даже звериное зрение не позволило Санасу рассмотреть, что там. — Лучше туда не суйся, там нет дна, — предостерег его Никан, уловив направление взгляда. — Если соскользнёшь, не достанем. — Красиво здесь. И так тихо, — сказал Санас. Даже он не слышал звуки с поверхности. Как будто над ними и не жил бурной жизнью огромный город. — Угу, — кивнул капитан, садясь на землю. — Я сюда частенько прихожу подумать. Здесь никогда никого не бывает. Люди забыли про это место. Еще немного помолчав, смотря на необычные кристаллы, Санас спросил: — И как конкретно здесь раньше собирали эссенцию? — Она здесь прямо из стен выделялась. — Ее ведь называют эссенцией Архона? Почему? Сам Архон ее откуда-то выделял, что ли? Никан улыбнулся и ответил на вопрос не сразу: — Я не знаю, почему ее так назвали, — пожал он плечами и тихо добавил. — Откуда выделяется, говоришь? Из пещеры, ведомо… — Но теперь-то здесь ничего нет. Где церковь берет эссенцию? — Из других пещер… — М-м-м-м, — протянул Санас, осмысливая сказанное. — Так у Архона не одна пещера с выделениями… Никан тихо прыснул от смеха: — Сан, прекрати… Ну, нельзя же так двусмысленно о боге. — А что я такого сказал? — улыбнулся тот в ответ. Но смешинки плясали уже в глазах обоих парней. Санас подошел к Никану и сел рядом: — И почему ты все-таки меня сюда привел? — Хотел поделиться этим местом с тобой. Заметил, что тебе тоже не по нраву толпы людей вокруг. Вот и решил. К тому же… я никому раньше не показывал. Это был мой угол, где я могу спрятаться от всех, так сказать. Посидеть и подумать в одиночестве, слушая журчание воды. А ты стал мне, — Никан прервался, подбирая слова, — другом, наверное. Не знаю почему, мы ведь и знакомы-то совсем недавно. — Я тоже стал считать тебя другом, — кивнул Санас. — Но я не гарантирую, что мы всегда будем на одной стороне, Ник. Никан посмотрел на него очень серьезно и немного улыбнулся: — Время покажет. «Что ж, раз хотя бы один старейшина готов сделать ставку на мои взгляды по поводу церковных устоев и проклятых, может, стоит это обдумать? Может, и вправду можно урегулировать войну, не лишая людей магии Архона? Если такое возможно… Но, думаю, эта авантюра будет не более легкой, чем предыдущий план. Так или иначе, мне нужно узнать больше. Если люди поверят моим словам, моим стремлениям, проклятые смогут жить в мире с людьми. Пусть не сразу, со временем, но смогут».

***

Решение старейшины не заставило долго ждать. Не прошло и трех дней, как Санаса известили о том, что он отправляется с Никаном в поход. На его вопрос о сестре ответили, что она остается в Круге и он может не волноваться. Но как раз волноваться стоило. Однако Фиалка не выказала никакого страха, оставаясь в городе среди охотников, чем удивила Санаса. Она лишь посоветовала ему быть максимально осторожным и постараться не выдать себя. Пока еще оставалось время, Сан притащил из архива в свою комнату кучу свитков и книг о бытии Архона и Нохра, завещав Фиалке перелопатить всю эту литературу в поисках чего-то полезного. — Ты все еще собираешься убить Архона? — спросила девушка, листая одну из книг. — Может быть, — пожал плечами парень. — А если это означает гибель всех людей? Санас помолчал. В уме всплыл новообретенный друг — сильный и преданный своему делу человек. — Не знаю, — вздохнул он. — Если получится примирить Церковь с проклятыми, может, это и не понадобится… — Так какую информацию мне искать? — Ищи о войне Нохра с Архоном для начала. Когда началась, из-за чего или кого. Первоисточники. — Хорошо, — кивнула Фиалка, обведя взглядом кипу свитков на столе друга. Санас отдал ей ключи от комнаты: — Смотри, чтобы тебя не видели, когда приходишь сюда. Створки закрывай и… — Сан, я справлюсь, — перебила его девушка. — Ладно, — снова вздохнул парень и направился к выходу. — Возвращайся до Черной луны, — сказала ему вслед Фиа. — Нам еще нужно подумать, что с ней делать…. — Да, я помню. Вернусь. Переодевшись в зачарованную одежду и нацепив на шею знак Архона, Санас вышел из окружающего замок здания и направился в город, к серому дому с белым глазом на стене. Там должен был собраться отряд охотников, и там же его должен был ждать Никан. — Поступило новое задание на утопленников в деревне Волчанка, — объявил командир, увидев подошедшего к отряду Санаса. — Они вылезают практически каждую ночь и бродят в окрестностях. Естественно, нападают на живых. Нам велено найти причину такой активности мертвых и устранить. А после этого нам нужно выловить то ли оборотня, то ли берсерка, то ли перевертыша в окрестностях села Бирун. Двинули. Никан пошел первым, отряд направился за ним. В отличие от предыдущего отряда, где все были практически одного с капитаном и Санасом возраста, в этом оказалось больше еще довольно молодых охотников. Сечей по восемнадцать-двадцать. Но также присутствовала и тройка уже начавших седеть мужчин. Их глаза выдавали усталость от такой жизни. Но охотник может уйти со службы только либо посмертно, либо на служение молебником, либо по старости. — Многовато мне зеленых дали, — тихо сказал командир догнавшему его другу. — Зеленым тоже надо опыта набираться ведь, — ответил Санас. — Я — так вообще вам обуза. — Ты мне не обуза, а приятная компания, — улыбнулся капитан. Такое отношение не могло не льстить Санасу. Никан будет опекать его и охранять как зеницу ока, что не могло не радовать. Оставалось только надеяться, что Сану не придется применять силу проклятого ради защиты самого Никана. Капитан, конечно, показал немалую сноровку в схватке в лесу, но ведь даже на старуху бывает проруха. «Кстати, об этом…» — Ты ведь говорил, что будешь просить отряд на поимку того оборотня. — Оборотень уже далеко. К тому же, выслеживание стаи поручили другому отряду. Якобы у них меньше причин действовать импульсивно, пытаясь отомстить за погибших товарищей, — недовольно процитировал капитан. — Зная тебя, ты вряд ли стал бы мстить. — Вот именно. Я лишь хотел устранить его. А еще мне кажется, они не восприняли мои слова серьезно и не поверили, что могут быть настолько огромные и при этом разумные оборотни. Отправили за стаей такой же отряд, как наш. Если они найдут того проклятого, в живых мало кто останется. «Не найдут, Ник, не переживай». — А кто такие перевертыши? — решил перевести тему Сан. — Проклятые, которые могут принимать вид чего угодно — живого и неживого. Может стать опасным хищником, а может стулом. — Удобно, — хохотнул Санас. — А как по-настоящему выглядит? — Как человек с темно-серой кожей и зелеными горящими глазами, без волос и болезненно худощавый. Передвигаются в основном на четырех конечностях. Жутковатое зрелище на самом деле, — поморщился Никан. — Утопленники красивее выглядят? — Не сказал бы, — поперхнулся капитан. — Они не только выглядят не особо привлекательно, так еще и источают запах, который разве что навозным мухам может нравиться. На самом деле в этот раз оба задания не особо мне симпатичны. — Задание с казнью семьи оборотня тебе больше понравилось? — тихо спросил Сан. Капитан серьезно посмотрел на друга: — Ты ведь знаешь, я не хотел их казнить. Но ослушаться старейшину означает быть изгнанным из церкви, опозорить семью и стать преступником, изменившим церкви. — А в твоем случае — опозорить Верховного, — добавил Сан. Командир кивнул. — Скажи, а у всех проклятых горят глаза? — снова перевел тему Санас. — Все, кого видел, этим отличались. И ты снова сказал про горящие глаза у перевертышей. — Почти у всех. Есть, конечно, исключения. Некроманты, например, этим отличились. У них глаза полностью черные. «Точно, у Картера же черные глаза. Интересно, как он там?» На ночном привале охотники то и дело поглядывали на молебника. Зачем он отряду, никто из них не понимал. К тому же, с ним постоянно о чем-то болтал командир. — Извините, — перебил их подошедший к друзьям мужчина со шрамом на все лицо. Парни замолчали и повернулись к нему. — Что такое? — спросил капитан. — Зачем с нами титулованный молебник? — Я здесь по распоряжению старейшины и только, — ответил Санас. — Он здесь для изучения нежити. Так что нам нужно его защитить от любых опасностей. — А старейшина не подумал, что такой человек будет нам обузой? — без стеснения спросил охотник. — Я о том же говорил, — улыбнувшись, хмыкнул Санас и посмотрел на Никана. Тот смерил охотника недовольным взглядом: — О чем думает старейшина — его дело. Наше — выполнять его распоряжения. Ни больше ни меньше. Он распорядился, что этот молебник должен идти с нами и его приказы ставятся на уровень с моими. Ваше дело — выполнять. Все ясно? — А если ваши приказы разойдутся? — хохотнул какой-то парень у костра. — Не разойдутся, — ответил Санас, удивленный таким поворотом событий. Когда охотник отошел, явно не удовлетворенный ответом, Сан наклонился ближе к капитану и шепотом спросил: — Это ты посодействовал насчет приказов? — Нет, — отмахнулся Ник. — Тисан сам так решил. Мол, вдруг у тебя какие идеи появятся по поводу усмирения нежити, без убийства. — Вот как… К закату следующего дня отряд беспроблемно добрался до деревни Волчанка. Их встретил староста — преклонного возраста мужчина с лысиной на затылке, который сразу же пригласил охотников в гостевой дом. Там двое юных мальчишек заперли за охотниками дверь на тяжелый засов и закрыли все окна. — Зачем такие меры? — удивленно спросил Никан, садясь за стол со старостой. — Так ведь мертвецы вылезают, уважаемый. Их много. Надо оно вам? Завтра с утра и начнете разбираться, почему они лезут. — Как же мы узнаем причину, если не увидим их, батенька? — ответил Никан. — Расскажите мне, с чего все началось, а потом мы уйдем, несмотря на мертвяков. — Началось все недели две назад, когда у нас ведьму тута сожгли, — почесал макушку старик. «Опять все из-за женщины, — подумал Санас, вспоминая Аниту. — Опять кто-то мстить решил. Как будто себя вижу со стороны в этом горе-мстителе». Парень разочарованно нахмурился. — Вы сами сожгли ведьму, что ли? — переспросил Никан. — И кто вам сказал, что она ведьма? — Дык, она постоянно в лесу ошивалась и чего-то варила у себя в лачуге. Все ее стороной обходили. А когда померла ее бабка, а потом ожила, вообще все ясно стало. — Ведьмы не умеют оживлять умерших. Проклятье, — процедил сквозь зубы уже начавший злиться командир. — Да ведьма она была, точнехонько! — вступилась за старосту его жена, сидевшая неподалёку у печи. — Дальше что? — рыкнул капитан. — Сожгли вы девицу, что потом? — Ну, закопали останки за кладбищем. И буквально через пару дней трупаки из болот полезли, бродить стали везде. А как кого живого увидят, так жрать кидаются. Страшные. — Почему вы заявили, что именно утопленники к вам повадились? — Да потому что из болот лезут, говорю же. Это явно магические твари, — шепеляво ответил староста. — На кладбище-то мы только прах да останки хороним. — Ясно, — капитан замолчал, переваривая услышанное. — Что думаешь, Сансет? — Думаю, никакой ведьмой девушка не была, — ответил тот. — Была травницей, лечила тяжелобольную бабушку. Суеверные жители решили, что она ведьма, и устроили самосуд. И теперь кто-то, кому она была дорога, стал нежитью или, возможно, уже был ею и решил отомстить деревне. — Вероятнее всего… — Где жила девушка? — обратился Санас к старосте. — И что стало с бабушкой после ее гибели? — Померла сразу же. Ведьма, говорим же. Как ее магии не стало, так и бабки не стало. Никан недовольно рыкнул, уставившись на старосту: — Жила где? — Да на северной окраине, уважаемый. Домик пустует, бабку мы тоже сожгли. Никан зло выдохнул, махнул отряду рукой, и пара охотников убрали с двери массивный засов. Капитан вышел на улицу, следом — Санас с отрядом. Двери за ними быстро захлопнулись. Солнце уже зашло, на землю опустился неестественный зеленоватый туман. В воздухе сильно пахло сыростью. Санас поморщился и двинулся вслед за Никаном, который уже отправился на северный край деревни. Все окна и двери домов были крепко заперты, как обычно бывают заперты дома в Черную луну. Добравшись до нужного домика, весь отряд зашел внутрь, чтобы не привлекать лишнего внимания нежити. Взору предстала кухонька обычной старенькой лачуги. На стенах висели связки сухих трав, в печи стояла большая кастрюля с прокисшим заплесневелым супом, на столе пылились немытые тарелки и кружки. Санас уловил тонкий цветочный запах и отправился по нему, пока отряд осматривал кухню. Он прошел в маленькую комнатенку. Из мебели там стояли всего лишь одна кровать, небольшой стол со стулом и открытый сундук с одеждой. На столе лежала маленькая книжка в мягкой коричневой обложке. Санас открыл книжицу, закладкой которой служила засушенная желтая ромашка. И сразу понял — перед ним дневник девушки. Ромашка все еще источала приятный запах, который никак не вязался с окружающей обстановкой. Парень перелистал несколько страниц назад, бегло проходя глазами по строчкам чужой жизни. — И что мы тут ищем, собственно? — спросил один из охотников. — Вот это, — ответил Санас, выйдя на кухню и не отрывая глаз от дневника. — Ник, слушай. «Сегодня в лесу я нашла раненого парня, он истекал кровью. Пришлось ему помочь. В деревню он идти не захотел. Сказал, что боится людей. Странный. Но я все равно постараюсь его вылечить. Глаза у него необычные. Как будто светятся», — молебник перелистнул несколько страниц. — Через пару дней. «Сегодня парень сказал, что его зовут Ши́рон. Странное имя. И сам он странный. В деревню со мной так и не пошел, хотя уже почти вылечился. Очень быстро раны у него зажили. Это, конечно же, хорошо, но тоже странно. А вообще, он хороший и интересный. Сказал, бабушку поможет вылечить от надоедливой болезни за то, что я ему помогла. Может, у него большой опыт в травах?» Дальше, — Санас снова перевернул несколько страниц. — «С каждым днем на меня все опасливее смотрят в деревне. За спиной несколько раз слышала, как меня назвали ведьмой. Что я такого сделала им? Лучше вообще к этим людям не выходить. Прав Широн, люди опасны». Предпоследняя запись: «Сегодня бабушка встала на ноги! Хотя я уже думала, что она вот-вот умрет! Но ей намного-намного лучше! А все благодаря травам, что дал Широн! Он самый лучший! Надо будет на днях познакомить бабушку со спасителем! Надеюсь, хотя бы ради этого он будет согласен прийти в деревню. Хотя бы на несколько минут… Кажется, он очень мне нравится». И последняя: «Сегодня Широн подарил мне большую желтую ромашку! Я таких никогда не видела! И пахнет так замечательно! Сказал, что завтра расскажет мне нечто важное. Что-то, что изменит мое к нему отношение. Но, мне кажется, что бы там ни было, мое отношение уже не поменяется. Я влюбилась, как дурочка. Завтра я снова увижу его на нашем месте — под плакучим сотинником. Мне там очень нравится. Побыстрее бы». В комнате воцарилась такая тишина, что был слышен даже легкий подвывающий ветерок за стенами домика. Никан сочувственно сдвинул брови и смотрел куда-то в полузакрытое окно. Ощущение после прочитанного было у всех гадкое. — Так она, — тихо сказал молодой охотник, — совсем не была ведьмой? Она просто влюбилась в проклятого? — А он, судя по всему, в нее, — ответил Санас, рассматривая засушенную ромашку. — Видишь, Никан, стечение обстоятельств. А Церковь стала больше похожа на этих деревенщин: похожа на ведьму — сжечь, и точка. Капитан тяжело выдохнул и как-то виновато посмотрел на друга. — Нужно найти этого Широна, — сказал он. — И что ты собираешься с ним делать? — спросил молебник, уставившись в глаза другу. — А что я могу с ним сделать, Сан? Он нежить, натравляющая на деревню утопленников. Они ведь уже сожрали нескольких жителей, сожрут и еще, если этого проклятого не устранить. — Я хочу с ним поговорить, — вдруг твердо сказал Санас. — Сансет, ты не сможешь словами усмирить жаждущего мести проклятого. — Я. Хочу. Поговорить. И я это сделаю. И тогда уже посмотрим, к чему приведет диалог. — Какая нежить может оживлять утопших? — спросил кто-то из отряда. — Некромант или болотник, — ответил охотник со шрамом на лице. — У некромантов глаза не светятся, — сказал Никан. — Но чем Нохра не шутит. Сейчас важнее его просто найти. Санас кивнул и вышел из домика первым. Рядом оказался утопленник, от неожиданности парень отпрыгнул, перед ним тут же вышел один из охотников с оружием наголо. Утопший стоял совсем недалеко и смотрел пустыми, затянутыми белой пеленой глазами на Санаса. Кожу мертвяка покрывали водяные волдыри, кое-где она свисала лоскутами и гноилась. Сан решил не терять случай для эксперимента. «Уходи», — сказал он утопленнику магией Нохра. Но тот не двинулся с места. «Совсем безмозглый», — констатировал про себя парень. А тем временем из домика вышел уже весь отряд. Никан даже не стал доставать меч. Тварь вдруг громко завизжала нечеловеческим голосом и кинулась на одного из бойцов, вытянув вперед гноящиеся руки. Юный охотник одним легким движением отсек нежити обе конечности, а затем отрубил и голову. — Красивая техника, — тихо сказал Никан. — Нужно узнать, где этот сотинник находится. Отряд снова направился к гостевому дому, по пути отбиваясь от выскакивающих из зеленого тумана склизких тварей. Никан постучал в дверь, но ее не открыли. — Я вас предупреждал, уважаемый, — послышался голос старосты из домика. — Я уже никого не пущу, вдруг какая тварь заберется. — Это и не нужно, — ответил капитан. — Скажите лучше, где-то в окрестностях растет плакучий сотинник? — Сотинник? — в голосе старосты послышалось немалое удивление. — Есть такой. Один-единственный на всю округу. Немного к северо-западу от деревни. Токмо не ходили бы вы туда по ночи. Проклятое место там. — Вот и хорошо, — с усмешкой ответил капитан. Отряд вышел из деревни. На них то и дело нападали неизвестно откуда берущиеся утопленники. Они как будто материализовались из самого тумана. Чем дальше на болота заходили охотники, тем больше становилось нежити. Санас старался быть ближе к Никану, тот лишь держался за рукоять меча, но не доставал его из-за спины. Молодые охотники быстро расправлялись с угрозой, прокладывая дорогу на северо-запад. Пустынные болота не давали и намека на деревья. Под ногами противно булькало, обоняние резал запах разложения. Но Санас разглядел в тумане блеклые очертания, напоминающие небольшую гору. — Нам туда, — сказал он отряду. Охотники тут же последовали указаниям, изменив путь. Подойдя ближе, отряд увидел, как сквозь завесу колдовского тумана стали проступать очертания плакучего дерева. Старое, раскинувшее длинные прутья почти до самой земли, оно тихо шуршало желтоватой листвой. Нежить полезла из тумана с новой силой, казалось, им не было конца. Отряд отбивался, даже Никан достал из-за спины меч и пустил его в дело, срубая утопленников по несколько за раз. — Широн, мы не собираемся нападать! Давай поговорим! — крикнул Санас в сторону дерева. Но мертвые не прекратили свое наступление. Даже, наоборот, усилили. Одного из молодых охотников уже укусили за руку. Он закричал, отбрасывая в сторону половину надоедливого утопца. «Широн, пожалуйста, хватит! — крикнул Санас магией Нохра. — Давай поговорим! Обещаю, охотники тебя не тронут!» И утопленники вдруг остановились… Они перестали нападать, смотря на отряд мертвыми глазами. Один из охотников хотел было воспользоваться моментом, но Санас громко скомандовал: — Всем стоять! Пока нежить не нападает, вы тоже ждете! Отряд недовольно забубнил, но выполнил приказ. Никан тихо хмыкнул. Ветви дерева покачнулись и отодвинулись. За ними стали видны человеческие очертания. Лишь желтые светящиеся глаза без зрачков и белков выдавали инаковость человека. Санас обошел одного из охотников, что перекрывал его путь к проклятому, и двинулся к дереву, проходя меж неподвижно стоявших утопленников. Никан попытался последовать за другом, но один утопленник тут же встал перед ним, преграждая путь. — Сансет! — крикнул капитан. — Не волнуйся, — поднял тот руку, удаляясь от отряда в туман. Но до самого дерева не дошел, остановившись так, чтобы обе стороны его видели. Взгляду Санаса предстал тощий парень с черными волосами до плеч, кожа сероватого цвета оттеняла горящие желтым глазницы. «Поговори со мной начистоту, так, чтобы охотники слышали», — снова отправил он магический посыл проклятому. «Зачем мне это?» — послышалось в ответ. «Чтоб никто больше не умер, включая тебя». Тот нахмурился, но все же кивнул. — Широн, я знаю, что произошло, — начал Санас. — И я тебя не виню. Ты любил девушку и желаешь отомстить за нее деревне. Но я прошу тебя прекратить. Это ни к чему не приведет. — Это приведет как минимум к смерти дураков, что объявили ее ведьмой, — ответил парень. Его слова эхом разнеслись по туману. — И что это даст? Девушку к жизни ты уже не вернешь, а охотники будут обязаны обезвредить тебя, если ты не прекратишь убивать. Послушай, — Сан сделал шаг вперед, сделав голос намного тише. — Я знаю, каково терять близких. Я знаю, каково это, когда хочется мстить и убивать. Но поверь, месть не даст облегчения. Она даст только разочарование в собственных поступках. Проклятый сделал пару шагов вперед, выходя из густых ветвей дерева и остановившись от Санаса на расстоянии вытянутой руки. Охотники позади зашевелились, но на перехват не кинулись. — Почему ты с ними? — почти шепотом спросил Широн. — Потому что хочу прекратить бесконечные смерти невиновных проклятых и невинных людей. — Эта деревня не невинна, брат. Они смеялись и пили за ее смерть, крича имя Архона и празднуя «восторжествовавшую справедливость». Какая справедливость в ее смерти? — Ее нет. И они не правы. Я сделаю все, чтобы они ответили за свои поступки, но не так. Не через смерть. Они умрут, так ничего и не поняв. Какой толк тебе в этом? — И что же ты можешь сделать? — выкрикнул вдруг Широн. Никан покрепче перехватил меч, аккуратно двигаясь ближе к Санасу через «спящих» утопших. — Они ответят за содеянное по закону, ответят за убийство невиновной девушки. За самосуд. — А что будет со мной, если я сейчас отступлю? — спросил проклятый, взглянув за спину Санасу на готовый биться отряд. — А вот это зависит от тебя, — ответил Санас, нахмурившись. — Я здесь, чтобы доказать охотникам и Церкви, что не все проклятые — бесчувственные твари, жаждущие лишь убивать. Что с некоторыми можно договориться. Что, возможно, проклятым требуется отдельный свод законов, дающий им свободу, но обязывающий отвечать за свои проступки. — И тебя послушают? — удивился Широн. — Я очень на это надеюсь. «Иначе мне и самому конец», — добавил он, смотря в глаза болотнику. За спиной Санаса уже стоял Никан, готовый в любой момент кинуться на проклятого. — Какие у тебя привилегии? — спросил болотник. — Мне дали этот отряд, чтобы я нашел проклятых, желающих сотрудничать. Широн глубоко вздохнул: — Просто уйти вы мне не дадите, да? Либо смерть, либо сотрудничество? — Извини, другие исходы пока не рассматриваются. — Вот проклятие, — выругался парень. — Обещай мне, что эти твари ответят за ее бессмысленную смерть. — Обещаю. Я сделаю все возможное и невозможное для этого. Утопленники стали падать на землю, потеряв магическую подпитку. Глаза парня перестали светиться, кожа приобрела живой цвет. Туман начал медленно рассеиваться. — Спасибо, — немного улыбнулся Санас и, развернувшись к отряду, громко сказал. — Никаких веревок и цепей! Никаких мечей и арбалетов в его сторону! Уберите оружие! Охотники, не веря собственным ушам, не сразу стали убирать мечи в ножны. Никан тоже был не в восторге, но все же спрятал двуручник за спину. Санас развернулся к проклятому: — Я Сансет. Будь рядом. А это, — он перевел взгляд на командира, — капитан отряда. — Откуда вы узнали мое имя? — спросил болотник. — Отсюда, — молебник протянул проклятому дневник девушки с засушенным цветком между страниц. — Нинель, — тихо сказал тот, беря в руки книжку и погладив обложку, снова поднял взгляд на молебника. — Спасибо. — Смотрю, совсем смерти не боишься, — вдруг сказал Никан. — Почему же? Боюсь, — перевел на него взгляд Широн. — Потому и сдаюсь вам. Может, и правда повезет, и меня еще долго не убьют, а потом даже отпустят. И если я смогу помочь этому молебнику, то помогу. Больше не хочу терпеть такую жизнь. Ненавидеть, постоянно прятаться и бояться. Надоело. — Вот как, — хмыкнув, ответил Никан. — Я глаз с тебя не спущу. — Своему молебнику вы больше доверяете? — спросил болотник. «Они не знают, кто я», — посмотрел на него Санас. — Еще бы, — удивился капитан. — С чего такой вопрос? — Странно это. Он хочет затеять дружбу с проклятыми, а вы ему верите. — Только с теми, кто захочет изменить свою жизнь, — ответил молебник. — У него странный подход, но явно благие цели, — сказал Никан и развернулся к отряду. — Двигаем обратно в деревню. Широн промолчал, покосившись на Санаса. — Не делай глупостей, — тихо сказал Сан. — Если ты не разберешься с деревней своими методами, то я разберусь своими. — Знаю. Санас на пару с болотником отправились за отрядом. Никан шел рядом с другом, недоверчиво косясь на проклятого. «Как так получилось, что ты стал молебником?» — вдруг мысленно спросил Широн. «Хотел отомстить охотникам, которые убили мою семью. Они были людьми, виноватыми лишь в том, что любили меня». «Месть не удалась?» «Капитан этого отряда был тем, кто совершил казнь. Но я, поговорив с ним, понял, что он невольник Церкви. Потому решил отомстить Старейшине, давшему распоряжение о казни. Но до него добраться не так-то просто». «Значит, мстить ты все-таки не передумал?» «Если потребуется… Если я не смогу перетянуть на свою сторону большую часть Церкви, то да, я убью Верховного». «Грандиозные планы, брат. Не страшно?» «Мне, как и тебе, уже нечего терять. К слову, я убил пару охотников, которые сожгли мою невесту. Но это не принесло облегчения. А после я и вовсе пожалел о содеянном». «Тоже обвинили в ведьмовстве?» «Она и была ведьмой, но не причиняла никому неудобств или вреда. Если бы Церковь провела расследование, они бы поняли, что ее совершенно незачем было убивать». «Выходит, чем-то мы с тобой похожи». По возвращении в деревню капитан с парой охотников ушли в дом старосты, чтобы оповестить, что опасности от нежити больше нет, но им в дальнейшем представят обвинение в убийстве. Староста отпирался, отстаивания мнение, что ведьм убивать не запрещено. Но капитан сказал, что это разрешается только в случае самозащиты, а эта девушка не была проклятой. И отряд направился в село Бирун, где по заявке жителей буйствовал животноподобный проклятый. В пути Широн молча читал дневник мертвой девушки. Взгляд его был сосредоточен, брови нахмурены. Он не обращал внимания ни на взгляды охотников, ни на разговоры капитана с молебником. Санас вспомнил, как оплакивал семью в летнем домике, и только позавидовал стойкости болотника. Утром третьего дня отряд добрался до села. Их встретили закрытые деревянные врата, что было странно — обычно утром ворота всех поселений открывались для любых гостей. А то, что они закрыты, означало, что жители действительно напуганы. Стража на стенах заметила приближающийся отряд. Как только охотники оказались внутри села, они сразу пошли к управляющему. Им оказалась женщина средних лет, с лёгкой проседью в волосах, крепко завязанных в пучок. Санас присел на диван, стоявший напротив ее кресла, их разделял небольшой столик с тарелкой свежих фруктов. Женщина почему-то выявила желание общаться с молебником, а не с капитаном отряда. — Очень приятный прием, — сказал Санас, осматривая фрукты. — Но все же вам лучше было бы пообщаться с командиром. — Я так не думаю, — улыбнулась она. — Вы ведь чище душой и разумом. Вы зададите другие вопросы, нежели ваш капитан. — И какой в этом смысл? — Смысл в том, что вы докопаетесь до сути проблемы как богоугодный человек. Охотник же просто найдет какого-нибудь проклятого, убьет его и уйдет. А проблема останется. Я очень рада, что на этот раз нам прислали отряд с молебником. Санас все еще не понимал смысл ее слов. Он вздохнул и спокойно спросил: — На этот раз? К вам уже приходил отряд? — Да. Они нашли так называемого берсерка, избавились от него, но проблема не исчезла. — И что за проблема? — Дети пропадают, — грустно ответила женщина. — Дети? — удивился парень. — Но в заявке сказано, что у вас было замечено какое-то существо, зверь больших размеров. — Именно. Люди постоянно видят зверей, уносящих их детей в лес. Другой отряд нашел берсерка среди жителей нашего села, прилюдно казнил его и забрал голову. А детей так никто не нашел и не вернул. Они сказали, что берсерк питался ими. И вроде бы все затихло. Но недавно снова пропал ребенок, а буквально вчера — еще один. Санас помолчал. Дело принимало совсем иной оборот. — Люди видели разных животных? — спросил он, сомкнув пальцы в замок. — Каких, например? — То волка, то медведя. Кто-то видел, как их дочь ускакала на олене. А кто-то — как их ребенка уносит орел, коих у нас и не водится. — Животные уносили детей в лес? — Именно, — кивнула управляющая. — Потому ворота и закрыты. Люди прячутся. Но вчера прилетела сова и унесла маленького мальчика прямо из кроватки, когда мать лишь ненадолго отлучилась из его комнаты. И даже закрытое окно не стало птице преградой. — Странно это все. — Мы то же самое говорили отряду, но они ответили, что все это — выдумки напуганных людей. Знаете, охотники стали отличаться от наемников лишь тем, что они намного сильнее любого человека и могут противостоять нежити. Но выполняют они работу лишь ради денег, а не ради защиты людей. Санас снова немного помолчал, обдумывая следующий вопрос. — Родители последнего похищенного ребенка могут показать нам спальню, где была сова, и рассказать конкретнее, что видели? — Конечно, — ответила женщина, вставая с кресла. — Пройдемте за мной. — С вашего позволения, я все же возьму с собой двух человек. За собой он повел Никана и Широна. Капитан был не особо обрадован компании болотника, но вслух возражать не стал. Проклятый же немало удивился, что его решили посвятить в расследование охотников. Женщина привела к небольшому деревянному дому. Их встретила молодая опечаленная пара. Девушка с потухшими глазами куталась в теплый платок и периодически вытирала слезы его кончиком. Парень же был постоянно нахмурен, но, увидев капитана охотников и молебника во главе с управляющей, без лишних разъяснений понял, зачем они пришли. Он провел гостей через дом в дальнюю комнату, посреди которой стояла детская кроватка с высокими бортами. — Сколько сечей было ребенку? — спросил Санас, подойдя к кровати. — Не было и сечи, — угрюмо ответил отец семьи. Окно располагалось всего в шаге от кроватки и, к удивлению Санаса, было открыто. — Вы видели, в какую сторону улетела сова? Парень молча указал рукой направление на северо-запад. — Почему открыто? — спросил молебник, подойдя к окну. — Жена настояла, — ответил парень. — Она наивно верит, что сова может принести сына обратно. — А вдруг, — послышался тихий голос из дверного проема. Девушка вошла в комнату, дрожащей рукой аккуратно погладила пустую кроватку и посмотрела на Санаса: — Верните мое дитя, — слезы потекли по ее щекам. — Умоляю. Может, еще не поздно. Может, — она порывисто выдохнула. — Может, он еще жив. Супруг подошел к ней и ласково обнял, та уткнулась ему в грудь. — Мы на это надеемся не меньше вас. И сделаем все возможное, — ответил Санас и перевел взгляд на Никана. — Похоже ли это на перевертыша? — Не уверен, — произнес капитан, пребывая глубоко в своих мыслях. Он повернулся к управляющей. — Сколько всего детей пропало? — Уже девять, — уверенно ответила женщина. — Девять, — задумчиво повторил капитан. — Есть догадка, но я не уверен. Идите за мной, обсудим, — капитан махнул рукой и направился к выходу из дома. Санас еще раз взглядом обвел комнату. Он вдруг понял, что в комнате очень чисто для детской спальни. — Вы убирали здесь после пропажи сына? — спросил он у родителей. Девушка развернулась к нему и легонько кивнула. — Ничего необычного не находили? — Только перо той самой совы, — ответил парень. — Отдадите мне его? Супруг удивленно приподнял брови, а девушка снова кивнула и удалилась в другую комнату. Вернувшись через пару мгновений, она протянула Санасу длинное черно-белое перо: — Возьмите, если оно вам как-то поможет. Молебник забрал перо и сунул за пазуху. Широн только удивленно проследил взглядом за этими действиями. — И зачем тебе перо? — тихо шепнул он Санасу, выходя за ним из дома. — Вдруг запах меня куда-то приведет, — ответил тот. Болотник снова удивленно приподнял брови. — Ну, что? — спросил молебник, подойдя к капитану, который уже ждал с отрядом на улице. — Возможно, это леший. Но его очень сложно выследить. — Леший? — переспросил Широн. — На кой ему дети? Он же мало чем отличается от меня. — Только ты защищаешься утопленниками и колдуешь там, где есть вода. А леший защищается животными и колдует в лесах. — Ну, так зачем ему могут понадобиться дети? — повторил вопрос Санас. — Этого я знать не могу… Солнце зашло за тучу, кожу тронул прохладный ветерок, с неба начали падать редкие капли дождя. Погода намекала на скорый конец сезона злого солнца. И на приближение очередной Черной луны. Санас поежился от этой мысли. Если он в скором времени не вернется в Церковный круг и не поможет Фиалке спрятаться — быть беде. Капитан, невзирая на приближение непогоды, направился к выходу из села. — Как мы будем искать эту нежить? — спросил кто-то из охотников, идя позади командира. — Посмотрим, может, найдем отголоски магии Нохра. Хотя это будет трудновато в компании с болотником, от него просто разит магией. — Могу уйти, — улыбнулся Широн. — Никуда ты не пойдешь, — отрезал Сан. Охотники вышли из села и сразу свернули с дороги в лес в направлении северо-запада. Они шагали молча, вслушиваясь и вглядываясь в окружение. Дождь забарабанил по листьям деревьев, земля стала намокать. Санас немного отстал от отряда, достал перо и понюхал. По обонянию ударил странный горьковатый запах. В носу засвербило, захотелось чихнуть. Но парень сдержался, снова спрятал перо и, немного подняв голову и закрыв глаза, глубоко вдохнул влажный воздух. И замер, пытаясь уловить хоть что-то похожее на запах пера. — Ты чего? — послышался голос капитана. Санас открыл глаза и посмотрел на друга. — Пахнет тут здорово. Дождь и лес… Никан улыбнулся, удивленно смотря на молебника: — Нашел, когда запахами наслаждаться, мы вообще-то нежить ищем. — Я это помню, — улыбнулся Санас в ответ. Командир покачал головой и, развернувшись, стал догонять отряд, медленно шедший впереди. — Лучше не отставай от отряда! — крикнул он Сану. Парень хмыкнул и хотел было последовать совету, но резко остановился. В шаге от него сидел бурундук и смотрел прямо на него. Молебник медленно наклонился к зверьку и протянул руку, тот не попытался убежать и даже не отшатнулся. Зато Санас почувствовал знакомый запах, идущий от зверька. Горький аромат защекотал ноздри, парень нахмурился и попытался схватить грызуна, но тот ловко извернулся и побежал прочь. — Медведь! — раздался крик одного из охотников. Огромный бурый зверь бежал прямо на отряд. Охотники достали оружие, Широн поспешил ретироваться из зоны атаки хищника. Бешеный медведь встретился со стрелами, выпущенными лучниками. Громко зарычав, он кинулся на одного из охотников, но ему на защиту встал капитан. Казалось, он ни капли не уступал огромному зверю в силе. Несколько раз успешно отбив тяжелую лапу хищника, он ранил его в шею, что только еще больше рассердило медведя. Санас решил воспользоваться суматохой и последовать за бурундучком, который все еще маячил между деревьев. Широн тихо отправился за молебником. Санас бежал за зверьком, пока не услышал тихий детский плач. Он резко остановился и прислушался. Болотник чуть было не врезался ему в спину: — Ты чего? — Тихо, — ответил Санас. — Ты это слышишь? — Я слышу только медведя и отряд, а ты? Но парень промолчал, пытаясь разобрать, откуда доносится звук. Наконец он сорвался с места, наплевав на то, что скорость он взял явно нечеловеческую. Отряд оставался далеко позади, и, судя по звукам, к медведю присоединились еще какие-то животные. А потому Сан не стал медлить. Если ребенок еще жив, то он любой ценой должен его спасти. Широн не отличался скоростью оборотня, а потому отстал. Наконец Санас вбежал в еще более глухой лес, из-за густой растительности дождя почти не чувствовалось. Да и свет плохо проходил сквозь ветви. У широкого ствола старого дерева лежал ребенок, обвязанный зеленой колючей лозой, и рыдал. Парень сделал к нему шаг, но ствол дерева задвигался, и от него как будто отслоилась половина. У существа, которое теперь стояло напротив молебника, были полностью голубые глаза. Длинной в два человеческих роста, его тело состояло из коры, везде рос мох, из спины в разные стороны торчали ветви. Совершенно нечеловеческое лицо с длинными клыками-сучьями выглядело ни капли не дружелюбно.