Неистовство

На выезде из города отряд ожидали две повозки, запряженные четверкой лошадей каждая. Рубингард находился довольно далеко от Церковного круга. Пешком они добирались бы намного дольше. — А лошади выдержат такую дорогу? — тихо спросил сам у себя Санас, залезая в повозку. Но Ириса его услышала и ответила: — Их будут менять в городах ночлега. — Вот как. Санас сел в самом начале одной из повозок, Ириса приземлилась рядом, а капитан залез последним. В повозке отсутствовали окна и другие проемы, крепкая матерчатая крыша защищала от ветра и дождя, единственным выходом оставался проем в конце повозки. Места ямщиков заняли по двое охотников. Отъезжал отряд от города в тишине, но, как только расстояние стало более-менее приличным, начались разговоры. Охотники недоверчиво поглядывали то на Санаса, то на Алана, сидевших порознь. Лишь Ириса, надвинув капюшон на лицо, оперлась спиной о стену повозки и закрыла глаза. Санас решил последовать ее примеру. Заводить дружбу с другими охотниками казалось опасным. Ему и без того хватало дум о том, как бы Никан не узнал о его сущности. Не хватало только новой заботы. Но заснуть не получалось, надоедливые мысли лезли в голову. Он в отряде охотников, в котором каждый по силе не уступает капитану. Если Ириса не соврала, то сотворить такую глупость с Аланом, как он сделал когда-то с Марком, ему не удастся. Выйти на бой одному против одиннадцати капитанов — смертоносная ошибка. А как отделить Мезерса от охотничьей свиты — никак не приходило в голову. Даже если Архина сможет убедить отца отменить свадьбу, руководствуясь чувствами к другому или еще чем-то, не обозлится ли капитан за это на Санаса и не попробует ли придушить где-нибудь в темном переулке? Тогда, чтобы защититься, молебнику придется использовать силу оборотня, а это риск рассекретиться. В Круге Санас решил ни в коем случае не принимать облик животного, кроме как в пределах своей комнаты, — это могло привести к неконтролируемым последствиям. К вечеру повозка остановилась в небольшой деревне. Охотники расположились в местной таверне на ночлег. Полностью деревянная и освещенная множеством свечей, она пропахла жареным мясом и пряными травами. Столы стояли вдоль стен, у двери в кухню возвышалась деревянная резная стойка. Заказав ужин, Санас сел за один из столов и с удивлением заметил Алана, держащего кружку браги в руках. Судя по состоянию капитана, он поглощал уже не первую порцию хмельного напитка. «Он алкоголик, что ли? Как свободное время, так без браги не обходится», — подумал Санас и решил подойти к капитану. — Зачем ты напиваешься постоянно? — спросил он, встав рядом с Мезерсом у стойки таверны. — Хочется, — улыбнулся тот. — Не хочешь тоже глотнуть? Тебе вроде опохмелиться с утра нужно было. — Я уже отошел от вчерашнего, — резко ответил молебник. — Как ты собираешься управлять отрядом в случае чего? И вообще, на кой ты стал капитаном, если тебе лень этим заниматься? — Затем и стал, чтоб меня никто работать не заставлял. А из-за тебя придется пахать! Вот же проклятье, — проговорил капитан и снова сделал пару глотков. — Катились бы к Нохре все эти старейшины и их дочери. Побыстрее бы свадьба, решатся все проблемы. Напоминание о том, что Алан планирует сделать после свадьбы, заставило кровь Санаса забурлить в жилах. Он резко вырвал кружку из рук Алана и кинул ее тому под ноги. Хмельная брага потекла по дощатому полу, гул в таверне затих, взгляды устремились на молебника и капитана. Мезерс недовольно посмотрел на разлитый напиток и поднял злой взгляд на Санаса: — Еще одна такая выходка, и… — И что? — перебил его парень. — Убьешь меня? В походе ты пить не будешь. Отряду нужен трезвый капитан, иначе все мы окажемся в могиле. — Слушай ты, молебник недоделанный, я сам решу, что мне делать в походе, — прошипел капитан. — Иначе твоя голова слетит быстрее, чем голова ведьмы Рубингарда. — Да? Попробуй, и тогда не видать тебе никакой свадьбы, как собственного затылка, — уверенно ответил Санас. — Как бы еще позором не заклеймили и не понизили. Тогда и выпивки не видать, и халявы. Печально будет, ты так не думаешь? В таверне поднялся легкий гул — охотники стали обсуждать стычку начальства. — А молебник-то с яйцами, — донеслось до Санаса. Алан резко схватил парня за грудки, зло уставившись на него: — Продолжаешь умничать? Но тот оставался спокоен и холоден: — Ты все еще не понял? Я неприкосновенен. О любой твоей выходке узнает Орион. Я не постесняюсь описать ему в красках твой алкоголизм и послесвадебный план. А пока я этого не сделал, советую убрать лапы от моей одежды и пойти проспаться, — Санас высокомерно улыбнулся. — Ты ведь все еще хочешь получить место старейшины? Между ним и тобой стою я, а точнее мое хорошее отношение к твоей пьяной роже. То есть, в конечном итоге, я решаю, становиться тебе старейшиной или нет. Дошло? Мезерс, глубоко дыша, еще какое-то время буравил парня взглядом, но потом все же отпустил его рубаху и, плюнув прямо под ноги Санасу, отправился к лестнице. Санас проводил капитана взглядом и повернулся к отряду. — Это касается всех, — громко произнес он. — Халявы в этот раз с Мезерсом не будет. Мне нужна полная самоотдача. И нужны результаты. Я знаю, каждый из вас метит в капитаны. Вот и покажите мне, каким капитаном вы будете. Будете сидеть на жопе ровно, когда люди умирают? Или будете искать правду, искать виновных и находить решения проблем? В таверне воцарилась тишина. Даже простые жители, наблюдавшие за всем происходящим со стороны, молча смотрели на отряд. Санас устало вздохнул и сел за стол. Ему как раз принесли горячий ужин, но есть уже не хотелось. Парень поставил локти на стол, сплел пальцы и положил на них голову. «Как мне избавиться от Мезерса? Чтобы этот алкаш остался где-нибудь в канаве, чтобы не причинил вреда Архине, чтобы не доставлял неприятностей мне. Вот же проклятье!» Санас тихо выругался и услышал, что кто-то присел на лавочку с другой стороны стола. Он поднял взгляд — Ириса смотрела на него пронизывающим взглядом, держа в руках кружку с чем-то горячим. — Это не брага, если что. Отвар пряных трав, — тут же объяснила она, проследив за взглядом молебника. — Я не противник выпивки, Ириса, — потер виски парень. — Просто всему свое время. Как выполним задание и вернемся в Круг, пусть хоть до смерти упьется. А сейчас мне нужен адекватный капитан, а не пьяное недоразумение. — Понятно, — сказала девушка и, подняв руку, громко объявила. — Расслабьтесь, парни, он не трезвый скряга. По таверне прокатилась волна смешков. — Ну, вот, теперь меня считают снобом? — тихо спросил Санас. — Нет, я уж точно не считаю, — серьезно ответила Ириса. — Из вас, мне кажется, вышел бы отличный капитан по части командования. — Это еще неизвестно. В Рубингарде и посмотрим, как я справлюсь с заданием. — Странно все-таки это, — девушка сделала глоток из кружки. — Почему титулованному молебнику дали командование? — Потому что я буду давать очень странные, в вашем понимании, приказы. Думаю, этот поход вы запомните надолго. Однако я очень надеюсь, что все пройдет как надо. Остальная часть пути прошла относительно тихо. Изо дня в день лошади менялись, а воздух становился все холоднее. Капитан держался от молебника подальше, но и не пил. Охотники же вели себя достаточно дружелюбно. Некоторые даже предпочитали компанию Санаса на ночлегах, хотя он практически не разговаривал, погруженный глубоко в мысли. Наконец, на седьмой день пути, к вечеру, отряд прибыл в Рубингард. Снег тонким слоем прикрывал все, до чего дотягивался взгляд. В отличие от церковного города, все дома здесь были деревянными. С неба падали большие белые хлопья и, попадая на кожу, оставляли холодные капли. Но, несмотря на мерцающий снегопад, всё вокруг не выглядело необыкновенно сказочно. Скорее наоборот. Под ногами снег превращался в жидкую грязь, противно хлюпая под ногами, а сам город оставлял гнетущее впечатление. Отряд прошел по улицам за стражей, показывающей им путь к управляющему городом. Всю дорогу охотники ловили на себе косые взгляды хмурых горожан. В доме управляющего их встретил немолодой мужчина с легкой сединой на висках и грустными серыми глазами. — С кем я могу поговорить? — спросил он. — Со мной, — ответил Санас и обернулся к отряду, стоящему позади. — Есть желающие послушать дело? — Я хочу, — вышла вперед Ириса. — Еще кто? — спросил парень. Охотники удивленно смотрели на молебника. — Капитан уже не в счет? — спросил один из отряда. — А капитан желает? — удивился в ответ парень. Кто-то из охотников недовольно покосился на Алана: — В чем дело, Мезерс, отказываешься работать? Тебе здесь быстро найдут замену. Тот недовольно цокнул, посмотрев на молебника: — Капитан желает, пойдем. Втроем они прошли за управляющим в соседнюю комнату. Помещение освещалось свечами и камином. На стенах висели картины, у окна стоял стол, заваленный письмами и разнообразными бумагами. В середине комнаты — пара кресел и кушетка, разделенные низким столиком. Мужчина сел в кресло и жестом указал на кушетку напротив себя. Троица опустилась на мягкое сидение. — Итак, — сказал Санас, поставив локти на колени и сцепив пальцы. — Я все написал в письме, уважаемые, — ответил мужчина. — Что-то убило людей у зеркал. — В письме было написано о двух смертях. Больше не было? — Не было. А неделю назад ко мне приходило несколько человек, прося отозвать прошение на отряд охотников. — Зачем бы им это? — приподнял бровь молебник. — Они сказали, незачем ловить посланника Нохра из-за этих людей. Вроде как они были гнилые, поделом наказаны. — Горожане скрывают проклятого? — вдруг удивилась Ириса. — Это ведь, — она не закончила фразу, повернувшись к Санасу, но тот не повел и бровью. — Я хочу поговорить с людьми, приходившими просить вас об этом, — произнес молебник. — Также я хочу видеть зеркала, которые, как вы думаете, привели к смерти людей. — А еще посмотреть бы на трупы, — вдруг сказал Мезерс. — Если, конечно, вы их не сожгли. — Хорошо, — кивнул управляющий. — Один еще цел. Мы можем показать его прямо сейчас. Одно из зеркал так же осталось целым. Первое люди разбили на мелкие осколки, а потом сожгли и похоронили вместе с прахом жертвы. Уж не знаю зачем. А людей на допрос приведем завтра к утру. — Это не допрос, — качнул головой Санас. — Это разговор. И я буду разговаривать с ними лично, без присутствия охотников. Ириса снова удивленно посмотрела на молебника, но ничего не сказала. — А еще, — добавил Санас, — скажите, под городом проходят пещеры, катакомбы или нечто подобное? Управляющий изумленно приподнял брови: — Под нашим городом старые шахты. А что? Санас не ответил и прислушался. С самого начала, как отряд прибыл в Рубингард, он слышал непонятное неестественное шипение глубоко в земле. Но он никому об этом не сказал. Ведь, скорее всего, это нечто от Нохра, чего ни простые люди, ни охотники не слышат. — Ничего, просто предосторожность, — улыбнулся молебник. — Итак, где покойный? Управляющий встал, троица отправилась за ним. Мужчина вышел из комнаты, свернул куда-то на ступеньки, ведущие вниз. Спустившись, они попали во внутренний двор дома, а пройдя сквозь него, очутились в каменном домике. Там стоял ужасный холод, от которого зубы норовили начать выстукивать незамысловатый ритм. Управляющий скукожился и прошел к столу посреди комнаты. Подойдя, Алан первым заметил на горле посиневшего мужчины темную рану. — Зачем вы оставляете его здесь? — спросил Мезерс. — Люди отказываются его сжигать. Вроде как, по их мнению, он не достоин посмертного умиротворения. А это зимний домик для хранения продуктов. Был им, по крайней мере. Здесь даже в середине сезона злого солнца очень холодно. Ничего магического, просто постройка специально так сделана. Она находится на теневой стороне и… — Мы поняли, — перебил его Санас. — Что такого он сделал? — Одни не знают, но поддерживают других. Другие же не говорят, в чем он повинен. — Почему не арестовали никого из молчунов? — спросил Алан. — Это ведь явное убийство. Ему порезали горло острым предметом, кинжалом или, возможно, куском стекла. — Зеркалом, — кивнул управляющий. — Зеркала после убийства всегда оставались без одного осколка. А за что нам арестовывать жителей? Они точно не совершали этого, хотя и молчат. У нас есть одна сошедшая с ума от страха женщина. Она говорит, что видела, как из зеркала вылезла голая полностью черная девушка с длинными волосами, закрывающими лицо. Женщина заметила лишь просвечивающиеся через волосы яркие красные глаза. Она высунулась по пояс, каким-то образом отломила рукой кусок зеркала и перерезала горло ее мужу. Тот мужчина был первой жертвой. Этот же был холостяком и жил один. Но это, без сомнения, работа одной и той же проклятой. — У него глаза черные, — сказал капитан, раздвинув веки покойного. — Так бывает, когда перед смертью человеком владеет морок. Возможно, перед собой он видел красивую девушку, а не красноглазую проклятую с осколком в руках. — А где само зеркало? — спросила Ириса. — Прямо за вами, — ответил управляющий. Девушка обернулась и слегка дернулась от неожиданности. У стены стояло небольшое зеркало, края его почернели, будто обуглились, отражение искажалось. Поверхность была целая и ровная, лишь в углу не хватало части. Санас тоже подошел к зеркалу. — Дом горел? — удивилась девушка, присаживаясь напротив зеркала. — Нет, — качнул головой мужчина. — Дом в порядке. В таком состоянии лишь зеркало. — Старейшины ошиблись в предположении, — вдруг сказал Алан. — Ведьма может убить через зеркало, просто наслав порчу. Но в этом случае человек сам себя убивает, увидев в зеркале что-то ужасное, что сводит его с ума. Пройти чрез отражение могла лишь криничница. — Кто? — переспросил управляющий. — Русалка, проще говоря, — пояснила Ириса. — Они могут пользоваться любым отражением, будь то вода, лед или даже зеркало. — Но это тоже только предположение, — подвел итог Санас. — Хорошо. Завтра с утра я приду, чтобы поговорить с теми жителями, что просили не наказывать проклятую. После этого троица попрощалась с управляющим и направилась в таверну на ночлег. Таверна оказалась довольно теплой — три камина отапливали помещение. Охотники о чем-то негромко разговаривали. Купив горячую кружку отвара у трактирщика, Санас сел за стол и снова прислушался. Шепот не прекращался и был слышен даже сквозь гул таверны. Парень нахмурился, снова окунаясь в размышления. Неужели криничница живет под городом? Зачем она убила двух мужчин? И почему ее защищают горожане? Мысли Санаса прервала Ириса, подсевшая к нему за стол. — Позвольте мне участвовать в разговоре с горожанами, — с лету начала она. Парень приподнял бровь, посмотрев на нее, но ничего не сказал. А девушка добавила: — Пожалуйста, я не буду встревать. Даже слова не скажу без вашего позволения. Просто хочу послушать. — С чего такой интерес? — спросил Санас и сделал глоток горячего отвара. — Я впервые вижу, чтобы люди выгораживали проклятую. Причем не один-два человека, а целый город! — Я тоже, — кивнул молебник. — Но я не хочу давить на людей. И в разговоре буду говорить такое, что тебе может очень не понравиться. — Я клянусь, — не унималась охотница. — Я вас не прерву, не вставлю ни единого слова поперек. Просто разрешите мне присутствовать. — Хорошо, — согласился Санас. — И называй уже меня не так официально, наконец, мы все-таки не в Круге. — Ладно, — впервые улыбнулась Ириса. — Тогда увидимся утром? — Да. Но и ночью поспать Санасу не удалось. Вездесущее шипение не давало покоя. То ли шепот, то ли шуршание. Он вспомнил, что уже слышал нечто подобное, когда с ним разговаривал Нохра. Таким был голос Темного бога — словно шипение змеи. Но как Санас ни вслушивался в шумы, слов разобрать не удавалось. Еще только начало светать, когда Сан решил, что пытаться заснуть уже бессмысленно. Да ему особо и не хотелось. Он спустился на первый этаж таверны. Там никого не было, только тихо потрескивал огонь в камине. За окнами еще не рассвело, город спал. Молебник, поправив ненавистную накидку, вышел на улицу. Тучи, затянувшие ночное небо, медленно плыли вдаль, роняя искрящиеся снежинки на улицы города. Санас закрыл глаза и сделал глубокой вдох. Морозный воздух пошел по легким, будоража тело. Парень слегка улыбнулся. В такую погоду хотелось встать на четыре лапы и дышать полной грудью. Как же давно он не принимал образ зверя, чтобы просто насладиться этим чувством? Он прошагал по сонным холодным улицам и вышел на небольшую площадь. Посреди нее стоял рукотворный пруд, огражденный каменным барьером. Санас подошел к краю и наклонился над тонким слоем льда, опершись на ограду. Под ним вода жила, водоросли мерно покачивались, мимо проплыл клин маленьких рыбок. «Должно быть, в начале сезона злого солнца этот пруд очень красив», — подумал молебник. И хотел было отправиться на прогулку дальше, но заметил глубоко под водой нечто ярко-красное. Две маленьких точки становились все ближе, пока не стало понятно, что это глаза. Его как будто заворожило то, как вокруг глаз стал вырисовываться контур черного лица. Абсолютно черная кожа, длинные волосы цвета воронова крыла, плавающие в воде, даже глаза были залиты черным, лишь красные круги вокруг зрачков напоминали о том, что прямо сейчас на него смотрит живое существо. Через гладь льда сначала просочилась черная рука, которая нежно легла на шею Санаса. Потом лицо проклятой тоже прошло сквозь лед. Парень не мог отвести взгляд, не мог пошевелиться. Девушка вылезла по пояс. В глазах Санаса образ проклятой стал подрагивать, как будто хотел измениться, разум словно заволокло туманом. Но молебник все же попытался сопротивляться. Его глаза засветились желтым. Он смог поднять одну руку и положить ее на локоть проклятой. Та увидела светящиеся глаза молебника и замешкалась. — Не нужно этого, — выговорил Санас сквозь неволю тела. Однако девушка лишь испуганно покачала головой и замахнулась осколком льда. Немалых усилий Санасу стоило, чтобы немного отклониться. Острый осколок прошел ему по скуле, рассекая щеку до крови. Резкая боль привела его в чувство. Он отшатнулся, покидая объятья русалки. — Сансет! — послышался позади голос Ирисы. Ему пришлось быстро взять себя в руки, чтобы заставить светящиеся глаза погаснуть. В это время проклятая, видимо, шокированная неудачей, собралась прыгнуть обратно в лед, но молебник закричал: — Стой! Давай поговорим! Однако не успел он закончить фразу, как мимо пролетела Ириса с оголенными кинжалами и кинулась в озеро. Лед с треском разлетелся, проклятая нырнула в воду и растаяла в ней, словно ее и не было. Мокрая и напуганная охотница вылезла из озерца и быстро подошла к Санасу, глядя на кровоточащую полосу на его лице. — Она пыталась тебя убить! — она повысила голос. — Какое «поговорим»? — Ириса, я же говорил, что мои методы охотникам не понять, — спокойно ответил парень, зажав рану ладонью. Его спокойствие только еще больше обескуражило девушку. Она растерянно глядела на молебника, в то время как Санас подошел к озерцу и посмотрел на потревоженную воду и кусочки льда, плавающие на поверхности. — Я не хочу убивать ее, — он обернулся к охотнице. — Для начала мы как можно больше узнаем об этой девушке. Должна быть причина, почему она так поступает. — Думаешь, ей нужна причина? — негодовала Ириса. — Конечно, нужна, — он снова обернулся к озеру. — Узнать бы, почему именно я стал следующим? Охотнице больше не нашлось что сказать. Она не понимала молебника и не знала, какие задавать ему вопросы, чтобы хоть немного начать понимать. Вдвоем они вернулись в таверну. Девушка предложила помочь в обработке раны. Она наложила мазь, а затем тонкий лист растения, названия которого Санас даже не знал. Он сразу же приклеился к коже парня и приобрел похожий цвет. — Спасибо, — сказал молебник, оценивая проделанную работу в отражении зеркала. — Не страшно в зеркало смотреть? — спросила охотница. — Нет. Вряд ли она придет еще раз тем же способом. Я бы не пришел. Ириса снова озадаченно нахмурилась. — Ириса, не говори отряду о том, что случилось утром. — Почему? — округлила глаза девушка. — Это не просьба, — повернулся к ней Санас. — Это приказ! Никому ни слова! Охотница так и осталась неподвижно сидеть на скамье, удивленно смотря на молебника, но все же через пару мгновений тихо ответила: — Поняла. Позавтракав и обсохнув, пара отправилась к дому управляющего. Там их встретила стража и привела в небогато обставленную комнату с камином, обогревающим помещение. Молебник сел за письменный стол лицом ко входу, а охотница устроилась на стуле в темном углу позади Санаса. Через несколько минут в помещение зашла девушка и, виновато глядя на парня, замялась на пороге. — Присаживайтесь, — дружелюбно улыбнулся ей Санас. Девушка неуверенно прошла в комнату и села напротив. Явно напуганная обстоятельствами, она не знала, как себя вести и куда смотреть. Молебник начал опасаться, что от страха она может потерять сознание — уж очень бледной выглядела. — Как вас зовут? — аккуратно спросил он, пытаясь поймать ее взгляд. Девушка, смотря себе на колени или, может, под стол, тихо ответила: — Мила. — Меня зовут Сансет. Не бойся, Мила. Я просто задам несколько вопросов. Если ты о чем-то не захочешь говорить, никто не станет тебя заставлять или наказывать. Ты даже вольна уйти отсюда прямо сейчас, если хочешь. Девушка подняла на молебника удивленные зеленые глаза. Санас наконец поймал ее взгляд и снова дружелюбно улыбнулся: — Вот, так лучше. Мне нравятся твои глаза, очень красивые. Девушка смущенно приподняла плечи и наклонила голову, продолжая смотреть на молебника исподлобья. А он положил руки на стол и слегка наклонился вперед: — Послушай, я не собираюсь наказывать людей, как это было с семьей оборотня в сезон злого солнца. Никто не умрет. И если проклятая не станет ни на кого нападать, мы не причиним вреда и ей тоже. Я всего лишь хочу понять, за что она так расправилась с теми мужчинами? Чем они провинились? Мне сказали, они повинны в чем-то перед народом. И люди знают о том, что они сделали, а стража и управляющий — нет. Ты можешь мне рассказать? Мила вся сжалась, перебирая пальцами под столом. Санас, прислушавшись, услышал быстрое сердцебиение и учащенное дыхание. Она уже не боялась, но очень сильно волновалась. — Они убили ребенка, — тихо сказала она. Санас нахмурился: — Чьего ребенка? И почему? — На самом деле не одного, — неуверенно проговорила девушка и закусила губу, как будто боялась взболтнуть лишнего. — Я не знаю, чьими они были. — Но знаешь, почему эти мужчины так поступили? У девушки снова забегали глаза. Она прятала взгляд от молебника и разволновалась не на шутку. — Мила, посмотри на меня, — тихо потребовал Санас. Девушка неуверенно подняла на него влажные от подступивших слез глаза. — Я хочу помочь. Правда, хочу. Хочу помочь городу, а не охотникам. Мне не нужны смерти. Я могу защитить как тебя, так и ее. А если ты мне ничего не расскажешь, все может стать только хуже. Охотники не станут долго возиться, если у меня ничего не получится. И вот тогда настанет хаос. Помоги мне, пока у меня не отняли право поступать на свое усмотрение. Мила прерывисто втянула воздух, казалось, она на грани. — Простите, — голос ее дрожал, она закрыла руками половину лица, жалобно смотря на молебника. — Но я не могу ничего больше сказать. Простите. Санас расстроенно поджал губы. — Хорошо. Можешь идти. Но если все-таки захочешь рассказать, приходи. Меня позовут, и мы сможем поговорить. В любое время, хоть посреди ночи. Девушка неуверенно встала со стула: — Мне правда можно уйти? — Правда, — кивнул он, улыбнувшись. — До свидания. Мила вышла из комнаты, а Санас разочарованно откинулся на спинку стула. По плану, следующего человека на разговор должны были привести через время, чтоб никто из опрашиваемых не знал, с кем до этого разговаривал молебник. Он закрыл глаза, глубоко вздохнув. Если бы он мог найти русалку по запаху и поговорить с ней как проклятый с проклятым, все было бы проще. Но охотники явно не оценят такого хода. Ириса позади неуверенно кашлянула, привлекая внимание Санаса, тот обернулся. — Ты же не говорил на полном серьезе? — спросила она. — Насчет чего? — спокойно уточнил парень. — Да всего! — вдруг повысила голос охотница. — Что никого не накажут, что мы не причиним вреда проклятой, что ты хочешь помочь городу, а не охотникам. Что это было вообще? — Ириса, я ведь предупреждал, что буду говорить странные вещи, — все так же спокойно ответил Санас. — И, нет, я не блефовал. Я действительно хочу решить все мирно, поняв, что происходит. — Да разве это возможно?! Санас отвернулся: — Если охотники засунут свои принципы и оружие куда подальше, то все возможно.