Неистовство

Ириса задохнулась от возмущения, но в итоге ничего в ответ не сказала. Вжавшись в угол, она лишь нахмурилась, думая о своем. Какое-то время они просидели молча, тишину разрывал лишь треск поленьев в камине. В дверь постучали, низенькая женщина предложила подать им травяной отвар, на что молебник сразу же согласился. Служанка принесла напиток, а через пару минут в комнату зашел высокий мужчина сечей сорока. Санас жестом пригласил его сесть напротив. — Как вы уже, верно, знаете, — начал молебник, — я хотел поговорить с вами. — Я думал, это будет допрос, — ответил мужчина, косясь на охотницу позади парня. — Нет. Это не допрос. Но все же, я надеюсь, вы ответите мне хотя бы на часть вопросов. Как вас зовут? — Хитклиф. — Меня зовут Сансет. — Вы, молебники, слишком вежливые для такой работы, — вдруг перебил его мужчина, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки. Санас удивленно приподнял брови: — Вы бы предпочли допрос? — Я бы предпочел, чтобы ни охотники, ни молебники вообще сюда не совались. Парень хмыкнул и опустил голову. Кровь в венах оборотня забурлила, захотелось врезать этому надутому индюку. Но Санас сдержал себя, ведь уже решил устранить проблему без лишней крови. — Я вас понял, — улыбнулся он. Теперь уже удивился мужчина. — Итак, почему проклятая мстит за детей? Какой ей от этого прок? И чьих детей убили покойные мужчины? Хитклиф озадаченно выпучил глаза, но потом отвернулся к камину и тихо ответил: — Один ребенок был моим. А убили, потому что мужики слишком помешались на боге. — Нохра? — уточнил молебник. — Какой, к демону, Нохра?! — разозлившись, переспросил Хитклиф. — Архон наш родимый! Повисла тишина. — Я не совсем понимаю, — заговорил Санас. — Они убивали детей во имя Архона? Это же бред… — Я больше ничего не скажу. Можете хоть гвозди в меня вбивать. Я не сдам проклятую. — Послушайте, я не собираюсь убивать ее. Я понял, что жители ее поддерживают. На самом деле это удивительно. Я не хочу рушить это, хочу лишь узнать, зачем она все это сделала. Понять ее и не дать охотникам делать свою работу, как бы странно это ни звучало. Я хочу защитить город. — Да что вы? — вдруг вспылил мужчина. — Защитить ее от охотников? Они скорее помогли бы этим уродам убить наших детей, чем защитили бы город. А уж тем более они не оставят в живых проклятую. — Почему вы так говорите?.. — начал было Санас, но неожиданная догадка вдруг резанула сознание. — Дети рождались проклятыми? Мужчина нахмурился: — Догадливый, зараза. И что? Я и моя жена — обычные люди. Как так получилось, мы не знаем. Мы никому не говорили, думали, что делать. Хотели покинуть город, но не успели. В Черную луну один из убийц, видимо, услышал, как наш сын воет! И решил его прикончить, пока, как он сказал, «отродье не выросло». Но нам, знаете ли, все равно, проклят ребенок или нет. Он был нашим сыном! Я бы жизнь отдал за него! Сделал бы что угодно, но вырастил бы, пусть даже и нежить! И я хотел сам отомстить тем ублюдкам, но девчонка меня опередила. И спасибо ей за то, что она делает! — Что она делает? — переспросил Санас, надеясь, что Хитклиф не перестанет говорить, пока есть запал. — Я и так слишком много вам сказал, уважаемый молебник! — ехидно выдавил мужчина. — Не удивлюсь, если меня и мою жену станут подозревать в поклонении Нохра и отправят на виселицу. Санас разочарованно вздохнул: — Никто никуда вас не отправит. Другие дети, которых убили эти мужчины, тоже были проклятыми? — Этого я не знаю. — Значит, она отомстила за вашего ребенка? Но какое отношение она имеет к вам? Она ваша родственница? — Да нет же, — усмехнулся Хитклиф. — Просто детей любит, наверно. А может, не любит безнаказанность. А может, проклятые друг за друга горой. Мне почем знать? Главное, что отомстила. Я лично ее не знаю. Надеюсь, и вы не узнаете. — Хорошо. Спасибо хотя бы за это, — улыбнулся Санас. — Да не за что, — мужчина поднялся со стула. — Я могу идти домой? — Пока что да. Но если у нас появятся еще вопросы, вас вызовут. Хитклиф хмыкнул и вышел из комнаты, оставив Санаса в раздумьях. — Дети рождаются проклятыми у простых людей? — переспросила Ириса, разорвав тишину. — Такое возможно? — Не знаю, — пожал плечами Санас. — Нужно проверить их семью осколком. У кого он? — У меня, — потупилась девушка. — Ты же сказал ему… — Я сказал, что их не повесят. Но верить каждому слову не в моих интересах. Возможно, он даже знает проклятую. А может, она — его жена. Это нужно деликатно проверить. Не угрожать и не заставлять силой, просто показать камень им обоим. Если реакции не последует, то мы сможем с уверенностью сказать, что в городе происходит нечто странное, раз у простых людей рождаются проклятые дети. А это все усложняет. Но, в любом случае, пока непонятно, какое отношение имеет криничница к проклятым младенцам. — Я просто в замешательстве, — развела руками охотница. — Если бы дело вел простой капитан, мы бы проверили весь город камнем. А найдя русалку, избавились бы от нее. И все. Никаких проблем! — Ты не видишь основной проблемы, — тихо сказал Санас, обернувшись. — Какой же? — Охотники убивают тех, кто войны не хочет… — Но она убила двух мужчин! — возмутилась девушка. — А они убивали детей! — разозлился молебник. — И Хитклиф прав, охотники их не наказали бы. — Конечно! Дети же были проклятыми! — Прежде всего они были всего лишь детьми! — стукнул по столу Санас. — Они не выбирали, кем стать, никому не навредили, ничего дурного не сделали. Просто родились! И за это должны умереть от меча церкви? Не видишь в этом несправедливости? Что бы ты сделала, если бы твой ребенок родился проклятым? Проткнула бы кинжалом сразу после родов? Охотница замерла, в ужасе смотря на молебника, но после недолгого молчания все же ответила: — Нет… Я не смогла бы… — Хорошо, что ты это осознаешь! Третьей в комнату пришла женщина сечей шестидесяти на вид. Она молча села за стол и начала говорить прежде, чем парень успел поздороваться: — Я расскажу вам все, что знаю, если вы поклянетесь перед Архоном, что не тронете детей. Санас ошарашенно уставился на женщину — он совсем не ожидал такого начала. — Клянусь перед Архоном, — ответил он. — О каких бы детях ни шла речь, они не пострадают. — Я надеюсь, что вы не лжете… — Я, прежде всего, посланник церкви, а потому не имею права лгать. Меня зовут Сансет. — Я Клариса. И работаю повитухой, — тихо начала женщина. — Может быть, вы заметили, что в Рубингарде очень мало детей. Многие умирают сразу после родов. Одни умирали сами по себе, во время сна, других убивали те мужчины, подозревая в них нежить. — При рождении было видно, каким родился ребенок? — спросил Санас, сплетя пальцы в замок. — Не всегда. Но пару раз на моих руках оказывались младенцы со светящимися глазами, с серой кожей или клыками. — Вы боялись новорожденных проклятых? — В первый раз — немного испугалась. Но потом я поняла, что хоть малыш и проклятый, но все равно остается всего лишь маленьким и беззащитным ребенком. Я отдавала детей родителям и сохраняла тайну рождения. — Как давно дети рождаются проклятыми? — Уже несколько сечей, не скажу точно сколько. — И всех убили? — Нет, убили лишь троих. И это случилось за последний стан. — То есть остальные проклятые дети еще в городе? — удивился молебник. Клариса поджала губы и покачала головой: — Нет. Они все пропали. — Как пропали? — поразился Санас. — И никто из родителей не поднял переполох? — Им этого не нужно. Люди не хотели, чтоб за их детьми пришли охотники. Одна из матерей как-то проговорилась, что ее сына забрала русалка. Чтобы оберегать и воспитывать. Она сказала, что видится с сыном, но очень редко. А кто эта девушка и где живет, я не стала спрашивать… Санас ненадолго задумался. — Значит, русалка забрала всех проклятых детей и живет с ними где-то за городом? — уточнил он. — Скорее всего, так, — пожала плечами женщина. — Сколько, примерно, детей уже у нее? — Около тридцати. Парень опустил взгляд, по коже прокатилась волна мурашек. Переварить все услышанное было непросто. — А обычные дети все до единого умирают? — Не все, но достаточно многие. А часть рождаются слабыми и больными. Санас озадаченно потер лоб рукой. Получалось, криничница хотела защитить рожденных в будущем проклятых детей от убийц. Но почему она хотела убить и его? — Почему, как вы думаете, те мужчины не обратились к управляющему, узнав, что дети рождаются проклятыми? — Наверно, потому, что один из тех детей был сыном первого убитого русалкой. Он лишил жизни собственного сына. А жена его не сдала, но зато рассказала про русалку, что убила ее мужа… Послушайте, — женщина протянула морщинистую руку и накрыла ладонью руку Санаса. — Прошу вас, уезжайте. Русалку вы не найдете, а детей вы поклялись не трогать. Оставьте этот умирающий город и уведите отряд. Пожалуйста. — Клариса, я понимаю ваши чувства, — молебник накрыл своей рукой руку женщины. — Но я тот, кто хочет помочь этим детям, не могу оставить их на произвол судьбы. Возможно, есть лучшее решение, чем сбросить малюток на плечи русалки. Та разочарованно убрала руку и, встав со стула, тихо сказала: — Надеюсь, вы их не найдете. До свидания. Клариса вышла из комнаты. А Санас развернулся к Ирисе. — Я, если честно, уже не знаю, что делать, — проговорил он. — Тридцать детей разных возрастов, рожденных проклятыми. Теперь и проверять никого не нужно. Проклятые и правда рождались у простых людей. — Почему ты в этом уверился? — удивилась охотница. — Вряд ли проклятые стали бы отдавать своих детей другим проклятым на воспитание. Они нашли бы другой способ вырастить их… А горожане просто не знали, как им воспитывать таких детей. Но и убить ребенка или бросить не могли. Большинство, по крайней мере. — А если повитуха врет? — нахмурилась девушка. — Думаю, нет. Она не волновалась, вела себя весьма спокойно и уверенно. — И как мы будем искать эту криничницу? И что будем делать, когда найдем? — Как искать? — Санас потер рукой шею. — Насколько далеко может перемещаться криничница по отражениям, неизвестно? — Не очень далеко, — охотница встала с табурета и, подойдя к молебнику, облокотилась на стол. — Но не прочесывать же нам все леса и болота вокруг города. Это займет очень много времени, а результатов может не дать. — Тут не поспоришь… — Может, посвятим Мезерса в курс дела? — предложила Ириса. — Или вообще весь отряд. Твои приказы старейшина сказал выполнять беспрекословно. Так что, если ты сразу всем скажешь, что криничницу и детей трогать нельзя, никто их не тронет. Зато, может, кто придумает хороший способ ее найти. — Даже если никто ничего не придумает, — добавил молебник, — отряду в любом случае нужно отдать приказ о том, что проклятым вредить нельзя.

***

— Чего? — возмутился один из охотников. — Как это не убивать? Нам их что, погладить по голове? — Это дети, Бауэр, — ответила вместо Санаса Ириса. — Рука поднимется? Они ведь еще никому ничего плохого не сделали. Отряд сидел в углу таверны, заняв два соседних стола, и переговаривался. — Вот именно, — заметил другой охотник. — Еще! Эти дети вырастут и станут взрослыми проклятыми! И что тогда? — Церковь может повлиять на их взросление, — спокойно возразил Санас. — Я уже отправил ворона с письмом о происходящем в Круг. Думаю, старейшины смогут решить, как воспитать тридцать проклятых детей без вреда для окружающих и для них самих. — Тридцать таких детей могут опустошить небольшое селение! — начал было третий охотник, крутя в руках арбалетный болт. — Могут, но не опустошили, — прервал его Санас. — Уже несколько сечей в городе такое положение, но инциденты начались только тогда, когда детей стали безнаказанно убивать. Криничница явно неагрессивная, она лишь желает защитить малышей. — Все понятно с детьми и криничницами, — вдруг вклинился молчащий до того Алан. — Вам не кажется, что важнее узнать, с чего это все началось? Иначе армия нежити так и будет пополняться. Город проклят? Или все-таки замешаны ведьма или шаман, наславшие порчу? Почему дети болеют, умирают или вообще рождаются нежитью? — Правильно, — кивнул Санас. — Нужно узнать, кто из горожанок первой родила проклятого ребенка. Может, она что-нибудь расскажет о проклятии. — И как мы узнаем, если это произошло несколько сечей назад? — спросил мужчина, сидевший рядом с Аланом и попивающий пахучий отвар. — Вызову повитуху на разговор снова. Может, вспомнит, с кого это началось. Главное —убедить горожан, что мы не причиним вреда их детям. Тогда они пойдут на контакт. — А если повитуха не вспомнит? — уточнила Ириса. — Попробуем найти криничницу, — развел руками Санас. — Ничего другого не остается. Самый старший из детей, в конце концов, приведет нас к своим родителям. Так или иначе, нужно найти тех, с кого все началось. — Может, заманить ее в ловушку? — почесал затылок седовласый охотник со шрамом на глазу. — Кто-то из нас сделает вид, что собирается убить младенца. Якобы тот нежить. Поднимем шум в городе, а потом дождемся криничницу. — Ну, схватим мы ее, и что? — спросил Санас. — Нам нужно найти не только русалку, но и детей. Вряд ли она нас к ним приведет даже под страхом смерти. — Приведет, если скажем, что без нее они умрут от голода, — пожал плечами охотник. — Мы не знаем, сколько сечей самому старшему из детей, — покачал головой молебник. — Да и вообще она, может, и не одна их воспитывает. Просто они остаются в тени. — Если она не одна, — вставил свое слово Бауэр, — то когда мы их найдем, они попробуют дать отпор. Как прикажешь сражаться с ними, не убивая? — Если бы они хотели дать отпор, они бы уже попытались это сделать. — Значит, где-то за городом образовался целый приют для проклятых детей? — усмехнулся охотник, сидевший у стены. — И все, кто там живет, — якобы добрая и милая нежить? Такого не бывает, товарищи. — Мы не можем знать наверняка, Пирс, — покосилась на него Ириса. — Сначала нужно найти их, а там смотреть по ситуации. И, соответственно, снять с города проклятье. — К слову, — снова сказал капитан. — Возможно, криничница даже знает, с кого все началось. — А может, ей на руку, что рождается так много проклятых? — снова возразил кто-то. — Так, все! — скомандовал Санас. — Думаю, я предельно ясно выразился! Проклятых детей не убивать! Первостепенной задачей является найти причину проклятия города. Второй — найти детей и криничницу. Но первое вытекает из второго. Так что готовьтесь к тому, что мы покинем город и пойдем в заснеженный лес на поиски жилья проклятой! *** Днем Санас снова поговорил с Кларисой, но та не смогла вспомнить, кто стал первым проклятым ребенком. Уже ближе к вечеру, когда отряд собирался покинуть город, к Санасу в таверну пришла Мила. Девушка, которая утром со слезами на глазах боялась сказать ему и слово, уверенно попросила разговора наедине. Санас согласился и провел ее в свою комнату, запретив идти за ними даже Ирисе. Он закрыл за собой дверь, а девушка снова закусила губу, смотря на молебника с сомнением. — Я слушаю, — улыбнулся он. — Я все еще не уверена в своем решении, — тихо сказала она. — Вы правда не причините никому вреда? Вы сможете всех защитить? — Смогу, — кивнул Санас. — Церковь не убьет невинных. — Хорошо, — девушка тяжело вздохнула, собираясь с силами. — Полсечи назад я родила дочку. Она оказалась проклятой. Русалка пришла ко мне в отражении зеркала и сказала, куда я должна принести мою девочку, если не хочу, чтобы когда-нибудь ее убили охотники. Я долго сомневалась, но поняла, что сама не смогу справиться с нежитью, а в Черную луну уж тем более, поэтому отдала Алису ей. Но сейчас я больше склонна верить молебнику из Круга, чем проклятой, живущей в лесу. — Вы относили ребенка за город? — Да. И, оставив дочку, я не ушла, как меня просила русалка. Я спряталась и несколько часов ждала, следя, чтобы с моей девочкой ничего не случилось. Из леса тогда вышла девушка с очень длинной черной косой, взяла мою дочь и ушла. Я не стала следить за ней, ведь если бы она увидела меня, неизвестно что сделала бы. Все-таки проклятая. Но я могу указать, в каком направлении она ушла. — Попробуйте объяснить так, — мотнул головой молебник. — Я не могу взять вас в поход. Это опасно. — Ну-у-у, — протянула девушка. — В общем, к востоку от города есть небольшой пруд. Мы называем его молебный, потому что там стоит старая статуя Архона. За этой статуей лежит очень большой камень. Я оставляла Алису на нем. А сама пряталась под молодым сотинником на другой стороне пруда. Так вот, если смотреть от сотинника на статую, то она унесла дочку влево и вперед от статуи. У меня плохо со сторонами света, извините, не могу сориентироваться, север то был или восток… — Хорошо, — ответил Санас. — Спасибо. Мы постараемся найти вашу дочь. — Я не видела ее с тех пор, — грустно сказала Мила. — Если бы я могла ее видеть хотя бы раз в стан, я была бы безмерно счастлива. Девушка покинула таверну, а Санас вышел вслед за ней на улицу и прошагал к воротам города, где его уже ждал отряд. — Нам нужно идти на восток от Рубингарда, — сообщил молебник Мезерсу. — Будем надеяться, что это не ловушка. — Что мы ищем? — уточнил капитан. — Пруд со старой статуей Архона. Тот, немного удивившись, громко объявил отряду: — На востоке от города есть пруд со старой статуей Архона! Мы должны его найти! Вперед! Выйдя из города, отряд направился на восток, через заснеженный лес. Уже начинало темнеть, но всем было плевать. Охотникам, желавшим показать себя, уже изрядно надоело сидеть в таверне в ожидании приказов. Путь занял совсем немного времени, а пруд не заставил себя долго искать. Заросший, илистый, он мирно спал среди старых высоких деревьев. Тонкая полупрозрачная корочка льда скрывала от взглядов застоявшуюся темную воду. Старая статуя Архона рядом, припорошенная снегом, стояла боком к пруду. Перед ней, видимо, когда-то находились лавки, но теперь остались только выглядывающие из снега каменные кубы. Прямо за статуей, как и говорила девушка, возвышался большой рукотворный камень. Скорее всего, раньше на него преподносили дары Светлому богу. Ириса очень недобро покосилась на лед, а потом посмотрела на Санаса. Но того, видимо, совсем не волновала возможность появления криничницы. Он внимательно обвел взглядом пруд. Молодой раскидистый сотинник невозможно было не узнать, даже под покрывалом снега. Он мысленно представил картину, открывающуюся оттуда — что видела Мила, когда уносили ее дочь? — Ну? — спросил Бауэр. — И что дальше? — Отсюда нам нужно на юго-восток, — объявил молебник. — Ищем место, в котором можно было бы выжить. Дом, пещера, подземелье — что угодно. Там должно быть достаточно места для тридцати детей. — Ну и задачки ты задаешь, — посетовал Алан. — У нас еще целая ночь впереди, Мезерс, — ответил Санас и двинулся вперед. — У меня ощущение, что этот молебник выносливее многих из нас, — приподнял бровь охотник со шрамом. — Мы столько по снегу прошли, а ему хоть бы хны. — Может, его ведет вера в свое дело? — предположила Ириса и пошла следом за Санасом. Отряд отправился за ними, рассредоточившись так, чтобы захватить как можно большую территорию на поиски. Но, куда бы они ни смотрели, везде простирался белый лес, сереющий в сумерках ночи. На чистом небе показался полукруглый осколок луны, снег на деревьях замерцал. Отряд обошел сначала еще один небольшой пруд, потом пригорок с человеческий рост. Лес становился более овражистым. Ириса оступилась и упала на колено, Санас подошел к ней: — Ты как? Нога в порядке? — Вроде бы. Чем дальше мы идем, тем труднее передвигаться. — Мы так можем ничего и не найти, — капитан тоже остановился рядом с парочкой. — Встать можешь? — он подал охотнице руку, та, воспользовавшись помощью, поднялась, аккуратно пробуя опереться на поврежденную ногу. Ириса отряхнулась и вместе с капитаном отправилась дальше. А Санас перевел взгляд назад, на проделанный отрядом путь. Он давно заметил, что им не встретилось ни одно животное. Молебник поднял взгляд на заснеженные кроны деревьев. Ночь уже вступила в свои права. Темнота окутала все вокруг, и лишь снег отражал свет луны, не давая лесу полностью окунуться во мрак. Стояла абсолютная тишина, даже легкий ветер не тревожил природу. Только хруст снега под ногами отряда разрушал ночную идиллию. Одна из веток сбоку от Санаса шелохнулась, с нее посыпался снег. Молебник присмотрелся и заметил белку, перескакивающую с ветки на ветку. Он бы не обратил на неё особого внимания, но белка обернулась и посмотрела на парня. Ее светящиеся серебряные глаза несколько мгновений пристально всматривались в парня, а затем она кинулась прочь. — Стой! — крикнул парень, весь отряд обернулся на него. — Мезерс, за белкой! — Чего? — удивленно переспросил капитан. — Делай, что говорю! Капитан бросился за зверьком, отряд последовал за ним. Бельчонок спустился по стволу старого дерева недалеко от пруда, который совсем недавно обошли охотники, и юркнул за пригорок. И пропал. Совсем. Даже следов не оставил. — Странно, — нахмурился Алан. — Куда она делась? — У нее глаза светились, — сказал Санас, тоже подойдя к обрывающимся у пригорка следам. — Это было не просто животное. Бывают ли такие маленькие оборотни? — Оборотни чаще всего принимают вид хищников, — ответила ему Ириса, стоявшая позади. — Тогда что? Перевертыш? Мезерс удивленно посмотрел на молебника: — Вероятнее всего. Откуда знаешь о перевертышах? Изучал разновидности проклятых? — Нет, хотя надо было бы. Мне многое рассказывал другой капитан. — Фалиан, что ли? — ухмыльнулся Алан. — Слышал, вы прямо-таки не разлей вода. Надеюсь, он тебя ни к чему не принуждал, — его улыбка становилась все более издевательской. Санас озадаченно смотрел на капитана, немного приподняв бровь. Но между ними встала Ириса, бросив враждебный взгляд на Мезерса: — А это уже явно не твое дело, Алан! Лучше вернись-ка к мыслям о поимке грызуна. Тот хмыкнул и отвернулся. — Ир, о чем он говорил? — непонимающе спросил Санас у девушки. — Не бери в голову, — улыбнулась та. — Капитан Фалиан — хороший человек и сильный охотник. Многим следовало бы брать с него пример. — Да, но… — Тут нет снега, — громко сказал Бауэр, стоявший рядом с небольшим пригорком. Все обернулись туда. Охотник вынул меч и провел по снегу на возвышенности, но отпечатков от лезвия не осталось. — Иллюзия, — сказала Ириса. — Вход замаскировали. Теперь понятно, куда делась белка. — Туда можно свободно пройти? — спросил Санас. — Можно, — ответил Бауэр и хотел уже сделать шаг в колдовской снег, как оттуда выскочил тот же бельчонок. Охотники отреагировали моментально — кто-то преградил бельчонку путь, воткнув перед ним меч в землю, кто-то выстрелил рядом, чтобы зверек поменял направление движения. В конце концов, его смогла схватить Ириса, подняв за шкирку и вытянув в руке перед собой. Животное пищало и пыталось вырваться, но девушка держала крепко. — Так, — начал Санас, смотря на белку. — Если ты обернешься, мы сможем спокойно поговорить. Но животное не унималось. — Да его проще пристрелить, — усмехнулся Пирс, похлопав арбалетом по колену. — Пожалуйста, отпустите! — послышался женский голос от пригорка. Из иллюзорного снега вышла девушка с длинной черной косой. Охотники оголили оружие, принимая боевые стойки. Санас сделал шаг к девушке, та лишь испугано смотрела на молебника: — Пожалуйста, отпустите ее! Можете убить меня, но отпустите Сью! — Успокойся, — спокойно сказал Санас, подняв руки. — Если ты не вздумаешь драться, то вас никто и не тронет. — Драться? — усмехнулась та. — С десятком охотников? Я не настолько глупа. А вот этой малышке всего шесть сечей, и она ужасно напугана. — И как она оказалась одна в лесу? — усмехнулся Мезерс. — Ты отправила ее следить за нами? — Что вы! — удивилась девушка. — Нет, конечно! Она меня не послушалась, сбежала. Ей было интересно посмотреть на людей. Она ведь с рождения живет здесь, со мной. — Как тебя зовут? — спросил Санас. — Сапфира. — Меня зовут Сансет. И я искал вас, чтобы помочь. Тебе и детям, которых ты растишь. Та удивленно смотрела на молебника, а потом он услышал ее голос, звучащий в его голове. «Ты ведь такой же, как я?» Парень слегка кивнул русалке. Та перевела взгляд на белочку, которая обездвиженно повисла в руках охотницы и тяжело дышала. «Отпустите девочку, пожалуйста! Я пойду с вами, клянусь!» Санас обернулся к Ирисе: — Отпусти белку. — Что? — удивилась охотница. — Отпусти. Он отвернулся к кринице, а Ириса нехотя опустила бельчонка на снег. Тот сразу же вскочил и бросился к Сапфире. Девушка села на колени и встретила зверька, заключая в объятия и прижимая к себе. Животное захрустело и стало менять форму. И вот перед охотниками на руках у черноволосой русалки уже сидела маленькая девочка и плакала, прижимаясь к девушке голым тельцем. Санас снял накидку и, аккуратно подойдя, накрыл ребенка. — Остальные дети внутри? — кивнул он на пригорок. Сапфира испуганно подняла на парня темные глаза: — Нет, их здесь нет! «Уведи охотников, молю тебя!» — прозвучало только для Санаса, но тот лишь покачал головой. Он присел напротив девушки. — Я бы не подходил так близко, молебник, — сказал Бауэр, напряженно наблюдая за происходящим. — Все хорошо. Сапфира не хочет кровопролитий, — он улыбнулся и положил руку ей на плечо. — Эти дети не должны расти в лесу. Есть лучшее решение. Это будет началом мира между церковью и проклятыми. Позови их, и мы все вместе отправимся в город. Тебя никто не тронет. — Я бы не говорил об этом так уверенно, — хмыкнул Пирс, державший все это время девушку на прицеле. — Послушай, — продолжал парень, не обращая внимания на слова охотников. — В Круге уже живет проклятый, подобный тебе. Он никому не желает зла, он помогает молебникам. Он помог и мне когда-то, мы вместе с ним и отрядом охотников спасли девятерых детей от смерти. Дети — наше будущее. Если они увидят, что распри возможно прекратить, проклятые, подобные тебе, станут свободными от преследований охотников. — Не бывать этому! — вдруг послышался голос Бауэра позади. Санас обернулся — охотник уже подошел к молебнику и молниеносно ударил того рукоятью меча в висок. Восприятие покачнулось, сознание стало уплывать. Последнее, что увидел Санас, — как Пирс выпустил болт из арбалета. *** — Сансет! Ну же! Очнись! Ради всего святого! Голос Ирисы доносился сквозь звон в ушах. Санас с трудом открыл глаза, в висках пульсировало, по лицу тек горячий ручеек. Он приложил руку к лицу и посмотрел на нее. Бурая кровь отпечаталась на пальцах. Бауэр так сильно ударил его, что обычный человек умер бы на месте. Но он не обычный человек. Молебник поднял взгляд. Он сидел у каменистой стены пещеры, а напротив, также облокотившись на стену, сидела охотница, зажимая кровоточащий живот. — Ириса? Что… — Невероятно, — слегка улыбнулась девушка. — Ты жив! — Что произошло? Где мы? Где отряд? Где дети? И почему ты?.. — Сан, они убили криничницу, — прервала поток вопросов охотница. У парня перехватило дыхание. — Что? — он нахмурился. — Рассказывай, что произошло. Он попробовал встать, но ноги все еще были ватными. — Когда Бауэр тебя вырубил, Пирс выстрелил в русалку, — начала Ириса. — Она попробовала сопротивляться, но Бауэру и Пирсу помогли еще четверо охотников. Мезерс не стал помогать русалке, как не стал помогать и бунтарям. Он оскалился на Бауэра, начались препирательства. Все думали, что ты мертв… После такого-то удара. Но я подошла к тебе, поняла, что ты дышишь. Часть охотников просто перепугались и ничего не делали, а часть встали под командование Бауэра. Чтобы я не помогала тебе, они решили расправиться и со мной. Остальным ничего не оставалось делать, как пойти за большинством. Пирс сказал, что ты если не сдох от удара, то замерзнешь насмерть, а я истеку кровью. Так что я тоже какое-то время была без сознания. Когда очнулась — ни детей, ни тела криничницы, а ты в отключке. Я лишь смогла затащить тебя в пещеру русалки, боялась, что замерзнешь. — Как долго я был без сознания? И что они буду делать с детьми? — Уже светает, Сансет. Они устроят казнь, скорее всего. В назидание. — Но это не решит проблему, проклятые продолжат рождаться! — Мы уже не успеем обратно в город. На улице метель. Мне жаль, твои цели были и впрямь необычны. — Я еще не сдался, — Санас, наконец, смог встать и подошел к охотнице. — Они забрали у тебя перевязочные материалы? — Конечно… — Ладно. Я сейчас приду. У криничницы должно быть хоть что-то. Молебник направился вглубь пещеры. Не обращая особого внимания на обстановку, он открыл первый попавшийся ящик, оттуда выудил одежду и, изорвав ее на тряпки, вернулся к девушке, помог ей покрепче перевязать рану. — Сансет, все бесполезно, — еле дыша, выдавила Ириса. — Не бесполезно, — не унимался парень. — Ты же охотник. Рана заживет, если не потеряешь много крови. — Но мы не успеем… Да и что мы сможем сделать? Вдвоем против десятерых. — Ты же сказала, не все приняли позицию Бауэра. Четверо охотников еще могут принять нашу сторону. — Невозможно… Мы не успеем… — Послушай, — молебник взял девушку за плечи, посмотрев ей прямо в глаза. — Я жизнь отдам за этих детей. Ты помнишь, что я говорил, что я делал. Ты знаешь меня, видела, какой я. Мы побежим к городу, но тебе придется принять правду обо мне. Ириса непонимающе смотрела на парня. Но когда его глаза засветились желтым, она ошарашенно приоткрыла рот и округлила глаза. — Если ты все еще веришь в то, что я делаю, пойдем со мной, — продолжил молебник. — Но, если все же ты решишь не помогать мне, я оставлю тебя здесь и вернусь с помощью позже. — Сансет, церковь знает? — тихо выдавила охотница. — Болтать некогда. Когда я обернусь, лягу, чтобы ты смогла взобраться мне на спину. — Что? — Сейчас все поймешь. Он отошел на пару шагов и, расслабившись, дал волю волку. Тело стало изменяться, и перед девушкой, дыша широкой грудью, уже стоял огромный, выше человеческого роста, волк. Охотница еще больше открыла рот, не веря глазам. Оборотень лег и молча посмотрел на девушку. — Невероятно, — выдохнула она, переводя взгляд на медальон церкви, цепь которого обтягивала шею животного. — Так вот почему. Теперь все понятно. Волк кивнул, указывая себе на спину. — Ладно, — неуверенно проговорила охотница. — Что бы ты ни задумал, я пойду с тобой. Ириса поднялась и медленно подошла к волку, коснувшись ладонями. Густая шерсть немного примялась, девушка, чуть дыша, провела рукой по спине огромного зверя. — Так не бывает, — прошептала она. Санас немного наклонился и легонько ткнул носом ей в бок. Охотница повернулась и положила одну руку на голову волка, погладив меж ушей. Она вдруг улыбнулась невероятно тепло: — Ты необыкновенный. Ты не должен погибнуть. Ириса запрыгнула на спину оборотня и прижалась к нему всем телом, тот аккуратно встал и вышел из пещеры. Вьюга уже набрала обороты, снег гоняло из стороны в сторону. Следы давно замело, и лишь кровь, все еще обагрявшая землю, напоминала о случившемся здесь ночью. Оборотень хорошо помнил путь, а потому, обойдя пригорок, стал набирать скорость. Ни снег, ни буря его не волновали. Лишь девушка на его спине, доверившаяся проклятому. И дети, которые, возможно, еще живы и ждут помощи.