***
Первую половину дня Тони провел в лаборатории. Из пятнадцати банок, которые он взял на анализ в холодильнике Джастина, десять были отравлены рогипнолом — сильным психотропным средством, известным среди студентов под разными красноречивыми именами, вроде «Забудь Меня», «ЗПВ» («Запуск-Путешествие-Выпадение) и т.д. Собирая банки из холодильника, Тони дотошно выяснял у Джастина, когда и где он покупал их, и аккуратно расставлял их в специальном сундуке для вещдоков согласно дате покупок. Теперь выходило так, что все отравленные банки куплены после того, как Джастин пропал в первый раз. А те, что куплены раньше — чистые. Это было ожидаемо. У Тони уже была теория о том, каким образом Джастина отравили в первый раз, он построил ее на основании рассказов Джастина о том дне, а вот со вторым разом были проблемы: Джастин к тому времени был в депрессии, из команды его выгнали, так что даже на тренировки он не ходил. Домой с занятий он в тот день вернулся рано, и даже на обед не пошел. Оставались только инъекция где-то на улице, либо холодильник с колой. Инъекцию, Тони исключил еще раньше, и вот теперь, анализ подтвердил его догадку о холодильнике. Выходило так, что, как Тони и предполагал, в первый и второй раз для отравления Джастина были использованы разные методы. Отпечатков пальцев на телефоне не нашлось. Точнее, на нем не было ничьих отпечатков, кроме самого Тони, он ведь держал его в руках, когда смотрел видео. Но больше ничьих не было, что, конечно, служило лишним подтверждением невиновности Натана: очевидно, телефон тщательно вытерли прежде, чем подложили на стол Джастина. Зато, подсказка Натана проверить компьютерные записи о том, кто программировал карточки-ключи от комнат, и пользовался ими, чтобы открыть двери, оказалась весьма плодотворной. Здесь можно было много нарыть, сопоставляя времена программирования карточек и их использования с датами покупок Джастином колы и появления в комнате телефона Натана. Натан рассказал Тони, что в последний раз видел свой злополучный телефон два дня назад, на лекции по программированию. Он тогда, проверил почту перед лекцией и оставил аппарат на столе, а потом забыл о нем. На телефоне был пароль, но, для человека, достаточно знакомого с компьютерами, это не было большой проблемой. Сам Натан сказал, что мог бы вскрыть любой аппарат, вроде его собственного, за пару часов, проведенных в компьютерной лаборатории. Нет, конечно, есть способы защититься и понадежнее, но ему, Натану, как и большинству из нас, просто не приходило в голову, что что-то в его телефоне может представлять интерес для серьезного хакера. Сопоставление дат и времен принесло много интересного. Покопавшись в университетской базе данных, Тони надолго задумался, потом достал свой телефон и набрал номер. — Мистер Бойд? Добрый день. Меня зовут Энтони, я работаю с университетской полицией и хотел бы задать вам пару вопросов. Не могли бы вы…***
Фокус с телефоном закончился феерическим успехом. Толстяк-сосед мяса оказался фантастическим простаком. Мне не пришлось даже устраивать фокус с ограблением, который я придумал специально для этого. Он тупо забыл его на столе! Его пароль тоже порадовал. Год канонизации святого Доминика. 1234. Мой Друг, человек, которого я боготворю, тот, ради кого происходит Трансформация — олицетворение святой детской наивности — отнес телефон на место, это было просто: накануне, я сказал ему, что потерял карточку от своей комнаты, и попросил сделать новую. Он спросил код, и я дал ему номер комнаты мяса, который нашел в базе данных. А теперь просто сказал, что знакомый потерял телефон и попросил отнести. Ему и в голову не пришло, что карточка та же, что и вчера. Милый, милый, наивный мальчишка. Как же я люблю его! А потом, мы с ним занимались сексом на верхнем этаже Кроу-Холла, напротив библиотеки. Я смотрел вниз, на освещенное окно читального зала, где сидел толстяк, лаская нежное тело Друга, целуя его теплую бархатную кожу. Я специально выбрал это место, потому что знал, что буду видеть толстяка отсюда, но даже не надеялся на такое зрелище. Когда совершенно голое мясо ворвалось в зал и начало лупить толстяка так, что брызги крови разлетались в разные стороны, это возбудило меня до крайности. Черт возьми, я просто потерял голову! Забыв о нежности, я схватил хрупкое тело Друга за талию, развернул и, прижав к стене, с размаха, без подготовки и без смазки, вогнал свой лопающийся от возбуждения член между его ягодиц. Он закричал от боли, но это только сильнее завело меня, и я начал трахать его, кричащего и плачущего, визжащего, рыдающего от боли, так, как я трахал мясо тогда, раньше. Черт меня подери, что это на меня нашло? Это же мой Друг. Я опомнился только после того, как кончил в него, испытав грандиозный, феерический оргазм. Увидев своего Друга, упавшего на пол, скорченного в позе зародыша, я ужаснулся. Подняв на руки хрупкое, сотрясаемое рыданиями тело, я обнял его и принялся целовать в залитое слезами лицо. — Прости меня, прости! Я не хотел! Прости! Пожалуйста, не плачь! Но все это время, где-то в глубине меня сверлила мысль: «Господи, как же это было хорошо!» И еще одна мысль отравляла удовольствие от завершения Трансформации: этот выскочка-пацан, помешал копам бросить мясо в кутузку. Теперь мне придется придумывать новый фокус, чтобы исправить это. Интересно, насколько сложно будет убедить толстяка подать заявление? И что делать с выскочкой? Может быть, и его сделать мясом? Очень уж напрашивается.***
— Можно? — Маркус просунул голову в дверь лаборатории. — Да, заходи, — приветливо пригласил Тони. — Я Энтони. Это я тебе звонил. Маркус прошел внутрь и, присев на самый кончик сиденья белого лабораторного стула, вопросительно посмотрел на Тони. — Ты работаешь в магазине возле Эпплей-Кооурт, верно? — начал Тони. Маркус кивнул: — Только по средам и выходным. — Скажи, а ты помнишь, когда Бакли… ну, футболист, ты знаешь его, да? Ты помнишь, когда он у тебя колу покупал? — Конечно, — Маркус улыбнулся. — Бакли разве забудешь? В прошлую среду, как раз. — Утром или вечером? — Вечером, перед закрытием. — Ты один в магазине был? — Я… ну… — С ним? — Тони показал парню фотографию на телефоне. — Я бы не хотел… — Ладно, спасибо, Маркус. Я уже узнал все, что мне нужно. Ты можешь идти. Парень пошел к дверям, и Тони обратил внимание на его странную подходку: Маркус будто прихрамывал на обе ноги, как-то неестественно, слишком широко расставляя их в стороны.***
— Не так уж много улик, — скептически поморщилась Ландис. — И все косвенные. — Я не думаю, что это проблема, — возразил Тони. — Маркус Бойд не выглядит крепким орешком. Вы в два счета его расколете. Он был в магазине, когда подменяли бутылки с колой, и не мог этого не заметить — надо же было потом обратно заменить то, что Бакли не купил, иначе назавтра весь университет ходил бы без памяти. И он знает, кто заставил его подделать карточку и отправил отнести телефон Нейта. Интересно будет узнать, какую байку ему скормили, чтобы заставить это сделать. — Ты не знаешь, что это он отнес, — прервала Ландис. — Нет, но я знаю, что он программировал карточку накануне. И что этой карточкой пользовались на следующий день, всего один раз. Я не думаю, что будет сложно его разговорить, особенно, в сочетании с колой. Он, пока, не сделал почти ничего незаконного, если не считать подделанной карточки, а если будет упираться, получит сообщничество в похищении, незаконный арест, незаконное проникновение… Это как минимум. Лет на двадцать пять тянет. — Ну хорошо. Ты хочешь, чтобы мы сделали арест прямо сегодня? — уточнила лейтенант. — Мне кажется, это будет разумным. Я хочу знать, что он… в безопасности, прежде чем я расскажу об нем Джастину. Не хотелось бы снова… — Молодец, — Ландис улыбнулась. — Вижу, что хорошо усвоил урок. Хорошо, я пошлю наряд к нему домой, и сообщу тебе, когда он будет под замком.