Срывая маски

      Грей уже сотый раз задавался вопросом – какого черта он забыл в этом захолустье? Да еще и в компании Фернандэса и Хартфелии. Конечно, при первом взгляде на учиненный кем-то разгром, он не удержался, чтобы не присвистнуть. «Доброжелатели» постарались на славу. Все витрины были разбиты, даже на тротуаре повсюду валялись осколки стекла и разорванные книги. И не поленились же, видно было, что отрывали каждый листок. Из этого Грей сделал логичный вывод, что когда-то это был книжный магазин. Вывеске тоже досталось, одна буква так вообще валялась на земле. Теперь название гласило: «Love&Lucy». Очень прозаично.       Зайдя внутрь, он увидел занятную картину: сладкая парочка, в объятиях друг друга, в центре апокалипсиса. Иначе этот погром не назовешь. На чудом уцелевшей тумбочке стояла одинокая лампа – единственный источник света. Видимо, все люстры так же подверглись насилию. Под его ботинком хрустнуло стекло, и Хартфелия сразу же встрепенулась.       - А он что тут делает? – взвизгнула хозяйка, напряженно разглядывая незваного гостя покрасневшими от слез глазами.       - Ничего, - ответил Фернандэс. – Он уже уходит.       - А вот не угадал, - Грей лениво пнул кусок деревяшки носком ботинка. – Ни за что не пропущу такую сенсацию.       - С каких пор ты в репортеры заделался? – угрюмо спросил Джерар, но было видно, что ему было не до споров.       Между тем блондинка вышла на свет.       - Ух ты! – Грей не был бы Греем, если бы удержался от комментария. – Хартфелия, это ты так неудачно практиковалась в макияже?       Девушка, нужно отдать ей должное, гордо задрала подбородок и ничуть не смутившись, ответила:       - Я пыталась защитить то, что мне дорого.       Стремительно синеющий кровоподтек в районе левого глаза говорил сам за себя.       - Вижу, вышло у тебя это из рук вон плохо.       Слабая улыбка едва коснулась ее бледных губ, и Грей совершенно перестал понимать эту странную девушку. Будь на ее месте Джубия, его труп уже давно валялся бы на полу так же, как и испорченные вещи.       Джерар неуверенно кашлянул и поинтересовался, где ее отец.       - Я не стала его перемещать, мне кажется у него множественные переломы ребер, - в ее голосе появилось сильное волнение граничащее с решительностью. – Они били его по голове. – Она всхлипнула, но прижала руку ко рту. Грей заметил, что руки у нее все в крови, гадая, чья она. – Он не приходит в сознание, а скорой все нет.       Еще немного, и у нее случится истерика.       - Где он?       На него в удивлении уставились две пары глаз.       - Фулбастер, что ты опять задумал? – глаза Джерара подозрительно сузились.       - Фернандэс, завались, - отмахнулся Грей от бывшего друга, и с нетерпением обратился к девушке: - Отец твой где?       Она в нерешительности потопталась на месте, заламывая руки и кидая неуверенные взгляды в сторону своего защитника. Наконец, он одобрительно кивнул, мол, добивать твоего отца он уж точно не станет, и Хартфелия соизволила проводить их всех вглубь помещения. Грей закатил глаза от их безмолвного разговора, особенно его выбесилДжерар.       - Орудовали битами, - изрек он свой вердикт после беглого осмотра пострадавшего. Мужчина средних лет, достаточно крупного телосложения, с длинными ногами и руками, орлиным носом и усами цвета спелой пшеницы. Весь его бежевый костюм был в крови, на ногах был один ботинок, второй, видимо, находился где-то поблизости. Изо рта сочилась кровь, что было самым опасным признаком. При переломе ребер, могло пострадать легкое. Если оно пробито – пиши пропало. – Открой ему рот, - приказал он Хартфелии, садясь на корточки.       Девушка на удивление послушалась и сделала, как он велел. Грей посветил фонариком, и выдохнул с облегчением – из десны маленькой струйкой текла кровь. Значит, это просто выбитые зубы.       - Пробовала привести его в чувство?       Хартфелия слабо кивнула. Плохо. Нельзя так долго быть без сознания. Если они били его по голове, и это черепно-мозговая, то не исключена кома. Свои мрачные догадки он не стал озвучивать, боясь за душевное состояние блондинки.       - Как давно ты вызывала скорую? – тихо спросил Джерар, когда Грей молча поднялся и отошел в сторону.       - С час назад.       - Надо бы сейчас, - Грей многозначительно посмотрел Джерару в глаза.       Тот выругался и достал свой телефон. Ну, конечно же, сынок верховного судьи и по совместительству мэра города быстро решит любой вопрос. Пока Фернандэс о чем-то тихо переругивался по телефону, девушка обхватила себя руками и села на корточки рядом с отцом. Грей даже представить не мог, какие мысли вертятся сейчас в ее голове. В очередной раз он поймал себя на том, что испытывает к ней невыносимое чувство жалости, до того сильное, что щемило в груди, а в глазах щипало. Чтобы не натворить глупостей и не дай бог, не начать себя вести как чертов Фернандэс, он поспешно прошел к выходу. Под ноги он не смотрел, и, когда раздался оглушительный треск, он притормозил.       - Это еще что? – раздраженно буркнул он себе под нос.       Остатки деревянной рамки для фотографий были добиты им окончательно. Со снимка на него смотрела милая девушка и лучезарно улыбалась. Она очень напоминала Хартфелию, но была привлекательней и имела здоровый, счастливый вид. Но не это привлекло его внимание, а одежда, которая была на ней – форма «ФейриТейл». Фотография была старой и выцветшей, явно сделана около тридцати лет назад. Грей никак не мог понять, что же в ней не дает ему покоя, а потому, заслышав позади шаги, быстро спрятал ее во внутренний карман пиджака.       - Грей, - тихо позвал его Фернандэс. – Спасибо тебе.        Ему ничего не оставалось, как неоднозначно хмыкнуть. Вдруг расхотелось язвить и ерничать, возможно, потому что в первую очередь он травит себя же своей желчью. А может, он просто устал быть тем, кем не является. Сегодняшний вечер пошатнул все те стены, которые он любовно сооружал два года, и дело даже было не в случае с Хартфелией, хотя и это тоже возымело свой эффект. Один единственный взгляд, который он уже и не надеялся увидеть, заставил его осознать весь ужас происходящего. И фраза, сказанная голосом, полным стали. Что станет с их более менее спокойной жизнью, если Саламандр и правда примется за старое? Вместо того, чтобы хоть как-то это предотвратить, он наоборот, спровоцировал катастрофу. Драгнил в гневе способен на многое, тогда, может, следует перестать его злить? Забавно. Он и хотел, и не хотел еще раз увидеть бывшего друга во всем былом великолепии, чтобы тот показал свою истинную силу и заткнул за пояс всех. Посмотрел бы он и на то, как исказится от страха и ужаса личико Локсар. Изменится ли ее желание породниться с Драгнилом после того, как она узрит его истинное лицо? Или она побежит в объятия своего личного рыцаря? Ироничный смешок вырвался из него против воли, когда он представил Рэдфокса в сияющих доспехах и с гитарой вместо меча.       - Что смешного? – наивно поинтересовался еще один рыцарь, защитник дев, попавших в беду.       - Да поражаюсь нынешней моде на рыцарство. Пожалуй, лучше мне держаться от вас всех подальше, вдруг это заразно. И, кстати, если ты хочешь все же защитить свою принцессу, то не давай повода Эльзе на нее нападать.       Покидал это место он под звук сирены скорой помощи.