i am you. no better reason why i love you

минхо был младше чана всего на год, но это имело огромное значение для общества. минхо был обязан уважать старшего, почтительно к нему обращаться и прислушиваться к его советам. но минхо казалось, что он был куда старше бана, потому что вел он себя… дурак дураком, и никто никогда не подумал бы, что ему уже двадцать лет. вел себя как влюбленный пятнадцатилетний мальчишка. а влюблен чан был очень сильно. никогда так сильно не влюблялся. да и угораздило же! ли минхо. он был настолько невероятно притягательным и красивым, что сил не было ни у кого. минхо одним взглядом мог бы убить человека, но в то же время он был таким невероятно добрым, что это могло бы спасти весь мир. то, как он ходил вечером по округе и кормил бездомных котов, не могло не заставить чана влюбиться. конечно, старший уже на следующий день навязчиво таскался за минхо, таща пакеты с кошачьей едой и пугая его мохнатых друзей своей неуклюжестью. минхо шикал недовольно, мило хлопотал над котами, а чан чуть слезы не пускал. чан влюбился до звезд перед глазами, а минхо всегда спокойным был, так что смотрел он на чана ну очень выразительно, потому что ради своей любви тот был готов на все. его ухаживания были странными, милыми, но иногда очень пугающими. то, как он провожал минхо до дома, следуя по пятам и нервируя, стоило младшему пачки принятых успокоительных и развившейся тревожности. — дурак, — пробурчал тогда минхо с тяжелым вздохом, когда чан обнаружил себя, споткнувшись о свою же ногу и растянувшись прямо за спиной ли. — вставай уже и проводи меня нормально, а то как маленький, ей-богу. чан только улыбался глупо-глупо и топал шумно рядом, пыхтя и натужно пытаясь выдать какую-нибудь интересную тему для разговора, но в итоге только слушал саркастичные комментарии минхо обо всем, что происходило вокруг и восхищался его остроумием и немного мрачным чувством юмора. бан шоколадочки всякие таскал, даже цветы пытался подарить однажды, но ими же по плечу и получил. — дурак, — констатировал минхо, избавляясь от красивых полевых цветков. — я тебе девчонка что ли? цветы дарить мне удумал!.. на следующий день у минхо под дверью лежала пачка чипсов, а рядом почти скромно стояла бутылка пива. вполне себе мужской подарок. — дурак, прости меня господи, — минхо шлепнул себя по лицу. чана минхо полюбил не сразу, но привязался к улыбчивому и удивительно простому австралийцу. чан был добрым, и сердце минхо, всегда бившееся спокойно, теперь трепетало от умиления, когда уличные коты тянулись уже не только к нему, но и к чану. ли правда считал старшего дураком, говорил ему об этом часто, а тот только ямочками своими светил, губы в трубочку для поцелуев складывал и всегда шептал, что очень любит минхо, а минхо любит его, хоть он и правда дурак. — ты дурак что ли совсем? — шепотом прокричал минхо из окна второго этажа, когда в его окно стукнулся маленький камешек. — а если бы разбил? — ну не разбил же! — просиял улыбкой чан, вертя в руках еще один камушек. — выходи гулять! — ночь глубокая, отстань, — и окно начал закрывать, потому что завтра вставать надо рано, учиться и вообще жить, но снова камушек в стекло звонко ударился. — ошалел?! — ну, пошли гулять! тут так хорошо, свежо!.. минхо, выходи, — настойчиво звал чан, подбирая еще один камень, но уже побольше. — сила есть — ума не надо, — невесело хмыкнул ли. — и только попробуй эту каменюку мне в окно запульнуть, ты ей же потом в глаз и получишь! — и кулаком пригрозил. — выхожу я… на улице правда было очень хорошо и свежо. минхо кутался в толстовку, ранее взятую у чана, а заодно цеплялся и за самого парня, вышагивая по слабо освещенной улице. луна красивым полным диском источала красно-рыжий свет и немного пугала минхо. ему такое всегда казалось очень настораживающим, но он просто тихо шел рядом с чаном и сопел немного недовольно. — ворчи, если хочешь, — вдруг рассмеялся чан звонко, а затем получил затрещину от минхо. — ты так всю улицу своим гоготом разбудишь, дуралей, — проворчал он, получив разрешение. — если тебе делать нечего в будние дни, то у остальных полно забот с утра пораньше. у меня вот, тоже завтра ранний подъем, но… — но на улице так хорошо, что ты не можешь не признать этого! разве не классно гулять ночью? все становится таким особенным, и даже пахнет по-другому, правда? — да, ты прав, — согласился минхо, вдыхая ночную прохладу. чан был очень прав. ночью все кажется каким-то особенным, странным и очень привлекательным. красивый чан в своей огромной черной толстовке и спортивных штанах, почти до дыр заношенных кроссовках и этой дурацкой черной шапочке, из-за которой не было видно даже бровей старшего. и он все равно умудрялся оставаться невероятно привлекательным. — мне нравится. — не такой уж я и дурак, — ухмыльнулся чан. — кстати, давно хотел спросить, а почему ты никогда не называешь меня хёном? — потому что не хочу, — и язык показал, вредничая. — мне нравится звать тебя просто по имени. ты против? — нет, мне тоже нравится, — чан глаза опустил на их переплетенные пальцы и вздохнул с трепетом, очень уж счастливо. — смотри, какая лунища! — пальцем свободной руки ткнул он в небо, прямо в красный диск. — конечно, сегодня же полнолуние, — закатил глаза минхо, но тоже голову поднял, чтобы посмотреть, и тут же вздрогнул. чан вдруг завыл, громко и протяжно, да еще и так натурально, что у минхо чуть сердце от страха не выпрыгнуло. а потом он прикрыл рот ладонью и начал гавкать, что окончательно младшего в шок повергло. — ты чего?.. — выдавил из себя минхо, даже отходя чуть подальше, к последнему фонарю на улице, который светил с небольшими перебоями. — просто захотелось, — свои шикарные губы облизал и ближе к минхо подошел, заставляя того вжаться спиной в фонарный столб. вокруг темень, хоть глаз выколи, до предпоследнего фонаря далеко, так что было ощущение, что они на островке в море темноты стояли, и никого больше, только они да насекомые, плясавшие где-то наверху около огромной горячей лампы. — ты меня напугал, — сперва нахмурился минхо, но, заглянув в теплые черные глаза бана, расслабился и даже улыбнулся. — любишь меня? — заигрывая, спросил чан, поглаживая при этом через толстовку бока ли и прижимая его ближе к себе. — люблю, — ответил минхо, забрасывая руки на крепкую шею и пытаясь притянуть парня ближе к себе. — честно врешь? — спросил старший, чуть не лопаясь от счастья. — какой же ты дурак… — с добрым смешком проронил минхо уже в самые губы чана. они целовались долго, как в каких-то сериалах, ночью, под горящим фонарем, улыбаясь и иногда сталкиваясь носами. минхо говорил, что это из-за того, что у чана он слишком большой. минхо любил чана, всего его любил, его нос большой, его мягкие губы, его глаза, его характер, его достоинства и недостатки, он всего его обожал. а чан жить не мог без минхо. чан может и был дураком, но минхо был влюблен в этого дурака до звезд перед глазами.