Возвращение

Рокэ не просыхал несколько дней… Пил, начхав на мнение всего мира, предварительно казнив четверых ызаргов Чести, которые имели глупость и наглость ошибиться на счет самочувствия отравленного Окделлом Первого маршала. Но даже пролитая на плиты старого аббатства кровь, не принесла взбешенному и разочарованному в собственном оруженосце Ворону какого-нибудь облегчения. Тоска, накрепко сплавленная со злобой, изводила Рокэ нешуточно, заставляя, не просыхая, топиться в «Дурной крови». День, другой, третий… Проклятый мальчишка, не выдержав испытания проклятием, был выслан в Агарис и Рокэ едва достало сил, просто выслать, не тронув, не подмяв под себя надорскую вероломность, не получить то, о чем вопили обманутые надежды и неоправданное доверие, закрыть глаза на то, что Алвы не приемлют насилия и донести до недалекого юноши свое к нему истинное отношение. Но хуже всего было то, что изгнание Ричарда не избавило маршала от вязкого, горького томления, которое по капле переплавлялось из неразделенной и преданной любви, в ненависть — так Рокэ хотелось думать. Так нестыдно было обманываться. Рокэ пил, доводя себя до состояния, в котором стоять на ногах без посторонней помощи было затруднительно, но при этом, он лгал себе, что таким образом на его организм действует выпитый из рук Ричарда яд. И чем бы этот затяжной запой для несчастного маршала обернулся бы, сказать не мог бы и Создатель, в которого Алва категорически не верил, если бы спустя несколько дней после отбытия Окделла в агариские ебеня, во дворе особняка на улице Мимоз не поднялся страшный переполох. Взволнованные крики прислуги и охраны были столь непривычны, что Рокэ заставил себя выбраться из кресла и, придерживаясь за предметы мебели, подобраться к распахнутому окну, рискуя из него вывалиться и, если повезет, свернуть себе шею, свергнувшись со второго этажа. Перед домом что-то определенно происходило. Причем настолько необычное, что Рокэ, глядя на сгрудившихся возле странного предмета, пойманного сетью, охранников, начал стремительно трезветь. В сетях что-то отчаянно билось, разбрасывая по двору белоснежные, сверкающие чистым снежным светом перья. Для птицы невероятно большое. Для человека… вообще непонятно. — Остановитесь! — гаркнул Рокэ охране, голосом вполне твердым, при этом плохо соображая, что и зачем он делает. — Идиоты! Крики и возня внизу стихли, а маршал, движениями напоминая бывалого моряка во время шторма, кинулся вниз, сбивая по дороге мебель и предметы искусства, не первый Круг стоящие в коридоре. Когда он все же добрался до двора, искренне жалея, что не позволил себе вывалиться из окна, так было бы быстрее и значительно короче, маршал, пытаясь не уронить окончательно лицо перед дворней, подошел, к все еще трепыхающемуся в сети, источающему жемчужный свет, крылатому существу. «Эврот» — с неожиданным трепетом, стукнула в измученный вином мозг маршала мысль, глядя на белоснежные перья, слишком большие и прекрасные для птичьих. — Идиоты, пошли вон! — прорычал Рокэ, без тени страха, присаживаясь рядом с пленником, и собственноручно распутывая тугую сеть. — Вы ему могли поломать крылья! Эврот выглядел изможденным, испуганным, белокурым и, опровергая все познания маршала в этой области, совершенно неожиданно одетым, причем довольно странно… — Благодарю вас, — выбираясь из пленивших его сетей, пробормотало нереальное существо, тревожно зыркая в сторону отступивших по приказу соберано кэналлийцев, и расправляя огромные, изрядно помятые, но белоснежные крылья, хлопая ими несколько раз. Рокэ, плененный этим необычным зрелищем, чувствуя идущую от существа волну чистейшей благости, на этот миг позабыл о своих горестях, окончательно трезвея. — Кто ты? — спросил он, не отрывая глаз о белоснежной, светящейся в подступающих вечерних сумерках роскоши, глядя, как эврот аккуратно убирает крылья и болезненно постанывая, растирает прикрытыми светлыми одеждами плечи. — Эм… боюсь, это будет немного сложно объяснить, — на Рокэ устремились синие, как у него самого глаза, а губы эврота дрогнули в неуверенной улыбке, — но если в двух словах, то Я — ангел. — Ангел? — Рокэ вздернул брови, — я был уверен в том, что ты один из Эвротов Анэма. Ангел покачал головой, растерянно оправляя свою странную, одежду, и немного поколебавшись, протянул маршалу ладонь, для рукопожатия, вероятно: — Меня зовут Азирафаэль, Хранитель Восточных Врат, Ангел господень. — Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Талига и соберано Кэналлоа, — Рокэ непривычным жестом пожал протянутую ангелом руку, удивляясь как незнакомому ритуалу, так и тому, что он понял, что нужно делать, попутно отмечая мягкость чужой ладони и струящееся по пальцам тепло. — Как вы сказали? — на лице ангела не осталось и следа от улыбки. — Талига? Кэналлоа? Я не слышал прежде таких названий. Этого просто не может быть… — Отчего же? — Удивился Рокэ, нехотя забирая руку из ладони Азирафаэля, — Талиг самое крупное и сильное государство, входящее в коалицию Золотого Договора. — Господи… Возможно я сейчас спрошу у вас нечто странное, но, — он внимательно и взволнованно глядел на маршала, словно отчаянно не желал получить подтверждение родившемуся подозрению, — не могли бы вы мне сказать, как зовется ваша планета? — Кэртиана, — почти не задумываясь, отозвался Рокэ, по ужасу, мелькнувшему на лице его неожиданного гостя, начиная догадываться о том, что же с ним такое могло приключиться.