Возвращение

Это сделалось у них почти привычкой. День, проводимый чужеземным ангелом в обширной библиотеке, где Азирафаэль с головой уйдя в забытые Чужим свитки и фолианты, торчал все время до самого заката, заканчивался в кабинете Первого маршала. То было негласным их соглашением, так сказать, услуга за услугу. Ангел, ненасытно читая весь день, как только естественный свет сменялся тусклым свечным, перебирался в кабинет хозяина и помогал все еще снедаемому тоской Алве коротать бессонные ночи. Рокэ был ему за то благодарен. Пусть временно, но присутствие ангела дарило облегчение. Воспоминания о предательстве никуда не делись, но жгли уже не так сильно. Гость внимательно выслушал всю дурацкую историю, которую маршал честно ему поведал, не таясь и впервые признавая перед лицом самого себя, что безоглядно, на грани пошлости, влюблен в бестолкового юношу. Ангел слушал вдумчиво, иногда качая головой, но советов, к облегчению Рокэ, давать не спешил, однако даже сам факт случившегося разговора действовал на скручиваемого тоской маршала благостно. Терзающая сердце муть и опаляющая ярость отступали, позволяя, наконец, думать и оценить случившееся, осознавая абсурдность ситуации — в действиях Ричарда не было злонамеренности. Ее достаточно имел тот, кто вложил в руки Окделла яд… То, что произошло, просто не могло не произойти. И дело было не в древнем проклятии Ракана. Это, кстати, подтвердил и ангел. Дикая история с отравлением случилась исключительно от недомолвок и скрываемого Рокэ за высокомерием и горделивостью, страха. Обнаружить тягу к Окделлу было неприлично, он сам как-то надменно сообщил Ричарду о том, что спать со своим оруженосцем пошло. Но, как оказалось, не обнаружить ее было куда хуже, причем для всех, включая раздавленного случившимся мальчишку. В общем — за что боролись на то и напоролись, как задумчиво и печально констатировал Азирафаэль. Ангел не давал советов. Просто с удовольствием потягивал «Черную кровь», глядел мудрыми, как само небо глазами и ждал момента, когда у Рокэ достанет мужества совета спросить. — И что же дальше? — не выдержал однажды маршал, перебирая пальцами гитарные струны. Азирафаэль оторвал глаза от прихваченного из библиотеки побитого временем свитка, и приподнял бровь. — Ты знаешь, о чем я… — Все зависит лишь от того, насколько ты готов встретиться лицом к лицу со своим страхом, — мягко отозвался Азирафаэль, осторожно откладывая в сторону литературную ветошь. — Считаешь, что я должен его вернуть? — озвучил, наконец, не оставлявшую его в последнее время, вполне оформившуюся мысль. Мало того, чем основательнее она становилась, тем крепче делалось беспокойство. Рокэ ничего о Ричарде не знал. Добрался ли мальчишка до Агариса? Нашел ли Робера? Прежде Алва даже думать себе запрещал о том, что случилось с Окделлом после того, как его, тихого и покорно ожидающего участи, впихнули в закрытую карету и выслали вон. Теперь же, когда возникла перспектива амнистии, размышлять о Дике, болтающимся где-то в одиночестве было почти страшно. — Только в том случае, если ты готов хотя бы выслушать его без предубеждения и злости, — резонно отозвался Азирафаэль, — кроме того, сложно предугадать насколько юноша сам готов к возвращению. Ты же не хочешь тащить его сюда силой? «Хочу» — едва было не ляпнул Рокэ, понимая, что ангел прав и здесь. — Прежде чем вести какие-либо разговоры, его прежде нужно разыскать, — резонно добавил Азирафаэль, — я не уверен, что подойдет вариант с посредником. Ричард может просто не пожелать вернуться для выяснения отношений между вами, что, в общем-то, с его стороны оправданно. — Предлагаешь мне ехать за ним самому? — Рокэ нахмурился. — Только в том случае, если тебе этого действительно хочется, и ты готов при встрече удержать себя от опрометчивых слов и поступков. Алва вздохнул и прикрыл глаза, в попытке понять чего ему действительно хочется. Азирафаэль не торопил, не требовал немедленного ответа, просто тихонько зашуршал оставленной книгой. — Ты отправишься со мной? — прекрасно осознавая эгоистичность сказанного, спросил Рокэ. Путь до Агариса неблизкий, а, насколько маршал знал, ангел, просиживая днями за книгами, ничего полезного для решения собственного вопроса не обнаружил. И все же он спросил, чувствуя, что Азирафаэль будет не в силах ему отказать. Алва открыл глаза и глянул на ангела, который отчего-то тянул с ответом. Азирафаэль обнаружился неожиданно настороженным. Синие глаза его были широко распахнуты, а ухоженные красивые пальцы до белизны сжимали книгу. — Что… — начал было Рокэ, но закончить не успел, так как ангел порывисто поднялся из кресла, и напряженно развернулся в сторону двери, воинственно выпуская крылья, ослепившие Рокэ своим сиянием. — Да что такое?! — маршал тоже поднялся, чувствуя неладное, и поспешно снял со стены одну из украшавших ее фамильных шпаг. Носить дома собственное оружие мог позволить себе только конченный псих. Однако настороженно выпущенные белоснежные крылья, говорили о том, что происходило нечто странное. Старинная гарда легко легла в руку Рокэ, добавляя ему уверенности. Хотя, чего можно было опасаться в собственном доме? Впрочем, события последних дней утверждали — чего угодно… Не успел Рокэ получить ответ на свой вопрос, как дверь кабинета тихонько открылась, пропуская в кабинет закутанного во тьму незнакомца. Ангел охнул, поспешно пряча крылья, едва не задевая кинувшегося к нему на помощь маршала. Замерший на пороге человек, не произнося ни слова, демонстрируя змеиную пластику и горящие рыжим огнем длинные волосы, сделал шаг в сторону застывшего с нечитаемым лицом Азирафаэля, не сводя с него нечеловеческих странных глаз. — Ангел… — тихо произнес он с таким видом словно не верил самому себе. — Кроули, не может этого быть… — выдохнул в ответ ангел, — дорогой мой… — Я боялссся, что избавившиссссь от меня… — не обращая внимания на замершего в позиции для атаки маршала, просвистел тот, кого ангел назвал Кроули, подскакивая к Азирафаэлю и заключая его в объятия.  — Они уничтожили тебя… — выдохнул окончание оборванной фразы Азирафаэль, позволяя стискивать себя в объятиях, заполошно шепча куда-то в грудь Кроули — Я тоже боялся именно этого, каждую минуту, проведенную в этом мире, вспоминая ту проклятую ванну полную святейшей воды. — Ангел… — выдохнул рыжий с облегчением, которое почувствовал даже замерший и наблюдавший эту сцену Рокэ. — Не могу поверить в то, что это действительно ты… — бормотал ангел, сминая отвороты черного колета пришельца, - я почувствовал легкое движение эфира только когда ты оказался за дверью, в этом мире мои возможности почти ничтожны… — Я прошу прощения, — подал голос, слегка сбитый с толку маршал, — отбрасывая в сторону неуместную в данном случае шпагу и, открыто разглядывая господина Кроули. Рокэ, на правах хозяина дома, хотел сказать еще много чего, но осекся, заметив застывшего в дверях, белого лицом, словно кудри Азирафаэля, Окделла. Вид у юноши был такой, словно Дик увидел перед собой призрак. Да, скорее всего так оно и было. Рокэ, в один миг, забывая о воссоединившихся каким-то чудом пришельцах, глядел на своего оруженосца, готового вот-вот лишиться сознания и лихорадочно цеплявшегося за дверной косяк. Глядел жадно, с отрытым для себя самого правом интереса, так, словно он не видел Ричарда целый Круг… Оказывается, за прошедшее время он успел истосковаться по этим льдистым глазам, непослушным русым вихрам, обычно напряженно сжатым губам, которые в особенных случаях могли так восхитительно изгибаться в улыбке. Рикардо… Сердце Рокэ пропустило удар, запуская остановившееся время. — Окделл, я, кажется, довольно ясно намекнул, что вам следует отправляться в Агарис, — буркнул маршал все еще ощущая сбившееся вдруг сердцебиение и подходя к двери, лихорадочно решая, какую линию поведения выбрать. С одной стороны, ехать куда-то и искать свое бестолковое счастье необходимость отпала, более того, видеть юного дуралея живым и невредимым было счастьем, но с другой… он оказался совершенно неготовым к такой скоропалительной встрече. Губы Ричарда дрогнули. Два огромных серых глаза потрясенно таращились на Алву:  — Монсеньор… Вы умерли, — пробормотал юноша, не отводя от Рокэ заблестевших глаз… — Не говори ерунды, — фыркнул Алва подходя совсем близко, на случай если тот все же решит упасть, а за одно прислушиваясь к себе, и не находя там ни единого отголоска раздиравшей его недавно злости, — Позволь тебя заверить — я вполне себе жив… — Яд… два кубка… — голос срывался на шепот, лицо побледнело сильнее. — Нужно несколько больше, чтобы свести меня в могилу, Окделл, — публично меняя гнев, которого давно не было, на милость, почти мягко произнес Рокэ, одновременно с этим ухватывая оруженосца за ворот пыльного колета, с трудом отрывая от косяка и втаскивая в кабинет.