"Я помню! Мне всегда было невыразимо больно".
Но боль бывает разной: физической и душевной. Ноющей, нестерпимой, режущей и жгучей. Физическая боль – это пытка, зачастую толкающая людей на безумства. Они делают все лишь бы… лишь бы давящее ощущение внутри прекратилось. Мне нередко доводилось чувствовать физическую боль. В мире заклинателей - это нормальное дело, потому что лишь через страдания мы познаем совершенство. Лишь с болью мы ощущаем себя завершенными, гармоничными. Я двигаюсь вперед и в кромешной темноте вижу тот самый день, который окончательно пустил мою жизнь псу под хвост. Я вижу ухмыляющееся и довольное лицо Вэнь Чжао, когда он с извращенной жестокостью протыкает мою грудную клетку мечом. Я прижимаю руку к ключице, но ничего не вижу. Лишь слабая фантомная боль напоминает мне о том, что это когда-то было. Призрачная картинка меняется, и я вновь чувствую, как падаю в пропасть. Как внутри меня что-то ломается, а мертвецы танцуют свои ритуальные танцы на моих костях."Бездна! Вот оно. Я падал куда-то. Но куда? И самое главное почему?"
Душевная боль не уступает в силе физической, а порой и вовсе затмевает ее, лишая человеческую жизнь всякого рода красок. Душевная боль бывает с массой различных нюансов, каждый из которых способен извратить ситуацию до невозможности. Эта боль бывает океаном, который поглощает сознание, а бывает раскаленными шипами, которые вонзаются в каждую клеточку тела. Я сам познал все ее бесконечные грани. И однажды, открыв глаза, осознал, что все в этой жизни исключительно: боль, которую способен вытерпеть; слова, которые готов и способен выслушать; жизненные отрезки времени, которые хоть как-то способен пережить. Я иду вперед, сквозь темноту, в надежде, что за дверью окажутся ответы на все мои вопросы, но вместо них получаю старые воспоминания. Вот мне не больше пяти лет, а на моих руках алеет кровь. Кровь собственных родителей. Я не могу вспомнить их лиц или голосов, но я отчетливо помню тот удушающий металлический запах, которым была пропитана вся моя одежда. Затем голод и холод, истошный лай собак. А после яркий солнечный свет и мягкая улыбка дяди Цзяна. Я думал – вот оно счастье. Я, наконец, обрел свой дом и… потерял за миг. Кровь. Снова реки крови и мертвые тела. Вокруг меня вновь поле битвы. Крики, ругань, ссоры, смерть. По щекам струятся соленые слезы, а в груди такая адская боль, что становится невозможно дышать. Я сжимаю ткань одежд в области груди и безвольно опускаюсь на колени."Почему? Почему мне так больно?"
Воспоминания — словно поблеклая картина. Прошлое не должно вторгаться в настоящее. Я это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Притупленное воображение создает образы, а хрупкая психика дает сбой, словно между мной и настоящей минутой раз и навсегда встала плотная стена. Все мое тело пробивает крупная дрожь. Старейшина И Лин. Первый заклинатель, который открыто пошел по Темному пути, дрожит, словно осиновый лист, при виде того, как кровь обагрила одежду Цзинь Цзы Сюаня, расцветая алой розой предательства на его груди. Больно. Нет, даже не так. Мучительно больно и непонятно насколько меня хватит. Если б вся эта боль была постоянной и накапливающейся, а не временной и периодической, то уж под одной её тяжестью мир сорвался и, объятый пламенем, отправился в бездну, во тьму кромешную. И летел бы вниз до тех пор, пока от него и пепла не осталось. Наверное, было бы проще. Стоило давно уничтожить этот чертов мир, который отнесся ко мне так несправедливо."Но разве он этого заслуживает? Неужели и он достоин смерти? Кто? Кто этот «он»?"
Я поднимаюсь и на ватных ногах иду дальше. Туда, где за последним поворотом скрывается самое позорное и жуткое из воспоминаний - кровавая бойня в Безночном городе. В ту самую секунду, как свет потух в глазах Цзян Янь Ли, я потерял контроль. Окончательно и бесповоротно. Позволил гневу, скорби и печали взять надо мной вверх. В тот эпизод или период своей жизни я начал осознавать, что разломлен напополам, что не способен склеиться, что маска не лезет обратно на лицо. Искать причину было бесполезно. Их было слишком много, чтобы выделить конкретную. Порой мне даже казалось, что я родился с этим разломом в душе. И даже одиночество не спасало от непрекращающейся боли в сердце. Я думал, что смогу измениться. Считал, что это так просто. Короткий взмах ресниц и вот я снова тот, кем был раньше. Но это не так. Я был сломлен и сломан до сих пор. Но… — Вэй Ин!"Чей это голос? И почему он мне кажется смутно знакомым?"
— Вэй Ин, пожалуйста, вернись со мной в Гу Су. Я помогу тебе и смогу тебя защитить."Защита? Ха, как можно спасти того, кто этого не желает?"
— Это я. Лань Чжань. Лань Ван Цзи. Вэй Ин, ты все, чего я когда-либо желал! Мое сердце радуется при виде тебя. Ты слышишь?Лань…Чжань?
В ту же секунду перед глазами всплывает лицо благородное и утонченное, словно выточенное из лощенного нефрита. Золотые глаза и бледная, будто снег, кожа. Белые траурные одежды и неизменная лобная лента с плывущими облаками. Мужчина протягивает ко мне руки, словно желая, чтобы я повиновался и обхватил их своими. Уголки его губ приподнимаются вверх, как если бы заклинатель желал искренне и тепло улыбнуться. Я помню тебя! Ты тот, кто никогда меня не покидал. И тот, кого я так рьяно от себя отталкивал. Лань Ван Цзи, ты и правда лучшее, что было у меня. Или…все еще есть? Я протягиваю руку и с трепетом в душе наблюдаю за тем, как наши пальцы вот-вот должны соединиться. Но вместо этого кто-то другой опережает меня. Кто-то чужой касается его кожи и переплетает их пальцы. Кому-то третьему он дарит свою приветливую, хотя и смущенную улыбку. Я шумно выдыхаю и болезненно бью кулаком об пол, сбивая костяшки в кровь. Этого следовало ожидать. Я никому не нужен. — Вэй Ин, позволь мне стать твоей опорой и местом, в которое ты сможешь вернуться. Согласен? — Всегда. Этого не может быть. Я, должно быть, схожу с ума? Невообразимо медленно я поднимаю голову и… В метре от себя, сразу же за Лань Ван Цзи, я вижу его. Он соблазнительно улыбается, игриво наклоняет голову и нежно касается его щеки. В глазах мужчины отражается любовь, а в каждом жесте столько ласки и заботы, что простому человеку просто не понять. И этот кто-то - я, ядовитый взгляд которого сейчас устремлен прямо на меня. — Кто ты такой? — А разве ты не знаешь? – вопросом на вопрос отвечает знакомый незнакомец. — Я - это ты. Настоящий ты. Твое истинное «я», которое существует глубоко в сердце. — Настоящий я? — Я - истинная мгла внутри тебя. Я - твоя темная сторона. Единственное отличие в том, что я не обременен какими-либо эмоциями. — Вздор, - срываюсь я на крик, который эхом отражается от невидимых стен сознания. — Я… — Убьешь меня? – кокетливо улыбается мужчина. — Ты не сможешь. Я бессмертен, как Бог, и силен, как Дьявол. Во мне столько же ненависти, как во тьме, и столько же добродетели, как в свете. Я грань между миром живых и миром мертвых. Я тот, кто вечность будет жить и столько же страдать. Но… — Ты привязался к нему, - на выдохе отвечаю я, переводя взгляд на Лань Чжаня, который безучастно стоит в стороне. — Как… — И ты когда-то, - заканчивает за меня демон. — Именно поэтому мы должны его защитить. Спасти от самого себя, от нас и от всего того, что ему угрожает. — Как? Ты ведь всего лишь демон. — Нет, - кончики его пальцев касаются подбородка молодого господина и разворачивают его голову к себе. — Я - это ты, а вместе мы – совершенный грех. Он наклоняется вперед и воздушно касается губами его губ, чтобы в следующую секунду все перед моими глазами поплыло.***
— Лань Ван Цзи, пожалуйста, тебе необходимо отдохнуть, - доносится до меня словно из тумана чей-то голос. — Ты потратил слишком много жизненной энергии. — И отдам столько же, если потребуется, - парирует холодный голос в ответ, а тело от корней волос до кончиков пальцев начинает приятно покалывать. Я силюсь открыть глаза, но словно изнутри что-то мешает. Мне это не нравится. Быть беспомощным и уязвимым – слабость. Любой сможет тобой воспользоваться в корыстных целях. — Это самоубийство! — Он сделал тоже самое, - горько замечает Лань Чжань. — Не раздумывая, не оценивая, в сердцах. — Я приведу лекаря, - наконец, сдается незнакомец. По негромкому уставшему голосу становится понятно, что нешуточный спор порядком его утомил. — Второй брат не простит мне, если с тобой что-нибудь случиться. — Мгм, - тонет в скрежете закрывающейся двери тихий ответ заклинателя, а его сверлящий взгляд приковывается к моему лицу. Я не вижу его, не слышу, но точно знаю, что он оценивающе смотрит на меня. Второй молодой господин Лань всегда был сдержан и собран. В каждом его жесте или слове скользили холод и отрешенность, словно мирские страсти ему не знакомы. Словно все, что связано с родом людским, не имеет для него никакого значения. Будто бы он родился недосягаемым небожителем, которого невесть за что сослали в мир смертных. Но, как не странно, мне хочется верить в то, что он переживает и сердце его щемит. И что причина его беспокойства – я. Это эгоизм, не более. До гробовой доски я был таким. Сколько себя помню я всегда желал выделиться из толпы, не переставая мечтать о несбыточном. Мне всем и всегда нужно было доказывать, что я лучше, сильнее, ловчее. Что на меня можно положиться. Что только я способен исправить любые ошибки. Глупый наивный ребенок. — Вэй Ин, прошу тебя, вернись, - надтреснуто звучит его голос. — Я сделаю все, о чем ты попросишь. Уйду, если потребуется. Оставлю тебя в покое, если таковым будет твое желание. Просто живи и будь счастлив. Мне этого будет достаточно. Но я…, - его голос срывается и нечто тяжелое прижимается к моему лбу: — … я не могу тебя вновь потерять. Не тогда, когда я только тебя нашел. Каждое слово болью отзывается в моем сердце. Мне хочется верить в искренность обещаний, сказанных сгоряча. Но я не могу, ведь признай я правду – карточный домик будет разрушен. Стальная защита, которую я взращивал годами, падет и мне придется обнажить свое истинное лицо, а вместе с тем открыть и душу. А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг тот я, который разбит и поломан, не тот, кто ему нужен? Он уйдет, а я не смогу прожить без него. Не смогу и не стану. Зачем усложнять и без того капризную жизнь? Мы все равно не созданы друг для друга. Огонь топит лед и с этим ничего не поделаешь. — Я знаю, что это глупо и неправильно, - вновь заговаривает Ханьгуан-цзюнь совсем близко от моего лица. — Ты просил правды и вот она. Суровая и безжалостная. Я люблю тебя. Хотел бы не любить, но я не могу ничего с этим поделать. Сердце гулко застучало в груди, глаза распахнулись и мир вокруг приобрел смутные очертания. Предсказуемо на лице проступило выражение потрясения, а от слов тягостный сон, как рукой сняло. Удивленный взгляд блуждал по бледному лицу собеседника в нескольких сантиметрах от моего собственного. Лань Чжань в порыве необузданных чувств или невысказанных давным-давно фраз прижимался лбом к моему лбу и неровно дышал. Мои глаза раскрылись шире в попытке найти намек на иронию, но все чего я достиг – это тягостное молчание. Наконец, его ресницы вздрогнули, и глаза цвета расплавленного золота с тоской и невыразимой любовью посмотрели на меня. — Дурак, - с трудом произношу я, ощущаю ужасную сухость во рту. Моя рука поднимается вверх и ладонь покрывает бледную щеку мужчины, склонившегося надо мной. Слабые искорки желания моментально врезаются в тело заклинателя, распаляя и без того пламенную страсть. Секунду мы смотрим друг другу в глаза, а потом я слегка приподнимаюсь и целую его, совершенно не обращая внимание на то, что нарушил собственное слово.