Совершенный грех

      Пробуждение в Нечестивой Юдоли на следующий день настигло меня столь же нежданно, сколь неожиданно приходит похмелье наутро после веселой пирушки. Мало того, что я практически всю ночь не мог сомкнуть глаз, размышляя о том, как вести себя дальше с Ханьгуан-цзюнем и борясь с мучительной бессонницей, которая не посещала меня вот уже пять лет. Так ко всему прочему, когда мне, наконец, удалось уснуть и увидеть спасительный сон, кто-то беспощадно стал играть на моих нервах, стараясь со мной заговорить. Голос незнакомца мне показался до боли знакомым, но как бы сильно я не старался вспомнить или хотя бы разобрать то, что он говорит, нить узнавания выскальзывала из моих рук, стоило мне лишь подойти. В итоге, мы имеем то, что имеем. А именно слегка припухшее лицо, черные круги под глазами и ужасную давящую боль в области затылка. Чем не чудовище из детских сказок, которого по сюжету все боятся? А мне ведь нельзя быть таким. Приторно-сладкая красота единственное оружие, которым я сейчас владею. И если я лишусь последнего избавительного каната, которым меня одарил не то Бог, не то Дьявол, что у меня останется?       За минувшие недели, с того самого момента, как я вновь повстречался с Лань Ван Цзи, подобные шальные мысли все чаще стали посещать меня. Будучи человеком, идущим по пути Тьмы, я все еще мог отказаться от черных искусств и провести жизнь в уединении с человеком, которого люблю. И плевать на всех тех, кто назвал меня презренным изменником, ренегатом всех времен. Начхать на то, что я предатель, как для зла, так и для добра и что в глазах всего мира я навсегда заклеймен. Главным остается то, как на тебя смотрит тот, кто стоит с тобой плечом к плечу. Что чувствует он и что ощущаешь ты. Такая жизнь не была бы легкой, напротив она была бы наполнена испытаниями, трудностями и опасностями. Однако в ней все было бы предельно ясно. Но будучи демоном, так еще одним из посыльных греха прелюбодеяния, спокойная жизнь может мне лишь сниться. Даже если закрыть глаза на то, кто я есть, отпустить контроль и позволить судьбе решать свою дальнейшую жизнь, в глубине пламенного сердца я знаю правду. Когда контролируешь что-то, ты этого больше не боишься. Поэтому, скрепя сердце, мне необходимо принять очевидное. Чтобы я не чувствовал к Лань Чжаню, как сильно не желал остаться с ним, сделать это практически нереально. Ведь позволь я этому случиться, последствия могут быть роковыми. А я не хочу причинять ему боль и уж тем более не желаю смотреть, как он умирает. Поэтому рано или поздно мне придется завершить нашу маленькую игру в любовь. И лучше бы это произошло, как можно скорей, до того момента, как станет слишком поздно что-либо менять.       При всем при том, что разум осознает элементарную истину, мятежная душа требует найти иной выход. Отыскать такое решение, которое удовлетворит, как меня, так и тех, кто подле. Прийти к такому приговору, в котором не будет победителей и проигравших. И как бы я не сопротивлялся, сколь сильно не убеждал себя в том, насколько я ленив, идея обнаружить лаконичный ответ все сильнее завладевает моим деятельным разумом. Говорят, что смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится дождь, а в том, чтобы научиться танцевать под ним. Я никогда раньше не позволял шальному случаю владеть своей жизнью, так отчего же после смерти я изменяю своим принципам? Это неправильно и как-то по инерции. Если я продолжу потворствовать чужим желаниям и идти на поводу у личностных страхов, я так и останусь бледной тенью, которую никто не замечает. А ведь именно это и заставило меня тогда пуститься в путешествие с Лань Чжанем. Осознание собственной значимости вот и все, что мне необходимо. И пока в Поднебесной существует человек, которому я все еще необходим, я постараюсь сделать все, чтобы остаться подле него. Даже наплюю на законы кармы.       Улыбнувшись уголками губ, я, наконец, открыл глаза. Передо мной, на широкой кровати, подперев голову рукой, лежала молодая девушка и с любопытством рассматривала мое лицо. Ее глаза цвета цветущего льна выражали смутную тревогу, а меж бровей залегла неясная тень, которая рассеялась стоило мне лишь перевернуться на спину и тяжело вздохнуть.       — Пришла читать мне нотации или помочь с утренним туалетом? – иронично поинтересовался я, лениво закладывая руки за голову.       — Ты ведь знаешь, что я хочу сказать, - добродушно отозвалась Хуалинг, следуя моему примеру и повернувшись на спину. Ей не нужно было повторять дважды. Ведь, как не странно, но обычно мы думаем в одном направлении.       — Неужели даже мне не позволено ее переиграть? – безразлично спросил я, уставившись в одну точку на потолке.       — Однажды ты уже пытался, - скорбно заметила девушка. — И посмотри, к чему тебя это привело? Ты пленник собственного тела и больше никогда не сможешь стать хозяином своих желаний. Они принадлежат другим.       — Именно поэтому я должен все изменить, - твердо заметил я, садясь в кровати и разворачиваясь к призраку спиной.       Девушка привстала следом и, положив руки на мои плечи, мягко коснулась губами моей макушки. Такой ненавязчивый, едва различимый материнский поцелуй, а губы уже дрогнули в улыбке. Почему-то рядом с ней мне всегда было спокойно. Словно мы были знакомы уже сотни тысяч лет. Сянцзян Хуалинг всегда знает, что сказать или сделать, чтобы меня успокоить. Как подбодрить или развеселить, когда мне грустно и одиноко. Она мой единственный друг. Друг, который никогда меня не оставит. Наверное, именно по этой простой причине я не хочу с ней расставаться и до последнего оттягиваю поиски истины, связанные с ее смертью. Я просто не хочу быть один, а именно это и произойдет, как только призрак переродиться.       — Что ж, тогда у меня для тебя есть лишь один совет, - вырывает меня из размышлений ласковый голос девушки, а я сам поворачиваю к ней голову, вопросительно вздернув бровь. — Будь счастлив, глупенький, - она легко касается двумя пальцами моего лба и ободряюще улыбается. — Ты достоин этого, хотя и пытаешься убедить себя в обратном.       — Спасибо, - тепло отзываюсь я, ненавязчиво качая головой. Нет, все-таки ей не место в этом мире. Она должна уйти, чтобы в будущем прожить новую светлую жизнь, полную радости и счастья. И я помогу ей, как только… Пусть это звучит несколько эгоистично, но я позволю ей уйти лишь после того, как решу все свои проблемы.       — Ладно, - снисходительно произносит девушка, спрыгивая с кровати. — Так уж и быть я помогу с волосами. Может хоть они отвлекут внимание от твоего уставшего лица.       Именно в этот провокационный момент, когда пальчики Хуалинг с заботой и нежностью расчесывали мои длинные, но спутанные за ночь волосы, а я весело щебетал о чем-то своем, нас и нашел Лань Ван Цзи. Заметить его появление было так же трудно, как угнаться за рыбой в водопаде. Его движения легки, шаги беззвучны, а неповторимой манере молчаливого сопереживания завидуют даже Боги. Поэтому не мудрено, что за непринужденной, задушевной беседой я упустил момент его прихода. Только когда на пол опустилось что-то тяжелое, а Сянцзян перестала перебирать мои локоны, я кинул взгляд в сторону входа и тут же нахмурился. И без того бледное лицо мужчины сейчас казалось совершенно бескровным. А в холодных глазах блуждал какой-то неестественный огонек, словно он перед собой увидел покойника, встречи с которым не ожидал. Тревожное замешательство длилось не больше минуты, но даже после того, как Второй Нефрит взял себя в руки, от моего испытующего взгляда не укрылось, как напряжено все его тело. Впрочем, оставаясь верным своему легкомысленному образу, я не придал возмутительному поведению заклинателя должного внимания, списав его секундный порыв за банальное чувство ревности. Все же не каждый может смириться с тем, что подле с избранником, которого ты ждал столько лет, вьется не пойми кто. А с учетом страстного и необузданного темперамента второго молодого господина Лань поверить в собственные предрассудки было раз плюнуть.       — Мне удалось найти след господина Лю, - первым нарушил неловкое молчание Ван Цзи, пристально смотря лишь на меня и намеренно игнорируя присутствие девушки. Та, недовольно фыркнув, растворилась в полупрозрачной дымке, скрываясь в мече, словно подчеркнутое безразличие мужчины в белом ее как-то задело.       — Ну, вот, Лань Чжань, - горестно всплеснул я руками, поднимаясь из-за стола. — Своим угрюмым равнодушием ты расстроил моего духа меча.       — Она…твоя?       — Она мой подарок, - лукаво улыбнулся я, подходя ближе к мужчине и скрещивая руки за спиной. — Средство самозащиты. А ты, о чем подумал?       — Не имеет значения, - подчеркнуто апатично ответил заклинатель, от чего с моих губ сорвался озорной смешок, который я тут же подавил, стоило только янтарным глазам обратиться ко мне.       — Ладно-ладно, - поднял я руки в примирительном жесте. — Ты что-то там говорил о Лю Хенге?       — Судя потому, что говорят духи, последний раз его видели в Хэцзэ, что находится на окраине Юнь Мэна. Но с тех пор, - он несколько замешкался прежде, чем продолжить, — прошло больше шести лет. Не уверен…       — Это уже кое-что, - улыбчиво отмахнулся я, игнорируя подступивший ком к горлу при мысли о возвращении домой. — Все лучше, чем безызвестность.

***

      Покинуть пределы резиденции нам удалось пополудни и то лишь после того, как я уладил все животрепещущие вопросы с главой клана. Не Хуай Сан, который еще вчера так уверенно выдвигал свои требования и жадно глотал любые мои слова, сейчас пошел на попятную. Я не был этому удивлен. Больше того, я даже надеялся, что мужчина поставит жирную точку в наших несостоявшихся торговых отношениях, ведь именно для этого я дал ему целую ночь на раздумья. Пренебрегая правилами ордена Гу Су Лань и игнорируя сверлящие взгляды Ван Цзи, мы с главой Не проспорили большую часть завтрака, в итоге сговорившись на том, что, когда все мои дела будут закончены, а Лань Си Чэнь встанет на ноги, я вернусь в Цин Хэ, чтобы помочь старому другу с его проблемой. Конечно же, ближе к концу головокружительных приключений я, как сверхответственный человек (ага, и когда же я таким был?), посвящу моего дорогого Второго Нефрита во все подробности щекотливого дела и предложу ему сделать выбор. А пока… будем считать, что ворох непостижимых тайн – это часть моего неповторимого шарма.       Чтобы сократить расстояние и не тратить время на пешую прогулку, было принято решение добраться до Хэцзэ на мечах. Этот способ передвижения был самым оптимальным даже для заклинателей с незначительным запасом духовных сил. Но с учетом того, что мое тело после перерождения все еще было лишено золотого ядра, темная энергия отказывалась мне подчиняться, а я сам, на минуточку, был проклятым демоном, пришлось включить режим капризного ребенка и обставить все так, будто мне будет гораздо спокойнее, если я буду находиться в крепких объятиях моего бесстрашного героя. Ко всему прочему, я не всегда слежу за тем, что срывается с моего языка. Пусть накануне я и обещал Лань Чжаню называть вещи своими именами и как на духу признаться во всех смертных грехах, но сделать это было не так-то и просто. Потому что, ну, Вы только представьте…       «— Эй, Лань Ван Цзи, как тебе рис? Представляешь, теперь я – демон. Достаточно ли горяч твой чай?»       Не хотелось бы, чтобы после такого чистосердечного признания, волосы Ханьгуан-цзюня поседели раньше срока. Конечно адепты клана Лань никогда не были идиотами, а мой спутник и подавно. Он наверняка уже давно что-то заподозрил и недавнее героическое спасение, во время которого я в буквальном смысле спустился в Ад и вернулся обратно, лишь сильнее убедило его в своей правоте. Однако, это не отменяет того факта, что «догадываться» и «знать» - это две разные вещи. Когда буду готов или на худой конец, когда найду способ отменить сделку с грехом, я, может быть, запоздало, но откровенно, признаюсь. Наверное, план так себе, но если бы я и правда умел просчитывать все на два хода вперед, то не оказался в подобной ситуации и до сих пор был бы жив.       В Хэцзэ мы прибыли, когда на землю стала опускаться звездная ночь, но, несмотря на позднее время, градский улей все еще гудел. Хэцзэ – был крупнейшим и богатейшим городом провинции Юнь Мэн и представлял собой многоуровневую пирамиду, в которой вся ширь береговой линии была занята сплошь доками, причалами, лодочными стоянками, товарными складами и постоялыми дворами, а жилые районы и административные здания располагались гораздо дальше и выше, вершину же пирамиды венчали особняки местной аристократии и крупнейший на периферии бордель «Вкус Лотоса», слава о котором гремела на весь Юнь Мэн. Невзирая на обоснованные возражения Лань Чжаня и красноречивые шепотки со всех сторон, публичный дом стал первым местом, которое я желал посетить. И дело было даже не в праздном любопытстве (хотя, по совести говоря, в юности я частенько порывался тайком пробраться в дом утех), а в том, что публичный дом – лучшее место для греха. И, как всегда, я не прогадал, потому что уже у входа надписи говорили сами за себя, живописно намекая на то, что некий Лю Хенге входил в тройку лидеров в статусе в доме под красным фонарем. Оставалось лишь поговорить с хозяйкой, выяснить, где скрывается звезда, и дело будет в шляпе.       Внутри «Вкус Лотоса» представлял собой многоуровневую постройку в пестрых тонах. Главный зал был сплошь и рядом усеян сотнями разноцветных уличных фонарей и почти доверху забит людьми, которые размещались не только на мягких подушках у небольших столиков, но и на, если статус позволял, полукруглых внутренних балконах, вид с которых был куда более респектабельным. В борделе пахло диковинными специями и восточными благовониями, запах которых лишь сильнее настраивал на расслабленную атмосферу, а мозаика на полу была почти везде покрыта мягкими, дорогими коврами. В центре зала на первом этаже раскинулась небольшая сцена, вокруг которой восседали прекрасные жрицы в разномастных нарядах, вид которых мог смутить и возбудить даже самое холодное сердце в мире. По всей видимости сегодня в доме терпимости должно пройти какое-то широкомасштабное событие, свидетелями которого хотели стать все эти именитые гости. А так как я всегда любил шумные компании и грандиозные фиесты, столь приятное стечение обстоятельств играло мне на руку.       Потянув Лань Чжаня за рукав, я увлек мужчину за собой вглубь зала, где заприметил свободный столик. Лишь после того, как был сделан заказ, я обратил внимание на рдеющие мочки ушей заклинателя и на любопытные взгляды, которые посетители бросали в нашу сторону. И если от дотошного участия гостей я отмахивался, словно от назойливых насекомых, то вот оставить без своего деланного внимания состояние Ханьгуан-цзюня я попросту не мог. Хотелось невзначай подшутить над высокоморальным адептом, но вместо этого я, подперев голову рукой и лукаво усмехнувшись, отпустил на волю магию, которая мягким шлейфом скользнула по матовой коже Второго Нефрита, успокаивая. Тот поднял на меня удивленный взгляд, но тактично промолчал, понимая, что с моего языка не сорвется и слова правды. В принципе он всегда был малоразговорчивым человеком и если раньше меня это расстраивало и заставляло переходить черту, то сейчас я был предельно благодарен мужчине.       — Сегодня вечером мы будем играть по обычным правилам, - обезоружил галдящую толпу, звенящий голос женщины в дорогом ханьфу. Она вышла на край сцены и немного поклонилась, подкупающе улыбнувшись. Все взгляды тут же были обращены к ней. И я также последовал примеру толпы. — Каждый первый день месяца наши девушки будут танцевать для всех вас. Сегодня представления девушек различны. Чтобы предотвратить определение статуса, как в прошлом месяце, немного подождем. Постарайтесь перебрать среди них одну за другой, пока не найдете ту, что вам нравится больше всех.       — Хорошо! Хорошо! - послышались со всех сторон воодушевляющие крики, а я не удержался и плеснул себе в чашу немного вина. Характерное фруктовое амбре тут же резануло чувствительные рецепторы и я, благосклонно прикрыв глаза, втянул дразнящий запах вина. Все же юньмэновскому нектару далеко до божественного вкуса «Улыбки Императора», но я столь давно не был дома, что просто наслаждался процессом.       — Лань Чжань, - позвал я мужчину, сидящего напротив меня, но находящегося словно за сто ли отсюда. В моих глазах полыхнул озорной огонек, а губы непроизвольно дрогнули в хитром оскале. — Выпьешь со мной?       — Распитие крепких напитков строго запрещено, - чинно ответил Ван Цзи, поднимая на меня взгляд, от чего моя аккуратно очерченная бровь взмыла вверх в немом вопросе. Неужели заклинатель настолько строг в своих традициях или же… быть может, он просто не умеет пить?       — Но ведь мы не в Облачных Глубинах, зачем ты соблюдаешь эту дурацкую идеологию?       — Мы создаем правила для самих себя, - бесстрастно ответил мужчина, слегка пожимая плечами. — Эти же правила помогают нам определить, кто мы такие.       — Ску-у-ука, - протянул я, наблюдая за тем, как играет свет лампы на дне стакана с вином. — Как по мне, правила созданы в помощь идиотам, которые не умеют принимать решения. Ты, - я поднял взгляд и кокетливо улыбнулся, — в эту категорию не входишь, так зачем в нее втискиваться?       — Господин Цзян, - прервал мою полемику все тот же женский голос, обращенный к кому-то на балконе, — есть ли у Вас какие-то возражения?       В ту самую секунду, как обращение сорвалось с алых губ хозяйки борделя, внутри меня что-то оборвалось. Я предполагал, что подобное стечение обстоятельств имеет место быть в моей жизни, но не предполагал, что судьба умеет играть в такие нечестные игры. Да, конечно, мне уже доводилось встречаться с Вань Инем после своего воскрешения, но в тот раз я был под защитой собственной невидимости, а его глаза рисовали Лань Си Чэня. Сейчас же дела обстоят несколько иначе и мое лицо вновь стало общедоступным. Но если мир полнился слухами и большинство тех, кто говорит о Старейшине И Лин, в живую его никогда не видел, с собственным шиди такие фокусы не пройдут. Он в туже секунду, увидев меня, все поймет. И что будет потом мне даже в самых страшных снах не привидится.       Чертыхнувшись, я поднял обеспокоенный взгляд на балкон и тихо сглотнул. Верно, за одним из столиков, подняв в воздух фарфоровую пиалу, сидел никто иной, как глава ордена Юнь Мэн Цзян – Цзян Чэн. И даже, если бы я списал обращение женщины на слуховые галлюцинации, то его клановые фиолетовые одежды и отливающий серебром в искусственном свете Цзы Дянь, назвать психоделией было просто невозможно.       — Я буду следовать местной практике, - учтиво ответил Вань Инь, обводя взглядом помещение.       — Хорошо, - добродушно отозвалась хозяйка публичного дома. — Тогда позвольте нам поприветствовать сегодняшнюю первую девушку, - она слегка развела руки в стороны и лукаво улыбнулась публике, — Фен Хуа.       Негромкая, но чарующую мелодия скользнула по помещению, подобно тому, как разливаются бурные речные воды. Взгляд Цзян Чэна плавно оглаживал каждого присутствующего в зале, словно разыскивая кого-то в безликой толпе. Вряд ли он ожидал увидеть траурные одежды, поэтому, как только его испытующий взгляд остановился на Лань Ван Цзи, его брови сошлись на переносице. Несколько минут он скрупулёзно изучал детали и, наконец, сделав для себя какие-то выводы мазнул взглядом в мою сторону, удивленно приоткрывая рот. В момент, когда его рука с грохотом опустила чашу на стол, моя – взмыла вверх в приветственном жесте.       Вэй Ин, ну, не идиот ли ты часом?