Совершенный грех

      — О чем ты говоришь? – в недоумении поинтересовался я, отводя подол верхнего халата в сторону и хватаясь за ручку меча. Конечно, сейчас я не в лучшей форме, ведь более десяти лет я совершенно не практиковался в умении фехтовать. Но постоять за себя смогу. А если нет, то за меня это сделает моя дорогая Сянцзян. — Я тебя впервые в жизни вижу, - продолжил я, хмурясь. — Так с чего бы мне знать, что мой дорогой друг умер?       Черты лица самозванца смягчились, словно под вуалью его губы тронула улыбка.       — А с чего ты взял, что я разговариваю с тобой? – без тени стыда и дрожи в голосе ответил лже-Хенге.       Свободной рукой надворный советник подцепил тяжелый покров и одним легким движением сорвал его со своего лица. То, что предстало моему взору было сложно описать. На меня смотрело лицо молодого человека, который был как две капли воды похож на настоящего Лю Хенге с одним только разительным отличием – его щека была полностью изуродована. Длинный белесый шрам тянулся от края левого глаза, пересекая губы, и заканчивался где-то под правым ухом. Рубец был неровным и глубоким, словно тот, кто его оставил, совершенно не заботился о будущем раненного человека. Жестокая кара, но стоит признать весьма эффективная. Ведь лишь благодаря этому шраму и возможности носить непроницаемый флер самозванец так долго удерживал свои позиции.       — Только благодаря лицу я получил место подле господина Лю, - словно прочтя мои мысли, продолжил декламировать авантюрист. — Я был моложе его почти на шесть лет, вел сомнительный образ жизни, но он все равно позволил мне остаться. У каждого в этом мире есть враги. А когда взлетаешь выше небес они множатся словно тараканы, - мужчина пожал плечами, смотря куда-то в сторону, словно что-то вспоминая. — У нас было взаимовыгодное соглашение: советник Лю давал мне кров над головой, пищу и извращенное подобие дружбы, а я помогал ему и защищал его, как мог. А потом, - раскосые глаза самозванца сузились, и он с вызовом посмотрел на кого-то позади меня, — потом мы встретили тебя, и моя жизнь изменилась.       Сердце бешено забилось в груди. Руки вспотели, а по спине побежал холодный пот. Я уже догадывался, что случилось дальше, но просто не мог поверить в услышанное. Повинуясь минутному порыву, я резко обернулся в сторону Ханьгуан-цзюня. Он застыл ледяной глыбой всего в двух шагах от меня. Его лицо было все такое же непроницаемое и суровое, но с него словно схлынули все краски. Глаза, которые еще вчера светились ореховым светом, заботой и нежностью, сейчас заволокло пеленой мертвого равнодушия. Все, что выдавало в нем волнение и страх, это длинные пальцы музыканта, которые до боли, до побелевших костяшек сжимали рукоять Бичэня. Но, даже если я подозревал что-то, это ровным счетом ничего не значило. Я должен был восчувствовать момент и лишь после этого принимать решение. Лань Ван Цзи, пожалуйста, не будь тем, кто поступил столь подло.       — Я слышал все, о чем вы двое говорили, - по инерции бросил лже-Хенге. — Я давно догадывался, что с господином Лю что-то не так, но тот разговор стал последней каплей. Кажется, - он усмехнулся, видя, как напрягается тело Ван Цзи, — ты хотел вернуть одного человека. Кого-то особенного для тебя. Того, кто ушел много лет назад и кого ты безуспешно искал.       — Замолчи, - прервал его я, подскакивая к ничего не подозревающему о моих намерениях человеку. Мои пальцы с силой сжались на вороте его ханьфу, в то время как он от неожиданности выпустил из рук миску, которая с характерным треском разбилась о камни.       — Господин Вэй, что такое? – иронично поинтересовался парнишка, пристально смотря в мои глаза, в глубине которых начали зарождаться алые вспышки. — Доброе лекарство горько во рту?¹       — Закрой свой рот! – гневно прохрипел я, встряхивая самозванца.       — Я притворюсь, что ничего не слышал, – манерно ответил мужчина, кладя свою руку поверх моей. — Так, на чем я остановился? Ах, да, - он улыбнулся и продолжил лично для меня. — Твой друг заключил сделку, ценой которой стала жизнь моего хозяина.       — Это неправильно. Этого не может быть.       — Но это так, - победно заключил самозванец. — В тот вечер мы как обычно скромно поужинали и легли спать. До Хэцзэ оставалось еще несколько дней пути, поэтому мы сняли две комнаты на постоялом дворе. Жаль, но с утра проснулся только я. Пребывая в оцепенении и совершенно не ведая, что творю, я обратился за помощью к первому, кто пришел мне на ум. Господин Лань поспешил помочь мне, но было уже слишком поздно. Лю Хенге был мертв к ряду несколько часов и ничто уже не могло ему помочь.       — Исполнитель…он…не должен, - путался я в словах, когда позади себя расслышал монотонный голос. Кажется, Второй Нефрит клана Лань, наконец, сбросил с себя оцепенение и вернулся в мир живых.       — Ты был искренне привязан к советнику Лю, но все же посмел осквернить его память.       — И это говорит мне человек, который продал свою душу ради мужчины, - он хохотнул, невольно подкатывая глаза. — Всю свою жизнь я делал все, чтобы выжить. Я воровал, обманывал, убивал. Смерть Хенге стала лишь новым испытанием, которое я обернул в свою пользу. Оставалось лишь придумать убедительную историю, спрятать тело и просто выдать себя за него. Этот шрам - малая плата за безбедную и роскошную жизнь.       Я видел их, но ничего не слышал. Слова тонули в вакууме, а нервы были оголены. Как до этого дошло? Почему это происходит именно со мной? Исполнитель контракта не должен умирать. Я хорошо это запомнил, ведь, в отличии от людей, демоны ничем не рискуют. Они способны исполнить любую просьбу и мечту, ведь именно для этого они существуют в мире. Они лгут, выдумывают, давят. Человек слаб и беспомощен, когда в его сердце живет боль и печаль. Его легко сломать, предложив что-то ценное взамен. Никто не устоит перед соблазном. А что будет потом – совершенно не важно. Главное получить выгоду, а плата…       Демон не должен умирать. Но тогда, что же случилось с Лю Хенге? Почему после того, как Лань Чжань заключил с ним сделку на мою жизнь, он покинул этот бренный мир? Неужели…Черт! Что он там говорил? «Мне необходим сосуд, чтобы существовать» - кажется, это именно то, что сказал черноглазый демон, впервые встретившись с мальчишкой. Но тогда получается… Нет, это и правда глупо. Я не могу быть его новым сосудом. Если бы это было так, то моя душа… моя душа давно бы развеялась по ветру. С другой стороны, мне стоит мыслить здраво. После осады горы Луаньцзан я отчаялся и окончательно сдался. В этом мире у меня не осталось ни одного человека, которому я бы не причинил вреда. Поэтому я позволил мертвецам сойти с ума и разорвать меня на части. Это был прекрасный финальный аккорд, поставивший жирную точку в истории и жизни Старейшины И Лин. А раз моего тела не существовало, получается…       Тот, кто заключил контракт, всегда получает то, чего желает. Мне не доводилось встречать людей, которые хотели бы вернуть человека к жизни, а значит я не могу точно утверждать, как это происходит. Что если силы демона не безграничны и даже у него есть свой предел? Но тогда…ха, как интересно. Кажется, я жив лишь потому, что грех выбрал мое тело своим новым сосудом. Двойная игра, бинарные стандарты. Грёбаный урод решил схитрить. Он выполнил контракт с Лань Чжанем и заграбастал две души. Но я…я все еще здесь. Я помню все, что было. Демон что-то говорил. Не помню. Думай, Вэй Ин, думай. Все здесь, в твоей голове. Точно! Желание. Последнее желание перед смертью. Как оригинально. Если я все еще жив, мое прошение не исполнено. Все, что мне необходимо просто…просто вспомнить. Воскресить в памяти момент и избегать его всеми силами. Если я…       Очнись! Не будь наивным идиотом. Твои мечты и желания пошли псу под хвост. Ты никогда не сможешь избавиться от него. Ты никогда не сможешь быть с тем, кого любишь. Все, к чему ты прикасаешься, умирает и обращается в прах. У тебя есть лишь два варианта: первый – уничтожить себя; второй – раздавить его. Какой вариант ты выберешь? В любом случае твое сердце будет разбито. Но он…хотя бы он останется жив. Это ведь так легко. Разбей его мечты и уйди как можно дальше, чтобы ваши дороги больше никогда не пересекались. Этого будет достаточно.       Да, мне нужно сделать именно так. Просто уйти, всего лишь забыть. Я ведь как-то прожил пять лет без него и всего того, что связывало бы меня с прошлой жизнью. Но как же Лань Си Чэнь? Если я сейчас исчезну, для него все будет кончено. Нет, я все исправлю. Я найду способ. В случае чего переступлю через себя и попрошу помощи у этого…черт. Как он себя называл? Совершенный грех? Мне кажется, это несколько самовлюбленно и эгоцентрично. Но, наверное, это отличительная черта каждого демона. Чего только стоит Мей Шан. Кстати, о ней. Она хотела встречи с Лю Хенге. Она послала нас, чтобы мы его нашли и доставили к ней. Что одному демону необходимо от другого? Должно быть, это что-то важное. Как жаль, что я не знаю, что именно. Можно было бы манипулировать ею. Не зря же говорят, что знания – это сила. Впервые понимаю старика Ци Женя и его дурацкие правила. Если бы я только мог найти способ. И я… я его найду, чего бы мне это не стоило. Но вначале…       — Ты… - одними губами шепчу я, разжимая пальцы и позволяя самозванцу свободно двигаться. Мне больше нет дела до его дворцовых интриг. Ложь – это его выбор и не мне его судить. — Ты сделал это со мной?       Я стремительно разворачиваюсь в сторону Лань Чжаня, кидая на него решительный взгляд. Я уже принял решение, но покорный, извиняющийся взгляд в мою сторону заставляет сердце дрогнуть. Правильно ли я поступаю? Смогу ли я после такого очиститься и вновь завоевать его расположение? Выбора нет. Я должен попробовать.       — Твое великодушие перешло все мыслимые черты, - продолжил я, горько улыбаясь. — А неспособность меня отпустить превратила меня в демона. И что же ты скажешь в свое оправдание теперь?       — Я, - Второй Нефрит клана Лань смутился, опуская взгляд янтарных глаз в пол, — я не знал.       — Ты не знал? – переспросил его я, печально смеясь. — Ты не знал. И тем не менее ты сделал то, о чем тебя совсем не просили! - Повысив голос, продолжил я. — Ты ведь всегда говорил, что тот, кто пойдет по пути Тьмы дорого за это заплатит. Что Тьма наносит урон не только телу, но и душе. И что же ты скажешь теперь? О чем предупредишь человека, ставшего сосудом?       — Вэй Ин…       — Что Вэй Ин? – перебил его я. — Разве я не прав? Кажется, судьба циклична, Лань Чжань. Я никому не рассказывал об этом, но, чтобы понять меня, тебе придется услышать правду. В прошлом я пошел по пути Тьмы не потому, что я хотел этого. У меня просто не было выбора. Чтобы спасти дорогого мне человека и выполнить свое обещание я лишился, - на мгновение я сделал паузу, болезненно усмехаясь, — золотого ядра.       — О чем ты говоришь? – ошарашенно переспросил мужчина. — Ты ведь всегда утверждал…       — Я врал, - безжалостно оборвал я. — Лишившись всего, что было для меня привычно, у меня не оставалось другой альтернативы. Я всегда знал, что иной путь опасен. Я выслушивал все насмешки и обвинения в свой адрес лишь потому, что сам загнал себя в угол. Но сейчас…сейчас у меня снова нет выбора. Разница лишь в том, что на этот раз чудовищем меня сделал ты.       — Позволь мне помочь.       — Ты и так сделал достаточно, - безразлично бросил я, в душе разрываемый чувством стыда и гнева на самого себя. — Все кончено. Нас более ничего не связывает и наши пути разойдутся здесь. Я не хочу видеть тебя. Не хочу быть с тобой, - два удара в сердце прежде, чем добавить контрольный. — Я просто хочу, чтобы ты ушел и забыл о том, что я существую.       — Вэй Ин…       — Проваливай! – громко крикнул я, позволяя алым огонькам затанцевать в моих глазах. На мгновение мне показалось, что всегда утонченное лицо Второго Нефрита исказилось болью, словно мои слова напомнили ему о чем-то. Но смена выражения произошла столь стремительно, что я не успел до конца осознать случившееся. Пройдя мимо мужчины, я спустя какое-то время покинул губернаторский особняк. Поздний вечер был все таким же теплым и уютным, но он более не приносил мне удовольствия. Все, что у меня осталось от него – это неприятный осадок в душе и зияющая пустота в сердце, которую мне не заполнить ничем и никогда. Оставалось надеяться, что судьба не столь сурова ко мне и мне все же удастся ее обыграть.

***

      Прошло больше десяти дней. Все это время я не виделся с Лань Ван Цзи, но это не мешало мне следить за состоянием его дел. Несколько дней назад Поднебесную потрясло ужасное известие: глава клана Гу Су Лань – Лань Си Чэнь – умер. Большинство совершенствующих, тесно общавшихся с мужчиной, были осведомлены об его болезни. И тем не менее скверная новость нанесла непоправимый ущерб, облачив мир в траурные одежды. Место главы занял младший брат погибшего, но никто не видел его даже на прощальной церемонии. Поговаривают, что после того, как Ханьгуан-цзюнь вернулся из своего длительного путешествия, он закрылся в цзинши и ушел в долгую духовную медитацию то ли наказывая себя за что-то, то ли восполняя утраченные силы. К ряду несколько раз я порывался написать ему письмо, но каждый раз откладывал кисть в сторону, ругая себя за собственную слабость. Я ведь сам сделал свой выбор. Лично разорвал все контакты, так почему же сейчас сердце болезненно сжимается лишь об одной мысли о его страданиях?       Второй проблемой на повестке дня стало внезапное письмо, появившееся из огня прямо у меня под носом. В нем было написано всего несколько слов, подпись отсутствовала, но разборчивый, слегка угловатый почерк был мне знаком. Писал Цзян Вань Инь и только мне было понятно, почему каждый иероглиф был слегка размыт. Мой маленький братишка был влюблен и теперь спустя столько лет ему вновь довелось испытать душевную боль. Не удивительно, что его протест против жизни выражался не в ярости, но в слезах. Говорят, что неумение принять потерю – это одна из форм безумия. Я же считаю, что это единственный способ выжить. Поэтому, несмотря на все наши конфликты, я желал помочь А-Чэну получить свой кусочек счастья. Но сделать это рядом с ним, не подвергая его опасности, мне было разительно сложно. В связи с этим я пошел на маленькую хитрость и поселился в четырех ли от Пристани Лотоса, отправив вместо себя Хуалинг. Она должна была следить за состоянием младшего брата и в случае чего сообщить о непредвиденных мерах. Плюс ко всему, это было сделано для того, чтобы убрать один множитель из уравнения и безнаказанно делать то, что я задумал.       Это была последняя, но не по важности, головная боль в моей жизни. Разорвав отношения с Ван Цзи (если то, что происходило между нами, вообще можно так назвать), я поставил для себя цель во чтобы-то не стало перекинуться парочкой слов с моим чудесным темным пассажиром и добиться от него ответов. Мне необходимо было знать есть ли способ изменить незавидную судьбу, а если нет, то хотя бы прекратить личные страдания. С некоторых пор моя жизнь стала для меня невыносима, но по ряду объективных причин поступить так, как в прошлой жизни я не мог. И дело даже не в том, что самоубийство – это грех, а моя душа и без того запятнана. Проблема заключалась в том, что любое ранение или травма не были для меня смертельны. Демон делал все, чтобы мое тело оставалось идеально-нетронутым, словно у только-только родившегося младенца.       За прошедшие три дня я перепробовал с десяток разных способов связаться с демоном. Первое и самое простое, что я сделал, это просто погрузился в сон, но, как и ожидалось, сновидение осталось всего лишь дремотой. По всей видимости раньше мне удавалось с ним общаться лишь потому, что он сам этого хотел. Но я продолжал надеяться и ждать, в тайне веря, что эта связь не односторонняя. Но время шло, а результатов не было, поэтому я решил перейти к более решительным мерам. Я стал искать приключения на свою пятую точку и намеренно причинять себе вред. К концу второго дня я перепробовал все ведомые мне способы суицида, но ни один из них не принес желаемых результатов. Раны заживали на мне, как на собаке, а голод рос в математической прогрессии. Пришлось признать, что очередной план обернулся провалом и перейти к радикальным мерам. Если гора не идет к Магомету, то Магомет сам пойдет к горе. Я всегда избегал трансцендентальной медитации и в тайне надеялся продолжать в том же духе, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Поэтому, поудобнее усевшись в мягкой кровати и скрестив ноги в позе лотоса, я прикрыл глаза и отпустил вожжи, удерживающие темную энергию под контролем. Подобное безумие могло стоить многим людям рассудка. Но, к счастью, на постоялом дворе, где мне довелось остановиться, кроме меня не было гостей. А значит, хоть радиус поражения был велик, пострадать никто не должен был.       Спустя время, точное значение которого мне было неизвестно, я вновь оказался в коридоре, заполненном чернильной темнотой. Вокруг меня не было ничего, но я ощущал, что кромешный мрак был живым. Оглядевшись, впереди я заметил ту самую красную дверь, которая с жалобным скрипом открылась, призывая меня войти. Поколебавшись на границе несколько долгих минут, я все же перешагнул порог. В мгновение ока непроглядную тьму разрезал ослепляющий свет, и я оказался на тренировочном поле в Пристани Лотоса. Передо мной стояло двое детей, одним из которых был я, а вторым при детальном рассмотрении оказался Цзян Чэн. В руках мы сжимали охотничьи луки и натягивали тетиву. И если у наследника все выходило складно, то мне подобная тренировка давалась с большим трудом. Я помню тот день, как сейчас. Именно тогда дядя Цзян впервые дал мне совет и направил вперед по правильному пути.       — Какой милый маленький малыш, - мелодично пропел знакомый голос у меня над ухом и мои глаза встретились с бездонным омутом чужих глаз. На этот раз демон не стал примерять на себя мою личину, а предстал передо мной в своем истинном облике. Пепельно-белые волосы сверкающим каскадом струились по узким плечам, ниспадая на кроваво-красное ханьфу, которое было недостаточно сильно стянуто поясом, обнажая пикантные места на всеобщее обозрение. — И как приятно, - продолжил демон, — что я, наконец, его увидел.       Как раз в это время мозолистые пальцы главы клана Цзян легли на детский локоть и слегка приподняли его. Он что-то прошептал ребенку на ухо и тот решительно закивал, улыбнувшись.       — Что это значит? – неуверенно спросил я, хмурясь. Что-то в бархате его голоса мне не нравилось, но что это было я до конца понять не мог.       — А как ты думаешь? – вопросом на вопрос поинтересовался пепельноволосый, лукаво улыбаясь. — Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний. Ты, наконец, позволил мне коснуться их. А значит, теперь я могу беспрепятственно, - он щелкнул пальцами прямо у меня под носом и жестко добавил, — уничтожить их.       — Ты не можешь, - воскликнул я, но было уже поздно. Постепенно сцена первой совместной тренировки стала медленно тускнеть, а люди, принимающие участия в ней, терять свои лица. — Зачем ты это делаешь?       Грех лишь бесстрастно улыбнулся, слегка пожав плечами.       — Не важно, - качнул я головой. — Я здесь не для того, чтобы вести пустые разговоры. Мне нужно знать, зачем ты понадобился Мей Шан?       — Кому? – насмешливо спросил демон.       — Гнев.       — Ах, - искусственно удивился черноглазый. — Эта дрянь все никак не успокоится, - я вопросительно вскинул брови. — Когда-то давно она кое-что потеряла, - пояснил пепельноволосый, — и хочет использовать меня, чтобы найти Чинтамани.       — Чинта…что?       — Иногда у меня складывается впечатление, что слухи о тебе правдивы, - улыбчиво ответил мужчина. — Второе название Чинтамани – камень желаний. И мне удалось заполучить его себе.       — Тогда странно, что ты все еще здесь, - язвительно ответил я.       — Не все так просто, - прямо заметил демон. — Любое желание имеет свою цену, и я не готов платить, не зная расценок.       — Хм, - задумался я, потирая подбородок, — как насчет того, чтобы…       — Нет, - холодно отрезал пепельноволосый.       — Но я же…       — Тебе и не нужно, - безразлично пожал плечами демон. — Он всего лишь человек. Людские жизни коротки и бессмысленны. Уйдет он сейчас или через тридцать лет не имеет значения.       — Да, - согласился я, — наши жизни слишком коротки. Именно поэтому в них не должно быть места для сожалений и обид.       Демон улыбнулся, а в воздухе повисла неловкая пауза. Сложно было сказать, о чем он думает. Его лицо всегда было бесстрастным, а глаза, лишенные радужки, словно смотрели сквозь меня. И тем не менее я надеялся, что он примет положительное решение.       — Хорошо, - наконец, согласился он. — Я позволю тебе сыграть гамбит. Но это будет тебе очень дорого стоить.