Совершенный грех

      Первым и единственным условием сделки с беловолосым демоном было полное и безоговорочное потворство собственным низменным желаниям. Стоит ли упоминать сколь много неудобств приносила мне эта сделка? Будучи одержимым одной единственной мыслью, мне было крайне сложно смириться с досадными задержками, которые с каждым новым днем длились все дольше. После долгосрочного воздержания, каждая новая жертва становилась для меня подобно воде для затерявшегося в пустыне путника. Я упивался своим превосходством, совершенно не обращая внимание на то, как жалю своей холодностью и недосягаемостью окружающих меня людей, тем самым инстинктивно заставляя их тянуться к себе еще больше. Но истина заключалась в том, что более бесконтрольные порочные связи не приносили мне чувственного удовольствия. Я двигался на автомате. Улыбался из под палки. Касался других лишь потому, что это было необходимо. В принципе, я получал от незнакомцев гораздо больше, нежели отдавал. Что совершенно не противоречило условию контракта. Никто не говорил, что я должен наслаждаться процессом. Демон, с которым мне приходилось делить тело, получал то, чего желал. Этого вполне было достаточно.       Жаль только, что я не мог так же легко выкинуть воспоминания из головы. Каждый раз, касаясь кого-то или целуя, я неосознанно сравнивал этого человека с кое-кем другим. У этого недостаточно белая кожа. А эта слишком груба. У этой незнакомки податливые, но совершенно не нежные и сладкие губы. Смех, да и только. Хотеть того, чего нельзя получить. Даже если я смогу повернуть время вспять и все исправить, для меня это ровным счетом ничего не изменит. Я все равно останусь тем, кто я есть. Совершенный грех. Кажется, так он меня назвал. Печально лишь то, что это вовсе не мой сознательный выбор, а чей-то еще. Лань Ван Цзи, кто тебя просил? Определенно, мне нравилось то, что я больше не блуждаю в небытие бесшумным призраком. Но быть таковым наяву… решительно не то, чего я хочу. Поэтому я злюсь. Сержусь на окружающих, на себя и в особенности на Второго Нефрита клана Лань, который вроде как хотел сделать как лучше, а получилось, как всегда. Впрочем, моменты гнева эпизодические, короткие и в корне бессвязные, но напоминающие о том, что я все еще жив и стремлюсь достичь невозможного.       Что же касается второй части сделки, то я получил ответ на свой вопрос. Город, в котором демон спрятал камень Чинтамани, назывался Хси Уонг Му и когда-то давно, если верить словам картографов, он был полностью уничтожен. Кто был виновником той бойни, из-за чего она произошла и почему из всех жителей выжили лишь единицы, доподлинно не известно. Но судя потому, какой жестокой и бесчеловечной была атака, не обошлось без вмешательства темных сил. Поговаривают, что город был стерт с лица земли с подачи кровожадного демона. Но так как найти живых свидетелей, готовых дать показания, так и не получилось, битва при Хси Уонг Му со временем поросла мхом и таинственностью, заставляя утомленных путников держаться от запретных земель, как можно дальше. Мне же и лучше. Когда нет нужды прятаться и лебезить перед сильными мира сего, чтобы получить пропуск в город, жить становиться гораздо проще. Единственным минусом во всей этой шаржированной истории было то, что мой темный пассажир последний раз был в городе много десятков лет назад. Тогда он еще не походил на груду необработанных камней и заросший пустырь, а вполне соответствовал гордому имени густонаселенного полиса. Но, как говориться, все с чего-то начинают. Путь указан, все время мира на моей стороне, да и я сам не глуп. Авось что-нибудь да найду. Нет, даже не так. Я обязан найти, чего бы мне это не стоило!       Но в начале…       Чтобы достойно нести свою службу и в кратчайшие сроки отыскать то, что мне кровь из носу необходимо, я должен был запастись какой-никакой провизией и водой. Умереть от голода я конечно же не мог, но от старых привычек так просто не избавиться. Поэтому, следуя заданному маршруту, я в течении нескольких дней прибыл в небольшой провинциальный городок – последний на пути к запретным землям. Здесь мне довелось плодотворно провести три дня, прежде чем… Как вы уже успели убедиться, ни одно мое путешествие не может пройти гладко и спокойно. Обычно, я сам того не желая, притягиваю к себе всевозможные неприятности, а потом сетую на то, что никогда никуда не успеваю. В большинстве случаев я сам в этом виноват, ведь по доброте душевной протягиваю руку помощи каждому встречному-поперечному. Даже сейчас, не владея ничем, кроме как острым языком, да смазливой мордашкой, я умудрился ввязаться в заведомо проигрышное дело. Однако, обо всем по порядку.       То был солнечный осенний день, первый из тех немногих, что прошел без осадков. И первый, который я решил посвятить себе. Выкупив провизию в одной из лавок и попросив доставить ее по адресу, я несколько часов провел в тишине и спокойствии, распивая в гордом одиночестве местное вино. Не скажу, что люди не делали попыток ко мне подойти, но отчужденность и молчаливость, которым я научился у Лань Ван Цзи за время нашего путешествия, помогали мне держаться особняком ото всех. Вскоре поток людей прекратился, а кувшин от вина опустел. Я расплатился с хозяином таверны и хотел было уже возвращаться на постоялый двор, чтобы собирать свои вещи, когда прямо мне под ноги свалился молодой человек. Его изящное лицо и некогда элегантная одежда были полностью перепачканы в грязи. Но даже несмотря на это черты его лица и не по годам умные глаза, которые с неприкрытым любопытством смотрели на меня, когда я склонился над ним, казались мне чертовски знакомыми. И лишь помогая парнишке подняться, я понял, кем был этот человек.       — Знаешь, нам пора прекратить вот так встречаться, - улыбчиво произнес я, скрещивая руки на груди и совершенно не обращая внимание на то, как хмуриться мой оппонент.       — Боюсь, Вы с кем-то меня перепутали, молодой господин.       — Неужели? – вопросительно вскинув бровь, спросил я. — Скорее это ты выдавал желаемое за действительное, Хуан-ди. Хотя, наверное, я сам виноват, - подойдя ближе, я водрузил руку на плечи странствующему заклинателю, — что не поправил тебя. Кажется, тогда ты перепутал меня с женщиной и подарил вот этот самый меч, - я похлопал свободной рукой по эфесу, — который оказался с секретом.       С лица парнишки схлынули все краски, и он в недоумении уставился на меня, широко раскрытыми глазами. Конечно, к подобным новостям сложно подготовиться. Не каждый день женщина, которая спасла жизнь, и которая недвусмысленно понравилась тебе, оказывается мужчиной. К такому даже я, умудренный опытом, был бы не готов, чего уж говорить о все еще зеленом юноше.       — Гос.. гос.. госпожа Вэй? – заикаясь, спросил Хуан-ди, когда первые секунды шока развеялись.       — Вообще-то господин, но да. Это я. Единственный и неповторимый.       После этого с моей стороны последовал болезненный тычок в бок, а пальцы другой руки с силой сжались на ухе заклинателя, как это часто делала Цзян Ян Ли, когда мы с А-Чэном не желали слушаться.       — Ау-ау-ау, - надломлено хрипел парнишка, безрезультатно пытаясь вырваться из моего захвата. — Отпусти. Сейчас же.       — Си непременно, - правдиво ответил я. — Как только узнаю, на кой черт ты привязал призрака к мечу и отдал его мне, чтобы я с ней нянчился.       — Вы казались мне такой, - я сильнее сжал завиток уха парня, заставляя его исправиться, — таким слабым и беззащитным. Вот я и подумал…       — Ладно, допустим, - согласился с ним я, в душе проклиная свою беспомощность. — Но зачем ты связал клинок и душу?       — Это вышло случайно, - уже хныкал Хуан-ди и мне пришлось сжалиться и отпустить его, наблюдая со стороны за тем, как заклинатель растирает красное ухо. — Я практиковался в создании печатей и так вышло, что я по ошибке нанес не тот символ. В итоге я исправил ошибку, но сделанного не воротишь.       — Кто она? Почему не помнит ничего о себе?       — А мне почем знать? – вопросом на вопрос ответил парень. — Мне известно лишь то, что она покончила с собой и поэтому не смогла войти в круг перерождений. А еще, что к этому причастен кто-то из клана Лань.       — Глупости какие. Эти чопорные белоручки не способны пролить невинную кровь.       — Думаете? – удивленно отозвался заклинатель, вопросительно подняв брови. — Не забывайте, я был их приглашенным адептом несколько лет. И прекрасно осведомлен обо всем, что творится за закрытыми дверями. К тому же, если бы твои слова были правдой, Ханьгуан-цзюнь не был бы так жестоко наказан за свое безрассудство.       — Что ты имеешь ввиду?       — Вас что растили волки? – но подумав, как должно быть глупо звучит, Хуан-ди сменил гнев на милость и пустился в разъяснения. — Молодой господин, Вам ведь известна история Старейшины И Лин?       — В общих чертах, - ответил я, сдержанно улыбаясь.       — А вот, что известно только клану Лань. Из бойни в Безночном городе Старейшину спас Второй Нефрит клана Лань. Он вернул его на гору Луаньцзан, а сам принял заслуженное наказание от старейшин клана. Жаль только, что его жертвенный ход не возымел никакого результата, а Вэй У Сянь все же был убит.       Последние слова Хуан-ди я пропустил мимо ушей. Меня словно парализовало на время, а кожу обдал холодный пот. Неужели, это правда? Лань Чжань, ну, почему же ты такой упрямый? Зачем поставил свою жизнь на одну планку с моей? Я ведь был безнадежен и все равно встретил бы свой конец. Почему ты подверг свою жизнь опасности из-за такого, как я? Я ведь…       Я и правда не достоин твоей любви. Чтобы я не делал тогда и чего бы не совершил сейчас, этого всегда будет мало.       — Мне, - наконец подал я голос, облизывая пересохшие губы, — мне нужно идти.       — И Вы не хотите вернуть мне меч?       — А в этом есть какой-то смысл? – недоброжелательно ответил я. — Ты все равно не сможешь распутать этот узел, так зачем тебя обременять?       — Тогда может, - он неуверенно почесал затылок, — снова поможете мне? Я в тупике и только Вы, молодой господин Вэй, сможете мне помочь.       — У меня нет на это времени, - невозмутимо заметил я, разворачиваясь дабы уйти. Но был вероломно пойман за рукав молодым заклинателем, который даже не думал отступать.       — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - взмолился Хуан-ди, а я устало потер переносицу, вздыхая.       — Ладно, - согласился я, лукаво улыбаясь. — Платой будет твоя помощь мне, чего бы я не попросил.       — По рукам.

***

      — Ты ведь наверняка должен был слышать о правиле трех «У»: Упокоение, Усмирение, Уничтожение. Так ответь же мне, Хуан-ди, почему эта девчонка все еще здесь?       Закинув ноги на стол, я вольготно расположился за небольшим кассореалом в скромно обставленной комнате постоялого двора. С недавних событий, приведших к столкновению со старым знакомым, прошло два дня, но нам так и не удалось сдвинуться с места ни на йоту. Не скажу, что такое положение дел меня устраивало. Мне нужно было как можно скорее добраться до Хси Уонг Му, но жажда быть полезным и эгоистичное желание преподать урок были сильнее меня. Поэтому приходилось тратить драгоценные минуты на достаточно умного, но весьма нерешительного молодого человека, который с головой зарылся в небольшие клочки бумаги, разбросанные по всему письменному столу.       — Если бы старик Ци Жэнь узнал, что бывший ученик не знает таких простых вещей, его бы точно настигло искажение Ци, - хохотнув произнес я, добавляя: — или, как минимум, сердечный приступ. Помнится мне, - я задумчиво склонился к столу, подбирая одну из бумажек и вертя ей в воздухе, — когда я был в похожем положении, старейшина Лань запустил в меня книгой. Это, конечно, ни к чему не привело, но может сработает с тобой?       — Молодой господин Вэй, так Вы состояли в ордене Гу Су Лань? – удивленно поинтересовался мальчишка, воззрившись на меня обсидиановым взглядом.       — Боже упаси, - честно ответил я. — Бездумно следовать трем тысячам правил лишь потому, что так гласит закон, это не для меня.       — Но тогда…       — И все-то тебе хочется знать, - оборвал я заклинателя, ткнув ему в лоб указательным пальцем и тем самым отодвинув немного от себя. — Лучше скажи, как будешь справляться с этой тварью?       На самом деле история, что поведал мне Хуан-ди, была весьма любопытной и крайне запутанной. Она началась несколько недель назад в ту самую пору, когда у наместника Ван умерла жена. Но мое пристальное внимание привлекло не то, что чья-та супруга сыграла в ящик, а то какой тварью она обернулась. По слухам, которые подтверждает и сам горем убитый мужчина, дева Ван покончила с собой, так как страдала душевным расстройством. Наместник много лет подряд берег психическое здоровье женщины, всячески храня ее от посторонних глаз. Но беда все же не обошла их стороной и забрала на тот свет дражайшую супругу в самом расцвете сил.       Однако, занимательно другое. Если жизнь девушки была, как у Бога за пазухой, отчего же после смерти ей становиться лютым мертвецом? Даже если не брать во внимание слова наместника и предположить, что в отеческом доме к ней относились несколько не так, как описывается, все еще возникает вопрос преображения. Самоубийцы по своей природе обделены эманацией зла и ярости. А душевнобольные самоубийцы и вовсе не стремятся вернуться в этот мир, желая, как можно скорее забыть обо всем, что связано с прошлым. В таком случае обернуться лютым мертвецом дева Ван априори не могла. Максимум на что можно рассчитывать – это преображение в неприкаянного призрака, которому нет места, как на земле, так и на небе. Из этого следуют два резонных вопроса: кто лжет и какова причина клеветы? Если несет чепуху Хуан-ди, то это значит, что он специально искал и привлек меня к делу. Но я давно отрекся от этой мысли. Видите ли, даже если у меня отсутствовало золотое ядро, а магические силы стремились к нулю, я все еще был новоиспеченным демоном, который способен почувствовать силу другого греха. На протяжении двух последних дней я ненавязчиво касался мальчишки, вдоль и поперек изучив его. Посторонней демонической энергии не наблюдалось, а значит оставался лишь один вариант развития событий.       Тем, кто беззастенчиво лгал всем в лицо, был никто иной как наместник города – Ван Ли.       Сделав подобный вывод, прошлой ночью я предпринял вылазку в город и до самого утра распивал вино в одной из таверн. Не подумайте ничего дурного, я просто старался слиться с толпой и выведать у местных жителей подробности этого громкого дела. Как и ожидалось, после второго кувшина за чужой счет несколько местных пьянчуг стали сговорчивее и в красках поведали мне предысторию замужества девы Ван. Оказалось, что девушка, будучи еще совсем юной, в страшном пожаре потеряла всю свою семью, но к великому горю не свои деньги. Став по сути богатой наследницей, юная прелестница превратилась в уязвимую мишень для всякого рода авантюристов и мошенников. Многие пытались снискать удачу и заполучить руку девушки, но лишь одному на вид неказистому юноше это удалось. То было поистине грандиозное свадебное торжество. Музыка не стихала в городе три дня и две ночи, а вино лилось рекой. Со временем, деньги наследницы привели Ван Ли к вершине власти, сделав его первым среди простого люда в городе.       А затем… Затем начались проблемы. После трех лет жизни наместник узнал, что дражайшая супруга страдает неизлечимым недугом. Смешно то, что странным показалось это лишь мне, но я не стал делиться своими наблюдениями с обывателями, желая остаться инкогнито. Проживая на горе Луаньцзан с остатками клана Вэнь, мне частенько доводилось видеть медицинские техники Вэнь Цин. Плюс ко всему от скуки я даже стал изучать некоторые трактаты по медицине. Поэтому, владея минимальными познаниями в этой области, я легко мог заявить, что душевная болезнь не появляется на ровном месте. Некоторые симптомы не так легко скрыть и поэтому я решительно сомневался, что Ван Ли не был осведомлен о болезни, вступая в брак. А если так, зачем было объявлять о семейных проблемах всему миру? Причем лишь спустя три года. Стало быть, сей факт также зацепка в деле и ей нельзя пренебречь.       В конечном итоге, мы вернулись к тому, с чего все началось, а именно к самоубийству. Вот только, являя собой образец скептицизма и паранойяльной несдержанности, я не мог так просто смириться с подобным финалом. Кое-что не состыковывалось, и я отчаянно старался донести это до Хуан-ди, заставляя его раз за разом перечитывать собственные записи. Проще было бы поделиться своими наблюдениями и, в конце концов, открыть глаза юноши на истину, но в чем тогда педагогический интерес? Если все разжевать и положить в рот, никогда ничему не научишься.       — О, - наконец, прервал неловкое молчание заклинатель, а мой взгляд, который до этого был прикован к бумаге, метнулся в сторону мальчишки. — Кажется, я кое-что нашел.       — Я внимательно тебя слушаю, - менторским тоном осведомился я, поднимая вверх идеальную бровь.       — Лекарь, который осматривал тело, постановил, что дева Ван покончила с собой перерезав себе горло палочками для еды. Вот только, - он сделал небольшую паузу, подпирая рукой подбородок, — в этих записях говорится, что его смутили угол пореза и форма рубца.       — И что ты намерен делать?       — Я, - Хуан-ди на мгновение задумался, почесывая затылок. — Наверное, стоило бы осведомиться, что означают эти слова. Но, к сожалению, сделать это невозможно.       — Отчего же? – удивленно спросил я. — Рот на месте, ноги тоже.       — Мои-то да, - хмыкнул парень, недовольно хмуря брови. — А вот старик недавно погиб в пожаре.       — Какое совпадение, - улыбчиво отозвался я, посмеиваясь.       — Господин Вэй, что это значит?       — Нет нужды спрашивать посторонних, - отмахнулся я от вопроса заклинателя, широко улыбаясь, — когда в нашем распоряжении есть главный герой. И если Ван Ли вряд ли согласиться сотрудничать с нами и раскрыть правду, то маленькая госпожа не откажется помочь. Подойди, - поманил я юношу рукой. — Я покажу тебе кое-какие печати. Они простые, но достаточно эффективные, когда дело касается лютого мертвеца.