Совершенный грех

      Стояла глубокая ночь, когда сумрачная прохлада разбудила меня. Огонь, который еще недавно пылал в костре, потух, заставляя вспомнить, что на дворе уже давно не лето. Холод не мог причинить моему телу вред, но дискомфорт, который разливался по организму, нельзя было списывать со счетов. Во мне все еще было достаточно от человека, чтобы я волновался о подобных вещах. Поэтому, укутавшись посильнее в плотный верхний халат, приобретенный в печально известной деревушке, я поднялся на ноги и сделал несколько кругов вокруг импровизированной лежанки, разгоняя по венам кровь и тем самым согревая одеревеневшие конечности.       Ютиться в неприветливом, кедровом лесу стало входить у нас с Хуан-ди в привычку, так как зеленая опушка единственное место, которое не навеивало на меня тоску. Мы прибыли в Хси Уонг Му несколько дней назад, но до сих пор нам так и не удалось найти ничего стоящего. Ведь город, который некогда считался суматошным и цветущим, встретил нас холодной отчужденностью прогнивших останков и разрушенной кладью. Я слышал о его состоянии, но реальность оказала на меня неизгладимое впечатление. В первый день я несколько часов простоял у главных ворот, вглядываясь в мертвые земли. Плачевная картина погибшей цивилизации вернула меня в дни моей мятежной юности, когда была сожжена Пристань Лотоса. Тот день облачил в траурные одежды многих и заставил мое сердце обливаться кровавыми слезами. Жестокая резня, которая была необходима лишь для того, чтобы один клан доказал свое превосходство перед другим, разрушила мою жизнь и привела туда, где я сейчас нахожусь. Не скажу, что все приключения, которые с тех пор обрушились на мою голову, были плохими. Иногда мне удавалось подпитывать свою совесть добрыми делами, но их процент был столь мал и ничтожен, что серость будней поглотила меня. Депрессия и самобичевание, хандра и меланхолия – стали извечными спутниками великого и ужасного Старейшины И Лин. Меня боялись многие, но на деле я не представлял опасности ни для кого в этом мире. А бойня в Безночном городе, которая окончательно сломала меня, была кем-то подстроена. По прошествии десяти лет я, наконец, принял сей факт, но выяснять чья грязная душонка приложила к этому руку мне было разительно не интересно.       Оглядевшись по сторонам, в конечном счете я понял, что выбивалось из привычного антуража ночной тишины. Земля с другой стороны потухшего костра была пуста, а молодой заклинатель куда-то пропал. Не то, чтобы я сильно боялся за его жизнь, но смутное беспокойство стало расти в моем сердце, когда по прошествии нескольких часов он так и не вернулся обратно. И если смерть от звериных когтей и клыков была мало вероятна для бессмертного, то я не мог так же уверенно утверждать о руинах города, вблизи которого мы и остановились на ночлег. Все-таки никому так и не удалось выяснить, что произошло. А значит в уничтоженных огнем домах и пораженных гнилью досках хранилось тысячи тайн, которые могли быть смертельными для неосторожного путника. Прикрыв глаза и сосредоточившись на собственных ощущениях, я отпустил контроль, позволяя демонической энергии стелиться плотным ковром по опавшей листве. В нескольких чжанах от меня колыхнулось что-то живое и я, растянув губы в победной улыбке, двинулся в сторону бодрого огня, желая прямо здесь и сейчас разобраться в дерзком побеге. Мы официально не заключали сделку, но все-таки обещание, сорвавшееся с губ парнишки, должно было быть исполнено. И пока я сполна не получу то, чего желаю, прощаться с Хуан-ди было бы глупо.       Я нашел его около заболоченного пруда без особых усилий. Мальчишка стоял на коленях и методично сжигал какие-то бумажки, которые при ближайшем рассмотрении оказались ничем иным, как ритуальными деньгами, которыми живые люди поминали своих почивших родственников, давая им возможность в посмертной жизни быть свободными и счастливыми. Алые пламени играли в обсидиановых глубинах его глаз, а губы едва слышно шептали известную ему одному мантру. Мне не хотелось становиться свидетелем столь интимного процесса и тем более мешать ему, но праздное любопытство заставило меня сделать несколько шагов вперед, застывая чернильной тенью за его спиной. Подул северо-восточный ветер, и церемониальная купюра сорвалась с земли, приземляясь аккурат мне на ладонь, которую я тут же сжал в кулак. Пробыв призраком несколько лет, мне так и не удалось почувствовать любовь живых. Никто из тех, кто некогда стоял за моей спиной или рвался в бой наравне со мной, не удосужился вспомнить обо мне и сжечь хотя бы одно благовоние в мою честь. Для них я был предателем и монстром, а такие люди не заслуживают поминовения, лишь жгучую боль, которым сопровождался каждый призыв истерзанной души. Я чувствовал весь спектр эмоций, но так и не ответил ни на одну мольбу.       — В честь кого ты сжигаешь ритуальные деньги? – нарушил тишину мой вкрадчивый голос, а глаза внимательно следили за реакцией молодого человека. Он слегка вздрогнул, словно его голой кожи коснулся холодный ветер, и неспешно повернул голову в мою сторону. Несколько минут он молча смотрел на меня будто бы вспоминая что-то, после чего неуверенно улыбнулся, возвращая свой расфокусированный взгляд к огню. Наверное, признание давалось ему нелегко, так как несколько раз его губы приоткрывались, но с них не слетало и звука. Наконец, сжав пальцы на обеих руках в кулаки и шумно выдохнув, Хуан-ди прикрыл глаза.       — Мои родители…       Юноша неловко замолчал, а я догадливо улыбнулся. Все-таки мне самому пришлось переживать подобное, поэтому я прекрасно сознавал, что даже по прошествии нескольких лет боль утраты никуда не уходит. Она остается с нами навечно, просто некоторые умеют ее скрывать за широкой улыбкой.       — Понимаю, - спокойно заверил я. — Они должны гордиться своим сыном. Несмотря на то, что так далеко забрался, ты не забываешь и чтишь память о них.       — Ха, - грустно усмехнулся заклинатель. — Я не могу забыть. Душевный покой для меня невозможен даже в манящей тени садов, пока виновник их смерти остается безнаказанным. Они погибли насильственной смертью. Мыслимо ли, чтобы смерть их была не отомщена?       Хуан-ди вперил в меня убийственный взгляд, а я невольно запрокинул голову к небу, наслаждаясь россыпью звезд и полнотой луны. Что я могу ему дать или сказать? Что принцип «око за око» сделает весь мир слепым? Что месть бессмысленна, если ее цена – смерть? Это так смешно и бесполезно, ведь мои слова будут лицемерны и лживы. Я сам пошел по пути возмездия, когда все, что мне было дорого, в мгновение ока было уничтожено псами клана Вэнь. И не мне теперь давать мудрые советы тому, кто хочет добиться справедливости. Но… Всегда есть это злое «но». Я могу стать тем, кто протянет руку помощи несчастному ребенку. Несправедливо, не по-людски, фальшиво - забирать душу у того, кто хочет добиться законности. Однако, демоны всегда были дьявольски высокомерны. И раз уж мне лично не удалось избежать подобной участи, зачем мне беспокоиться о том, кто рядом?       — Ты знаешь, кто их убил? – мягко поинтересовался я, возвращая взгляд к заклинателю.       — Да.       — После их смерти ты видел того, кто это сделал?       — Да, - вновь утвердительно ответил Хуан-ди, кивая.       — Я могу помочь, - твердо заявил я, голосом, не требующим препирательств. — Мы можем заключить сделку. В обмен на твою душу, я уничтожу того, кто сделал тебя сиротой.       — Это не смешно, - отшатнулся от меня юноша, в тот самый момент, как я присел на корточки около него. Мои губы изогнулись в соблазнительной улыбке, а пальцы требовательно коснулись подбородка бессмертного, заставляя смотреть лишь на меня.       — А разве похоже на то, что я смеюсь? – я вопросительно вздернул бровь, нежно касаясь большим пальцем нижней губы Хуан-ди. — Ожидание разъедает душу. Ты можешь до конца своих дней строить планы, но так и не выполнить их. Я же могу дать тебе все в мгновение ока. Щелчок пальцами и вуаля.       — Но я хочу видеть его смерть своими глазами, - упорствовал мальчишка, вызывая на моих губах еще более широкую улыбку.       — Твое право, - пожал я плечами. — Смерть не всегда моментальна. Иногда, чтобы обрести покой, придется страдать.       — Тогда… - он помедлил, прежде чем продолжить, — я согласен.       — И ты не боишься?       — Чего? – удивленно спросил Хуан-ди, не глядя отправляя в костер последнюю ритуальную купюру.       — Забвения, - честно ответил я. — Заключив сделку, твоя душа окажется в западне и никогда не пойдет по пути перерождения. Стоит ли твоя месть такой платы?       — Молодой господин, Вы пытаетесь меня отговорить? – его глаза блеснули нездоровым блеском, а уголки губ приподнялись в шутливой усмешке, не укрывшейся от моего взгляда, но которую я благополучно проигнорировал.       — Всего лишь дружеское напоминание.       — Месть – единственное, что держит меня здесь.       — Будь по-твоему…       Я наклонился вперед и, не сводя пронзительного взгляда с юноши, коснулся губами его губ в дразнящем поцелуе. Хуан-ди вытянулся, как струна, но под моим напором расслабился и чуть приоткрыл уста, позволяя моему языку скользнуть внутрь и оставить дьявольское клеймо. Оторвавшись от губ, я мягко коснулся кончиком носа его, словно успокаивая, и ободряюще улыбнулся.       — Отдохни, - выпрямился я и сверху вниз посмотрел на заклинателя. — Завтра нам необходимо обыскать юго-западную часть города. Судя по руинам там находились крупные строения. Возможно, салун или губернаторский дом. А значит, должны были быть тайные ходы, где легко спрятать шкатулку.

***

      Следующее утро встретило меня яркими солнечными лучами, ласковым бризом и звонким пением птиц. Уже давно рассветная пора не была столь приятной и благословенной, от чего душу тянуло на рискованные авантюры. Казалось, что даже небо благоволит моим поискам, поэтому, когда очередной участок заброшенного города не приносил желаемых результатов, я не чувствовал раздражения или гнева. Напротив, мое сердце переполнялось надеждой, а тело было легко, словно я не человек, закованный в крепкий скелет, а серебряное перышко, способное с легкостью порхать над землей. Иногда, между исследованиями, когда организм требовал своего и нам приходилось делать передышку, я ловил на себе недоумевающие взгляды Хуан-ди. Его черные, словно тушь на кончике кисти, глаза подолгу рассматривали меня, как если бы я был диковинной зверушкой с ярмарки абсурдов. Конечно, я понимал, с чем связано назойливое внимание заклинателя, но идти на поводу чужого любопытства не было ни времени, ни сил. Да, и, если честно, делиться конфиденциальной информацией с человеком, которого я хоть и считал своим другом, но с которым был знаком не так давно, просто не хотелось. В связи с этим, я напускал на себя сияние загадочности и мистичности, умело избегая щекотливых разговоров.       Мучительные поиски длились уже какое-то время, когда, наконец, я наткнулся на кое-что интересное. То была простая деревянная дверь, украшенная чудными символами и ведущая, судя по расположению, куда-то под землю. Не веря собственной удаче, я тут же попытался открыть заветный тайник, но, к сожалению, дверь не поддалась. Холодное оружие, магические печати и тем более грубая сила – ничто из этого не облегчало мне задачу. Поэтому следующие два с половиной дня я тщательно всматривался в непонятные иероглифы, стараясь раскусить экзотические письмена. Но, чем сильнее я старался понять, тем больше отдалялся от правды. В один прекрасный момент, когда моя голова была забита бог знает чем, а руки рефлекторно играли с небольшим кинжалом, я и сам не заметил, как поранился. Порез был крошечным и неглубоким, но тем не менее пустил мне кровь, которая каплями вишневого сока упала на землю. В тот же миг символы на двери стали сиять голубоватым светом, как будто привлекая к себе мое внимание. Словно в тумане, я вытянул руку и коснулся деревянной поверхности, оставляя на ней кровавый след. Послышался характерный щелчок, и желанная дверь открылась, являя передо мной темный подвал, вниз которого белой змеей вилась лестница. Стоило еще тогда заподозрить неладное и пересмотреть свои скоропалительные решения. Но я просто не мог сконцентрироваться на логике, ведомый сердечной надеждой. Вот еще чуть-чуть и я получу заветный приз. Поверну время вспять и помогу тому, кого люблю. Лань Ван Цзи получит то, чего желает, и я хотя бы на мгновение почувствую себя счастливым.       Подозвав к себе Хуан-ди, я объявил, что на этом наши с ним дороги расходятся. Что он полностью выплатил свой долг, и я больше не нуждаюсь в его услугах. Теперь он волен делать все, что ему заблагорассудится. Уйти или остаться – после этого лишь его решение. Мальчишка какое-то время молчал. После чего улыбнулся и сказал, что мол пока есть еда и чистая вода, он останется здесь и дождется моего возвращения, чтобы убедиться, что я в целости и сохранности. Но, как не странно, отказался спускаться со мной вниз, обосновав это тем, что, если там произойдет что-то экстраординарное, он единственный, кто сможет запечатать проход. В некотором смысле я был с ним полностью согласен. Ступая по темной лестнице, я буквально внедрялся в стан врага с минимальными познаниями обстановки. Мой демон не посчитал нужным сообщить, что меня ожидает, но в душе теплилась надежда на то, что все пройдет гладко, как по маслу. Ведь не мог же грех поставить в щепетильное положение свой собственный сосуд?       По мере спуска я все отчетливее понимал, что это место оставалось нетронутым уже довольно давно. Слой пыли на каждой ступеньки, девственный ажур паутины, корни растений – все это наводило на мысль о том, что последний раз лестницей пользовались много десятков лет назад. Скорее всего, тогда, когда и была спрятана шкатулка. Последняя ступенька была оставлена позади и вот я ступил на каменную землю небольшого зала. В ту же секунду, словно по мановению какого-то старого заклинания, помещение озарилось тусклым светом нескольких масляных ламп. Но и их блеклого сияния хватало, чтобы заметить постамент, в центре которого расположилась с виду неказистая деревянная шкатулка. Когда я было двинулся к ней, чтобы забрать, у самого основания под ногой что-то сухо хрустнуло. И лишь склонившись, и струсив с неизвестного предмета пыль и грязь, я понял, что это было. Под моей ногой треснул человеческий череп, которого здесь по объективным причинам быть не должно. А значит, увлекательная история о том, как мой демон в одиночку прятал камень желаний в укромном месте, рушилась подобно карточному домику. Единственное, чего я не понимал, так это зачем необходимо было скрывать от меня подробности. Винить в жестокости дьявольское Отродье я бы не стал. К тому же, какая мне разница, что случилось много лет назад, если передо мной Чинтамани? Я, конечно, любопытный человек, но все же не до такой степени.       Выпрямившись и поравнявшись с постаментом, я открыл свято хранимый ларец. Камень желаний не походил ни на один из драгоценных металлов, не был прозрачным и не светился в темноте. Скорее он был похож на бесформенный кусок древесного угля с редкими красными вкраплениями. Обычная вульгарная безделушка, которую и на шею-то не повесишь, но с на редкость глянцевой и твердой структурой. Взвесив камень в руке и филигранно перебросив в другую, я почувствовал, как кожу в месте соприкосновения обдало мертвенным холодом. А затем…Затем я отключился.       Что-то шершавое и влажное коснулось моей щеки. Затем ещё и ещё, пока сквозь дымчатую пелену я не понял, что это был чей-то язык, который с удвоенным рвением облизывал мое лицо. По телу пробежала мелкая дрожь, а дыхание участилось. Только одно существо на планете способно на такие бесчестные поступки. И этот монстр – собака! Широко распахнув глаза, я подхватился на ноги и не оглядываясь пустился в стремительный бег. Меня не волновало, откуда в подземной гробнице, которая не видела ни солнечного света, ни свежего ветерка, взяться живому существу. Не смущало, что при беге я то и дело натыкался на многочисленные торговые лотки или деревянные телеги, доверху заполненные продуктами. И совершенно не останавливали взгляды людей, которые с осуждением глядели мне вслед. Лишь одна мысль толкала меня вперед – нужно находиться как можно дальше от собаки, потому что, если не сделаю этого, она ранит меня.       Спустя несколько кварталов я прижался спиной к каменной стене и позволил себе отдышаться, приводя в норму сбившееся сердцебиение. Наконец, когда адреналин в крови стал слабеть, а разум немного прояснился, я огляделся. Определенно, я больше не был в подземном дворце, но руку все также тяготил заветный камень, говоря о том, что я ничего не выдумал. Тогда что это все значит? Почему я здесь оказался? И самое важное, «здесь» - это где? Не желая терять ни минуты, я вышел из своего укрытия и поплелся вперед. Необходимо было смешаться с толпой и ненавязчиво выяснить все подробности. И самый лучший способ – стать желанным гостем на чей-то свадьбе, празднование которой было в самом разгаре.       — Благослови вас Бог, - мягко произнес я, кланяясь почтенному старцу около ворот и вкладывая ему в руку несколько монет в качестве подарка. — Примите это.       — Я не могу это принять, - спокойно улыбнулся он. — Вы проходили мимо нашей свадьбы. Боги привели Вас. Мой сын женится, - он радостно рассмеялся, смотря в сторону пышно украшенного двора и словно ища кого-то. — Сегодня любой в поместье Ли будет дорогим гостем. Как я могу принять подарок? У Вас есть, где остановиться?       — Нет, - честно ответил я, проникаясь теплом к добродушному мужчине.       — Заночуйте у нас. Я не особо богат, но у нас много чистых комнат, - он вытянул руку и указал в сторону надворья. — Добро пожаловать.       — Спасибо.

***

      В роскошно убранной светлой комнате сидела девушка. Ее ровные черные волосы были собраны в тугой пучок, а тело прикрыто бледно-зеленым шелком дорогого мужского ханьфу. Лицо девушки, хоть и не было обделено красотой, сейчас казалось сосредоточенным и суровым, что лишало ее последних крупиц женственности и мягкости. Увидь молодую госпожу ее мать, то еще долго бы бранила своенравный характер дочери, ставя в упрек ее игры с переодеванием. Но, к счастью, хозяйка дома Гао давно покинула этот мир, оставив воспитание двоих детей на совесть отца семейства. Гао Шуи, проведший всю свою жизнь на войне и очерствевший душой, не желал видеть различий в поле своих детей, поэтому каждого из них растил в строгости. И чтобы выжить в экстремальных условиях Гао Лан пришлось усмирить гордыню и пойти по пути наименьшего сопротивления, сдаваясь на волю отца и примеряя на себя столь ненавистный образ.       В сумеречном небе блеснула изломанная молния и первые капли дождя ударили по глиняной черепице. Гао Лан поднесла ароматный имбирный чай к губам и сделала несколько глотков прежде, чем обратить свое внимание на стоящего чуть в стороне мужчину. Он, с покорно опущенной головой, ожидал дальнейших распоряжений госпожи, не ведая ни усталости, ни голода.       — Говори, - вкрадчиво произнесла девушка и ее голос подобно серебряному колокольчику разнесся по комнате.       — Молодая госпожа, я кое-что узнал по вашему запросу. В Хси Уонг Му двадцать семь работников монетного двора. Мы поймали двадцать шесть. Остался один.       — Кто?       — Она выполняла грязную работу и уволилась по личным причинам. Поэтому ее не было в день налета.       — Бестолочи, - холодно заметила Гао Лан, с шумом ставя чашку на стол и расплескивая содержимое повсюду. — То, что я сделала, затронет всю нашу семью. Если отец узнает, не сносить мне головы. Поэтому никто не должен знать об этом.       — Я понимаю. Поэтому, - мужчина криво усмехнулся, — я выяснил, где живет та женщина. Семья Ли очень влиятельна. Сегодня жениться сын господина. В доме будет много людей. Но мы можем…       — Ясно, - перебила его девушка и повернула голову, чтобы лучше видеть. — Слушай мой приказ. Никого не щадить!