Совершенный грех

      На окраине города И стояла теплая солнечная погода, что для здешних мест, привыкших к постоянным туманам, было сущей неожиданностью. На высоких деревьях мерцали зеленые листья, а цветы кивали яркими головками в такт легкому ветру. Где-то вдали раздавались переливистый свист птиц-певцов и манящие голоса торговцев, которые привыкли быть с самого утра на ногах. На небольшой поляне около опустевшего дома находилось несколько человек, но лишь двое из них все еще были живы. Один – высокий статный мужчина в белоснежных одеждах держал в руке окровавленный в пылу сражения меч, второй – понурив голову, преклонил колени. Тот, кто сидел на земле, был невысокого роста и неказистого телосложения. В его облике не было ничего запоминающегося. Разве что волосы отливали бронзой, да глаза светились каким-то неестественным зеленым светом. И тем не менее мужчина мог расположить к себе. Завлечь в свои загадочные сети и забрать в рабство и в волю свою. Второй же… Хм. Его знали, как «находящегося там, где твориться хаос» - второй молодой господин Лань, Лань Ван Цзи. Его прямые вороньи волосы плавной волной стелились по ветру, а лицо, словно вырезанное из драгоценного нефрита гениальным скульптором, не выражало ни капли чувств. Казалось, что его не трогает ни смерть, ни сумбур, но едва подрагивающая ладонь, сжимающая Бичэнь, явное тому возражение.       — Пощади-пощади, - жалобно пищал мужчина, опуская низко голову к траве. — Не убивай. Не надо. Мы можем договориться.       — Закрой свой рот! – повысил голос заклинатель в белом, оглядываясь по сторонам. То тут, то там виднелись выкопанные могилы, остатки тел и свежих трупов. Повсюду была кровь и гниль. А выцветшие глаза невинных жертв чудовищных экспериментов пустым взглядом смотрели в ярко-голубое небо. — Все, что здесь произошло, все это – твоя вина. Ты хоть знаешь сколько людей погибло из-за тебя? – он сделал шаг вперед, тяжело дыша. — И ты еще смеешь просить пощады?       — Люди умирают из-за денег, как птицы гибнут без еды. Если бы я не убил их, то сам погиб, - как ни в чем не бывало ответил господин Сюй, криво усмехнувшись. — Я был вынужден. Они ведь тоже хотели убить меня. Просто, - он слегка приосанился, — я оказался быстрее.       — Просишь пощады? – вопросительно вздернул бровь Ван Цзи. — А сам-то ты хоть кого-нибудь пощадил? Тебе нет оправдания. Ты убивал даже стариков и детей. А значит, заслуживаешь смерти.       Когда-то давно второй господин Лань знавал человека, который не побоялся осуждения и кривых взглядов. Человека, который до последнего своего вздоха отстаивал идеалы других. Человека, который пошел по пути Тьмы. Но он, какой бы сильной не была нужда, никогда бы не причинил вреда живым невинным душам.       — Нет. Ты не можешь…       Острие меча уперлось в грудь бандита, с лица которого схлынули все краски.       — Подожди, - издали послышался женский запыхавшийся голос и через мгновение на поляне появилось еще два человека: женщина, чьи незабудковые глаза были влажны от слез, и маленький мальчик. — Не убивай его. Не оставляй моего сына без отца.       Женщина остановилась в трех шагах от мужчин и без лишних раздумий упала на колени. По ее щекам струились горячие слезы, умывая соленой водой не только лицо, но одежду и почву.       — Пощади моего мужа. Забери мою жизнь.       — Мама, кто это?       — Пощадить его? – неверующим голосом спросил заклинатель, повернув голову в сторону женщины и сверкнув стальным блеском глаз. — Ты просишь об этом, зная скольких людей он погубил? За такие зверства ничей отец недостоин пощады.       Металлическое лезвие легко рассекло кожу и к ногам благочестивой вдовы упала отсеченная голова ее некогда мужа. Кровь из раны хлынула рекой и под действием силы тяжести тело упало на землю. Женщина прикрыла рот ладонью, сдерживая не то крики, не то рвоту. Но близлежащие окрестности все же разорвал душераздирающий ребяческий крик.       — ПАПА!..       — …       — Почему? – спустя какое-то время все же вымолвила очаровательная барышня, в глазах которой потух жизненный свет. Она потянулась к отрубленной голове и, притянув к себе, стала мягко гладить испачканные в крови волосы. — Он был хорошим мужем и замечательным отцом.       — Каким бы он не был мужем и отцом, он без раздумий убивал других отцов и сыновей. За что и поплатился.       Бичэнь сверкнул в лучах полуденного солнца и скрылся в поясных ножнах. Взгляд мужчины оставался тверд и прямолинеен, хотя на сердце было тяжело. Лань Ван Цзи привык убивать чудовищ, но, когда на месте монстра оказывается человек, выполнять работу становится гораздо сложнее.       — Он был не идеальным, - вновь нарушил тишину тихий женский голос, а руки госпожи Сюй по наитии искали опору в объятиях живого сына, пока высокий мужчина разворачивался дабы уйти. — Но кто ты вообще такой, чтобы судить и казнить? – крикнула она вдогонку. — Чем ты лучше него?       — Я, - спокойно кинул Ханьгуан-цзюнь, слегка повернув голову в их сторону, — не убиваю невинных. На мне нет такого греха. Заберите его тело и уходите.       — Уйти? – безжизненно спросила женщина, аккуратно извлекая из волос острую шпильку и невидящим взглядом смотря перед собой. — Без него? Я не оставлю его даже после смерти.       — Не делай этого…       Но было уже слишком поздно. Заточенный конец заколки полоснул шею, рассекая сонную артерию. Прерывистая струя алой крови брызнула в сторону, окрашивая красными кляксами некогда белоснежные одежды заклинателя и его лицо.       — Мама! – отчаянно звал мальчишка, подскочив к госпоже Сюй и подхватив ее обмякшее тело. Шпилька упала на землю, а голова женщины безмятежно устроилась на плече мальчишки. — Мама! Не умирай, мама.       — Прости меня, - надтреснуто произнесла молодая особая, а на плече ребенка все больше расцветала багровая роза. — Я иду за твоим отцом.       — Не покидай меня. Не оставляй.       — Ты ничем не лучше…ничем не лучше моего мужа, - из последних сил произнесла женщина в спину уходящего заклинателя. — Смертям от твоих рук тоже нет оправдания. Запомни, - плечи мужчины на мгновение напряглись и на последних словах перехватило дыхание, — что это ты убил меня.       Все так же безмятежно светило солнце в пронзительно-синем небе и над поляной на большой высоте кружил одинокий ястреб. По-прежнему дул ленивый сухой ветер, слегка колыхая пучки травы на кочках. Суетились синицы, кричали дрозды, а на лужайке около опустевшего дома сидел одинокий мальчик. Его огненно-рыжие волосы, собранные в тяжелую косу, растрепались и прилипли к влажному лицу. Одежда и кожа сплошь были перепачканы в крови, а руки ласково убаюкивали в объятиях мертвое тело женщины, которое уже успело порядком остыть. Он прильнул губами к холодному материнскому лбу, даря ей последний прощальный поцелуй, а после поднял голову к небу.       — Ты убил моего отца и мою мать, - зло выдохнул мальчишка. — Запомни, я, Сюй Шэнли, сделаю все, чтобы однажды отомстить. Клянусь!..       — Ох, - обеспокоенно выдохнул я, — ты наконец-таки проснулся.       Хуан-ди зашевелился и через мгновение подскочил на месте, больно ударяясь головой о низкий потолок небольшой повозки, тогда как я благопристойно усмехнулся, приподнимая правую бровь в немом вопросе. Собственно, как все произошло. После того, как я вернулся из призрачного города с желанным подарком и получил язвительное письмо с требованием вернуться, мы договорились с мальчишкой, что отправимся в Цин Хэ на его мече. Передвижение по воздуху более рискованное дело, нежели по земле, но медлить было нельзя. Поэтому спустя несколько минут мы взмыли в воздух и отправились к назначенному пункту. Все было хорошо. Мы достаточно быстро продвигались вперед и вот уже были видны пики Драконьего Хребта, как вдруг Хуан-ди ни с того, ни с сего потерял сознание. Естественно духовная энергия, которой питался меч, бесконтрольно рассеялась и мы благополучно свалились вниз с неизвестно какой высоты. Благо, что внизу как раз находилось небольшое соленое озеро, которое и смягчило падение. Не будь его - свидание со смертью было бы неизбежно и фатально.       После того, как я с большим трудом вытащил нас из воды (Хуан-ди, кажущийся маленьким и щуплым, на самом деле весит как сто слонов), пришлось несколько часов потратить на то, чтобы не дать мальчишке умереть. Его тело после пребывания в воде было холодное и бледное, словно у мертвеца, а дыхание крайне поверхностное. Оказавшись в столь затруднительном положении, но не желая бросать хорошего друга (наверное, я слишком быстро привязываюсь к людям) в беде, я устроил нам небольшой лагерь и развел костер. Кое-как высушив промокшую до нитки одежду и неуклюже согрев окоченевшие конечности, я уселся у костра и принялся ждать пробуждения спящего принца. Но как бы я не старался после этого привести Хуан-ди в нормальное состояние, любые попытки заканчивались провалом. Поэтому, когда на дороге показалась деревянная повозка, я не стал терять время зря и попросил у проезжающего мимо человека помощи. Тот не отказал и с удовольствием согласился подбросить нас до города, где бы я смог снять комнату на постоялом дворе и привести квалифицированную помощь. К счастью, помощь больше не требовалась, ведь заклинатель пришел в себя, но вот от идеи оставить его где-нибудь я все еще не отказался. Допускать слабого на поле брани, все равно что проиграть сражение. Ведь неизвестно, как именно поведет себя Мей Шан и что потребует взамен.       — Итак? – многозначительно настаивал я, наблюдая за тем, как Хуан-ди растирает растрепанную макушку. Дезориентация после длительного сна – это нормально. Но мне, как пострадавшей стороне, хотелось бы разобраться со всем как можно скорее. — Второй раз за два дня.       — Мастер Вэй, - хрипловато начал юноша, поднимая на меня взгляд удивительно малахитовых глаз¹, — я не понимаю.       — Ну, раз не понимаешь, - спокойно ответил я, делая отстраненный вид и старательно разглаживая несуществующие складки на ханьфу, — оставлю-ка я тебя в безопасности на постоялом дворе.       — Нет!..       Повозку тряхнуло, и мы подскочили вверх, когда старые колеса наткнулись на очередную колдобину на дороге. Где-то спереди послышались слова извинений и негромкое конское ржание, которое сопровождало преждевременную остановку. Заглянув за полог, прикрывающий окна, я удовлетворенно улыбнулся. Перед моими глазами раскинулась главная улица приграничного живописного города, который находился под управлением и защитой одного из четырех могущественных орденов заклинателей – Цин Хэ Не. Ранее я бы легко мог подвергнуть сомнению силу главы, ведь хорошо был знаком с нерешительным и трусливым характером Не Хуай Сана. Но после встречи с последним несколько месяцев назад, мое мнение кардинально изменилось. Передо мной предстал совершенно уверенный в себе человек, который прекрасно осведомлен, чего он желает по жизни и как этого достичь. Ум и хитрость, сообразительность и находчивость смешались в нем, как некогда сила и твердость в его старшем брате. Поэтому необходимо быть начеку и не попадаться на глаза адептам ордена, которым, наверняка, был отдан приказ ловить меня, если увидят.       — Да! – наконец, твердо ответил я, покидая пределы повозки. Размяв одеревеневшую шею и занемевшую спину, я вновь обратил пытливый взгляд на друга, который устремился вслед за мной. Хуан-ди был все еще белее бумаги, а взгляд рассеян и тускл, что выдавало в нем все признаки слабости и болезненности. — Пойдем. Необходимо найти свободную комнату.       — Но я хочу вам помочь…       — Вначале помоги себе, а после думай о других. Давай, - я поманил его рукой, двигаясь по направлению центра города. — Чем раньше я разберусь с тобой, тем быстрее займусь собой. Ошибки сами собой не создаются, знаешь ли.

***

      Драконий Хребет приветствовал меня мускусным запахом жасмина и коричными тонами лотоса, которые давно должны были отцвести. Но здесь все еще благоухали, наводя на мысль о том, что горная цепь защищена от посторонних глаз и смен времен года ограждающими чарами. Не мудрено, что люди, живущие здесь, ведут себя словно в тумане. Длительное воздействие на разум жертвы подобными методами пагубно воздействует на человеческую психику, заставляя постоянно жить в иллюзорном мире. Для них один день – это всего лишь день, для заклинателя – целая вечность.       Около узорчатых въездных ворот меня встретило двое охранников, которые были осведомлены о моем прибытии. Пришлось позволить им обыскать себя и передать на хранение зачарованный меч, чтобы не вызывать необоснованных подозрений. Вступать в битву не было нужды. Я был намерен разрешить конфликт мирным путем. К тому же, если вдруг запахнет жаренным, я легко смогу призвать Хуалинг и без помощи меча. А если и она не справиться, что ж смерть от руки Мей Шан и ее прихвостней мне точно не грозит. Единственно верное оружие, способное уничтожить демона (тот самый изогнутый клинок), я отдал Хуан-ди, чтобы в случае чего он смог спрятать его как можно дальше от посторонних глаз. Все же серебряный нож относится к категории небесного оружия. Негоже, чтобы нечто настолько мощное попало не в те руки. А так как я доверяю мальчишке, как самому себе, мне было легко расстаться с реликвией. Вторым пунктом в моем стратегическом плане по спасению одной заблудшей души была фальсификация. Не то, чтобы я больно горел желанием обладать Чинтамани, но расставаться с безделушкой, на которую потратил столько сил и энергии, было действительно сложно. К тому же судя по тому, что демоница искала Лю Хенге, который был бывшим счастливым обладателем моего темного пассажира, она понятия не имеет, как по-настоящему должен выглядеть камень желаний. Легко будет отдать ей имитацию, а также соврать, когда правда вскроется, что мол сама виновата. Не всем же тайным мечтам суждено исполнится. Наверное, твои слишком заоблачные.        — Не сегодня, - елейным голосом нарушил тишину Сюэ Ян, выходя навстречу мне из широких дверей зала для переговоров, где Мей Шан любила принимать гостей. Завидев на моем лице откровенное непонимание, мужчина улыбнулся и, махнув рукой, пригласил следовать за ним. Говорят, что перемены к лучшему. И я всегда поддерживал сию точку зрения, но не сейчас. Как прикажете придумать план к отступлению, если не знаешь, как устроено все? Импровизировать? Да, меня частенько выручала такая тактика, но вдруг сегодня ничего не получится? Вдруг что-то пойдет не так? Делать нечего, придется рискнуть. Хоть я и не слишком этому рад.       — И куда на этот раз? – как можно безразличнее спросил я, скрещивая руки на груди.       — Увидишь.       Оставшееся время прогулки было окутано скорбным молчанием, хотя было видно с каким трудом это дается моему спутнику. Чэн Мэй никогда не отличался стальными нервами и железной волей, а когда взбрело на ум чем-то поделиться, то и подавно. Но сегодня, на удивление, он держится молодцом и заслуживает щедрого подарка за верную службу. Пешее путешествие закончилось в Павильоне Белых Лотосов, который до этого всегда был закрыт для посещений. Войдя внутрь огороженного дворца, моим глазам предстало живописное озеро, сверкающее, подобно огромной рыбине, покрытой бесчисленным количеством крошечных чешуек, розовым блеском в лучах заходящего солнца. Но особенно поражало красотой разноцветные цветы лотоса, покрывающие его гладь. Капители колонн озерной беседки изображали раскрытые цветы лотоса, а все остальные колонны представляли собой связки нераспустившихся стеблей папируса. То тут, то там были видны пучки густой осоки и кусты цветущей жимолости, которые своим сладким запахом привлекали ночных опылителей. Невероятно живая и неожиданная картина поразила меня до глубины души и показалась мне странно знакомой. И лишь пробыв в окружении цветов и удушающих запахов, я понял, что показалось мне таким ведомым. Павильон Белых Лотосов или Дворец Безмятежного Сна представлял собой точную копию Пристани Лотоса до ее сожжения псами клана Вэнь.       К сожалению, кисть невидимого творца обделила красотой внутренние покои дворца. По сравнению с внешней поэзией закрытая часть дома казалось мрачной и отчужденной, словно лишенной всякой жизни. Тончайшими нитями инея были увенчаны все окна, практически полное отсутствие мебели и дневного света буквально кричало об унылом запустении. И даже блеклый свет масляных ламп, который отбрасывал скользящие тени на стены и пол, ничуть не спасал положения. Несмотря на все это, дворец казался обжитым, словно что-то тянуло Мей Шан обратно. И теперь я понимаю, что именно. В центре уединенной комнаты стоял хрустальный гроб, внутри которого находился какой-то человек, черты которого отдаленно напоминали мне Цзян Чэна и его отца. Такой же горделивый профиль, резкий разлет бровей, бледная кожа, темные волосы, упавшие на лоб. Но как это возможно? И главное, кто же он такой?       — Ты нашел его? – сладко спросила прелестница у меня за спиной, заставляя обернуться.       — Да, - коротко ответил я. Мей Шан, одетая в легкий красный шелк, скосила взгляд на ледяной паланкин, и я готов был поклясться в ее глазах полыхнул живой блеск триумфа, словно в одночасье сбылись все ее мечты. — Но он мертв, - продолжил я, усмехнувшись. — Так может отпустишь Лань Чжаня и мы забудем, что когда-то знали друг друга?       — Шутить со мной вздумал?       — Ох, - трагично вздохнул я. — Ты даже не представляешь, какое это удовольствие.       Демоница усмехнулась и, щелкнув пальцами, отдала кому-то приказ. Сию же секунду с противоположной от меня стороны послышались шаги нескольких пар сапог и в комнату вошли два конвоира, поддерживая под руки какого-то человека со склоненной головой. Эти длинные гладкие волосы, двумя прядями свисающие вдоль лица, бледная, почти прозрачная кожа, и траурные одежды. Нет, я бы ни за что не спутал его с кем-то другим. Пленником в руках безумного кукольника был никто иной, как Ханьгуан-цзюнь, который не подавал никаких признаков жизни.       — Что… - надтреснуто начал я, сжимая пальцы в кулаки. — Что ты с ним сделала?       — Мне повторить вопрос?       Прикрыв глаза, я глубоко вздохнул. Что ж, признаю, за своим глупым хвастовством я умудрился упустить из виду непреложную истину. Мей Шан, как и я, была демоном и судя по тому, что Ю Хуо оставил ее напоследок, достаточно сильным. И все же каким бы хорошим не был игрок тот, кто придумал правила всегда побеждает.       — Он перед тобой, - наконец, вымолвил я, равнодушно сверкнув глазами. — Какая неожиданность, не правда ли?       — Шути…       — Повторяешься! - перебил ее я, соблазнительно усмехнувшись, как частенько делал Ю Хуо. — Чинтамани, к слову, тоже со мной. Такая непримечательная безделушка, - я извлек кусочек угля из внутреннего кармана и подбросил в воздух, чтобы тут же поймать, — и столько поклонников. Никогда бы не подумал, что стану столь популярен из-за него. Кстати, Бей Аи, - на этих словах глаза Мей Шан ошеломленно расширились, — передавал тебе свои наилучшие пожелания. К сожалению, увидится вам больше не удастся.       — Ты!.. – зашипела демоница, а я лишь отмахнулся от нее.       — Не драматизируй, - я сделал шаг вперед, держа камень меж большим и указательным пальцами, чтобы девушка его хорошо видела. — Мое предложение предельно просто, Мей Шан. Я отдаю камень и несколько лет твоей жалкой жизни, чтобы ты могла, как там говорят люди, - я на мгновение задумался, — привести все свои дела в порядок. А ты больше не ищешь ни со мной, ни с господином Лань встречи. Все понятно?       Она кивнула, а мне оставалось лишь передать камень желаний женщине и подхватить в свои объятия обмякшего, Бог знает почему, Лань Ван Цзи. Опустившись и аккуратно уложив на согнутые колени голову заклинателя, я бережно убрал с его лица прилипшие к щекам волосы. Безмятежное выражение лица, которое появляется у любого человека во сне, было омрачено мимическими морщинами у основания бровей, которые выдавали в нем внутренний конфликт и рождали во мне неприятные ощущения. Приподняв руку мужчины и коснувшись пальцами основания запястья, я попытался считать его поток ци, который оказался крайне неравномерным и непостоянным. Кто-то из вне или что-то внутри нарушило его специально, но лишь квалифицированный лекарь сможет сказать наверняка. Одно было известно абсолютно точно – душа Ван Цзи на месте, а это значит, что Мей Шан не стала проделывать один и тот же трюк дважды.       — Вэй У Сянь, - напомнила о себе демоница, — птичка моя, кое в чем ты все-таки просчитался. Ю Хуо, - она с наслаждением выделяла каждое слово. — Никогда. Не позволил бы. Мне. Уйти. Отсюда. Живой!       — Ты чертовски права, - подытожил чей-то третий голос и прежде, чем я успел хоть как-то отреагировать, что-то острое вошло в спину Мей Шан. Блеснул алым цветом рубин на эфесе ножа и тело, за мгновение, лишенное души, упало на пол. Тот, в чьих руках был кинжал, удивленно приподнял брови, но все же широко улыбнулся, словно нашел удивительную игрушку, с которой не хотел расставаться. Его глаза светились малахитовым блеском, а черные волосы были сплошь исполосованы морковными прядями, которых не было, когда мы с ним расстались несколько часов назад.       — Хуан-ди? – неуверенно позвал его я и тут же опешил, когда юноша без каких-либо зазрений совести рубанул пальцы погибшего демона, чтобы забрать Чинтамани.       — Учитель Вэй, - выпрямился мальчишка, сдувая с лица непослушную прядь. — Не нужно формальностей. Зовите меня – А-Шэнли!