Ярко. Насыщенно.

      Цветы, запутавшись в волосах, шелестели от порывов ветра. В саду всегда было умиротворяюще тихо. Легко отталкиваясь от земли рукой, девушка раскачивала гамак, положив голову на плечо любимой. Та одними губами шептала слова ненаписанных поэм, прикрыв глаза и перебирая пальцами светлые волосы той, которая являлась чем-то большим, чем просто подруга. На грани сна и яви еле слышно щебетали птицы, напевая никому неизвестные мелодии. Конверт с разломанной сургучной печатью лежал на груди темноволосой, шелестя бумагой на ветру. Девушка придерживала листы рукой, чуть улыбаясь.       — Мне ведь все равно, верно? — как можно безмятежней спросила она, дотронувшись губами до светлой макушки девушки и оглаживая пальцами веснушки на ее белоснежной коже.       Та лишь медленно кивнула, рассматривая цветы у подножья деревьев. Глубоко втянула носом аромат цитрусового дерева, раскинувшего свои ветви над головой, и легко и мелодично рассмеялась.       — Конечно, — англичанка повернула голову и коснулась губами смуглой шеи своей нареченной невесты. — Мы же любим друг друга, верно?       Устремив свой взгляд через голову любимой в даль, на вершины горы Муллаянгири, индианка умиротворенно улыбнулась, чувствуя родные губы на своей коже. Где-то вдалеке играла легкая, волнующая музыка, ублажающая слух влюбленных. Гамак медленно раскачивался, убаюкивая. Лазурное небо раскинулось над садом, и весеннее солнце согревало промерзшую после холодной равнодушной ночи землю. Легко проведя пальцами по длинной траве, индуска глубоко вздохнула, стараясь впитать в себя ароматы всех цветов, что произрастали в дивном саду. Но нос улавливал лишь запах ее духов, ранее непривычно-резких, а теперь таких родных и незаменимых.       — Верно, — тихо прошептала она.       — Мы уедем далеко-далеко, где нас никто не найдет… И будем жить счастливо, пока не умрем в один день… — грезила нежная девушка, проводя тонкими белыми пальцами по шелку платья своей пассии.       — Как же иначе… — обреченно прошептала индианка, зная, что это их последний день вместе.

И шелест ветров вторил ее печали.