…но когда твои губы сухи поутру чем ты смоешь с них пепел побед?
После того совместного утра и якобы проведённой вместе ночи, Кирилл полагал, что ему не составит труда закрутить реальный роман с Верой. Несмотря на всю «ершистость» девушки, он не мог не заметить её симпатию, которую она пыталась скрыть из-за неловкости ситуации, но это у неё не особо получалось. Однако, его ждало внезапное разочарование. Во время их следующей встречи в театре через пару дней Вера вела себя по отношению к нему иначе. Она всячески его избегала, а взгляд её, когда был обращён к Гордееву вне репетиций, был полон презрения и ненависти. — Будешь распускать руки — останешься без них, — зло прошептала Вера после того, как он излишне увлёкся в финальной сцене объяснения между Татьяной и Онегиным. У Кирилла было лишь одно объяснение столь радикальной перемене и он понимал, что придётся объясняться с Верой. Но ей, каким-то неведомым образом, удавалось ускользать от него два дня подряд, поэтому на третий он был полон решимости хоть заночевать у дверей театра, но поймать-таки Веру. Ночевать не пришлось — повезло перехватить её на выходе из гримёрки. — Вера, нам надо поговорить, — он удержал её за руку. — Не думаю, что нам есть, о чём разговаривать, — Вера отдёрнула руку как ошпаренная, а во взгляде опять неприязнь и какая-то болезненная обида. — А я считаю иначе. Ты злишься на меня за что-то, у меня есть предположение за что, но я всё могу объяснить. Думаю, ты неправильно всё поняла… — О, нет, я как раз-таки наоборот, всё поняла верно. Конечно, понимание пришло не сразу. Но обдумав случившиеся на спокойную голову, я поняла всё как нельзя лучше и не желаю иметь с тобой ничего общего. В идеале, я вообще не хотела бы тебя даже видеть, не то, чтобы приближаться на то расстояние, на котором ты вот сейчас от меня стоишь, а тем более наедине. Но увы, пока мы заняты в одном спектакле, да ещё и на таких ролях, это невозможно, — как можно более холодно произнесла она, глядя ему прямо в глаза. А в её взгляде лишь лёд и стальное равнодушие. — Вера, погоди, я понимаю, что тебе, наверное, не очень приятно, но… — «Не очень приятно?» Ты сказал «не очень приятно?» Это теперь так называется? После того фактически изнасилования, ты понимаешь, что это «не очень приятно»? А ты ещё что-то говорил, о желании «быть другом». Извращённое у тебя какое-то представление о дружбе, Гордеев. — ЧТО???! — Кирилл пытается подобрать челюсть с пола, еще не придя в себя от шока после услышаного, — какого ещё «изнасилования»? — А что это по-твоему было? Той ночью? Я же ничего не помню! Я конечно, абсолютно не понимаю, как так вышло, но если уж я выпила столько, что ничего не помню, то это значит, что я на тот момент была практически без сознания. Я ни разу в жизни не напивалась так, чтобы вытворить что-то, как говорят «по-пьяни». А знаешь почему? Да потому что я просто засыпаю, когда выпью больше, чем следовало! Мне объяснять дальше или итак понятно? Это даже произносить мерзко и больно, не то, что осознавать, что это было. — Ты права, это было бы мерзко. Только ничего такого не было. Всё было не так, — Кирилл выглядел растерянно, он планировал оправдываться за спор и никак не ожидал того, что будет предъявлять ему Вера. — И ты думаешь я тебе поверю? Почему я должна тебе верить? — Да потому, что между нами вообще ничего не было, черт побери! Это была просто шутка, глупая и отвратительная, но ШУТКА! — Что значит «шутка»? — непонимающе протянула она. — То и значит, ты действительно была в отключке, я привёз тебя к себе домой и… и я тебя раздел, только раздел и больше ничего! Мне тогда показалось, что будет весело посмотреть, что ты решишь на утро и как поведёшь себя. — «Только раздел»? Даже если поверить в это. Это, по-твоему, нормально? — Нет, — Гордеев виновато опустил голову, — конечно, не нормально. Не знаю, что на меня нашло, но драка с тем типом, я был всё ещё на взводе, потом вспомнил о споре, я был будто пьян тогда, хоть и не пил ничего, на самом деле… Это всё не оправдание, я понимаю… я поступил мерзко, это верно. Но я, чёрт побери, кто угодно, но не насильник! Я никогда бы ничего подобного не сделал. Да я и раздевал-то не глядя, под одеялом… Вера молчала, не понимая, как реагировать на такое чистосердечное признание. В общем-то всё подсказывало ей, что Кирилл сейчас не врёт. Да и собственное самочувствие тем утром никак не намекало на то, что ночью был секс, а уж тем более насильственный… Но при этом ничего почти не менялось, она по-прежнему была зла на него. Да и непонятно было о чём он вообще говорит. — Что ещё за спор? Находясь в шоке от выдвинутых Верой обвинений, Кирилл сам не заметил как проговорился обо всём, о чём планировал молчать. Но теперь уже придётся признаваться во всём. Уж лучше Вера ненавидит его за то, что он хотя бы действительно делал. — Я поспорил, что добьюсь тебя, — прямо заявляет он, глядя ей в глаза. Хоть на это мужества хватило. — И с кем же? — Не хочу говорить, не важно, всё равно это я сам предложил, это была только моя идея. — Можешь не говорить, я уже поняла. С Димой. И поэтому он заявился к тебе утром. Демонстрация выигрыша. Как же ты мне противен, Гордеев. Кирилл не находит, что сказать. Он и сам только сейчас осознаёт наконец всю ситуацию и как будто смотрит на себя со стороны, не понимая, зачем это было и почему именно так. — Я правильно понимаю, что ты сам и напоил меня чем-то специально? — с вызовом спросила Вера. Казалось, теперь она уже перестала удивляться всему. — Нет! Какой-то тип в клубе подсыпал тебе снотворное, получил от меня в морду, а потом по-быстрому слинял, а потом… ну ты и сама теперь в курсе. — И я должна поверить в эти нелепые выдумки? — Это не выдумки! Кирилл, наконец, решается поднять взгляд на Веру. Она смотрит на него со смесью презрения, недоумения и непонимания во взгляде, качает головой и уходит. Кирилл больше не решается её задержать, он не знает как ещё может оправдаться. И сможет ли вообще когда-нибудь.***
Всё это было так унизительно. Неприятно. Противно. Гордеева не хотелось ни видеть, ни знать… Вере очень не хватало бутылки вина и общества близкой подруги, чтобы поделиться своими переживаниями, возмущением и обидой. Но в Петербурге она так ни с кем из коллег и не сблизилась настолько. А телефонный разговор с кем-нибудь из московских в данной ситуации никак бы не помог. И облегчить состояние девушки было некому. Она подумывала было о том, что следует придумать Гордееву изощрённую месть. Но всё что приходило в голову, было либо мелким и несоизмеримым. Либо слишком мерзким, что логично, и Вера понимала, что сама просто не сможет уподобиться ему и поступить настолько же бесчестно. Да наверное, и не следовало этого делать. На следующий день Вера решила хотя бы не оставаться дома, а прогуляться и быть может развеяться. Не найдя с утра любимые кроссовки, Вера осознала, что до сих пор не забрала вещи из того злополучного клуба. Главное, чтобы хоть не выкинули, это было бы совсем обидно.***
Веру встретила уже знакомая девушка-хостес. Она вдруг вспомнила, что именно эта девушка же и работала в день выступления. — Ой, здравствуйте! Да, я вас помню, вы у нас выступали. Меня Аня зовут. Скажите, всё в порядке у вас? Я тогда так переживала! Очень расстроилась, что полицию не успела вызвать. Я всё видела, а охрана наша не среагировала, вы уж простите… — затараторила хостес немного виновато. — Ничего, всё нормально, думаю, мы можем на ты, — проговорила Вера в ответ, решив не сообщать, что она не помнит ничего из того вечера и не понимает, о чём говорит Аня. — Я потом посмотрела видео с камер, там всё заснято. Я передала начальству, распорядились того типа больше не пускать, но сказали, что видео это бесполезно, если на него заявлять в полицию… — А можно взглянуть? — Ну по правилам, конечно, нет. Но я себе сохранила эту часть на всякий случай, тебе конечно, покажу. Если всё же решишь в полицию… ну тогда надо официально всё запросить просто будет. — Давай я сперва просто посмотрю. — Хорошо, пойдём со мной, — кивнула девушка. Аня завела Веру в какое-то служебное помещение, включила компьютер и запись. Вера смотрела, смутно вспоминая события. Она вспомнила мужчину, от которого она пыталась отвязаться весь вечер, чего он, казалось, решительно не понимал. Но под конец, вроде как осознал и предложил выпить «на прощание», пообещав после этого оставить, наконец, Веру в покое. Остальное она уже помнила смутно, но на видео всё было вполне очевидно. И собственное неадекватное состояние и его попытка усадить её к себе в машину. И появление Кирилла, и то, как он не раздумывая бросился на мужчину, и как потом метнулся к оседающей на землю Вере. — Думаю, ваше начальство право. По этому видео скорее уж можно обвинить Кирилла в избиении. — Да, наверное… Но ваш коллега большой молодец, — улыбнулась Аня, — такой красивый и героический заступник — прям мечта любой девушки. — Угу, мечта, — недовольно повторила Вера, правда, Аня не заметила её тона. Вера возвращалась из клуба в смешанных чувствах. Получается, Кирилл не соврал. Он реально спас её, и по идее Вера должна быть ему благодарна. Но никак не получалось быть благодарной, учитывая то, что он сделал после. И главное, зачем? Что с ним не так? Почему он то мил и приятен, и только начинает завоёвывать её симпатию, как сразу же становится груб и невыносим? Зачем из рыцаря в сияющих доспехах и «мечты любой девушки», как сказала Аня, почти сразу же оборачивается каким-то мерзким подлым гадом? Возможно, серый цвет и слишком скучен, но когда у вас есть только радикально чёрное и белое и никаких иных градаций, то всё оказывается слишком сложно и запутанно… — Он как падший ангел, — подумала Вера вслух, и тут же поругала саму себя за столько возвышенное сравнение, — ничего положительного в Гордееве нет, лучше не обольщаться. Если он что и делает хорошее, то это скорее случайность, не более. И его поступки очень хорошо отражают его отношение к тебе, не выдумывай то, чего нет. Мысли путались, одна «перекрикивала» другую и не давала развития ни одной. Всё казалось каким-то странным и нелогичным. — Но как же тогда…? — Вера вспоминает запись. Она не может её игнорировать, но и сложить этот странный «пазл» тоже не может…***
Так и не придя ни к какому решению, Вера решает хотя бы поговорить с Кириллом. Всё же каким бы гадом он ни был, всё-таки своим спасением она обязана именно ему. А потому, выкроив немного времени перед прогоном, Вера находит Кирилла в театре и подходит к нему. — Кирилл, я знаю, что произошло тогда в клубе. В общем… спасибо тебе. — Ты всё вспомнила? — немного удивлённо спрашивает он. — Нет, я зашла туда за вещами и мне показали видео. — А, ясно, — кивает Кирилл, безотрывно глядя на неё. — Я благодарна тебе за это. Но ты должен понимать, что это никак не меняет моего отношения к тому, что ты устроил после. Гордеев снова поник. И снова этот до жути виноватый взгляд. — Я понимаю. Прости, я просто зарвавшийся идиот. — Не могу. Ни понять, ни простить не могу. Могу попытаться делать вид, что ничего не было, но это я уже и так делаю, чтобы попросту не срывать спектакли. И поверь, это непросто. Кирилл кивает. Конечно, он не был согласен с таким положением дел, но понимал то, что сейчас чувствовала девушка. По-крайней мере, пытался понять. Загладить свою вину пока что не представлялось шанса. Оставался лишь вопрос. Как долго Вера еще будет пытаться делать вид, что «ничего не было», чтобы не срывать спектакли? И когда же уже, наконец, произойдёт хоть что-то, что сможет повлиять на их натянутые отношения?