Наследник эпохи

Эйбрам сощурился от яркого света восходящего солнца и вдохнул свежий, ещё не пропитанный духотой утренний воздух, глядя на простирающиеся вдали барханы. — И часто вы сюда выбираетесь? — поинтересовался Эйбрам, пытаясь ускорить своего верблюда. Рейчел, чей верблюд шёл рядом, посмотрел в сторону мужа, оказавшегося на несколько метров впереди вместе с Хизаром, и, убедившись, что он его не услышит, ответил: — Раз в месяц. Бывает и реже. — В детстве я мечтал прокатиться на верблюде, когда читал дедушкины книги. Воспоминания о тех временах отозвались приятным теплом. «Апокабанец» — прозвали его одноклассники из-за смуглой кожи и чёрных волос — основных признаков вражеской нации. Под истории дедушки Эйбрам представлял людей, которые приняли бы его как равного. Однако здесь, на родине, он всё равно чувствовал себя чужим. — Дедушкины? — с удивлением спросил Рейчел и тут же глянул на ехавшего впереди Лиора. — Ты до сих пор не знаешь, кто я? Как бы дедушка не скрывал свою тайну, все вокруг строили предположения, и Эйбраму казалось, будто весь дворец настроен против чужака, имеющего подозрительную близость с их правителем. — Хизар говорит всем, что ты внук амира Хаджиба. Но в таком случае ты бы жил в Апокабане, поэтому никто не верит. В голосе Рейчела проскальзывал интерес, и Эйбрам чувствовал, как он борется с внушаемыми с детства запретами, мешающими ощутить себя свободным. — Я на самом деле его внук. Признание дало внезапную лёгкость. Казалось, что Рейчелу можно доверять. — Но как? — в глазах Рейчела застыло изумление, в сторону мужа он больше не смотрел. — Это долгая история, из которой я сам не всё знаю. Отведя взгляд, Рейчел молчал, и, после затянувшейся паузы, впервые начал разговор сам: — А правда, что в Дай-Кале омеги могут учиться и работать наравне с альфами? Упоминание Дай-Каля отозвалось ностальгией — после армии удалось всего неделю побыть дома. Всевозможные развлечения, кипящая жизнь и друзья — тот небольшой круг, принимающий его, несмотря на национальность, заставляли Эйбрама вспоминать о доме чаще. В столице, куда они с папой перебрались несколько лет назад, не было ощущения оторванности от реального мира, как здесь. — Правда. — Я так и думал, что учитель не врал, — Рейчел вздохнул с сожалением. — Только мы живём в древности. Впервые он хмурил брови и отпускал такие смелые заявления. Может быть, и других омег не устраивали нынешние устои? Но они молчали, боясь гнева своих отцов и мужей. — Что ты сказал? Внезапно оказавшийся рядом Лиор яростно смотрел на них. Хизар, чей верблюд встал неподалеку, довольно ухмыльнулся. Эйбрам уже не в первый раз намеревался ему врезать, ведь при каждом удобном случае Хизар доносил дедушке об очередной его оплошности. Но в случае конфликта его точно отправят домой. — Уже захотел с ним уехать? — Лиор сжал поводья. — Знаешь, сколько ударов плетьми ждёт неверного омегу? — Не надо… — еле выдавил из себя Рейчел, не поднимая глаз. — Мы просто говорили, — вмешался Эйбрам, опасаясь, что у Рейчела появятся проблемы из-за него. — Я не знаю, кто ты такой, но ноги твоей больше не будет в этой стране! Возвращаемся! — приказал Лиор, пытаясь заставить верблюда идти быстрее. Хизар послушался, несмотря на то, что советник не имел права приказывать ему. Должно быть, не терпелось увидеть реакцию отца на очередную выходку непутёвого внука. Эйбрам ощутил нарастающий гнев. Но он не мог ничего доказать тем, для кого эти законы были нормой. Дедушка не катался на верблюде по состоянию здоровья, поэтому отдыхал в шатре вместе с Авивом. Увидев пришедших, он отложил принесённые слугой угощения, и вопросительно уставился. Вернулись они намного раньше. — Амир Хаджиб, Эйбрам общался с моим мужем во время прогулки, — тут же выпалил Лиор. — И рассказывал ему о порочных нравах своей страны. Рейчел не поднимал головы, видимо, чувствовал, какой позор ждёт его. Вдруг проснулась жалость — не стоило подвергать его такому риску. — Что? — в недоумении спросил дедушка. — Я просто поведал о свободной жизни, к которой ты в своей стране не стремишься. Судя по виду, дедушка медленно закипал. Возможно, стоило говорить мягче, учитывая его состояние, но страх за жизнь дедушки, не покидавший в первые дни, постепенно проходил. Ведь он всё время лгал, рассказывая о своей стране как о райском месте, не испорченном современными нравами. — Не тебе судить наши законы. Строгий взгляд Авива напомнил об их недавнем разговоре, но не хотелось потакать дедушке и признавать свою вину. — Амир Хаджиб, я думаю, надо распорядиться о возвращении нашего гостя в Дай-Каль, — похоже, Лиор был готов самолично отвезти его домой. Хизар ликовал, похоже, на самом деле считал его внуком своего отца, а, значит, возможным соперником, когда пойдёт речь о наследстве. Все презирали Эйбрама, лишь одиноко стоявший в углу шатра Рейчел с потаённым интересом наблюдал за перепалкой. — Я сам решу, Лиор. Вряд ли решение будет в его пользу. Как бы не отталкивали здешние устои и не настигала тоска по дому, Эйбраму хотелось остаться.

***

— Больше я тебя с собой никуда не возьму, — в третий раз объявил Лиор, стоило им остаться наедине. Рейчел не знал, что злило мужа больше — его беседа с Эйбрамом или гнев амира. Супругу первого советника следовало вести себя идеально, ведь любая оплошность может обернуться для Лиора потерей статуса. — Зачем ты говорил с ним? — сев на кровать, спросил он. Рейчел отодвинулся назад, опасаясь, что Лиор последует совету амира и проведёт воспитательные работы. — Эйбрам рассказывал о своей стране, мне стало интересно, — негромко ответил он, отведя взгляд. — Ты знаешь, что там, за стеной, настоящая разруха. Те отделившиеся предатели так и не построили нового государства, — в глазах Лиора не было и намёка на ложь, он искренне верил в то, что говорил. — Свобода омег привела к разрушению семьи — там все имеют беспорядочные связи, детей отдают в интернаты, ведь это ущемление прав омеги — воспитывать ребенка! И тебе стало интересно? Значит, его разозлило общение с другим альфой. Но если бы не Эйбрам, Рейчел продолжил бы верить во внушаемый с детства обман. — Они врут нам, — что-то подсказывало, что стоило промолчать, но становилось тошно от одной мысли, что все вокруг слепо верят в рассказываемые сказки. — Эйбрам показывал фотографии… — И давно ты с ним так тесно общаешься? — злобно прошипел Лиор, даже не вслушиваясь. — Я так долго пробивался во дворец… Ты знаешь, чего мне стоило стать советником? «Я стану амиром», — эхом отозвалось в голове. И тут же в мыслях Рейчела мелькнул сгоревший дом на окраине посёлка. «Уеду отсюда, стану амиром и вернусь за тобой». Уверенность во взгляде поражала, но тогда Рейчелу хотелось увидеть другую жизнь, и он верил Лиору, хоть и знал, насколько абсурдны его заявления. Тем временем отец ходил по соседям в поисках телефона. Некому было кормить осиротевшего мальчика, и оставалось надеяться, что хоть какие-нибудь службы приедут в это захолустье. И Лиор вернулся. Рейчел смотрел из окна своей комнаты на высокого и статного альфу в форме, полагающейся служащим амиру. Вышедший следом из дорогой машины омега, видимо, не горел желанием гулять по развалинам и уговаривал Лиора вернуться. Отец предложил Лиору и его, как выяснилось, жениху переночевать у них. Лиор вежливо отказался от скромных угощений и отправился на рынок. Рейчел до сих пор помнил, какой пир они закатили в тот вечер. Такого не было даже на свадьбе старшего брата. Помнил заинтересованный взгляд Лиора, вызванный запахом приближающейся течки. И то, на что ему пришлось пойти под настоянием родителей, чтобы обратно Лиор уехал с ним. Рейчелу стало стыдно за утренний разговор с Эйбрамом. Родители только устроились в новом доме, а он рисковал своим статусом. Оказались бы подозрения мужа сильнее, они бы уже паковали вещи перед возвращением в деревню. — Я больше не буду с ним общаться, — опустив взгляд, пообещал Рейчел. Вернуть доверие мужа будет не просто, но он намеревался сделать всё, лишь бы загладить вину. — Ладно, — тяжелый взгляд Лиора прожигал насквозь, и Рейчел представлял, что будет с ним, если он нарушит данное обещание. — Но если я ещё раз увижу тебя с ним… — Не увидишь, — Рейчел хотел узнать больше о Дай-Кале, о самом Эйбраме, но это не стоило той стабильности, которую обеспечивал ему Лиор.

***

— Что он решил? — настоятельно спросил Хизар, разливая ликёр по бокалам. Авив хотел выплеснуть напиток этому наглому ублюдку в лицо, повернуться и уйти, заявив, что больше ничего не расскажет, но его планы уже несколько лет существовали только в мыслях. — Я не знаю, — Авив одним глотком опустошил бокал. С появлением во дворце Эйбрама, Хизар заставлял являться к себе каждую ночь, что было намного чаще обычного. — Не знаешь? — Хизар откинулся на спинку кресла, положив руки за голову. — А отец не знает, что случилось с Айзеком. Упоминание Айзека отозвалось холодом в груди. Авиву казалось, что ещё немного, и он не выдержит, сам упадёт в ноги мужа и во всём сознается. Но тогда его изгонят из дворца, если не приговорят к смертной казни, а он не мог оставить сына одного. — Хаджиб не собирается отправлять Эйбрама в Дай-Каль, — больше всего не хотелось, чтобы Хизар узнал о планах своего отца, но выбора не было. — Я так и знал! — Хизар с силой ударил по столу. — Когда этот старый хрыч сдохнет?! На глаза попадались острые предметы, которыми можно было бы зарядить ему по голове, но Авиву оставалось лишь покорно сидеть. Если бы Айзек был жив, Хизара бы здесь не было. Сыновья амира, рождённые омегами из гарема, допускались до власти только в случае смерти законных наследников. — Убирайся, — приказал Хизар. Авив заметил, что помимо злобы, он был чем-то озадачен. Наверняка, строил план по устранению соперника. Стоило предупредить Эйбрама, ведь у него остался последний шанс на то, чтобы вернуть расположение Хаджиба. Авив с ужасом представлял, что будет с ним и с Райми, если власть попадёт в руки Хизара. — Где ты был? Услышав хриплый голос мужа, Авив вздрогнул. Хаджиб редко наведывался к нему, особенно по ночам. — Ходил выпить успокаивающих трав. Мне не спится. — Я тебе кое-что принёс, — на морщинистом, болезненно-бледном лице мужа проскользнула улыбка. Авив сдержанно поблагодарил поцелуем в щёку, заметив очередную бархатную коробку на столе. Подарки не радовали так, как раньше, но сын любил навешивать на себя украшения. Авив с нетерпением ждал возвращения Райми от дедушек, ведь он был единственной отдушиной от превратившейся в пытку дворцовой жизни.