Наследник эпохи

Со стадиона Эйбраму удавалось разглядеть город — в глаза бросались те же невысокие здания песочного цвета, что и в Апокабане. Вдали виднелись изредка проезжающие машины, но улицы казались пустыми. Эйбраму не терпелось вырваться отсюда и посмотреть на жизнь отшельников, но для этого требовалось покинуть казарму. Офицер, чьё затянувшееся приветствие успело утомить, наконец завершил свою речь и представил главу Маджаля. Дейн, омега крепкого телосложения, в военной форме, приковал внимание Эйбрама своим шрамом, рассекающим левую щёку. Он снял фуражку, демонстрируя короткую стрижку, какую нельзя было встретить у омег в Апокабане. — Я рад видеть вас здесь, — в тяжёлом взгляде главы читалось сочувствие, что убедило Эйбрама в его намерении воевать. — Вы уже много слышали о сложившемся конфликте, и, должно быть, понимаете, что другого выхода у нас нет. Несколько недель назад Маджаль вновь подвергся обстрелу. Эйбрам впал в ступор, недоумевая, как совсем недавно, возможно, когда он уже был здесь, дедушка отдавал приказы о нападении на Маджаль, попутно рассказывая о замечательной жизни в своей стране. — Мы надеемся на вашу помощь в обороне Маджаля, — закончил глава. Он, как и все здесь, говорил на дай-кальском. В серьёзных взглядах солдат не удавалось прочесть эмоций, но Эйбрам чувствовал, что эти люди готовы встать на защиту отделённого сектора. Значит, им неплохо промыли мозги в армии. Не только в Апокабане диктовали как жить. Глава ушёл, передав их офицерам. Скорее всего, никто не знает о смерти амира, ведь такую информацию будут держать втайне, с учётом военного конфликта. И это удачное время для государственного переворота. Следуя за офицером на тренировочный полигон, Эйбрам заметил, как глава направился к отдалённому двухэтажному зданию. Отойдя от солдат в сторону, Эйбрам быстрым шагом устремился за ним. Стоило главе вместе с охраной скрыться за дверью помещения, Эйбрам притаился за углом, выжидая, пока пройдёт достаточно времени, чтобы не столкнуться с ними при входе, ведь поднимется шум и офицеры уведут его на полигон. Присев на землю, Эйбрам осмотрел военную часть, состоящую из множества зданий, ограждённую железным забором с колючей проволокой. Столько лет Маджаль был отделён от Апокабаны, но до сих пор не добился полной свободы. Выходит, что всё это время правительство Маджаля действовало неправильно. Пожарная лестница блестела на солнце, заставляя обратить на себя внимание. В окне второго этажа открывался вид на военных, по-видимому, офицеров, и Эйбрам забрался выше. На третьем этаже оказалось пусто, но стол с кучей бумаг показался подозрительным. Толкнув ногой приоткрытое деревянное окно, Эйбрам схватился за подоконник и перелез в комнату. Судя по книжным шкафам и стеллажам с папками, он попал в кабинет. На письменном столе в углу стояла фотография в рамке. В молодом омеге Эйбрам узнал главу, разве что его лицо не пересекал шрам и одет он был в джинсы и рубашку. Дейн — главой Маджаля назвать его не получалось — обнимал мальчика лет пяти, а рядом с ними стоял альфа в военной форме. Фотография, скорее всего, сделана лет десять назад. Внезапно раздавшийся щелчок спускающегося предохранителя заставил вздрогнуть. В дверях стоял вооруженный пистолетом Дейн. — Ты сразу мне не понравился, — процедил он, не опуская оружия. — Апокабанец, — с презрением бросил он. — Я из Дай-Каля, — Эйбрам поднял руки в примирительном жесте, но Дейн продолжал сверлить его пристальным взглядом. — У меня есть паспорт. — А ещё вот это, — Дейн достал из кармана что-то блестящее и, подойдя ближе, бросил на стол. Брелок в виде верблюда, оброненный Рейчелом во время прогулки. Наверняка, сзади выгравирована страна изготовления. — Это не моё… — сказав первое, что пришло в голову, Эйбрам впервые за пребывание в Маджале ощутил страх. Его приняли за врага. Он не станет Дейну сообщником, не поделится скрытой новостью о смерти амира, не направит армию на верный путь. — За мной, — приказал Дейн, приставив пистолет к виску Эйбрама. В коридоре поджидала охрана. Завидев врага, они достали из кобуры оружие, убеждая Эйбрама в бессмысленности сопротивления. Холод подвала пробирал насквозь. Сидеть на жёсткой скамье было неудобно, но ничто не пугало Эйбрама так, как решётка, отделяющая его от внешнего мира. — Кто тебя прислал? — Дейн присел на стул, сложив руки на груди. — Я прилетел сюда добровольцем, — Эйбрам встал и вцепился в решётку. Крепкая, не сломать. — Твоей фамилии не было в списке прибывших, — Дейн посмотрел на наручные часы. — Мне некогда с тобой возиться, но рано или поздно ты сам во всём сознаешься. Эйбрам не верил, что правда вытащит его из плена. Слушая, как Дейн отдавал приказ охране касаемо его стражи, он пытался придумать объяснение своему незаконному проникновению в Маджаль.

***

Отворив двери дворца, Хизар переступил через порог, осматривая свои владения. Никогда прежде, при виде ковровой дорожки, простирающейся по широкой лестнице, красных бархатных штор, картин с портретами предков, он не ощущал себя дома. Вдруг перед глазами всплыл образ отца: невысокий, коренастый альфа, уверенно стоящий на ногах, а не тот сутулый старик на коляске. Его поддельная улыбка выдавала презрение к изволившему заявиться во дворец бастарду. Представляя, как папа ищет его по всему рынку, Хизар поднял обиженный взгляд на отца и едва слышно проговорил: — Ты помнишь меня? — сжав руки в кулаки, Хизар вспомнил, как мечтал поведать отцу о наказаниях отчима, об издёвках сводных братьев. — Помню, — отец снова чему-то улыбнулся. — И чего же ты хочешь? — Во дворец, — на одном дыхании выдал Хизар, не понимая, куда делись слова, так сильно рвавшиеся наружу во время пути. — Кто пустил сюда этого оборванца? Услышав за спиной юношеский голос, Хизар обернулся и встретился с альфой, подростком, одетым в форму одной из лучших столичных школ. Значки на груди выдавали принадлежность к роду амира, и Хизар ощутил себя неуютно перед тем самым наследником, который, как говорил папа, приходился ему соперником. Воспоминания об Айзеке отозвались болью в груди. Прошло четыре года, но Хизар до сих пор не мог выкинуть из головы тот день. Поднявшись на второй этаж, он обратил внимание к картинам, но, как назло, взору попался семейный портрет. Айзек смотрел на него своим ясным взглядом, напоминая об ошибке, которую Хизар никогда себе не простит. Отец привёл Авива знойным летним днём. Разодетый омега, позволяющий себе вольно говорить с Айзеком, который пока что приходился ему никем, оттолкнул Хизара сразу. Брат ещё в студенчестве заявил, что будет довольствоваться лишь гаремом, но отец настоял на браке и законных наследниках. Айзек смирился, пообещав себе, что после свадьбы отправит мужа в свой загородный дом. Сейчас он со скучающим взглядом слушал отца Авива, перечисляющего достоинства своего сына. Хизар усмехнулся, заметив, что отец не спускает глаз с Авива. Оставшись вдовцом чуть больше тридцати лет назад, отец продолжал изображать скорбь на людях и вызывал уважение своим трепетным отношением к браку. Показным. Но сейчас, отец явно представлял Авива рядом с собой, а не с сыном, несмотря на то, что за последние несколько лет его здоровье изрядно ухудшилось, и во дворце поговаривали о скорой кончине амира. «Хочу отдохнуть ото всех», — последние слова Айзека прозвучали в голове, стоило переступить порог главного зала дворца. Приближённые отца, чиновники, офицеры — все смотрели на Хизара так, словно ожидали видеть на его месте кого-то другого. Вокруг одиноко стоящего на берегу океана домика не было охраны. В такой глуши не было даже полицейского участка, лишь потом Хизар сопоставил эти подозрительные факты. — Я спал… — Авив выглядел испуганным. Он ходил из стороны в сторону, не в силах успокоиться. — Перебрал с вином и… Когда я проснулся, он… — упав в кресло, Авив закрыл лицо руками. Хизар дрожащими руками сдёрнул простыню и встретился с пустыми, безжизненными глазами Айзека. Совсем голый, он лежал, раскинув руки, на его груди зияла рана. Хизар, зная ответ, в надежде коснулся шеи. Пульса не было. Взгляд упал ниже, и Хизар впал в недоумение, заметив сперму на животе брата и на постели. — Я… Мы… — Авив вздрогнул под пристальным взглядом. — Накануне ничего не было… Хизар слушал вступительную речь, стоя в центре. Заметив в толпе Авива, стоящего рядом с Лиором, он вспомнил, как нагло врал на допросе, покрывая его. Как он мог поверить в его невиновность? И, самое главное, помочь перенести труп в ближайший посёлок. Состояние шока сделало его сообщником. Ненависть снова заполонила разум, и Хизар знал, что сегодня последний день убийцы брата во дворце. Пришло время для его торжественной речи. После вся Апокабана будет обсуждать первого бастарда, ставшего амиром. Хизар не желал видеть во дворце тех, кто служил его отцу и ждал, когда Айзек унаследует престол. Они обвиняют его в смерти брата. Как и отец. — Приветствую всех, кто пришёл сюда. Спасибо за вашу поддержку, — горечь во рту мешала говорить, но теперь Хизару приходилось забывать о собственных чувствах. — Я еще не отошёл от внезапной смерти отца, но сейчас, моя главная задача вывести Апокабану на новый уровень. Один я не справлюсь и надеюсь на вашу помощь, ведь вместе мы сможем всё. Раздался гимн. Хизар смотрел на пришедших, зная, что все они готовы свергнуть его с престола. Взгляд пал на Ириса, стоящего рядом с папой. В его хитром взгляде ощущалось превосходство над простым народом. Хизар догадывался, как Ирис мысленно ликовал, что больше никто не унизит его. За семь лет их брака отец так и не смирился с выбором сына, придворные тоже не жаловали Ириса, пронюхав всё о его прошлом. Ненависть к нему, как и к самому Хизару, никуда не денется, разве что станет скрытой. Пусть осуждают. Они ещё не представляют, что ждёт Апокабану в будущем.

***

Рейчел остановился, заметив возле мясной лавки омегу с волосами до плеч, в яркой одежде, отдалённо напоминающего Авива. Его хотелось видеть меньше всего, ведь он обязательно поинтересуется, почему они с Лиором перестали появляться во дворце после восхождения Хизара на престол. Но Авив увидел его и устремился навстречу. Улыбка на его лице раздражала — он не потерял ничего, в отличие от них с мужем. — Давно не виделись. Как поживаешь? Пакеты с продуктами в руках Авива удивили, ведь он никогда не закупался на рынке сам. — Лиор занимается поисками Эйбрама, поэтому мы сейчас редко бываем в столице, — пришлось соврать. Хизар снял Лиора с должности советника и поручил ему найти Эйбрама, который пропал после того, как подвозил Авива к родителям. Машину нашли в нескольких километрах от дворца, но самого Эйбрама в ней не оказалось. Рейчел представлял, как он вернулся в Дай-Каль, к своей прежней жизни, и лишь изредка вспоминал Апокабану, всё так же недоумевая по поводу жестоких для омег законов. Они больше не увидятся, и Рейчел так и не узнает всего того, что собирался поведать Эйбрам. — Заходи ко мне, — предложил Авив. — Пока мы с Райми одни, — его мрачный взгляд натолкнул на мысли, что ему тоже досталось от Хизар. К тому же, одни во дворце они быть не могут. — Лиору не понравится, если я задержусь, — Рейчел сгорал от нетерпения узнать, с кем и в каких условиях живет Авив, но в очередной раз расстраивать мужа не хотелось. — Может, завтра? Авив кивнул, и Рейчелу показалось, будто он хотел высказаться. Во дворце Рейчел только ловил его высокомерные взгляды. Причиной безудержной гордости являлся высокий статус престарелого мужа, которому Авив даже не постарался родить наследника-альфу. Тем не менее, амир Хаджиб заваливал его подарками и не следил за тем, как супруг проводит время. Рейчел не раз заставал Авива, выходящим из спальни Хизара. Отворив дверь их столичного дома, Рейчел ожидал встретить Лиора на пороге, но муж нашёлся на кухне. Сидя за столом, он с задумчивым взглядом смотрел на распечатанный конверт. В мысли закрался страх — пришедшие новости вряд ли оказались хорошими. — От кого письмо? — поинтересовался Рейчел, пытаясь отвлечь себя распаковкой покупок. Но взору попались уличные ботинки Лиора, в которых он никогда не ходил по дому. Столкнувшись с его тяжёлым взглядом, Рейчел дрожащими руками положил овощи обратно на стол. — Присядь, — Лиор вздохнул, опустив голову. Рейчел чувствовал, как страх полностью окутывает его. Упав на стул, он с замиранием сердца ждал трагичной новости. Неделю назад папа попал в больницу, но, как говорили врачи, это не было серьёзно. А если прояснилось что-нибудь об Эйбраме? — Я думаю, ты знаешь, как обострились отношения с Маджалем. — Что? — упоминание сектора ввело в ступор. Рейчела не волновала жизнь тех, кто презирал апокабанцев и безуспешно пытался построить своё государство. — Будет война, Рейчел. — Как война? Подозрительное спокойствие Лиора пугало, видимо, немало сил он приложил, чтобы скрыть свой страх. Но он тоже боялся, и Рейчелу стало не по себе. От одного представления, что их дом может превратиться в руины, а их самих застрелят, бросило в дрожь. — Может, нам уехать отсюда? Куда-нибудь подальше от Маджаля… — Рейчелу хотелось убежать как можно дальше, другого выхода он не видел. — Рейчел, — Лиор крепко сжал его руку, — меня призывают на фронт. — Нет! — вырвав руку и вскочив со стула, воскликнул Рейчел. — Ты не можешь… Если Лиор уйдёт, он не выживет один. А если не вернётся… — Я должен, — Лиор не стал возмущаться из-за повышения голоса, наверное, понимал его чувства. Рейчел не видел выражения лица мужа сквозь слёзы. — Я не могу позволить им развалить нашу страну. Рейчел молчал, осознавая, что они бессильны против государства. Но даже если у Лиора появился бы выбор, он не остался бы дома наблюдать со стороны за разрушением родины. В крепких объятиях мужа Рейчела настиг стыд за недопустимые мысли об Эйбраме. — Когда ты уходишь? — едва слышно спросил он. — Завтра. Ответ холодом растёкся по телу, и Рейчел уткнулся Лиору в грудь, понимая, как мало времени им осталось. Хотелось молить о прощении за все свои проступки, сказать, как сильно он будет скучать, но горечь сковала горло, и не получалось вымолвить ни слова.