Наследник эпохи

— До вечера, — надменная улыбка на лице этого мерзкого типа, за которого Хизар насильно выдал его, раздражала Авива с самой их первой встречи. Только увидев хитрый взгляд лысеющего толстого альфы лет пятидесяти, Авив упрашивал Хизара подыскать ему другую кандидатуру, но тот не хотел ничего слушать. Из головы никак не желал уходить вчерашний день, когда этот жирный ублюдок выпорол сына ремнём за то, что тот случайно уронил вазу. Авив не отказался бы разбить что-нибудь об лицо новоиспечённого супруга, но тогда его просто выставят на улицу. Отец потерял право на работу адвокатом и был вынужден добывать деньги физическим трудом, поэтому не хотелось садиться ему на шею. — До вечера, — холодно произнёс Авив, видя недовольство на лице мужа. Как только раздался звук заводящегося двигателя, Авив побежал в спальню, где застал собирающего вещи сына. — Я же сказал: только самое основное. Райми опустил голову, но всё же послушался и принялся вытаскивать свои игрушки. — А мы правда поедем туда, где не будет этого дяди? — в его глазах читалась грусть, и Авив чувствовал новый прилив ненависти к Хизару. Он разрушил их счастье с Айзеком, отправив его на тот свет, не обеспечил мужу своего покойного отца достойную жизнь. Месть ничего не решит, внушал себе Авив. Зато совсем скоро у них с Райми будет всё по-другому. — Правда, — Авив погладил сына по длинным чёрным волосам и вернулся к чемоданам. Тащить багаж по ступенькам оказалось не просто, хотя чемодан и был наполовину пуст. Открыв его прямо перед входной дверью, Авив принялся перебирать одежду в поисках лишнего, как вдруг раздался звонок в дверь. Выронив вещи, Авив в страхе уставился на дверь, боясь предположить, что сделает муж, когда застанет его здесь. Эта тварь запрещала даже ездить к родителям, поэтому оправдать себя никак не выйдет. — На верх! — крикнул он сыну, вставая с колен. Схватив чемодан, Авив приготовился бежать, но остановился, услышав скрип двери. Зашёл. Недоумевая, как мог оставить дом открытым, Авив поставил чемодан на пол. — Я хотел… — нужные слова, как назло, пропали, и Авив повернулся, готовясь к упрёкам. Стоящий на пороге Рейчел, не по погоде одетый в лёгкое джахирри, заставил вздрогнуть. Его волосы были распущены и, кажется, совсем не расчёсаны. Заметив в чёрных глазах наворачивающиеся слёзы, Авив почувствовал холод в груди. Всего пару дней назад они смеялись, обсуждая привычки его нового мужа. — Что случилось? — спросил Авив, подойдя к другу ближе. — Лиор… — едва слышно проговорил Рейчел, падая в объятия Авива. Усадив его за стол, Авив смерил взглядом часы, боясь, что сегодня ничего не выйдет. Но Рейчел скрашивал его тоску, иногда наведываясь в гости. Показывал письма Лиора, играл с Райми и лишь изредка делился переживаниями, рассказывая, как скучает по мужу. Нельзя было бросить его сейчас. — Почему не отец, не братья… — охрипшим голосом спрашивал Рейчел, пряча покрасневшее лицо в ладонях. — Его ранили? — предположил Авив, надеясь, что самое страшное не произошло, но Рейчел отбросил его сомнение, одними губами прошептав: — Убили… Неизвестный ком в горле мешал говорить, и Авив прижал к себе Рейчела. Он знал эту боль, не раз пережив потерю мужа. В первый раз того, кого знал всего ничего, но успел привязаться; во второй того, кто поначалу был неприятен, но завоевал уважение своим хорошим отношением. — Ты куда-то уезжаешь? — взгляд Рейчела остановился на чемодане возле порога. Авив знал, как друг нуждается в его поддержке, но больше не мог оставаться в этом осточертевшем месте. — В Дай-Каль. Поникший взгляд Рейчела сменился удивлением. Никто, кроме сына, не знал о его планах, и Авиву отчаянно хотелось с кем-то поделиться. — С Эйбрамом? — вдруг спросил Рейчел. В его голосе чувствовалось осуждение, нахмуренные брови говорили о том, что он не одобряет подобный исход событий. — Нет, — Рейчел выдохнул с облегчением, и Авив продолжил: — После побега своего младшего сына Хаджиб активно боролся с организацией Маджаля, занимающейся эмиграцией из Апокабаны в Дай-Каль. — Они продают омег в рабство, с ними нельзя связываться! — воскликнул Рейчел, схватив Авива за руку. — Разве ты не видел передачу об этой организации? — И наблюдал за съёмками, — Авив усмехнулся. — Хаджиб распорядился, чтобы фильм вышел как документальный, но всё это выдумка для запугивания омег. — Но как… — Рейчел не мог поверить в то, что всю жизнь его обманывали, и Авив пожалел о том, что раскрыл свою тайну. Лучше бы Рейчел и дальше жил в неведении. — А какой сын амира Хаджиба сбежал? — Арьен, — отступать было поздно, и Авиву пришлось пролить свет на тайны покойного мужа. — И умер там? — Нет, он жив. Никто не должен был знать о его побеге, поэтому Хаджиб инсценировал похороны. Во взгляде Рейчела застыло негодование. Несколько лет назад Авив разделил бы его чувства, но, узнав Хаджиба ближе, не мог его судить. — И где сейчас Арьен? — В Дай-Кале. У него своя парикмахерская, живёт с сыном. — Эйбрамом? — взгляд Рейчела просиял. Авив кивнул, понимая, что зашёл слишком далеко в своём рассказе. — И ты хочешь так же уехать? — Да. Сегодня еду в Маджаль. — Но там война… — на глазах Рейчела снова выступили слёзы. — Маджаль добивается равноправия, а позицию Апокабаны ты и так знаешь. — Они убили Лиора… — Рейчел опустил голову. — У них не было выбора, ведь это война. Рейчел кивнул, не поднимая глаз. Авив думал, что Рейчел боялся признаться самому себе, что поддерживал борцов за свободу — врагов. Он не мог презирать их и считал, что предаёт Лиора, отчаянно защищавшего страну. — В Апокабане не станет лучше. Ещё и Хизар постарался, чтобы отец остался ни с чем. А ублюдок, с которым я живу, никуда меня не пускает, — Авива распирало от ненависти к Хизару, но он был полностью бессилен. — Меня выдадут замуж, — опомнился Рейчел. На его лице застыл страх. — Но ты можешь поговорить с родителями… — Они с детства сватали меня всем подряд, лишь бы поскорее избавиться от лишнего рта и получить выкуп, — с презрением пояснил Рейчел. — Наверняка уже подыскивают, кому меня сбагрить. Авив обнял его за плечи, чувствуя неловкость. Отец проверял по своим источникам всех, кто приходил к нему знакомиться. И тянул до его двадцати трёх лет — крайнего возраста, когда омега по закону должен выйти замуж, не желая отдавать сына кому попало. Пока однажды порог их дома не переступил Айзек. — Ты возьмёшь меня с собой? — с надеждой спросил Рейчел, подняв грустный взгляд. — В Дай-Каль? — Авив отодвинулся от него, посмотрев с недоумением. Дождавшись кивка, он тяжело вздохнул. — Ты не понимаешь, о чём говоришь. В Дай-Кале нам придётся работать. — Я смогу, — уверенность в голосе Рейчела казалась напускной. — Рейч, тебе надо успокоиться. Ты потерял мужа. Не стоит принимать такие резкие решения. — Я не смогу жить здесь без Лиора! — Рейчел вскочил со стула. — Не хочу возвращаться домой! — Тише, — Авив хотел подойти ближе, но Рейчел оттолкнул его. Говорить с ним казалось бессмысленным, и Авиву ничего не оставалось, кроме как позвать сына и сказать, что они поедут втроём. В конце концов, Рейчел всегда может передумать.

***

Проснувшись от железного скрипа, Эйбрам застал охранника, пытающегося открыть замок. Хотелось вскочить, вцепиться руками в стальные прутья и выбраться из осточертевшего плена, но силы совсем покинули его. Желудок сжало от боли, горло жгло от нестерпимой жажды. — Выходи, — процедил охранник, отворяя решётку. Поднявшись на обессиленных ногах, Эйбрам, не веря его словам, направился к заветной свободе. Но тут же опомнился, осознав, что его может ждать расправа. Остановившись, он в страхе посмотрел на стоящих впереди офицеров. — Быстрее! — охранник толкнул в спину. Эйбрам последовал за офицерами, с горечью признавая, что вот так закончится его пребывание в Апокабане. Вдруг в памяти всплыло, как дедушка искал встреч с ним, неожиданно появляясь то за углом школы, то недалеко от дома. Бродя по городу, Эйбрам всё время представлял, что дедушка где-то рядом и скоро встретит его на одной из улиц. Захотелось, чтобы и сейчас он ждал его в узкой комнате, куда его привели. Но дедушки больше нет. В нос ударил забытый, вкусный аромат. На столе стоял поднос с едой, и Эйбрам хотел броситься к нему, но охрана, не покидающая комнату, напрягала. — Душ в конце коридора, — пояснил офицер и, дождавшись, пока сослуживцы выйдут, захлопнул за собой дверь. Некогда было гадать, с чем связано внезапное освобождение, и Эйбрам принялся за завтрак, стараясь есть понемногу. Как только он почувствовал прилив сил, огляделся по сторонам в поисках окна. Нужно было немедленно бежать, иначе неизвестно, что ждёт его после душа. Смертная казнь, тюрьма — на что ещё способен глава Маджаля? — Далеко собрался? Услышав голос за спиной, Эйбрам слез с подоконника и встретился с Дейном, поджидающим его на пороге. Вчера, измученный заточением и бесконечным допросом, Эйбрам выдал ему всю правду о себе. — Убьёшь меня? — поинтересовался он, подходя к Дейну ближе. Вооружён, но вряд ли сильнее его, смекнул Эйбрам. Охраны поблизости не наблюдалось. — Помылся бы для начала, — Дейн усмехнулся. — Ты свободен. Эйбрам застыл в недоумении, отойдя назад. Что-то подсказывало — это ловушка. — С чего вдруг? — Эйбрам не спускал глаз с кобуры Дейна — её легко сорвать, и тогда он не сможет за себя постоять. — Двадцать лет назад я не был главой Маджаля, но управлял организацией, помогающей апокабанцам эмигрировать в Дай-Каль. Я знаю твоего папу. Эйбрам не верил, выжидая момент для нападения. Что только не придумает Дейн, чтобы уничтожить внука бывшего амира. — Я до сих пор общаюсь с некоторыми эмигрантами, в том числе и с Арьеном. Если бы ты сразу всё рассказал, я бы связался с ним раньше, — Дейн прошёл в комнату. Задержался возле стола, повернувшись спиной. Эйбрам схватил его и повалил на пол. Дейн не успел опомниться, как Эйбрам одной рукой зажал его запястья, второй наспех вытащил пистолет. Всплыли слова дедушки о том, что омега при всем своём желании не сможет противостоять альфе. Эйбрам впервые согласился с его доводами, держа снятый с предохранителя пистолет у виска Дейна. Страх в его глазах будоражил. Нацепил на себя военную форму, заделался главой, а сам не мог одолеть простого солдата, ещё не окрепшего после мучительного плена. — Ты отпустишь меня, — приказал Эйбрам, наслаждаясь застывшим ужасом в глазах Дейна. Неделями он издевался над ним, выпытывая правду, но теперь пришла его очередь. — Но я и так собирался тебя выпустить, — стараясь придать голосу серьёзный тон, оправдывался Дейн. — Арьен приехал за тобой… Эйбрам напрягся. Неужели он не врал? И когда-то помог им с папой сбежать? Дейн встал и направился к двери, не требуя вернуть свой пистолет обратно. Эйбрам двинулся за ним, не думая извиняться, ведь ему довелось терпеть гораздо большее.

***

Папа сжал его в объятиях, стоило Эйбраму выйти за железные ворота военной части. Тоска отозвалась внезапным приливом чувств, и Эйбрам обнял папу в ответ. — Как ты мог к нему поехать… Для чего… — сдерживая слёзы, дрожащим голосом спрашивал папа. Эйбрам молчал, зная, что сейчас неподходящий момент для объяснений, тем более, неподалёку стоял Дейн. — Был рад тебя видеть, — сказал он папе с заметной улыбкой. Папа лишь смерил его строгим взглядом, наталкивая Эйбрама на мысль, что расстались они с ним далеко не в хороших отношениях. Папа не знал о плене, поэтому не мог презирать Дейна за издевательства над сыном, значит, между ними было что-то ещё. — Наш рейс только вечером, поэтому можно съездить в город, — предложил папа, когда Дейн скрылся в дверях военной части. — Какой рейс? Я ведь доброволец, — несмотря на плен и отношение Дейна, Эйбрам не хотел покидать Маджаль. Он должен поведать о смерти амира, о намерениях Хизара, о том, как действовать дальше. Он чувствовал в голосе Дейна презрение, когда тот говорил об Апокабане, и видел, с каким уважением он относится к Дай-Калю. Дейн намерен сражаться за свободу, но думает ли он о жизни простого апокабанского народа, которого коснётся война? Пробовал ли устраивать переговоры с новым амиром? — Эйбрам, — с ощутимым волнением произнёс папа, заставляя его чувствовать свою вину. — Апокабана совсем не такая, как ты рассказывал. И её жители достойны другой жизни. — Но при чем здесь ты?! — не сдерживаясь, возмутился папа. — Не здесь, — Эйбрам посмотрел на стоящую поблизости охрану.

***

С веранды кафе открывался вид на главную площадь Маджаля. Эйбрам рассматривал жителей, вышедших погулять в свой выходной. Снующие школьники и дети с родителями заставляли забыть об обострении конфликта с Апокабаной. Приятная музыка расслабляла, и Эйбрам перевёл взгляд на папу. Он сидел с поникшим видом, обдумывая рассказ сына. Попросил у подошедшего официанта ещё пива, в то время как бокал Эйбрама был наполовину полон. — Ты ничего не добьёшься, — доставая из пачки сигарету, наконец, произнес он. — Пойдёшь воевать — и тебя убьют. — Я уже сказал, что не вернусь домой, — Эйбрам отметил, как изменился папа за последнее время: некогда густые волосы, которые он всегда тщательно укладывал, небрежно свисали до плеч, мешки под глазами не удавалось скрыть. Бизнес выматывал его или нечто другое? Пытаясь отвлечься от тяжёлого разговора, Эйбрам вновь обратил внимание к площади. Дома в центре города отличались от построек окраины и походили на здания Дай-Каля за счёт панорамных окон. Не верилось, что всего в нескольких километрах отсюда уже не так спокойно. Прилетевший на стол мяч сбил кружку с пивом. Мальчик, прибежавший следом, виновато посмотрел на Эйбрама, вызывая смутные воспоминания, будто они знакомы. В памяти всплыл сын Авива, но Эйбрам тут же отбросил эту версию. — Извините, он не специально. Услышав апокабанский, Эйбрам с подозрением уставился на подошедшего к ним омегу. Без своих многочисленных украшений и замысловатой прически Авив казался неузнаваемым. Брюки и толстовка позволяли ему стать одним из общей массы жителей Маджаля. — Что ты здесь делаешь? — Эйбрам не верил своим глазам, видя растерянность на лице Авива. — Мы переезжаем в Дай-Каль, — объяснил он, приобняв сына за плечи. — Вы сбежали? — с акцентом, на апокабанском спросил папа. Заметив в его взгляде заинтересованность, Эйбрам решил пояснить происходящее: — Это Авив, о котором я рассказывал, — заметив недоумение на лица Авива, Эйбрам представил ему папу. — Ясно, — папа отвернулся, не желая продолжать разговор. Эйбрам догадывался, что история о молодом муже отца его не сильно впечатлила. — Вы ведь тоже сбежали из Апокабаны? — кажется, Авиву хотелось обсудить свой скорый переезд с тем, кто уже прошёл нелегкий путь эмиграции, но папа не желал беседовать с ним. — Айзек много о вас рассказывал. — Айзек? — с удивлением спросил папа. Он даже прослезился, когда пару часов назад узнал, что брат умер. — Ты знал его? Авив присел на свободный стул, опустив голову. Сын, тем временем, продолжил играть с мячом, не обращая внимание на их разговор. — Айзек был моим первым мужем, — признался он, видимо, понимая, что в ином случае папа не захочет говорить с ним. — А Райми — его сын. Эйбрам недоумевал, как дедушка мог связать жизнь с мужем своего покойного сына. Хотел, чтобы Райми служил ему напоминаем об Айзеке? Оставалось только гадать, ведь правду он никогда не узнает. Папа с сожалением посмотрел на Райми, думая о чём-то своем. Эйбраму не терпелось узнать, что папа расскажет об их переезде, ведь раньше из него не получалось вытянуть ни слова. — Вот вы где! Я искал по всей площади… Вновь услышав апокабанский, Эйбрам ожидал увидеть кого угодно, но только не запыхавшегося Рейчела. Его взволнованный взгляд выдавал страх, который он испытал, потеряв Авива из виду. — Что ты здесь делаешь? — смотря на широкую ветровку, явно снятую с чужого плеча, в которую был одет Рейчел, Эйбрам терялся в догадках, как он мог сбежать от Лиора и собраться эмигрировать с Авивом, учитывая то, что во дворце они обходили друг друга стороной. — А ты? — кажется, Рейчел был удивлён не меньше, и Эйбрам приготовился к объяснениям, как вдруг раздался сильный грохот, заставивший Райми выронить мяч. Огромный слой дыма окутал здание правительства в нескольких метрах от них. Крики мечущихся повсюду людей оглушали. Несколько мгновений — и соседнее здание тоже превратилось в пелену дыма. — Ложитесь! — приказал Эйбрам, падая на землю. Авив послушался моментально, закрывая собой сына, папа тоже не стал медлить, один только Рейчел стоял как вкопанный и с поражённым взглядом наблюдал за разгорающейся паникой. Эйбрам поднялся, схватил Рейчела и повалил вместе с собой на землю, видя шок в его глазах. В его представлении война не касалась мирных жителей, догадался Эйбрам. Земля содрогнулась вновь, после чего Эйбрам мысленно считал. Минута, две, пять. Тишина. Присев на асфальте, Эйбрам посмотрел на обломки, которые всего несколько минут назад были зданиями, где кипела жизнь. Статуя из фонтана разбилась, не успевшие скрыться люди лежали под грудой обломков, лишь музыка продолжала громко играть. Рейчел с болью смотрел на груду мусора, в которую превратилась главная площадь города. Эйбрам обнял его за плечи под вой сирены службы спасения, зная, что они оба — как и весь Маджаль сейчас — думают об одном. Началась война. Не где-то далеко, не по чьим-то словам, а здесь, перед ними.