Наследник эпохи

Эйбрам поставил сумку на тумбочку рядом с кроватью Рейчела в общежитии. После отбытия беженцев, здание заметно опустело. Взгляд прошёлся по свободной кровати напротив. Без Авива Рейчелу будет одиноко. — Ты уверен, что хочешь здесь жить? — Эйбрам обратил внимание на заклеенную скотчем трещину в окне. — Из Дай-Каля за нами больше не приедут. Послышался скрип пружин — Рейчел присел на кровать, поджав ноги. Пол был холодным. — Дейн дал мне квартиру в центре, и ты мог бы пожить у меня. «Организатор нападения не должен жить в казарме», — говорил Дейн, протягивая ключи. — Нет! — выпалил Рейчел, изрядно покраснев. — Мне и в общежитии нормально, — добавил он, отвернувшись. Эйбрам не стал спорить, зная, как звучит его просьба для апокабанских омег. — Я узнавал в больнице, им требуются санитары, — сообщил Рейчел, встав с кровати. — Но у тебя ведь плечо… — перед глазами снова встал истекающий кровью Рейчел. Эйбрам не помнил, как они доехали до больницы, в реальность его вернули слова врача, когда тот сказал, что кровотечение остановить удалось. С тех пор Эйбрам каждый вечер, вплоть до выписки, обивал пороги хирургического отделения. — Ничего, справлюсь, — Рейчел принялся разбирать вещи, и Эйбрам заподозрил, будто он был чем-то взволнован. — Сходим на площадь? — На праздник по случаю присоединения к Апокабане? — с явным отвращением спросил Рейчел. — Разве тебе не интересно посмотреть, что там будет? Вчера Дейн поведал о том, как неизвестные бросили кирпич в его машину. Мстили. Эйбрам ожидал, что и сегодня маджальский народ мог устроить бунт. Для их плана следовало знать настроения людей. — Интересно?! — Рейчел выронил вещи из рук, смотря злым, но в то же время испуганным взглядом. — Они хотели убить нас… своих… Эйбрам смотрел на Рейчела, на его обрезанные до плеч волосы, на купленный для больницы спортивный костюм, в который он был одет. Пытался походить на маджальца, считая жителей сектора своими спасителями. — Они и сейчас хотят, — Эйбрам собирался оттянуть новость до вечера, но больше не мог молчать. — Присоединие к Апокабане — вынужденная мера. Но скоро мы не будем от них зависеть. Не только мы, но и вся Апокабана освободится от власти Хизара. Рейчел отошёл назад, смотря с удивлением. — Послезавтра мы поедем в столицу. У нас с Дейном есть план. Мы уничтожим Хизара и всех его приближённых. — Что? — Рейчел нахмурил брови. — Зачем? — его голос дрогнул. — Разве тебе нравится жизнь в Апокабане? Эти устаревшие законы? Едкая обида прокралась в мысли. Дейн и остальные солдаты жили только предвкушением скорой расправы. Они собирались освободить всю страну от гнетущей власти, Рейчел должен поддержать их, а не осуждать. — Не нравится. Но война ещё хуже, — Рейчел опустил голову, а потом вдруг поднял взволнованный взгляд и на одном дыхании выпалил: — Давай жить в Маджале? Ну… Как ты предложил, у тебя… Эйбрам не верил. Рейчел, который краснел при дружеских объятьях, осмелился на такое заявление. — Или в Дай-Кале… То, что ты рассказал… Ведь снова будет война? — Рейчел… Он отошёл к окну. — Значит, будет, — его плечи подрагивали. — Вы же столько людей убьёте, пока доберётесь до Хизара… — Мы постараемся обойтись без жертв, — Эйбрам дотронулся до плеча Рейчела, но тот отдёрнулся, бросив недовольный взгляд. — Так не бывает. А если не получится, Хизар разбомбит Маджаль, посчитав, что здесь все против него… Рейчел раздражал. Он не разбирался в вопросах политики и нёс полную чушь. Они с Дейном свергнут власть и наведут порядок в стране. — Разве ты не хочешь свободы? — Эйбрам отошёл к столу. — Такой свободы — нет, — Рейчел сложил руки на груди. — В Маджале за омегами останется право работать, войны не будет, почему ты не хочешь на этом остановиться? Потому что не это ему было нужно. Эйбрам не хотел спокойно жить, радуясь мелкой победе. Мысли о том, что совсем скоро Апокабана может достаться им, окрыляли. Ведь они с Дейном всё исправят, поднимут страну со дна и станут первыми в истории, кто вывел Апокабану на новый уровень. Остаться в Маджале — значит стать одним из многих, кто способен лишь на то, чтобы обсуждать власть за кружкой пива, бездействуя при этом. «Тебе нечего там делать, — сказал дедушка, когда Эйбрам поделился походом в университет на день открытых дверей. — Ведь в тебе я вижу своё продолжение». И на службе в Маджале он впустую потратит время. В городе, мечущемся между двух огней и не знающему, куда себя приткнуть. В погоне за свободой люди уезжают собирать овощи в Дай-Каль, но и там разочаровываются, осознав, что для местных они лишь эмигранты из страны третьего мира. — Мне не нужно спокойное место, где я буду сидеть и знать, что совсем рядом творится чёрт знает что. И если мы можем исправить это, помочь народу… — Эйбрам! — Рейчел выглядел испуганным. — Что с тобой? — О чём ты? — Эйбрам присел за стол. — Когда ты приехал в Апокабану, то был удивлён нашим традициям, я понимаю… Потом ты встал на сторону Маджаля во время войны, это благородно, но захватить целую страну — это безумие… — Ты в меня не веришь? — Эйбрам чувствовал, как сердце глухо забилось в груди. — Ты с ума сошёл! Ладно Дейн, он правит Маджалем, но ты ничего не знаешь… Ты живёшь в Апокабане несколько месяцев… — И ты считаешь, я хуже всех ваших амиров, загнавших страну в яму? — Амир Хаджиб во многом был неправ, не отрицаю, — серьёзность Рейчела раздражала. Он лезет туда, куда не надо. — Но при нём и при его отце жизнь была стабильной. Его слово было законом, а его семья примером для подражания. Эйбрам лишь рассмеялся. — И то, что мой папа, наплевав на помолвку с выбранным дедушкой альфой, сбежал в Маджаль с другим, забеременел вне брака, эмигрировал в Дай-Каль, тоже пример для подражания? — В том-то и дело. Твой дедушка не рассказал всем правду, а инсценировал похороны сына. Это ужасно, не спорю, но он держал честь своей семьи. Если бы все узнали о поступке твоего папы, о тебе, да и о других тайнах, которых, наверняка, у твоего дедушки, как у любого амира, было полно, то позволили бы себе другой образ жизни. Сам подумай, если даже сыну амира удалось сбежать и начать новую жизнь в Дай-Кале, то что стоит другим омегам это сделать? — Когда ты жил во дворце, говорил иначе, — Эйбрам лишь фыркнул. — Тогда я не знал о терактах, — Рейчел заметно помрачнел. — У меня не было свободы, но был мир. «И муж, которого ты ненавидел», — мысленно смекнул Эйбрам. — Мир, — повторил он, встав со стула. — Так возвращайся в Апокабану, чего же ты ждёшь? Родители тебе нового мужа найдут, за которым ты спрячешься от опасностей Маджаля. Рейчел застыл, видимо, не знал, как возразить. Эйбрам направился к двери, не в силах продолжать этот разговор.

***

Центральная площадь пестрила яркими украшениями, но людей вокруг было мало. Эйбрам видел неприветливые лица рабочих, вынужденных собирать сцену для праздника, убившего их независимость. Молодые парни неподалёку занимались вывеской. «Добро пожаловать домой!» — гласила надпись. На апокабанском, который здесь знали далеко не все. Беженцев почти не осталось. Те, кто не пострадал, улетели сразу после теракта, ведь из Дай-Каля могли больше не прилететь. Авив не успел попрощаться, но прислал сообщение, чтобы сказать об успешной посадке в Дай-Кале. Но что он будет делать там? Эйбрам не представлял. Вокруг сцены столпились люди, и Эйбрам пристроился позади. Дейн не терял надежду остаться главой Маджаля. Эйбрам смотрел, как он вышел и встал рядом с присланным представителем власти. Хизар не приехал, отправил своего заместителя. Испугался внезапного нападения, не рискнул ехать в сектор, где его презирали. В глазах апокабанских политиков омега в военной форме смотрелся смешно. Эйбрам чувствовал, что все стоящие на сцене недоумевали: как Дейн мог управлять сектором. Они тоже не могли справиться со своей страной. Стабильность, как говорил Рейчел? С Хизаром и этого не будет. — …снимается с должности главы Маджаля, — провозгласил представитель Хизара, седой альфа, разодетый во всё яркое. А чего ещё было ожидать? Правящий омега противоречит законам Апокабаны. Дейн пытался возразить, но его переводчик сказал совсем другое: «Бывший глава выражает благодарность за то, что вы приняли Маджаль обратно». Врал! Эйбрама распирало от желания выйти на сцену и высказать всё апокабанским операторам, снимающим мероприятие на камеру. Пусть вся Апокабана знает, что их военные бомбили Маджаль, а не наоборот. Но тогда его арестуют, и никакого плана не будет. — Тебя тоже это бесит? — стоящий рядом альфа в военной форме смотрел с усмешкой, сложив руки на груди. В его грубых чертах лица Эйбрам смутно кого-то узнавал. Но когда заметил светлые волосы, торчащие из-под козырька, удивился. Не апокабанец. — А как же, — согласился Эйбрам. — И ведь апокабанцы, которые сейчас смотрят телевизор, верят, что это мы в них стреляли. Альфа громко рассмеялся. — Тебе-то что до них? Эти, — он кивнул в сторону телевизионщиков, — всё переврут. Но отдать сектор Апокабане… Беженцев пожалели. И на кой они нам сдались? Для своих людей работы нет, а тут беглецам помогают! Говорил как маджалец. Неужели эмигрант? — Но Дай-Каль тоже помог Маджалю. С поставкой оружия, содержанием армии. Своих солдат прислал. Лицо альфы пронзила ярость. Таких доводов он явно не ожидал. — Они помогали без ущерба для своей страны, — наконец выжал из себя он. Эйбрам молчал. Спорить бессмысленно. — Это значит, что мы не поедем в Дай-Каль? Внимание Эйбрама приковал невысокий юноша с такими же, как у альфы, светлыми волосами, в гражданской одежде. И что он делал среди военных? Его мягкие черты лица и хрупкая фигура напоминали омегу, но Эйбрам не чувствовал запаха. Бета. И вдруг заметил трость в его руках, а когда встретился с расфокусированным, опущенным взглядом, понял — слепой. За всё время пребывания в Апокабане он впервые увидел инвалида. На улицах Дай-Каля их было немало, но все здания оборудованы для таких людей. В Апокабане Эйбрам замечал лишь неудобные на вид пандусы. Но слепой бета никто в стране, где авторитет есть только у альф. Бет и так не жалуют, считая рабочей силой, а ограниченные возможности только занизят в глазах других. Вот почему альфа возмущался. Наверное, был отцом того парня. — У папы твоего спросим, — альфа приобнял сына за плечи. — Теперь-то у него много свободного времени будет. Перед глазами появилась фотография на столе Дейна. Эйбрам ещё раз окинул взглядом альфу в военной форме. «Ему не нравится здесь жить, всё грезит Дай-Калем, отца найти хочет. Да только какой там отец? Заделал ребенка медбрату в лазарете, а как служба закончилась, уехал», — вспомнились слова Дейна о муже. Значит, его сын… Вот почему он так не хотел присоединения к Апокабане, где нет места инвалидам. Но скоро всё изменится. Эйбрам посмотрел на уходящего со сцены Дейна. Осталось всего ничего.

***

— Пап, я домой хочу, — протянул Райми, стоило Авиву вызвать лифт. — Мы только пришли. Разве ты не хочешь навестить дядю? — Я домой хочу, — чуть ли не плача, произнёс он. — Или к дедушкам. Авив тяжело вздохнул, осознавая, что под домом сын подразумевал дворец. Порой он и сам вспоминал свои будни среди роскоши. Но того времени больше нет, теперь он сам должен строить свою жизнь. — Наш дом здесь, — общежитие для рабочих нельзя было назвать домом, но Авив верил, что когда-нибудь сможет снять квартиру. Однако на ферме работали не только те, кто приехал недавно, но и те, кто годами живёт в Дай-Кале. Авив с горечью смотрел на омег, десятилетиями собирающих овощи, боясь, что в будущем будет так же страдать от болей в спине и проклинать правительство Дай-Каля, сидя в тесном общежитии. Однако Арьену удалось выбиться в люди, но как он это сделал, имея маленького сына? Авив мог лишь гадать. И завидовать. — Может, он ушёл? — Райми скучающе бродил по лестничной клетке, пока Авив наяривал в дверь. Они всю ночь ехали на поезде до столицы, Арьен не мог забыть о них, ведь сам пригласил к себе на выходные. — Пап, может пойдём? — Райми потянул за руку. Отойдя от двери, Авив потянулся за телефоном. Вдруг Арьен всего-навсего задержался на работе? Послышались шаги, и Авив облегчённо выдохнул. — Кого там ещё? — усталым, сонным голосом спросил Арьен, смотря затуманенным взглядом на пришедших. Авив не верил, смотря на его спутанные крашенные волосы, на мешки под глазами, на грязную, пропахшую потом одежду. Не верил, когда, пройдя внутрь, застал разбросанные вещи и вдохнул спёртый душный воздух. — Прости, не убрался, — Арьен рухнул на тумбочку в прихожей, опустив голову. Авив переступил порог комнаты и замер на месте, увидев пустые бутылки, валяющиеся на полу. Не водка, но вино. Не убогая лачуга, но запущенная дорогая квартира. Не потерявший работу неудачник, но сбившийся с пути предприниматель. — Райми, поиграй пока в комнате, — Авив открыл окно, впуская в пропахшее спиртом помещение свежий воздух. Сын послушался и уже доставал свои игрушки из рюкзака. Авив вернулся к Арьену, понимая, что ему следовало уйти. Купить билет на ближайший поезд и больше сюда не возвращаться. Но он помнил себя несколько лет назад. Чемодан не закрывался, и Авив был готов вытряхнуть все вещи, лишь бы убраться из стен дворца поскорее. Все вокруг показывали пальцем, обвиняя в убийстве Айзека, отца грозились уволить с работы. А когда родится ребёнок, пойдут новые слухи. — Куда ты собрался? Отец Айзека стоял в дверях, опираясь на трость. Авив опустил взгляд, вернувшись к вещам. — Домой. Мне лучше уехать. — Я верю, что ты не при чём, — Хаджиб подошёл ближе, и Авив с опаской посмотрел ему в глаза. Хаджиб улыбнулся, положив руку ему на плечо. — Останься. Я всё улажу. Хаджиб не оставил в беде чужого человека, подозреваемого в убийстве сына, но так и не смог помочь своему второму сыну, которому так не хватает кого-то рядом сейчас. — Когда тебе будет сорок, будет всё тоже самое, — сказал Арьен, подняв голову. — Тебе нужен врач, — Авив присел на корточки. — К кому ты обычно обращаешься? — Мне никто не нужен, — Арьен встал и, пошатываясь, направился к кухне. — Разве ты не хочешь дождаться сына? — Авив схватил его за руку. — Он не придёт, — всхлипывая, ответил Арьен. — Я ему больше не нужен… — Нужен. Эйбрам обязательно вернётся. Ты же слышал, война закончилась. — Но жить в Апокабане ему, похоже, нравится. А я так старался… — Арьен не сдерживал слёзы. — Поверил этому предателю и сбежал из дворца… Авив не заметил, как ослабил хватку, и Арьен, вырвавшись, присел за стол, где стояла початая бутылка. — Он говорил: в Дай-Кале нас ждёт другая жизнь. И я верил… Потому что папа так говорил. Он ведь из Маджаля… Наплевал на учёбу, работал в кафе, лишь бы покрыть долги родителей… Не знаю, что в нём нашёл отец… А дедушки… тоже мне маджальцы… — Арьен потянулся к бутылке, но Авив отобрал её, поставив на разделочный стол. — При виде денег заявили, что больше знать не хотят своего сына. Отец увёз его, а папа всё сбежать пытался. Альфа был у него в Маджале, да только не колыхнулся, когда папу увезли, — Арьен рассмеялся. — Папа и во дворце нашёл, к кому по ночам бегать. А отец, когда застал… Помню, мне пять, Айзеку семь, и папа вещи собирает. Я реву, а он лишь смотрит растерянным взглядом и молчит. Арьен закурил, прекратив поток воспоминаний. Хаджиб говорил, что его первый муж умер от болезни. Он защитил его от публичного наказания, Авив был уверен. Сослал обратно в Маджаль или ещё куда-нибудь подальше. Но не показал народу слабости мужа. Супругу амира не прощают измену и наказывают жёстче, чем остальных. — Ты ведь хочешь быть лучше, чем твой папа? Лицо Арьена пряталось за слоем сигаретного дыма, но Авив чувствовал, он возмущён таким сравнением. — Тебя бросил тот альфа, но это не значит, что ты не сможешь быть счастлив с кем-то другим. Знаешь, у меня было три мужа… Но я не теряю надежду, что… — чувствуя, как внутри все сжалось, Авив больше не мог говорить. Не стоило делиться таким личным. — У тебя есть бизнес. Ты же с нуля открыл свою парикмахерскую, разве это повод сдаваться? Арьен молча потушил сигарету. — На столе в спальне лежит визитка, — отведя взгляд, произнёс он.

***

Авив смотрел на серые высотки, с тоской вспоминая виды Апокабаны. Жил бы он в столице, каждый день бы ездил в забитом метро, где сегодня побывал впервые. Стоял бы в километровых очередях за продуктами и забирал бы сына из детского сада поздним вечером. В пригороде было спокойнее, но работа на ферме угнетала. Глянув в сторону закрытой двери спальни Арьена, где уже больше часа орудовал врач, Авив признал, что ничего хорошего эмигрантов в Дай-Кале не ждёт. Но сможет ли он добиться чего-то, чтобы потом не запивать алкоголем одиночество? Чтобы стать равным для дай-кальцев? Райми перестал играть, отвлёкся на мультики. На ферме он дружил с детьми других рабочих, но Авив понимал, что пора искать для него детский сад, где он смог бы общаться с дай-кальскими детьми, чтобы потом ему было проще адаптироваться в школе. — Закончили, — сообщил врач, выходя из спальни. — Вы родственник? — Знакомый. Врач говорил на дай-кальском, который Авив пока не освоил, но некоторые фразы понимал. — Было бы хорошо, если бы вы могли заходить чаще, — посоветовал врач. — В последнее время Арьен нередко меня вызывает. — Я постараюсь, — Авив знал, что выходные у него будут редко и приезжать чаще, чем раз в месяц, он не сможет, чего только стоит одна дорога. Закрыв за врачом дверь, Авив заглянул в спальню Арьена. Он лежал на застеленной кровати в той же грязной одежде. — Тебе лучше? — спросил Авив, возвращаясь к апокабанскому. Арьен лишь молча поднял тяжёлый взгляд. — Я не скажу Эйбраму, — Авив думал, что Арьен боится, что сын узнает, но тот лишь махнул рукой. — Мы с Райми должны уехать? — А ты хочешь остаться? — Арьен присел на кровати и с удивлением посмотрел. — После всего этого? — Я бы приходил каждую неделю, чтобы ты опять не… Но моя работа слишком далеко, поэтому не получится. — Серьёзно? Авив кивнул под внимательным взглядом Арьена. Что-то подсказывало — раньше он относился к нему предвзято. — Где ты работаешь? — вдруг поинтересовался он. — На ферме. Мы овощи выращиваем. — Кто это тебе сделал? Авив не сразу догадался, что речь шла о причёске. — Я сам. Но это так, на скорую руку. В Дай-Кале волосы никто не заплетал, но Авив не мог все время ходить с распущенными волосами или делать хвост — надоедало. В Дай-Каль издревле съезжались люди со всех континентов, и Авив заметил, что каждый народ чем-то выделялся. Дай-кальцы — не национальность. Дай-кальцы — это те, кто поехал за лучшей жизнью, но не забыл свою страну. Не собирался забывать и Авив. — Впечатляет, — Арьен впервые за сегодняшний день улыбнулся. — Я как раз ищу парикмахера, ты бы не хотел? — Но я… — Авив не знал, что ответить. Он не мог упустить такой шанс. Первая серьёзная работа и даже в столице… Где он совсем не хотел жить. Однако, так они с Райми смогут снять квартиру. Сын пойдёт в детский сад. — …хотел бы. Спасибо.

***

Эйбрам поставил собранный чемодан рядом с дверью. До отъезда осталась всего одна ночь. Рука потянулась к телефону, Рейчел ещё не должен спать. Эйбрам жалел о резких словах. Не стоило рассказывать весь план и выставлять себя будущим героем. Рейчел не ответил, но вдруг раздался стук в дверь — установить звонок не доходили руки, да и гостей особо не было. — Я без приглашения, — Рейчел опустил взгляд. Раньше не решался первым начать разговор, но теперь мог приходить, потому что захотелось. — Ничего, — Эйбрам включил свет в кухне, но лампочка, замерцав, потухла. Другой не было. — Пойдём в комнату? Рейчел проигнорировал предложение, присел за стол. Сквозь свет фонарей из окна Эйбрам видел его грустные глаза. — Ты уедешь? — спросил Рейчел, подняв взгляд. — Уеду, — Эйбрам встал возле него. Хотелось сказать, что ненадолго, но он сам не знал, насколько затянется их миссия. — Я верю в тебя, — негромко произнёс Рейчел. — Просто… Лиор тоже так говорил, что скоро вернётся, а сам… Эйбрам хотел возразить, ведь Лиор ушёл на войну, а сейчас мирное время, но понимал, что Рейчел не поверит. Слишком масштабный план им предстоял. — Я знаю, — Эйбрам положил руку Рейчелу на плечо. — Завтра в семь утра за мной заедет Дейн. — Так скоро? — Рейчел встрепенулся. Встал со стула, в растерянности уставился. Неужели утром прослушал? Или не придал значения, отвлекшись на историю о предстоящем захвате страны. — Да, поэтому мне лучше тебя проводить, уже темно. Рейчел не двигался с места, будто осознавая, что впереди новая потеря. А потом вдруг подошёл, прижавшись вплотную. Эйбрам обнял его, чувствуя, что стоять им так не следует. В мыслях вспыхнули выходные в армии, когда почти все отправлялись домой, а они с сослуживцами поджидали омег возле их казармы. Но с Рейчелом всё иначе. Эйбрам отстранился, смотря в полные печали глаза Рейчела. Никогда у него не было таких тяжёлых прощаний. Никто не провожал его в армию, никто не ждал. Не привязывался ни к кому и Эйбрам, живя мечтами об Апокабане. И здесь началась настоящая жизнь. Первый день во дворце. Рейчел не хотел с ним говорить, не мог, боялся. Как ни странно, война соединила их. И Рейчел больше не связан обстоятельствами, но совсем скоро вырастет новая преграда. Как отнесутся в Маджале к группе революционеров? А если в столице их раскроют, убьют? Страна не примет? Неважно. Эйбрам знал, что не отступит. И вернётся в Маджаль победителем. Они свергнут Хизара, освободят апокабанцев. Рейчел не уходил. Он понимал — сегодня может быть их последняя встреча. Эйбрам наклонился, легко касаясь его губ, и Рейчел, не сопротивляясь, обнял его за шею. Отстранившись, Эйбрам заметил растерянность во взгляде Рейчела. — Проводишь меня? — негромко спросил он. — Да, сейчас, — Эйбрам направился в сторону ванной. Хотелось умыться холодной водой, чтобы привести мысли в порядок.