***
Огни пылающих зданий озарили город вместе с рассветом, вой сирены оглушал. Центр столицы, сердце апокабанской культуры, скрывался в безжалостном пламени. Белой пены не хватало, чтобы заполонить огонь: люди носились в панике. Когда-нибудь столица вновь расцветет, пообещал себе Эйбрам, наблюдая из засады. — Нам лучше уйти, — посоветовал Шон. Сегодняшние новости пошатнут привычное спокойствие, и о них узнают все. — Сколько солдат прибыло? — Эйбрам сел в машину и приказал водителю возвращаться. — Около четырехсот, — ответил Шон, садясь рядом. — А на курсе молодого бойца ещё двести. — Отлично, — Эйбрам почувствовал приятное тепло в груди. Люди идут к нему. Но вместе с тем и уходят. Авив, несмотря на все свои привилегии, пожелал вернуться обратно. — Вечером я встречусь с ними.***
Проливной осенний дождь не стал преградой для встречи. Сквозь туман Эйбрам глядел в серьёзные лица солдат, пришедших пробивать себе свободу. Большинство совсем молодые, либо родились здесь, либо попались на мелком преступлении в юности и отсидели небольшой срок. — Как вы знаете, сегодня утром мы запустили первую атаку. Подкрепление уже выехало, но на сколько их хватит, неизвестно. Жертв предвидится много. Эйбрам смирился — по-другому не бывает. Много лет назад такие же солдаты отвоевали часть страны. — Но если вы не готовы убивать, то просто станете пушечным мясом. Эйбрам помнил свою службу: те, кто больше всех рвался защищать страну, навредили себе сами. Шон двинулся к толпе солдат, выбрал одного — крупного альфу лет двадцати и приказал встать перед остальными. Солдат в недоумении смотрел то на Шона, то на Эйбрама, но встал. — Застрелите его, — холодно произнёс Эйбрам. Удивлённые возгласы смешались с запахом сырости. Солдаты переглядывались, перешептывались, но никто не решался сделать выстрел. — Таких как он — сотни, — Эйбрам положил руку на подрагивающее плечо солдата. — Вам придётся убивать независимо от того, кто этот солдат — друг или враг. Ведь у всех вас кто-то остался за стеной Мёртвого города. И он убьёт вас, если не убьёте вы. Солдат вдруг пошатнулся, жалобно посмотрел на Эйбрама и свалился с ног. Толпа затихла. Все оглядывались по сторонам, пытаясь найти смельчака. Взгляд Эйбрама пал на невысокого солдата, держащего автомат наготове. Тот стоял, опустив голову, и даже не поднял глаз, когда Эйбрам подозвал его к себе. Медленно двинулся, натянув форменную фуражку до бровей. — Что вам мешало сделать, как… — Эйбрам повернулся к солдату и замер. Сквозь сырость пробирались нотки знакомого аромата. Рядом с ним стоял не просто омега. — Как тебя зовут? — Рейчел. Эйбрам встретился с чёрными глазами, в которых после решительного выстрела появился страх. Он не мог поверить, что перед ним стоял Рейчел, который бежал от войны и хотел мира. Эйбрама разрывало от вопросов, которые он не мог сейчас задать, он сгорал от нетерпения выяснить всё, но не мог говорить с Рейчелом на виду у армии. — Вы должны были поступить, как Рейчел, — Эйбрам чувствовал, как растёт недоверие в стоящих напротив бойцах. Идея с трюком принадлежала Шону — стоило всего лишь надеть на жертву бронежилет. — Возвращайся в строй, солдат, — Эйбрам повернулся к Рейчелу, сохраняя показную холодность. Он обязательно должен узнать всё и не допустить, чтобы Рейчел оказался на фронте. Какой бы ни была причина, он не может пойти воевать. Ведь не справится, только навредит себе.***
Рейчел переступил порог кабинета и представился, уточнив, что его вызывали. Эйбрам встал из-за стола, не в силах сдерживаться. Последние несколько минут он прокручивал в голове их последний разговор и жалел, что дал Рейчелу уйти. Хоть обида и осталась, Эйбрам понимал, что если бы остановил Рейчела, они бы не расстались. — Я должен отправить тебя в отставку, — огласил своё решение Эйбрам, заметив возмущение во взгляде Рейчела. — Твои боевые характеристики крайне слабые, — объяснил Эйбрам, понимая, что совсем не знал, как теперь общаться с Рейчелом. Он отдалился и всё, что между ними было, осталось в прошлом. — Но я прохожу в последнюю категорию подготовки, — решимость в голосе удивляла. Рейчел хотел на войну. Но для чего? — Для чего ты пришёл сюда, на фронт? — всё больше удивляясь, спросил Эйбрам. — А ты поживи в Мёртвом городе, узнаешь, — Рейчел выглядел недовольным. Из-за своих неоправданных надежд? Из-за войны, разрушившей его жизнь? — Я отправляю тебя в отставку, — Эйбраму оставалось только приказать, другого выхода не было. Война сделает только хуже. Она разрушит Рейчела изнутри, если ещё осталось то, что можно сломать. Эйбрам видел его отчаяние. Что-то довело его, и он ушёл на фронт, решив покончить с обычной жизнью. — Ты запрещаешь мне воевать, борец за права омег? — Рейчел усмехнулся. Эйбраму до сих пор казалось, будто Рейчел в чём-то его осуждал. Но раз он так хотел на фронт, остановить его не получится. — Ты попадёшь в горячую точку, — Эйбрам сел за стол. — Я знаю, — в голосе Рейчела не ощущалось страха. — Но я уже сделал выбор. Эйбрам тяжело вздохнул, осознавая, что своими запретами ещё больше отдалит от себя Рейчела. Он знал, в каких войсках будет служить Рейчел и мог отправить дедушку именно туда, ведь тот собирался стать медбратом. Он мог отдать приказ командиру Рейчела следить за ним. Но всё равно ничто из этого не гарантирует того, что Рейчел пройдёт войну и выживет. — Я могу идти? — спросил Рейчел. Эйбрам кивнул. Спорить с ним и убеждать остаться бессмысленно, оставалось только принять то, что Рейчел окажется в самом эпицентре боевых действий. Эйбрам уже ничего не мог сделать — опоздал.***
Авив дописывал письмо, когда отец ворвался в его комнату. Он вмиг достиг стола и яростно разорвал листы и конверт. — Что ты делаешь? — воскликнул Авив, встретившись со злобным взглядом отца. Он смотрел так, будто был готов разнести всю комнату в этом небольшом арендованном доме, куда они были вынуждены перебраться. — Узнал я про твои письма, — отец тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться. — Полиция будет здесь с минуты на минуту. — Зачем? — Авив встретился с потаённым страхом в глазах отца и почувствовал, как на спине выступил пот. — Попался ты на переписке с врагом. Ты ведь сказал, что всё в прошлом… — Шон не враг, — Авив не мог смотреть отцу в глаза. Здесь, в этой деревне, как и во всей Апокабане, презирали армию Эйбрама. Ни один день не обходился без просмотра новостей — отец безоговорочно верил всему, что говорили. — Скажешь это полиции, тебя отправят ублажать солдат, — серьёзность отца пугала. Так и будет, полиция сочтёт Авива бесполезным грузом для государства и найдет ему другое, более нужное применение. — Что я должен сказать? — Авив смирился с тем, что находится не в той стране, чтобы доказывать свою позицию. Никого не интересуют истинные намерения армии Эйбрама, ведь голос есть только у правящей власти. — Одумался, — отец сложил руки на груди. — Шон пытался заманить тебя в армию и промывал мозги, а ты верил ему. Но ты всё осознал и напишешь ему прощальное письмо, которое покажешь полиции и отправишь при них. — Ладно, — Авив взял чистый лист и начал писать. Каждое слово давалось с трудом, он врал самому себе, на что получил одобрительный кивок отца. Вся семья подвергнется суду, если его уличат в общении с врагом, и он не мог так поступить с родителями и Райми. Вдруг зазвонил телефон. Увидев номер Шона, Авив вздрогнул и прислушался. Отец ушёл. Ответив на звонок, Авив отошёл к окну и едва слышно поздоровался. — Завтра мы будем недалеко от твоей деревни, — радостно сообщил Шон, но у Авива тут же заколотило в груди. — Война добралась до нас? — Нет! — заверил Шон. — Мы будем проездом. Остановка техническая будет, на полчаса, не больше. — Я приду, — приятное тепло разлилось по телу, и Авив представил, насколько долгими для него будут эти тридцать минут.***
Рейчел смотрел в пустынную даль через окно автобуса, периодически поглядывая на пожилого командира, увлекшегося беседами с дедушкой Эйбрама. Энстер пошёл на фронт медбратом, и его определили в их роту. Перед глазами замелькали мёртвые сослуживцы, звоны пулемёта оглушили, и безысходность вновь одолела сознание. Везде стреляли, и надо было стрелять в ответ. Бежать некуда, спрятаться негде. Рейчел вдруг начал задыхаться. Сидящий рядом солдат привёл в чувство, и Рейчел встретился со строгим взглядом командира. Выстрелы раздались снова, и Рейчел сам возненавидел себя за страх, впервые почувствовав, что может контролировать свое состояние. Вот только «состоянием» это не было. Солдаты прилипли к окнам, автобус остановился. Стреляли по-настоящему. Но кто? Командир вышел из автобуса и тут же прибежал. Рейчел впервые увидел в его глазах страх. — Кто-то нас заложил, на въезде в город засада. Стреляем на поражение, быстро! — скомандовал он, взял свой автомат и вышел из автобуса. Солдаты гурьбой ринулись к выходу, и Рейчел направился за ними. Опять. На земле уже лежали трупы, вражеская армия казалась бесчисленной. Рейчел двинулся вперед, приготовив автомат. Своей жизни у него больше нет — он солдат. Добровольно вышел из тыла и вступил в армию. В мыслях мелькали кусочки той, другой реальности. Спокойные улицы столицы, визиты во дворец, встречи с Эйбрамом. Рейчел этого не ценил. Теперь поздно, нет больше мира — столица разгромлена, дворец снесён, жители эвакуированы. Будущее зависит от них. Не для себя они стараются, для других. Чтобы потом через несколько лет новые поколения почтили их память. Чтобы они гордились тем, что живут в свободной стране. И если для этого надо умереть здесь… Рейчел выпустил первую пулю, заметив приближающегося врага. Вторую, третью. И упал с протяжным криком, когда колено взвыло от боли. Не страшно, не смертельно. Грохот заставил прижаться к земле. Танкисты. Рейчел поднял голову — выстрел был далеко. Идти невозможно, пришлось ползти. Найти бы кого-то живого. Чей-то мучительный стон заставил обернуться. Израненный боец истекал кровью, но что-то бессвязно бормотал. Живой. Рейчел подполз к нему ближе, заткнул кровоточащую рану на его животе, и встретился с изнемогающим взглядом Шона.