***
— Ты с ума сошёл! — воскликнул отец, стоило Авиву с Шоном переступить порог. Авив был готов к этому, когда тайком взял машину отца и отправился в госпиталь, но ему было всё равно, ведь жизнь Шона важнее. Шон еле стоял на ногах и рухнул на пол, как только они зашли в дом. — Где у нас бинты? — игнорируя отца, Авив побежал в комнату родителей — там лежала аптечка. — Авив, нас же арестуют… — в страхе произнёс папа, осторожно смотря на Шона. — А он… он же может… Схватив бинты, Авив вернулся к входной двери, где сидел Шон, но отец остановил его, перегородив дорогу. — Ты сейчас же уведёшь его отсюда, иначе я… — Иначе что?! — не выдержал Авив. — Пойми уже, отец, он не враг! Враг тот, кто довел страну до того, что у нас война! Ты не был в Дай-Кале, ты не знаешь, как там живут! — Зато ты знаешь! Он тебе никто! И я имею право выставить его за дверь. Гневный взгляд отца говорил за него — он сделает это. — Тогда вместе с Шоном уйду я. — Куда? — отец нервно рассмеялся. — Да ты ничего не можешь сделать без моего разрешения! Слишком много мы тебе позволяли… — Авив, быстрее! — прокричал папа. Он сидел рядом с Шоном и придерживал его за плечи. Отец отвлёкся, и Авив мигом проскочил через него. Кровь с повязки Шона капала на пол, и Авив принялся перевязывать. Шон закрыл глаза и кажется терял сознание. Вдруг уже поздно? Но они не могли вызвать скорую… — Отойди, — отец по-прежнему злился, но подошёл к Шону и поднял его за грудь. — Положить его надо. Отец молча перетащил Шона в комнату Авива и положил на кровать. Папа принялся прикладывать новые бинты, пока отец не оттолкнул его и не сказал: — Бессмысленно. Зашивать надо. — Ты можешь? — в панике спросил Авив, с ужасом смотря на то, как простыни пропитываются кровью. Ведь в шатёре такого не было, значит, Шону стало хуже. — На службе приходилось. Авив в прострации наблюдал, как отец отдавал папе приказы, как обрабатывал иглу с нитью, как Шон приходил в себя от боли и кричал, когда папа отдирал присохшие повязки. И потерял сознание, когда отец принялся его зашивать. — Посиди с ним, — попросил отец, закончив. Авив лишь вяло кивнул, сел возле Шона и крепко сжал его руку. Когда отец выходил из комнаты, Авив сдержанно поблагодарил его, надеясь, что тот всё сделал правильно.***
— Я еще раз тебя спрашиваю, где Шон?! — командир наматывал круги возле автобуса и нервно курил, пожирая Рейчела насквозь своим гневным взглядом. — Он ушёл, — разговаривая с командиром, Рейчел всегда терялся, но сейчас он был готов провалиться сквозь землю. Потому что все, кто здесь находился, знал, что он врал. — Как он мог уйти, если он ранен? Скажи, он общался с кем-то из апокабанцев? — Мы все апокабанцы, — ответил Рейчел и не заметил, как за короткое мгновение командир оказался рядом с ним. В его глазах читалось презрение, и Рейчелу казалось, что он готов выстрелить в него в любой момент. Командир Гиллель или, как его обычно звали, Гил, родился в Дай-Кале. Его папа был одним из первых эмигрантов, но, как и многие, не выдержал заграничной жизни и вернулся. Отца своего Гил не знал, но утверждал, что тот был дай-кальцем. Сам он служил в Апокабане, но был судим и попал в Мёртвый город. Слухи ходили разные, но большинство было уверено, что он прикончил одного из своих солдат. — Если бы ни гребанный приказ, я бы давно от тебя избавился. Но нет, ты же представляешь ценность для вождя! Рейчел не верил — он на особом счету! Вот почему сослуживцы его избегают, а командир ненавидит. И Энстер, будто бы специально, попал в их роту. Эйбрам следил за ним. Считал слабаком. Авив пожалел, решив, что армия слишком страшна для Рейчела. Энстер постоянно подсовывал свои травы и пытался выпытать, что произошло за эти полгода, когда он работал в больнице Мёртвого города. Командир Гил не мог обуздать себя и вымещал зло, явно недовольствуя от того, что не может как следует проучить никчёмного солдата. — Но знай, на войне ты просто мусор, — продолжил командир. — Врёшь мне, покрываешь тёмные дела Шона. Я тебя не вытворю, но и жить спокойно тоже не дам. Командир зашёл в автобус и приказал остальным следовать. Рейчел видел, что солдаты держались от него поодаль. «Ты просто мусор» — резанули в мыслях слова командира. «Да ты ведь ничтожество!» — прозвучало следом. Рейчел оцепенел, сидя в автобусе, полном солдат. И в памяти всплыло лицо молодого хирурга из Мёртвого города. Он приехал по программе — отработав три года в «дне Апокабаны», врачи получали бесплатное жильё от государства — и считал местных отбросами. Заставлял вычищать каждый миллиметр в свой ординаторской и всегда выпивал после рабочего дня, рассевшись в своём кресле. Рейчел почувствовал, как затряслись ноги, когда вспомнил жёсткий стол в ординаторской. «Вот что ты сделал? Изменил своему мужу, да?» — вжавшись в плечи Рейчела, говорил хирург, посмеиваясь. От него несло операционной и перегаром. Рейчел толкал его ногами, но хирург силой заехал ему по лицу и стянул рабочие штаны. Запыхаясь и захлебываясь слезами, Рейчел прибежал в раздевалку и упал на пол, спрятав лицо в коленях. — Чего ревёшь-то? — спросил кто-то из санитаров. — Хирург… — неохотно признался Рейчел, чувствуя невероятный стыд перед остальными. — Ну и что особенного? — с безразличием ответил санитар. — Но… — Рейчел поднял голову и увидел, что никто не был удивлён произошедшим инцидентом. Значит, подобное в порядке вещей? — Привыкай, — санитар пожал плечами, выражая безысходность. — Не вырывайся в следующий раз, быстрее отделаешься. Рейчел пришёл в себя, когда автобус вдруг остановился. Засады нет — просто перекрыта дорога. В прошлый раз они одолели апокабанцев, и те отступили. Попытавшись успокоить себя, Рейчел вновь потерпел поражение — назойливый хирург не желал выходить из головы. Ведь не «уборки» в ординаторской стали пределом его терпения, а то, другое, о чём Рейчел запретил себе вспоминать. Отвлекаясь на бескрайнюю пустыню за окном, Рейчел признал, что в Мёртвом городе не может быть надежд на счастливое будущее. Ничего там нет. Не зря он, отчаявшись, отправился на фронт. А в той, другой Апокабане его больше никто не ждал. Родители точно не захотели бы видеть после побега в Маджаль, о братьях и думать не стоит. Оставался только Эйбрам. И как бы не становилось тоскливо по тем временам, когда Рейчел жил ожиданиями его писем, назад пути не было. Рейчел не мог прийти и сказать, что ошибся. Что Мёртвый город — это худшее, что когда-либо с ним случалось. Но, благодаря Эйбраму, у местных жителей появился выбор — сгнить в трущобах или уйти на фронт. И война, пусть и убивала людей, но давала надежду. Что когда-нибудь не будет таких «Мёртвых городов», не будет унижения, безысходности, страданий. И если ради этого надо убить или самому слечь от удара, Рейчел готов.***
Улыбка не сходила с лица Авива, когда он, сидя на веранде, наблюдал как Шон носился вместе с Райми по двору. Остались последние тёплые дни уходящей осени. Больше месяца Шон жил у них, и тоска накатывала каждый раз, стоило Авиву представить неминуемое расставание. Райми прижался к его коленям, и Авив погладил сына по голове, вспоминая кадры разгромленных городов из утренних новостей. Стало известно, что Дай-Каль спонсирует армию Эйбрама, и это означало только одно — конца и края не видно войне, когда обе армии одинаково сильны. Шон подошёл ближе, и от его мрачного взгляда Авиву сделалось не по себе. — Завтра я собираюсь уезжать, — без предисловий сообщил он, присев рядом за стол на веранде. — А если ты останешься? — Авив знал ответ, но не представлял, как будет жить, зная, что Шона могут убить в любой момент. Этот месяц был чем-то особенным в его жизни — они каждый день просыпались вместе. Шон, как только встал на ноги, помог отцу починить машину и справился со скрипучими половицами. Вечерами они с отцом выпивали, обсуждая политику, нередко спорили, но Авив видел, как погрустнел отец, когда Шон сказал, что скоро вернётся на фронт. — Я присягу давал, — Шон закурил. — Вчера начали бомбить Мёртвый город. Наши там умирают, а я тут отдыхаю… К предыдущим потерям прибавился Мёртвый город. Казалось, что после войны от страны ничего не останется. Кто бы не победил, Авив знал, что прежней Апокабаны не будет больше никогда. А с помощью Дай-Каля она развалится ещё быстрее. — Вам лучше податься в беженцы, — подсказал Шон. — Твой отец против, но рано или поздно война придёт и сюда. Сейчас все средства государства идут на поддержку армии, будет дефицит. Дай-Каль навевал не самыми лучшими воспоминаниями. Авив не хотел снова чувствовать себя чужаком. Как ни странно, но, несмотря на войну, в Апокабане было спокойнее. Здесь все понятно, все своё. — Они здесь! — забежав через калитку во двор, оповестил папа. — Кто? — Авив встал из-за стола, но ни кого не увидел поблизости с домом. Папа запер калитку, бросил пакеты и побежал в дом. Снова армия Эйбрама, догадался Авив и сел обратно. Одно сражение в их деревне уже было. — Войска амира, — запыхаясь, объяснил папа. — Всех обыскивают… Кого-то ищут… Авив переглянулся с Шоном и уловил страх в его глазах. — Нас, — ответил Шон. — Нас с Авивом ищут. — И что делать? — паника постепенно накрывала Авива, и он уже ничего не понимал. Если бежать, то куда? Раздался оглушающий вой сирены. Совсем близко. Машины остановились возле их дома. Щелкнули двери. Авив сглотнул образовавшийся в горле ком. Вот так всё и закончилось. — Авив, мы должны бежать! — Шон подорвался с места. — Через задний двор, а там через забор, угоним чью-нибудь машину… — Нет, — Авив отпустил Райми, когда раздался треск — взламывали ворота. Взяв себя в руки, Авив подошёл к Шону и на одном дыхании произнес: — Они знают, что здесь я и не уйдут, пока не обыщут весь дом. Это глупо бежать, когда их машин куча. Я отвлеку их, а ты беги… Они ведь не знают, что ты здесь… Возьми моего сына. Я знаю, ты справишься… — Ты беги! — возмутился Шон. — А я займусь ими… — Я не выживу один. Ты выжил в тюрьме, в Мёртвом городе, воевал, ты не пропадёшь. Быстрее, Шон! — Авив подтолкнул Райми к Шону и умоляюще посмотрел на него. Шон нахмурился, хотел возмутиться, но, услышав грохот открывающихся ворот, моментально подхватил Райми на руки и за считанные секунды скрылся за домом. Солдаты окружили Авива с папой — все вооружены, у всех эмблема армии амира. — Вы арестованы, — провозгласил командир и приказал солдатам надеть наручники. Авив, не сопротивляясь, протянул руки. Военные направились в дом. По крикам стало ясно, что отец пытался вырваться, из-за чего другие солдаты подтянулись в дом, игнорируя задний двор. Отец сделал это специально, чтобы Шон успел убежать. Авив услышал всхлипывания папы, и только сейчас его накрыла волна беспокойства. Будут пытки, допросы, угрозы. Хизар пойдёт на всё, чтобы вытрясти из него информацию. Но пока он не причинит вред Райми, Авив ничего не скажет. Но Райми им не достался. Авив отошёл в сторону, когда военные вывели из дома отца. Вдохнув свежий, прохладный воздух, Авив осознал, что сегодня был его последний день на свободе.