Наследник эпохи

Рейчел отошёл от строя, когда командир объявил отбой. Они добрались до горячей точки, где временно царило затишье. Рейчел хотел запомнить то время, когда они не воевали. Побыть наедине с собой, а не в тесном шатёре с другими солдатами. Свежий вечерний воздух позволял разгрузить голову, и Рейчел ненадолго забыл о предстоящей битве. Вдруг тишина нарушилась. Услышав шаги, Рейчел замер. Здесь определённо кто-то был. Оглянувшись, он разглядел чей-то силуэт во тьме. Загорелся свет — неизвестный включил фонарик. Рейчел вцепился в автомат, когда понял, что перед ним может оказаться враг. Как только незнакомец подошёл ближе, Рейчел признал в нем альфу, чей аромат ненадолго показался знакомым, и разглядел военную форму апокабанской армии. — Ты кто? — спросил военный, ослепив Рейчела светом фонаря. Голос заставил вздрогнуть. Рейчел отошел назад и встретился с лицом военного. В тусклом свете фонаря посреди кромешной тьмы на него смотрел Лиор. Рейчел закричал, упав на землю. Показалось. Автомат отлетел и потерялся во тьме. Пытаясь найти оружие, Рейчел чувствовал, как сильно билось сердце. Лиор мёртв. Именно так было сказано в том письме. Но он не видел тела… Потому что Лиор подорвался на мине. И похоронили его сразу, собрав по частям. Больше года прошло с его смерти. — Рейчел? Свет фонаря снова ударил в лицо. Затем военный перевёл фонарь на себя. Лиор. С большим, рваным шрамом на щеке, но Лиор. Рейчел хотел прийти в себя, хотел проснуться от кошмара, но происходящее не было сном. — Это я, Лиор… Ты жив?! Нащупав автомат, Рейчел взял его и отскочил назад. Этого не может быть… — Тебе сообщили, что я умер, — Лиор встал с земли. — Я тогда куртку свою товарищу отдал, он свою на повязки изорвал… Потом он подорвался, лицо изуродовано было, что не опознать… А документы в куртке мои были… Сам я ранен тяжело был, говорили, ходить не буду, а смог… — Нет! — вдруг закричал Рейчел, падая на землю. Если бы тогда он узнал, что Лиор жив, то не сбежал бы с Авивом в Маджаль. Не стал бы общаться с Эйбрамом. Не оказался бы заложником теракта, не пострадал бы при бомбардировке Маджаля и никогда, никогда бы не попал в Мёртвый город. Рейчел бы просто жил в их столичном доме, писал Лиору письма в армию и, возможно, был бы эвакуирован в какую-нибудь глушь. — Как ты здесь оказался? — Лиор присел рядом, положил руку Рейчелу на плечо. — Почему ты в форме? — Почему ты не искал меня? — поднявшись на локтях, спросил Рейчел. — Как только пришёл в себя, я звонил тебе, писал… Но ответа не было. Твои родители ничего не знали о тебе. Я просто не мог сгнивать в этой больнице, не зная, что с тобой. Наверное, поэтому встал на ноги, — Лиор усмехнулся. — Мне понадобилось немало времени, чтобы выяснить, что ты сбежал в Маджаль. Но к тому времени Маджаля уже не было… Я добрался до списков выживших, но тебя в них не оказалось. Я сдался, вернулся на фронт и вдруг… Лиор казался счастливым, и Рейчел почувствовал, как по щекам скатились слезы. Всё это время он искал его… Надо было только остаться в столице… — Тебя заставили воевать? — спросил Лиор. Рейчел присел на холодной земле, когда Лиор поднял его за плечи. В его взгляде была жалость. Достаточно было соврать, но Рейчел отвернулся, промолчав в ответ. — Неважно, — сказал Лиор. — Мы отправляемся отсюда в четыре утра. Если ты уйдёшь сейчас, твои просекут, что здесь враги и пойдут искать. Возвращайся. Уйдёшь, когда все будут спать. Полчетвертого я буду ждать тебя здесь. — Лиор… — Я увезу тебя в безопасное место, и ты забудешь обо всём. Я должен идти. Рейчел поднялся с земли, когда перестал слышать шаги Лиора, и вдруг увидел перед собой родную деревню. Лиор уже однажды спасал его, забирая из родительского дома, но сейчас всё иначе. Рейчел знал, что больше не сможет жить по-старому. Войдя в шатёр, он прилег на спальный мешок, сняв только ботинки. Эйбрам хотел отправить его в никуда, когда собирался исключить из армии, а Лиор не оставит просто так. Тем не менее, он всё равно будет один, прожигать жизнь в тылу, пока армия Эйбрама борется за свободу. И какое место будет уготовлено им с Лиором в новой Апокабане, если Эйбрам победит? Лиор не примет новой власти. И такие, как он, могут образовать город вроде Маджаля. Только теперь изгоями будут те, кто раньше получал всё. Лиор может предоставить безопасность, но он — враг. Он за старую систему и никогда не изменится. Он будет делиться подвигами своей армии, на что Рейчел должен будет им гордиться. Но у него тоже есть мнение. И он никогда не сможет о нём забыть. Ни фальшивая смерть Лиора, ни армия Эйбрама, ни война не повлияла на то, что Рейчел оказался в Маджале. Что подвергся унижению в Мёртвом городе. Виноваты законы, менталитет апокабанцев, традиции. И он выступает против них. Жизнь в тихом месте не то, что ему нужно. Свобода — вот за что стоит бороться. «Вам придётся убивать независимо от того, кто этот солдат — друг или враг. Ведь у всех вас кто-то остался за стеной Мёртвого города» — поозвучали в мыслях слова Эйбрама. За этим Рейчел сюда и пришёл, этим он должен помочь своей армии. Встав со спального мешка, Рейчел наспех обулся и поспешил к шатру командира Гила, надеясь, что не придётся его будить. Заметив свет в его палатке, он осторожно приоткрыл шторку имитированной двери и заглянул. Командир Гил сидел без куртки со стаканом в руке. Рядом расположился Энстер и о чём-то тихо рассказывал, попутно выпивая. — Чего тебе? Рейчел вздрогнул, когда встретился со взглядом командира. — Мне надо с вами поговорить, — негромко ответил он. — Время видел? — командир опустошил свой стакан, — Заходи, — махнул рукой. Рейчел присел рядом, ненароком отмечая, что командир Гил был достаточно подтянут, несмотря на пожилой возраст. Присутствие Энстера придавало спокойствие, наедине с командиром было куда страшнее. — Я прогуливался после отбоя и встретил солдата… Точнее, он лейтенант, — зачем-то сказал Рейчел и тут же пожалел. У Лиора было звание лейтенанта, полученное ещё до войны, которым он гордился. Несмотря на принятое решение, Рейчел вдруг ощутил вину перед Лиором. Он хотел вытащить его отсюда, увезти… — А ты обоссался со страху и ко мне прибежал? — командир Гил рассмеялся в голос и налил себе водки. Он даже не настроен слушать. Рейчел разозлился, чувствуя едкую обиду. Энстер протянул стакан, и Рейчел выпил, хоть раньше не употреблял напитков крепче вина. Стало жарко и в то же время легко. — Что произошло дальше? — спросил Энстер. — Это был мой муж. Я думал, что он умер… Но он жив, и он хотел, чтобы я пошёл с ним… Совсем скоро они уезжают, и он предложил поехать с ними… — Неужто за разрешением пришёл? — командир Гил вдруг показался заинтересованным. — Нет, — Рейчел не заметил, когда Энстер налил ему ещё водки, но выпил новую порцию. Язык жгло, зато успокаивало. — Он меня ждёт полчетвертого. Мы все пойдём и заставим его отвести нас к остальным. Это ведь они целую роту наших убили здесь несколько дней назад. Командир Гил смотрел серьёзно. Поставил стакан на землю. — Ну вставай, солдат надо будить.

***

Сквозь кромешную тьму проглядывался силуэт держащего фонарик Лиора. Рейчел глубоко выдохнул, когда тот повернулся и направил свет в сторону их армии. Видно плохо, но Рейчел представил, как лицо Лиора исказилось в недоумении. — Ты сейчас же отведёшь нас к своим, — приказал командир, направив на Лиора автомат. Тот выронил фонарик. Наверняка, злобно смотрел, ища в толпе Рейчела. Не прошло бы столько времени, Рейчел может смог бы вернуться. Слишком поздно. Лиор убивал его сослуживцев, мечтал победить Эйбрама и занять далеко не последнее место во власти. И вместе с Хизаром топить страну ко дну. Лиор молча двинулся по направлению к своей армии. Командир приказал двум сильным солдатам сопровождать его, а сам отошёл в конец строя. Вскоре вдали показались огни фонарей и, кажется, грузовиков. — А ты молодец. Рейчел замер, стоило командиру Гилу произнести это. Появилась внезапная бодрость. Значит, не всё потеряно. Он не пустое место для армии. Но вместе с тем вина перед Лиором не уходила, и, командир, будто почувствовав это, приобнял за плечи. — Знаешь, за что я сидел? — вдруг спросил он. — Нет. — Сын у меня был когда-то. Омежка. Я высокую должность занимал, а значит вроде как положено и сыну мужа подобающего найти. Нашёл на свою голову. Врагов у него много было — бизнесмен. Ну и незадолго до свадьбы моего сына изнасиловали какие-то ублюдки, ещё засняли всё. На следующий день все газеты пестрили фотографиями. Сына сослали в Мёртвый город, где он покончил с собой. А я нашёл этих тварей и убил. Рейчел ощутил невероятное сочувствие и даже не знал, что сказать в ответ на такое признание. Но одно он понял точно — Гил с ним заодно. По-настоящему заодно.

***

Из окна машины виднелись груды мусора, на месте которых раньше возвышались дома. Внедорожник свернул к центральной площади, но и там Авив увидел только пепел. Отличалась ли столица чем-то от Маджаля? Эйбрам ненавидел Хизара за сотворенное с сектором, но его войска сделали тоже самое. Машина остановилась возле неприметного одноэтажного здания, отделанного сайдингом. Похоже на завод. Солдаты приказали выйти из машины и следовать к широким дверям. Авив встретился с потерянным взглядом папы и пожалел, что не одного его арестовали. Отец держался — не показывал своего страха. Хотя все они знали — ничего хорошего их здесь не ждёт. Внутри было прохладно и довольно грязно. Видимо, их собрались держать здесь в ожидании следующей перевозки, но солдаты повели их дальше по коридору, после чего разделили. Авив не видел, куда шли родители, отчего беспокойство нарастало. Одному было страшнее. Комната не сильно отличалась от остального помещения — дряхлая мебель, скрипучий пол, пыль, не дающая нормально дышать. Возле окна стоял ещё один военный. Он повернулся, когда дверь хлопнула, и Авив встрепенулся, стоило столкнуться с недовольным взглядом Хизара. — Ну вот мы и встретились, Авив, — Хизар ухмыльнулся. — Знаешь, всегда было интересно, как ты Шона на свою сторону переманил? — Хизар присел на стул и закурил. — Что ж, времени навалом. Рассказывай, что и как твой Эйбрам планирует. Хотя стоп, ты же не расскажешь! Ненависть к Хизару нарастала с новой силой, и Авив предпочел бы тюрьму, чем его настойчивые беседы. — Но ты хотя бы посмотри, кого защищаешь, — голос Хизара стал серьёзным. — Они разрушают всё, что видят на своём пути. Просто хотят вытравить всю Апокабану. Думаешь, Эйбрам будет править страной? Он передаст территорию Дай-Калю. А выжившие апокабанцы станут рабами. Сам подумай, откуда у Эйбрама такая большая армия? Где он мог взять деньги на снаряжение, технику? Армия Маджаля была гораздо беднее, несмотря на то, что это был самостоятельный сектор с устоявшейся властью и постоянной армией. Дай-Каль, как мы знаем, им помогал. Но не так, как Эйбраму. Что, думаешь, сброд из Мёртвого города — его армия? Мои солдаты говорили, что враги даже не знают апокабанского и их снаряжение во много раз превосходит наше. Не гражданскую войну наш наследник затеял. Борьба за равноправие — это пыль в глаза вот таким, как ты. Дай-Каль хочет нашей территории. Эйбрам — лишь пешка. — Я тебе не верю, — прошипел Авив, чувствуя неумолимую ярость. Хизар выдумал всё! Шон тесно общался с Эйбрамом, он знал правду. — Хорошо тебе мозги промыли. Тогда я покажу тебе кое-что, — Хизар протянул конверт, внутри оказалось несколько фотографий. Авив судорожно листал фотографии, всматриваясь в раны изображённых там жертв. У них были отрезаны пальцы, тела обожжены кислотой. Авив в ужасе бросил снимки на пол, узнав пострадавших — приближённых Хаджиба, перешедших впоследствии к Хизару. — Что это такое? — спросил Авив, отгоняя мысли о пытках. — Их похитил твой герой Эйбрам. Пытал, а потом убил. Мы нашли их несколько недель назад. — Эйбрам не мог этого сделать! — Сам — нет. Приказать своим солдатам — легко. Авив упал на протертый диван. Что он знает о планах Эйбрама? Как много говорил ему Шон? Во что они превратили столицу, остальные города… А если Хизар прав? Эйбрам приехал из Дай-Каля… Взялся воевать за благополучие страны, в которой прожил всего ничего. Но за светлое будущее ли он воевал? Они громили города, убивали людей, будто собирались стереть Апокабану… — Ещё я узнал, что Шон уже работал на Эйбрама, сам того не зная. — Как это? — Авив уже не мог ни о чем думать. Казалось, будто земля ушла из-под ног. Всё, во что он верил, рухнуло. — Когда ты уехал в Маджаль, мои детективы нашли просвет в деле убийства Айзека. Сердце замерло в груди. Нет! Этого не могло быть! Шон никогда бы… Но он был киллером. — Эйбрам не в один день придумал свой план. Он много лет готовился. Под натиском Дай-Каля он принял решение разделаться с другими наследниками — конкурентами. Хизар достал ещё одну фотографию и протянул. Шон, вонзающий нож в грудь Айзека, с отвращением смотрел на открывающуюся рану. Авив нервно сглотнул. И вдруг рассмеялся, а потом почувствовал, как трудно стало дышать, как боль сковала горло. Прошедшие годы как будто бы испарились, и он снова оказался в том дне, когда узнал о смерти Айзека. — Меня Эйбрам соперником не считал. Думал, что дедушка на его стороне. А потом они поссорились. Вспомни, как отец кричал, что совершил ошибку, что не допустит Эйбрама до престола, а что случилось потом? Он умер, несмотря на то, что врачи обещали ещё несколько месяцев. — Нет… Этого… — Дай-Каль всегда хотел нас поглотить. Сначала они взялись за Маджаль, потом стали переманивать остальных апокабанцев к себе. Но вешали на них статус беженцев. Ты видел, чтобы кто-то из апокабанцев выходил на один уровень с дай-кальцами? Арьен, скажешь ты. Но вспомни, какие планы у дай-кальских властей на его сына. Не спроста всё это. И если их вовремя не остановить, Апокабана станет колонией — будет выполнять черную работу для Дай-Каля. Ну, а Эйбрам вполне может стать амиром, или кем он там хотел. Президентом? Вот только управлять он будет чернорабочими и придумывать для них наказания, если не будут подчиняться, в этом уж он силён. Неужели ты думаешь, что Апокабана может стать такой, как Эйбрам говорит? Что апокабанцы вдруг резко поменяют менталитет, забудут про свои обычаи и станут плясать под его дудку? Конечно, нет. Он не вытравит из народа то, чем он жил. И посмотри, во что превратилась страна. Города разрушены, куча людей потеряла работу и бежит в армию, лишь бы не умереть от голода. А Маджаль… Ты думаешь, я его разбомбил? — Хизар покачал головой. — Это сделал Дай-Каль. А виноватыми выставили нас — власть, которая пусть неидеальна, но всё же не довела страну до того, что творится сейчас. А теперь посмотри на новый мир, сотворенный нашим спасителем — альфы и беты ушли на войну, омеги вынуждены пойти во все тяжкие, лишь бы прокормить себя и своих детей. А тех, кто рождается сейчас… Их просто убивают, знаешь. Лишние рты сейчас никому не нужны. И это то, за что твой ненаглядный Шон боролся. За превращение апокабанцев в дай-кальских рабов. Хизар замолчал, закурил снова. Авив тяжело выдохнул, опустив голову. Шону, убийце своего мужа, он отдал самое дорогое, что у него было, — Райми. Как он мог так ошибиться? Как позволил Шону пустить пыль себе в глаза? Но ведь Шон делал свою работу, не думая о чувствах тех, кому Айзек был дорог. И если бы не Шон, Айзека убил бы другой киллер. Авив хотел верить, что то, что было у них с Шоном, было по-настоящему, что Шон сожалеет о содеянном, но… Авив ничего не знал. Не знал, кем был сделан тот заказ на убийство. Не знал, кто на самом деле Шон. Авив посмотрел на Хизара, вспоминая, сколько знал его и сколько ненавидел. Но таким ли плохим он был? Он вёл себя так, как и подобает амиру: продолжал идеологию Хаджиба. Но если бы амиром стал Эйбрам, во что бы превратилась страна? Хизар точно не стал бы рушить страну. Авив вспомнил третьего мужа, которого Хизар ему подсунул. Вспомнил, как Хизар пытал его в надежде узнать о намерениях Хаджиба на Эйбрама. — Тебе нужно время, я понимаю, — Хизар казался подозрительно добрым, даже не стал угрожать. — Поговорим с тобой завтра. Солдаты зашли в комнату, приготовившись вести его в другое место, но Авив не спешил уходить. Повернувшись к Хизару, он спросил: — А если я ничего не скажу? Ты убьёшь меня, моих родителей? Хизар усмехнулся. — На кону не ваши жизни, а судьба целой страны, в которой жить твоему сыну, вы ведь его куда-то запрятали? Хизар смотрел хитро. Слишком подозрительно он действовал, не в своей привычной манере. Не народ для Хизара был важнее, а собственная власть. Но Эйбрама Авив совсем не знал. Особенно того, который беспощадно убивал всех на своем пути. Даже если он и борется за свободу, равноправие и лучшую жизнь, правильно ли он поступает? Апокабана уже почти разрушена. И добился этого Эйбрам. Неизвестно, кто разбомбил Маджаль, но одно Авив знал точно — до появления Эйбрама Маджаль был цел. Как дворец, столица и прочие города, от которых остался лишь пепел.