***
Шон остановился возле больницы на окраине небольшого посёлка, изрядно пострадавшего от войны. Слишком долго он искал Авива. По адресу, откуда пришло письмо, его уже не было — перевезли из полевого госпиталя в настоящую больницу. Куда, в какую — никто не знал. Шон не сдавался, но каждый раз терпеть разочарование оказалось неминуемо тяжело. Время было однозначно неподходящим. Шон не понимал, что творилось в стране. Эйбрама поймали, но его армия продолжала строить план захвата. Он в этом не участвовал. Никакая победа не стоила жизни Авива. Они бы нашли способ выжить при любом амире. Без осознания, что Авив жив, война казалась бессмысленной. Шон стал презирать армию Эйбрама, стоило только подумать, что это из-за них он мог потерять Авива. Больница состояла из двух корпусов — один полуразрушенный, явно нерабочий, второй — потрёпанный временем, но хотя бы целый. Шон направился к крыльцу, ненароком вслушиваясь в разговоры медработников. «Эйбрама не убили, его спасли!» «Даже если не убили, маджальцы обречены!» Обречены терпеть эти бессмысленные жертвы. Шон подошёл к стойке регистратуры. Бросало в жар от одной мысли, что Авив мог лежать здесь. Медбрат принялся листать журнал с поступившими за последний месяц пациентами, кивнул, но вдруг нахмурился и о чём-то задумался. — Навестить хотите? — Да… — хрипло ответил Шон, не веря, что поиски, наконец-то, закончились. Медбрат продолжал о чём-то думать, но всё же подозвал к себе санитара и попросил проводить. Шон приготовился подняться на второй этаж, но санитар направился к выходу из корпуса. Шон вспомнил полуразрушенный корпус и с ужасом представил, что именно там лежал Авив. — Почему? — тихо спросил Шон, почуяв неладное. Всё хуже, чем он себе представлял. Намного хуже. А что если… там находился морг? Не в силах стоять, Шон присел на скамью. Ни в первый день на зоне, ни во время убийств на заказ, ни на фронте он не чувствовал такого страха перед неизвестностью. Авив был лучшим, что случалось в его жизни. Он не был готов услышать то, что собирался сказать санитар. Не был готов переступить порог того корпуса. И увидеть то, что перевернет всё внутри. Хотелось, чтобы этот санитар сказал, что в нормальном корпусе просто не хватило мест, но Шон чувствовал — причина в другом. — Это морг? — собравшись с силами, спросил он. — И морг тоже, — ответил санитар. — Но мы идём в палату. Невообразимое облегчение настигло его. Шон встал, но сомнение закралось вновь. Что-то было не так с этим корпусом. Определённо. — Вы ведь к мужу идёте? — уточнил санитар. — Да, — ответил Шон, хоть Авив и не был его мужем — не успел им стать. — Это же тот, который… новенький? Вопрос был адресован медбрату, и он кивнул. — Послушайте, вы не обязаны его забирать. Тот корпус… оттуда не выходят. — Что? Шон ничего не понимал. Не выходят… — Вашему мужу ампутировали обе ноги, ухаживать за ним у нас здесь некому, поэтому такие пациенты долго не лежат. Шон рухнул на скамью, не видя больше ничего перед собой. Обе ноги… Это ведь навсегда… Ничего не сделать… Не было ничего хуже, чем быть инвалидом в их разгромленной стране, где никто не знал, что будет завтра. «Вы не обязаны его забирать» Потому что некуда. Маджаля может не стать уже завтра, если Эйбрама удастся казнить. Райми звонил каждый день и спрашивал, не нашёл ли он папу. Пять лет Шон прожил в ожидании писем от Авива. Бросился искать его, наплевав на свой гражданский долг. Тюрьма и война отняли у него целых шестнадцать лет. Шон так долго ждал того дня, когда он сможет спокойно жить. Вместе с Авивом. Поднявшись со скамьи, Шон уверенно направился к выходу вместе с санитаром и к его удивлению свернул к тому злосчастному корпусу. Авив жив. Остальное неважно. Авив принял его, несмотря на прошлое, смог если не простить, то хотя бы смириться с тем, что он убил Айзека. Шон тоже сможет. Корпус пропах едким запахом медикаментов и плесенью. Хирургическое отделение на втором этаже представляло собой тёмный коридор с множеством палат. Через открытые двери Шон видел перевязанных солдат — без ног, без рук, это ведь не редкость для воевавших. Раньше Шон об этом не думал. Не замечал. Санитар зашёл в одну из палат, сразу подошёл к пациенту, лежащему возле окна. Шон сглотнул образовавшийся в горле ком и переступил порог палаты. Пациенты смотрели на него, но Шон не видел Авива. Повернулся назад, к кровати в углу и встретился с ним. Не верил своим глазам, смотря на его осунувшиеся щёки, на левую руку, поражённую рубцами от ожогов. Авив испуганно смотрел на него, не решаясь что-либо сказать. Он сидел на кровати, накрывшись одеялом, но Шон видел, что под ним не было ног, как бы не получалось это скрыть. Он присел на край кровати, продолжая молча смотреть на Авива. За эти годы он постарел. Больше не выглядел моложе своих лет. По дороге сюда Шон обещал себе, что вида не подаст, будто что-то заметил. Что будет вести себя так, будто всё было по-старому. Но он не мог. Потому что чувствовал ту боль, которую испытывал Авив. И знал, что Авив никогда не станет прежним. Война оставила на нём неизгладимый след, и он никогда не перестанет вспоминать об этих тяжёлых годах. — Вот видишь, не всё так плохо… — еле выдавил из себя Шон. — Сейчас поедем… в Маджаль… — Уходи, Шон, — всхлипывая, попросил Авив. Боль в груди раздирала. Больше всего хотелось, чтобы Авив не страдал, не отчаивался, но Шон не мог ничего исправить. Придвинувшись ближе, он прижал к себе Авива, ощущая горечь во рту. Но он сдерживался, не давая себе показать слабость. — Мы поедем в Маджаль, — увереннее произнёс он. — Райми ждёт тебя. Авив молчал, но Шон знал — он ждал его. До последнего ждал, но не хотел обременять. Всё это больше не имело значения. Авив сейчас здесь и с ним, вот что было важно.***
— Едут, — прошептал командир Гил, и Рейчел приготовился стрелять. Всё это время они выслеживали Хизара и узнали о нескольких тайных местах, где он скрывался. В каждый пункт были направлены бойцы, сюда, в эту небольшую деревню, определили их. Месяц назад Рейчел пришёл в себя в больнице, где ему сообщили о похищении Эйбрама. Не было времени лежать, и Рейчел приступил к делам, помогая командиру Гилу в разработке плана. Собралась команда из приближённых Эйбрама и генералов, которая строила план захвата столицы. Они были обязаны убить Хизара, чтобы положить конец войне. В операции по нападению на него участвовали только избранные. Гордость переполняла Рейчела, ведь именно ему поручили такое ответственное задание, но вместе с этим он изрядно волновался — слишком легко провалиться и подставить всю армию. — Выходят! — прошептал командир Гил. Хизар стоял рядом. Всего в нескольких метрах от их засады. Он не промахнётся. Рейчел спустил курок и замер, когда телохранитель Хизара повалил его на землю, а пуля всего лишь протаранила машину. Не вышло! Второй телохранитель приготовился стрелять и смотрел по сторонам, ожидая очередного выстрела. Поздно. Заметили. Послышались шаги и кто-то мигом содрал с них имитированную траву. Рейчел повернулся и увидел целую армию. Они пропали. Пришлось встать и пойти под конвоем в деревенский дом, где их точно ждал допрос. Оружие отобрали, нацепили наручники и усадили на шаткие стулья. — Где? — испепеляя своим гневным взглядом, спросил один из военных, судя по погонам — лейтенант. — Где остальные? Рейчел молчал. Их дни сочтены, но он не сдаст товарищей. — Говори! — Лучше скажи… — шепнул командир Гил. — Они отпустят, а Эйбрам тебя здесь не оставит. — Он даже… — Рейчел не успел договорить, как встретился с суровым взглядом лейтенанта. Негодование от слов командира Гила усиливалось, ведь Эйбрам понятия не имел, что они здесь. И с чего командиру думать, что Эйбрам станет им помогать? Неужели догадывался об их отношениях? — Что ты сказал, старик? Повтори, — настоятельно попросил лейтенант, приставив к виску командира пистолет. Если бы командир Гил захотел бы что-то скрыть, он с лёгкостью мог сказать на дай-кальском. Значит, добивался того, чтобы лейтенант услышал об Эйбраме. Но зачем? — Просто напомнил, что амир Эйбрам пришлёт за нами целый батальон, если мы задержимся. Лейтенант рассмеялся. — Особо ценные экземпляры теряет? Командир Гил отвёл взгляд, заставляя лейтенанта что-то заподозрить и посмотреть на погоны Рейчела. — Ценный, — уверенно ответил командир. — Либо ты отвечаешь, кто вы такие, либо я тебя пристрелю! — разозлился лейтенант. — Я-то никто, а он — тот, кто спас нашего амира от захвата в самолёте и пытался препятствовать нападению во дворце. Тот, кто посвящен во все государственные дела и помог организовать сегодняшнее похищение амира Эйбрама. Рейчел не мог прийти в себя от возмущения. В голове просто не укладывалось, зачем командир Гил всё это выложил. Теперь его не убьют просто так. Будут искать любые способы, чтобы выпытать такую важную для них информацию. Лейтенант окинул Рейчела взглядом с ног до головы и позвал своего помощника. Приказал следить и куда-то ушёл. Рейчел бросил гневный взгляд на командира, но тот лишь отвернулся. Через несколько минут пришли двое солдат и приказали следовать за ними. Неужто Хизар захотел его увидеть? Встретившись с серьёзным взглядом командира Гила, Рейчел понял, что тот ждал от него действий. Ждал, что ему каким-то образом удастся убить Хизара. Но Рейчел был безоружен. И скован наручниками. В небольшой комнате на втором этаже поджидал Хизар в окружении охраны. Убить его просто невозможно. Рейчел сел на указанный стул и ждал, пока Хизар заговорит с ним, но тот подозрительно смотрел. При жизни амира Хаджиба они виделись всего несколько раз, и ни в один из них Хизар не задерживал на нём взгляд. Но, как помнил Рейчел, до начала войны Эйбрама пытались поймать в Мёртвом городе, как раз в тот день, когда он ехал от него. Тот, кто гнался за ним, мог знать Рейчела, но Хизар вряд ли его помнил. К тому же, прошло столько лет. Однако Хизар казался задумчивым. И что будет лучше — сказать, кем он является? Если удастся заинтересовать Хизара, он захочет узнать больше. — Ну, рассказывай, кто ты такой, — попросил он. — А ты меня не помнишь? — решился Рейчел, чувствуя подступившее волнение. Подумать только — тот, против кого они безуспешно сражались шесть лет сейчас перед ним. Совсем рядом. — Нет, — в голосе Хизара проскальзывало сомнение. — А я помню, как тебя обсуждал весь дворец. Как они просили амира Хаджиба не передавать тебе престол. Лицо Хизара застыло в недоумении. Он вышел из-за стола, подошел ближе, смерил взглядом погоны. — Ты же умер во время крушения Маджаля… — Жив, как видишь, — Рейчел видел, что Хизара покинуло то ощущение превосходства, которое он испытывал на площади. Его поглотило недовольство, что даже такие никчёмные, как Рейчел, продвинулись в армии Эйбрама. Только теперь он понял, почему вражеская армия была настолько сильной — все, кто был никем в Старой Апокабане, изменили свою жизнь в Новой. Они не были жаждущими власти захватчиками, они испытали на себе другую жизнь и хотели дать возможность испытать то же самое другим. Но Хизар никогда не признает своего поражения, Рейчел даже не сомневался. — И как ты попал на фронт? Кажется, Хизар был поражён настолько, что забыл о том, что хотел выпытать побольше информации об организаторах нападения. Терять было нечего, и Рейчел рассказал свою историю, наблюдая за показным безразличием на лице Хизара. Всё-таки он признавал, что не всё идеально в его стране. Далеко не всё. — Весь Мёртвый город ненавидел тебя. Не только тебя, но и всех предыдущих амиров, не дающих им нормальной жизни, — закончил Рейчел. — Сами виноваты. Не просто так ведь туда попали. — А Маджаль? — Никто их не держал. Они жили сами по себе. Потому что ни нам, ни Дай-Калю не нужны. Виноват ли Хизар в войне? Раньше бы у Рейчела не возникло сомнений, что это так, но ведь Хизар просто следовал традициям своих предков. Он рос с осознанием того, что Мёртвый город — место для отбросов. Он бы не тронул Маджаль, если бы Дейн со своей армией не взорвали дворец. Он действовал так, как полагалось амиру. И в его понимании Эйбрам на самом деле был врагом. Ведь это он нападал, а Хизар защищался. — Ты ведь знаешь, что после смерти Эйбрама война не прекратится? — спросил Рейчел. Порой он задумывался, что даже после убийства Хизара найдутся те, кто захочет отомстить. — Знаю, — сухо ответил он. Рейчел вдруг поймал себя на мысли, что Хизар не был так ужасен, каким его представляли в армии. Хизар тоже хотел положить конец войне. — Ты знаешь, что было до того, как род твоего отца пришёл ко власти? — Народное голосование, — ответил Хизар, нахмурившись. — Если ты считаешь, что можешь сделать страну лучше, спроси у своего народа, выберут ли они тебя. — Уведите его, — приказал Хизар. В его взгляде читалось презрение. Бесполезно с ним говорить. Он всё равно не отступит.