Юта

      Девочка не прошла и полусотни шагов, как почувствовала ужасный дискомфорт. Вход в пещеру остался сзади, голоса одноклассников и шум водопада совсем стихли, стал слышен в 10 раз отчетливее каждый шорох, тусклый свет фонаря навеевал мрачные мысли, легкая клаустрофобия Юты давала о себе знать, и плюс ко всему жутко мерзли ноги в промокших лосинах.       — Черт, зачем я вообще ответила на звонок Сережи? И ежу было бы понятно, что это очередная подстава, — говорила девочка сама с собой, чтобы унять смутное предчувствие чего-то нехорошего.       Она не боялась. Пусть одноклассники и считали ее абсолютно другой, Юта была смелой и крайне упрямой. Она наметила перед собой четкий план: добраться до конца пещеры (девочка была уверена, что эта подземная каменная дорога не может быть очень длинной), затаиться там, чтобы потрепать «друзьям», в особенности Лизке, нервы, а потом наконец вернуться в теплую квартиру и сменить одежду… И, конечно же, поблагодарить Сашу. Едва девочка задумалась насчет Шурикова, свет фонаря предательски замерцал. Юта пробормотала длинное нецензурное выражение и на долю секунды остановилась. Но фонарь пришел в норму, и она продолжила идти.       Стены стали сужаться и раздваиваться. Чтобы не заблудиться, девочка рещила около каждого прохода оставлять вещи, лежавшие в ее красном потрепанном рюкзаке. Прошло где-то полчаса. Юта уже привыкла к мрачным коридорам и бесконечным серым камням и даже расслабилась, напевая Еда Ширана, Оксимирона, Тиму Белорусских, и Бузову с Фейсом, чтобы посмеяться. Девочка жалела, что у нее не было телефона или хотя бы плеера. Не пришлось бы смешить саму себя своим ужасным голосом.       Очередная развилка. Юта пошарила рукой в рюкзаке и обнаружила, что остались лишь три вещи: часы, ластик и карандаш. Девочка положила карандаш и поежилась. Холод стоял жуткий, градусов пять, не больше. Будто дорога вела на Северный полюс. Девочка, стараясь отвлечься, в сотый раз запела «Мокрые кроссы»:       — … У нас на улице сказки, фонари для нас не гаснут…       Тихий хлопок, прокатившийся по пещере громким эхом, и … чернота. Фонарь потух, а Юта замерла с бешено колотившимся сердцем. Да уж, этот день запомнится ей надолго.       — И куда мне теперь идти? — прошептала девочка с ледяным ужасом. Назад она вернуться не могла, в таком мраке легко перепутать развилку, да и глаза не привыкли к темноте, можно врезаться в острый камень. Вперед… Страшно. Что в этой неизвестности? Вдруг что-то ей навредит? Но стоять на месте Юта не любила, так же как и долго гадать, поэтому, скрепя сердце, она неуверенно двинулась по коридору. Девочка не успела пройти 20-ти шагов и остановилась. Смутное предчувствие мешало поставить ногу вперед. Холод усилился, дул ветер, словно наступила зима, только снега для полноты картины не хватало. Осенняя куртка Шурикова не спасала. Откуда в пещере столько мороза?       — Спокойно, — приказала самой себе Юта, — Надо идти дальше. Хотя бы до развилки, а потом назад.       Но ноги ее не слушались, отказываясь двигаться.       — Какого ху…? — буркнула девочка, осторожно выставив руки. Ничего, кроме холодного воздуха, они не почувствовали. Тогда чего бояться?       «Надо идти обратно», — настойчиво шептал Юте здравый разум, — «Тебя предчувствия почти никогда не обманывали. Не искушай судьбу.» Но тут же другие голоса, громкие, врезающиеся в память, голоса одноклассников затмили рассудок и логику."Не справишься… не получится… Трусишка… Дурочка… Тебе слабо», — болезненно стучали в голове Юты насмешки одноклассников.       — Еще как не слабо, — злобно проговорила Юта.        Она не хотела, но … сделала шаг в темноту.

***

      — Что-то ее долго нет, — чуть беспокойно сказала Василиса, когда с момента входа девочки в пещеру прошло сорок минут.       — Может, она нас разыгрывает, и сейчас стоит за водопадом? — неуверенно предположил Сережа.       — Скорее всего, — согласилась Василиса и принялась орать, — Снежкова! Снежкоооооваааа!!! Юта, блять! Выходи уже! Скоро десять.Мы возвращаемся.       — Ебашки таракашки! — воскликнула Вика, — Меня мама убьет! Я дома должна была быть полчаса назад! Извините, но я пойду.       — Я ее провожу, — мигом вызвался Коля Сержанов, не желавший больше ни на минуту задерживаться в лесопарке, — Тогда в школе встретимся.       — Я с вами, — хором отозвались Василиса, Сережа, Леня и Лера.       Ребята цепочкой уходили назад, к выходу, громко переговариваясь насчет «чокнутой» Юты. Не стесняясь мамочек с колясками, Леня врубил на полную «Алкоголичку», и еще долго Лиза с Сашей, оставшиеся около пещерки, слышали веселые подпевающие голоса друзей.       — Ну и падлы! — обиженно тараторила Воробьева, — Словно это была только моя идея. Они тоже участвовали, но почему-то позволили себе нагло свалить и оставить нас дожидаться Снежкову. И что нам делать? Мокнуть я не хочу, и тем более идти за Ютой в это ужасное место. Я лучше завтра целый день в Инсту заходить не буду!       — Подожди, — медленно остановил Лизу Шуриков, — Давай попробуем еще раз ее позвать.       — Не сработает, — махнула рукой девчонка, — Пойдем лучше домой.       — А как же Юта?       — Готова поспорить, завтра мы увидим ее в школе с недоделанной домашкой. В маленькой норке даже такая дурочка, как Снежкова, не заблудится. А мы теряем драгоценное время. Не знаю, как тебя, но меня родичи здорово наругают за разгуляй посреди недели.       — Ты хотя бы в куртке, — тихо поспорил Саша.       Серьезные, но рассеянные черные глаза Шурикова с волнением всматривались в водопад. Внезапно ему послышался протяжный крик, внутри мальчика будто что-то оборвалось, и душа подползла к самому горлу. Парень моргнул, и все, кроме неясной тревоги, пришло в норму. «А что, если Юта все же потерялась? А если случился обвал?» — задавал себе вопросы Саша, начитавшийся приключенческих романов, — «Меня предчувствия никогда не дурачили… Тогда какого черта я сейчас иду рядом с Лизкой и отвечаю на ее глупые вопросы? Непонятно…».