Новые приключения Тикки и Плагга

      День шел за днем.       Форт жил своей жизнью. Воины готовились к походу навстречу основным силам генерала, упаковывая провизию, смазывая колеса повозок, затачивая оружие.       Но все это, удивительным образом, мало интересовало потомка проклятого рода. Всегда отличавшийся скрупулёзностью и исполнительностью, военноначальник уделял большую часть времени миниатюрной пленнице.       Меж тем на смену дождям пришел первый снег. В увядающем садике с огромными каменными валунами, аккуратно обведёнными четкими линиями рукой старого садовника, он припорошил пожухлую листву, рождая в душе чувство очищение от грязи прошлого.       Травма Тикки постепенно сходила на нет, так что молодые люди могли прогуливаться, подолгу замирая перед красотой застывшей природы. Они вели неспешные беседы о музыке, поэзии, прошлом. Като рассказывал, как в детстве играл с маленькими наследниками дома Араи, как вместе с мальчишками подтрунивал над странным цветом волос представителей императорского рода, как впервые узнал силу голоса. Пение было любимым увлечением юноши, уступая первенство лишь тренировкам с деревянным мечом. А потом пришло изгнание. Самурай не мог спокойно вспоминать умирающую мать, лежавшую в грязном сарае для ремонта лодок, продуваемом всеми ветрами.       Он говорил, а новая знакомая становилась все печальнее, на глазах выступали слёзы. Опять логика подсказала — они оба были круглыми сиротами.       «Мы так похожи», — печально шептал Като обладательнице золотистых глаз, но она не отвечала, поплотнее зарываясь в теплый сюртук и не давая возможности взять ее за руку, чтоб еще раз пережить тот волнительный момент взаимных прикосновений.       В сгустившихся сумерках, после прощания, он долго стоял, смотря вслед удаляющейся фигурке и думал: «Генерал, конечно, жестокий человек. А по лесам и болотам окрестностей еще скрываются бежавшие дворяне Ивамото, но все они ведут себя тихо, пытаясь сохранить никчемные жизни. Эта удивительная особа не такая. Она мстит, не боясь смерти или расправы. И в то же время, избегает встречи с Озэмо. Почему? Что скрывает эта девушка?» — А ты изменился, — нежным сладким голоском протянула на ухо ведьма. — Давненько тебя не было видно, Чинэтсу, — удивительно спокойно приветствовал обольстительницу самурай. — Дел много, знаешь ли. — Мы так и не поговорили. Почему сбежала тогда от мальчишки? — Пустое, забудь. Куда интереснее, что происходит теперь, — она ласково потянулась к щеке Иори, но тот отстранился. — Я вижу новое в твоих глазах. Сердце посетила любовь? — он не нашелся что ответить, а ведьма рассмеялась. — Ты опять ведёшь себя, как неуверенный подросток. Что, девчонка не отвечает взаимностью? Отнекиваться не было смысла. — Не знаю, чем ее покорить, — вздохнул воин. — Верни ей то, что забрал, и, уверяю, благодарность удивит тебя. — Я ничего не забирал. У нее не было даже самых простых вещей. Не прекращая саркастически смеяться, худощавая ведьма удалялась прочь, так что ветер разносил звуки ее голоса: — Любовь сделала из тебя глупца, — последнее, что он услышал из темноты. — У меня есть предложение, — на другой день начал разговор Като, — но, для начала, хочу заручиться твоим обещанием. — Я слушаю, — заинтересованно ответила Тикки. — Пообещай, что не убежишь. — Я пленница. Человек всегда будет желать сбежать из заточения. — Понимаю. А если дам свободу, — он медлил, наблюдая за реакцией девушки, — если дам свободу твоему другу? Собеседница замерла, укладывая в голове только что услышанное. — Ты правда отпустишь его? — Да. — Но я не смогу покинуть это место? — колебалась пленница. — Не сможешь покинуть меня. — Но ... зачем я тебе, Иори? — Потому, что не представляю жизни без тебя, — с вздохом ответил военноначальник, откидываясь на подушки. Внешне он был привычно спокойным, но пальцы левой руки, выбивавшие чечетку по колену, выдавали сильное волнение. Сидящая напротив совсем перестала понимать происходящее. — Пойми, я не могу ... даже если наши чувства будут взаимны ... Это слишком опасно, — зашептала красавица. — Тикки, — остановил сбивчивый поток ее мыслей самурай, — не надо поспешных решений. Я готов ждать. Если все ж буду безразличен, то отпущу тебя без всяких условий. А пока, прошу добровольно остаться. — Я согласна, — глядя большими непонимающими глазами, шепнула девушка. — Обещаю. Иори довольно улыбнулся и сделал знак воинам при входе. Послышались быстрые шаги, звуки волочения и в зал втащили связанного по рукам и ногам Плагга. Даже в таком состоянии он походил на загнанного хищника, выискивающего момент, чтоб броситься на врагов. Охранники с опаской посматривали на юношу, видимо за эту неделю он доставил немало хлопот. Тикки не смогла усидеть на месте. Она подскочила к другу и с причитаниями принялась ослаблять узлы. — Великий Будда, что с тобой сделали? А как исхудал. Ты хоть ел что-нибудь? Он же пытался целовать ей руки, как заговоренный шепча любимое имя. — Тикки, ты жива. Ты в порядке. Я чуть с ума не сошел.       Военноначальник Озэмо безмолвно наблюдал за этой сценой. Мышцы на лице даже не дрогнули, когда юноша освобождёнными руками прижал к себе тельце девушки. Так не подобает вести себя слуге, но она не сопротивлялась, а благодарно обняла смуглую голову с зелёными глазами, полными звериного безумия. — Все хорошо. Теперь все будет хорошо, — причитала она, словно успокаивала ребенка, поглаживая смоляные волосы, а он все продолжал тереться лбом о ее плечо, оставляя грязные полосы. Ещё мгновение, и, казалось, он разрыдается, но Тикки поднялась на ноги и потянула парня за собой. — Тебе надо отмыться и поесть. — Нет, — упрямо тряс он головой, — ни на минуту не оставлю тебя. — Не перечь. Или хочешь опозорить меня перед хозяином дома своим неопрятным видом? Плагг не мог поверить, что за столь короткое время этот кареглазый приспешник тирана заслужил такое любезное обращение. Иори же тоже уловил наконец смягчившийся тон девушки. — А пока ты будешь приводить себя в порядок, — она кивнула в сторону самурая, — мы прогуляемся. Не задерживайся. Ждем тебя у боевой арены. Она выпустила его руки и направилась к выходу. — На арене? — недоуменно переспросил Като, поспевая за ней. — Да. Помнится ты просил показать мое искусство владения торинава, — хитро сузила подведенные тушью глазки миниатюрная брюнетка, наблюдая за растерявшимся воином.       Утоптанный первый снег, покрывший задний двор, служивший тренировочной ареной, выгодно подчеркивал расшитые красные рукава рубахи Тикки, а графитового цвета широкие брюки, словно расправленные веера в танце, завораживали своим движением. Противник, в привычном изумрудно-коричневом одеянии, замер напротив. В его руку приятно лег деревянный меч, так что молодой мужчина наслаждался тяжестью оружия, разминая запястья перед предстоящей битвой.       Пушистые снежинки кружили между ними, морозец вызвал приятный румянец на щеках и подчеркивал вишневый цвет подмерзших губ.       Соперники склонились в неглубоком поклоне, приветствуя мастерство друг друга.       Иори принял боевую стойку, с трепетом наблюдая, что же сейчас сделает она. Воздух рассек свист раскручивающейся веревки с утяжелителем на конце. Пока он не набрал нужной скорости, хозяйка пристально изучала поле боя и поведение противника. Он медлил. Она тоже.       Меч так же издал свист, разрывая пространство, и, сделав несколько широких замахов, самурай сократим между ними расстояние, но не приближаясь в плотную к девушке.       Больше ждать было невмоготу. Она крутанулась на месте, задавая амплитуду оружию и, пригибаясь под летящим на нее мечом, сделала шаг навстречу.       Вопреки ожиданию веревка продолжала вращаться, не встретив преграды в виде мужского тела — он, непонятным Тикки образом, выгнулся перед летящим предметом и ускользнул от ее атаки, не попав в плен. Соперники отступили. — Браво! — одновременно сказали они и засмеялись, а после, вновь бросились в атаку.       Расшитые рукава отвлекали своей пестротой карие глаза. Ловкие движения кистей рук молодого мужчины, накрепко сжимающие меч, делали невероятные пасы, не давая сторонним наблюдателям понять, как это вообще возможно. Она кружилась одновременно с веревкой благородного оружия. Он, с грацией хищного животного, уворачивался от ее ударов и с неведомой быстротой кидался в атаку.       За завораживающим танцем любой бы наблюдал с упоением. Любой. Но только не он. Плагг появился в разгар событий, незамеченный сражавшимися на тренировочной арене.       Его яркие зеленые глаза с каждой секундой наполнялись гневом, кожа побелела, а рот сам открылся в беззвучном крике. «Нет! Только не это! — вопило сознание юноши. — Только не так! Только не с ним!»       Он, не отрывая глаз, следил за ними. Уши отказывались слышать боевые крики и смех соперников, каждая клеточка организма съеживалась, наблюдая, как чужая рука касается принцессы. Его принцессы! Это он, Плагг, ее любимый соперник! Это он, Плагг, ее любовник в бою!       Ревность застилала глаза пеленой, не позволяя здраво мыслить. Он готов был броситься вперед и насильно растащить их.       А тем временем проклятый самурай получал то, что Плагг считал своим. Эта девушка, со странным именем, не давала ему расслабиться. Только это ничуть не злило. Скорее напротив — добавляло огня и желания. Ее грациозные движения, порхающие ресницы прикрывающие такие сосредоточенные золотистые глаза, нежный румянец щек, естественная реакция организма на физическую нагрузку, это частое глубокое дыхание — он больше ничего не видел вокруг. С ней не надо играть в поддавки, она не простит не честности. Достойная соперница.       После очередного движения его тренировочного оружия девушка выгнула спину дугой, делая невероятный прогиб, достойный самых лучших акробаток Японии, но Иори улучил момент и схватил за черную косу, украшенную красной лентой. Девушка инстинктивно выпрямилась, закидывая голова и обнажая перед соперником фарфоровую кожу шеи с так трепетно бьющейся венкой.       Като обомлел от соблазнительного зрелища. Животный инстинкт двигал его вперед, готового броситься, впиться зубами в этот трепещущий кусочек плоти, до ее упоительного крика, до вкуса этой нежной кожи на языке.       Он уже вобрал в грудь побольше воздуха и под нахлынувшим безумием двинулся вперед.       Но ее легкий не понимающий происходящего вздох остановил мужчину: "Это не Чинэтсу! Нельзя так! Нельзя! Ты же другой. Ты не хочешь этого. Тебе нужно ее согласие, нежность, взаимность!"       Что с ним происходило, он и сам не мог понять, но вместо удовлетворения своего сиюминутного порыва, Като поставил Тикки ровно и, еще тяжело дыша от захватывающего сражения, затараторил: — Тебе не больно? Прости. Не рассчитал сил. Она лишь засмеялась заливистым смехом, как смеются дети в пылу увлекательной игры: — Что ты! Это было так здорово! Она даже не поняла, что только что могло произойти, и веселилась от хлынувшего в кровь адреналина с примесью эндорфинов.       Все эта история имела бы самый благополучный исход, но у нее был пылающий ревностью наблюдатель.       Одним сильным рывком Плагг оттолкнул нового воздыхателя от любимой госпожи — подруги — НЕВЕСТЫ. — Ты что себе позволяешь?! — заорал он, задыхаясь от гнева. — Она не принадлежит тебе! Ты не достоин ей в глаза смотреть. — Плагг! — рыкнула на него Тикки. — Пусть говорит, — ухмыльнулся Иори. — Этот слуга очень забавен. Значит ты можешь ее касаться, а иным нельзя? — Да я тебя... — он рванул вперед. Больше не было сил терпеть эту наглость. — Плагг, стой! — его за руку схватила любимая госпожа. — Не смей! Я приказываю тебе. На него словно вылили бочку ледяной воды. Никогда! Никогда она не приказывала. И ради кого? Этого пособника врага?! — Оставь его, — опять встрял Иори. — Хочешь драться? Выбирай оружие. Это будет забавно.       Его недавняя соперница хотела еще что-то сказать, но юноша своенравно вырвал руку и направился к ящику, где было свалено в кучу тренировочные оружие. Он даже не замедлился, чтоб решить, что ему надо — боевой шест, перетянутый на концах тканью, чтоб предотвратить серьезные увечья при тренировках. Плагг с яростью срывал их, помогая себе зубами.       Он не делал учтивых поклонов, не разминал запястий, как это делают воины перед предстоящим боем, он даже не удосужился принять правильную стойку, оценивая соперника. Верный слуга последней из своего рода девушки с нахрапа рванул вперед. Шест с яростью ударил по деревянному мечу, от чего в воздухе повис глухой гул. Като просел под ударом, но остался стоять на ногах. Еще один удар. Ещё. Ещё. Ещё... Плагг выпускал весь скопившийся за ту неделю гнев. Но пуще перед глазами стоял он, застывший над обнаженным участком кожи красавицы. ОН ХОТЕЛ ЕЕ ПОЦЕЛОВАТЬ! Как Тикки не смогла понять? Он хотел ее так же жадно, как не осмеливался даже мечтать безродный юноша. Он ее хотел... Пусть даже не думает! Не мечтает! Тикки принадлежит ему. Это его принцесса! Только его. И он не будет делиться своей любовью. Любовью?!       Он только что сам впервые признался себе в этом. Он ее любит. Как любят простые смертные.       Эта мысль молнией ударила в голову, замедлив очередной удар по защищающемуся от нападений самураю.       Плагг сделал шаг назад, чтоб переварить всю глубину признания самому себе. — Ну что, успокоился? — ровным голосом поинтересовался Иори. Он принял боевую стойку и, сощурив карие глаза, бросил противнику: — Теперь моя очередь, — и, как мангуст, предвосхищающий действия кобры, бросился на смуглого юношу.       Теперь Плаггу пришлось не легко. По началу он еще отражал атаки, но вскоре ушел в глухую оборону, быстро перешедшую в избиение младенца. — Прекрати! — закричала Тикки. — Не бей его! Като моментально отступил.       Девушка замерла, не зная, как поступить. Плагг был не прав, набросившись на военноначальника, хотя тот не нарушил ни единого пункта в кодексе чести воина, всего лишь защищаясь перед достойным соперником.       Она нерешительно подошла к пленителю и сжала похолодевшими пальчиками его руку. — Прости его. Он лишь защищал меня. — Преданность самое лучшее из качеств верного слуги, — неожиданно Иори отвесил неглубокий поклон перед поверженным противником. — Я уважаю твое стремление отстоять честь госпожи... — Да провались ты в преисподнюю! — перебивая, зарычал Плагг и, бросив свое оружие к ногам врага, быстро покинул поле боя.       Оставшиеся недоуменно следили за удаляющейся спиной. — Позвольте мне поговорить с ним, — сладко запел знакомый женский голос, сопровождаемый перезвоном бубенчиков в браслете. Чинэтсу, не обращая внимание на холод, быстро перебирала босыми ногами по мерзлой земле вперемешку с первым снегом.