Крайт

Леон Розье оказался тем ещё соседом. Он вставал раньше всех и мгновенно занимал ванную комнату, где плескался почти до самого завтрака, выставив на патруле верного Гойла. Первые несколько дней мальчики сквозь зубы мирились с этим, после чего сгрудились в кучу и под предводительством Гарри (он сам не понял, как у него получилось поднять восстание) оттеснили размахивающего кулаками Тони от двери и выдернули из ванной покрытого пеной Леона. Ричард Мальсибер предложил повесить на дверь расписание, после чего вошел в ванную и быстро принял душ, а уже на следующий день они выпросили у старшекурсника волшебного клея, чтобы график нельзя было содрать с двери до следующего года. Воцарились мир и гармония. Впрочем, соседство почти не волновало Гарри — его больше интересовал зачарованный замок. Каких там только не было чудес! И волшебные латы, перебегающие с места на место, пока никто не смотрел, и портреты, переходящие из рамы в раму, разговаривающие друг с другом и учениками, зачарованные проходы, призраки, проплывающие сквозь стены, двигающиеся лестницы. А ещё был Пивз, полтергейст, устраивающий первокурсникам сладкую жизнь с завидной регулярностью. Однако больше, чем Пивз, ученикам отравлял жизнь завхоз по имени Филч. У него была мания — следить за учениками и назначать им наказания за мало-мальский проступок, а также пыльная старая кошка миссис Норрис, снующая по всему замку в поисках незадачливых учеников. По всей видимости, Филч и миссис Норрис были как-то связаны, потому что стоило кошке увидеть нарушителя, как в мгновение ока появлялся завхоз, и бедолага отправлялся полировать серебро. В первом письме матери Гарри подробно описал замок, картины и коридоры, спальню, озеро, праздничный пир и преподавателей, сидящих за столом, а также русалок, что иногда подглядывали за маленькими слизеринцами через стекло. Он отправил письмо с Озмой, что проводила большую часть времени в совятне. Там у нее были подружки, среди которых Гарри увидел сову Пейсли Прингл, маленькой рэйвенкловки, с которой он познакомился в поезде, так что Стайлс не сильно беспокоился из-за того, что Озма живет не в его спальне. В совятне было лучше, чем в тесной клетке, она летала охотиться, когда ей вздумается. Первые уроки оказались очень трудными, хотя и жутко интересными. На трансфигурации они учились превращать спички в иголки, и у Гарри получилось превосходно. Он хорошо усвоил закон сохранения массы, а слова МакГонагалл: «ничто не исчезает без следа» даже записал в блокнот. Когда преподавательница превратилась в кошку и обратно, он хлопал громче всех. Конечно, полноценная иголка у него получилась не сразу. Сперва спичка посеребрилась, но профессор МакГонагалл сказала, что это большой успех. Гарри был очень сосредоточен. Он внимательно следил за тем, как профессор произносит заклинание и ведет палочкой, и не принялся за работу, пока не убедился, что понял всё верно. До него смутно доходило, что он должен четко представлять конечный результат — только тогда всё получится. И к концу урока — о, чудо! — у него получилось. Гарри получил первые в своей жизни очки. Чары тоже понравились Гарри. Основной принцип был схож с трансфигурацией. Нужно было произносить слова четко, делать правильное движение рукой и представлять конечный результат. С этим было немного сложнее — Гарри мог представить иголку, но не мог представить, как летает перо, пока профессор Флитвик не заставил его левитировать. Остаток урока Гарри практиковался — Флитвик не позволил им взять палочки, и мальчик просто двигал рукой, беззвучно повторяя заклинание. Перо елозило по столу — по всей видимости, размахивая рукавами, Гарри устроил сквозняк. Понравился Гарри и урок зельеварения. Зелья преподавал его декан, профессор Снейп. Человек суровый и строгий, чьи черные волосы висели, словно сосульки. Про себя Гарри думал, что немного шампуня его волосам не повредит, однако он не рискнул произнести свое замечание вслух. Вместо этого он подробно записал рецепт зелья от фурункулов, а потом они варили его до конца урока, пока декан бесшумно перемещался по кабинету, периодически заглядывая в их котлы. Результат его работы Снейпа не очень впечатлил, хотя он дал ему целых два очка, а маленькому гриффиндорцу, чье зелье не отличалось от описанного в учебнике, ни одного. – Снейп нас любит, – сообщил Розье-страший, когда Гарри пришел в слизеринскую гостиную после трудного урока и принялся доставать старосту вопросами. У него это вошло в привычку, потому что Феликс никогда не отмахивался от него и всегда был очень мил и вежлив. – Он предан дому Слизерин. – Выглядит не очень честно, – сказал Гарри, немного помявшись. Он чувствовал, что не заслужил призовые очки, и они не принесли ему столько радости, сколько те баллы, которые он получил от профессора МакГонагалл. – Мне было стыдно перед Роджером. Феликс отложил книгу и внимательно на него посмотрел. Когда староста смотрел так, Гарри было немного жутко, и он примерно понимал, почему люди думают, будто у Розье неприятный характер. Они выглядели более заносчивыми, чем были на самом деле. – Ты смешал ингредиенты в верной последовательности? – спросил он. – Да, – кивнул Гарри. Он несколько раз проверил инструкцию, прежде чем приступил к готовке. Поражения Гарри бы не вынес. Ему понравилось быть первым на трансфигурации, и он хотел так же блистать и на других уроках. – Варил ровно столько, сколько было написано в учебнике? – уточнил Феликс. – Да, – уверенно ответил Гарри. – То, что ты сварил, было зельем от фурункулов? – Конечно, было, – почти возмущенно произнес Гарри. Может, его эликсир был не таким хорошим, как у Роджера, но это было зелье от фурункулов, и его вместе с другими удачными образцами отправили к мадам Помфри, в больничное крыло, чтобы использовать при необходимости. В глубине души Гарри порадовался этому больше, чем полученным баллам. – Тогда ты заслужил очки, которые тебе дал Снейп, – спокойно сказал Розье. – Знаешь, все преподаватели подыгрывают своим факультетам. Просто они никогда не делают это в открытую. Да, наш декан не самая приятная личность, – уклончиво проговорил он. – Но, если он не будет о нас заботиться, то никто не станет. Впрочем, скоро ты поймешь. Вскоре Гарри действительно понял. У него сложилось впечатление, что другие факультеты относятся к ним настороженно, словно они в любой момент могут совершить какую-нибудь подлость. Это удивляло Гарри, потому что больше всего проблем было от факультета грифов. Они регулярно влезали в неприятности, шлялись по коридорам ночью и вообще вели себя так, словно делали миру больше одолжение, приехав поучиться в школу. Впрочем, львята Гарри не интересовали. Куда больше он радовался, когда у них были занятия с Хаффлпаффцами, где он мог наблюдать за мальчиком по имени Найл Хоран, с которым познакомился в лодке. Найл был очень жизнерадостным мальчиком, и хотя у него ничего не получалось на трансфигурации и чарах, духом он не падал. Куда большие успехи этот мальчик показывал на травологии, хотя тоже был далек от идеала, в отличие от его однокурсников. Что у него получалось действительно превосходно, так это полеты на метлах. Он моментально воспарил в небо, и мадам Хутч сказала, что будет просто преступление, если его не возьмут в команду по квиддичу на следующий год. Найл весь сиял. А вот у Гарри взлететь не получилось, хотя он очень старался и внимательно слушал инструкции мадам Хутч. Сколь бы он ни напрягался, метла его не слушалась, и Стайлс был одним из последних первокурсников, овладевших этим искусством. И то, у него получилось лишь зависнуть в воздухе, в то время как некоторые его однокурсники смогли сделать круг по стадиону. После урока полетов Гарри был так зол, что у него случился выброс. Когда он появился в гостиной своего факультета, огонь в потухшем камине вдруг так разгорелся, что чуть не спалил ковер, и одной из старшекурсниц пришлось тушить его с помощью агуаменти. Этот выброс так напугал Леона, что он даже не смог рот открыть. Зато к Гарри тут же подошел Феликс Розье. – Что случилось? – спросил он, опускаясь перед мальчиком на одно колено, чтобы быть одного роста. – Я — неудачник, – воскликнул Гарри, сжимая кулаки. – Я взлетел самый последний, у меня ничего не получается. Я никогда не смогу летать, как они! Феликс открыл рот. Он был обескуражен, потому что Гарри впервые повысил голос. Первокурсники часто шумели, хотя в гостиной Слизерина было не принято голосить — уж такова была природа детей. Однако Стайлс никогда не кричал, не бегал и не рассыпал по ковру лягушачью икру. Ему нравилось заниматься. – Гарри, всё нормально, не у всех получается с первого раза, – осторожно проговорил Феликс. – У меня получается! – возмущенно крикнул Гарри. – У меня всегда получалось, я лучший! – А он еще сомневался в своей принадлежности к факультету, – хмыкнула Шерон Дэвис, вторая староста, с курса Розье. Она нравилась Гарри не так сильно, как Феликс. Феликса он просто обожал, как и другие маленькие слизеринцы. Сейчас они притихли, однако в спальню не ушли, внимательно наблюдая за происходящим. Они были словно змеи, сливались с мебелью, так что, казалось, что гостиная почти пуста. Староста глубоко вздохнул, взял Стайлса за руку и усадил на диван. – Послушай меня очень внимательно, ладно? – произнес он спокойным голосом. Гарри, в котором ещё бушевало негодование, нехотя кивнул. – Не может такого быть, чтобы все магические дисциплины давались магу одинаково. Это невозможно, понимаешь? Тебе хорошо дается трансфигурация, профессор Синистра хвалила тебя на Астрономии, ты нравишься Флитвику и Снейп дал тебе очки. Про историю магии говорить не буду, это не сильная сторона нашей школы, и пока у Вас не было уроков Защиты от Темных Сил. Гарри, это уже больше половины. Этого хватит, чтобы укрепиться в магмире. Полеты тебе не нужны. – Но я хочу летать! – Летать можно и без метлы, – очень спокойно сказал Феликс. – Дамблдор может летать. И Темный Лорд умел. Это могут только очень могущественные маги. Метла может сломаться, и как ты тогда поступишь? Гарри выдохнул. Умом он понимал, что нельзя знать всё на свете, что не всё получается с первого раза, однако сердце... сердце со всем этим мириться не хотело. Ему не нужны были сами полеты... он просто не хотел отставать. Впрочем, полет на метле даже не был обязательной дисциплиной, и мадам Хутч сказала, что как только они все смогут сделать несколько кругов по стадиону, занятия подойдут к концу. Взглянув на однокурсников, Гарри стыдливо опустил глаза. Сцена, которую он устроил, была недостойна волшебника. На метлах учили летать каждого первокурсника, а вот левитировать могли только могущественные волшебники вроде директора школы и Лорда, про которого он, погрязнув в учебе, совсем позабыл. – Я глупо себя повел? – спросил он еле слышно. – Очень, – кивнул староста и посмотрел на младшего брата. – А у тебя как с полетами? – Дурацкая комета, я чуть в дерево не влетел, – пожаловался Леон. Он ожидал от брата выволочки, поэтому быстро переключился на другое. – Зато Мальсибер облетел целых три круга. А как спину держал! Ричард самодовольно улыбнулся. Ему нравилось, когда его хвалили. Впрочем, Гарри заметил, что на его факультете к похвале относятся очень трепетно. – Ты молодец, Рич, – кивнул староста с легкой улыбкой. – Гойл? – Ну, там это... – мальчик немного помялся под взглядом своего кумира. – Я древко поломал, когда пытался маневрировать. Уголок губ Феликса немного сморщился. – В следующий раз обращайся с метлой легче, хорошо? – проговорил он, глядя на покрасневшего мальчика. Гойл быстро кивнул. – Нотт? – Не сравнить с нашим драгоценным Мальсибером. Я сделал круг, – снисходительно произнес Джеймс, дернув острым подбородком. – Зато Хоран с факультета барсуков там разве что на голове не стоял. Выпендрежник. Как летает Найл, Гарри очень понравилось. Он даже не завидовал ему, а просто восхищенно смотрел, как Хаффлпаффец кружит на метле, маневрируя так легко, словно был рожден в воздухе. Однокурсники его, впрочем, радовались не так сильно, хотя и отметили, что кровь — не вода. Найл, как оказалось, был каким-то дальним родственником Хельги, сохранив от её фамилии лишь первую букву. Феликс покачал головой. – Мне пора на Уход за магическими существами. Делайте домашнее задание, я вечером всё проверю, – сказал он, направляясь к выходу. – Проверит он, – пробурчал Леон на уровне слышимости. – Лучше бы проверил свои... – Силенцио, – четко произнес Феликс, направляя палочку в сторону младшего брата. Язык Леона моментально прирос к небу. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Слизеринцы моментально покатились со смеху. Даже Гарри, чье настроение всё еще было в упадке, негромко рассмеялся, наблюдая за потугами Розье произнести хоть что-то. Осознав, что случилось, Леон подбежал к Феликсу, стал дергать его за мантию. Он пытался что-то сказать, но его рот лишь беззвучно открывался. – Шерон, сними с него заклинание через час, – сказал Феликс, махнув рукой однокурснице, и покинул гостиную. Недовольный Леон плюхнулся на диван, рассыпаясь беззвучными проклятьями. Его красное лицо напоминало львиное знамя, о чем не умолчал Нотт. – Хочу проветриться, – сказал Гарри, поднимаясь с дивана, когда всё веселье прекратилось, и его однокурсники достали свитки, чтобы начать домашнюю работу. Стайлс предпочитал делать уроки в тот же день, чтобы иметь время на чтение, так что сегодня ему оставалось лишь отработать чары. Никто не вызвался его сопровождать, поэтому Гарри вышел из гостиной факультета один, грустно шаркая ногами. Ему было стыдно за сцену, которую он устроил, хотелось выкинуть всё из головы — даже наказание Леона не подняло ему настроение, хотя обычно он радовался, когда Феликс отчитывал младшего брата. Покинув подземелья, Гарри вышел во двор, где располагалась большая часовая башня — излюбленное место для отдыха у большинства студентов. Учеников снаружи почти не было, кто-то играл в плюй-камни, у одной из Райвенкловок был зачарованный мольберт, а еще два гриффиндорца мучили волшебные шахматы. У фонтана Гарри заметил Найла, балующегося со странной тарелочкой, и сердце без причины пропустило удар. Он смотрел так несколько секунд, прижимаясь к колонне, пока Найл не повернул голову в его сторону. Увидев Стайлса, Хоран дружелюбно помахал рукой, и Гарри, от чего-то смутившись, подошел к нему. – Ты в порядке? – спросил Найл, прекращая мучить зеленую тарелочку. – Ты уходил с полетов очень грустный. – О, да... – Гарри незаметно для себя стал лохматить свои волосы, как будто Найл задал ему очень сложный вопрос. – Просто я совсем не знаю, как управляться с метлой. Найл ободряюще улыбнулся. – Зато ты знаешь, как управляться с палочкой, это куда важнее, – ответил Хоран, и Гарри почувствовал себя даже лучше, чем после того, как ему тоже самое сказал староста. – Видел меня на чарах? – смеясь, спросил он. – Мое перо сдуло со стола, Флитвик вычел у Хаффлпаффа два очка. – Но было смешно, – сказал Гарри, немного приободрившись. – Ну, мне в общем сейчас получше. Просто я устроил сцену в гостиной, и мне захотелось проветриться. Найл понимающе кивнул. Наверное, представлял себе, что такое опозориться перед змейками. – Хочешь поиграем с моей кусачей фрисби? – предложил Найл, показывая тарелочку и важно добавил. – Я её еле в школу протащил. Филч уже конфисковал пять штук таких у какого-то гриффиндорца. – Давай, – живо согласился Гарри, и они разошлись в разные стороны, приготовившись швырять фрисби. Бросать волшебную кусачую тарелочку было намного интереснее, чем играть с обыкновенной фрисби. Эта клацала клыками и всё время норовила оттяпать пальцы, когда они тянулись к ней, чтобы поймать. Несколько раз фрисби обманывала их, начиная кружить вокруг фонтана, пока они не приближались — тогда игрушка бросалась за ними с воем, чтобы вцепиться в волосы. По мере того, как они разыгрались, тарелка тоже вошла в раж. Теперь её невозможно было поймать, не исхитрившись, и Гарри приходилось прыгать всё выше, а потом уклоняться, когда она начинала кружить над его головой. Стоило, правда, Найлу залиться смехом, как тарелка отправлялась на звук его голоса, и уже Хорану приходилось улепетывать под острые комментарии Гарри. В какой-то момент тарелка впилась в рукав мантии Найла, и они еле-еле освободили дорогую ткань, не порвав её и не повредив фрисби. – Мама была бы в ужасе, – сказал Найл, отдышавшись. – Она всегда говорит, что нужно следить за своей одеждой. – Моя тоже, – кивнул Гарри, вспоминая, как пришел домой, извалявшись в траве, и мама была близка к обмороку. – Ей пришлось купить из-за меня стиральную машину. – Что это? – с интересом спросил Найл. Гарри немного смутился. – Туда кладут вещи и потом они оттуда выходят чистыми. – Без магии? – переспросил он, прикрыв удивленный рот руками. Когда Найл удивлялся, его брови смешно ползли вверх. Гарри улыбнулся. – Да. Маглы, в общем, много вещей придумали, чтобы облегчить себе жизнь. Телефон для связи, телевизор, чтобы новости смотреть... Ещё по одному раунду? – спросил он, и Найл с готовностью кивнул. Только он швырнул тарелочку, как во дворе появился Феликс, походкой напоминая декана Слизерина, и они застыли, как вкопанные, а фрисби с воем закружилась над ними, клацая челюстями. – Вы на часы смотрите? – спросил он, останавливаясь перед первокурсниками. – Сейчас время ужина. А это что? Взгляд Феликса вперился в тарелочку. Она продолжала кружить над ними и теперь, похоже, заинтересовалась прической старосты. – Чье это? – строго спросил он. Сейчас он меньше всего походил на доброго старосту, который обычно отвечал на вопросы Гарри, давал советы и защищал его от неприятностей. Он был похож на «того самого Феликса Розье», с которым лучше не связываться. Найл потупил глаза. У Гарри вообще сложилось впечатление, что он немного побаивается представителей его факультета. – Моё, – наконец, ответил Найл, с опаской взглянув на старосту. Феликс вздохнул. – Так и быть, за честность я не буду отнимать баллы. Но фрисби конфискую — это опасная игрушка. Идите ужинать немедленно, – скомандовал он, и Гарри с Найлом живо помчались в Большой Зал, пока Розье гонял других первокурсников. И, хотя он всегда говорил, что от должности старосты одна морока, Гарри знал, что Розье-старшему нравится руководить и поучать младшекурсников. По словам Феликса, он согласился на эту должность только ради ванной старост, но у него также были привилегии — ходить по коридорам после отбоя и пароль от кабинета директора. А за это можно было дорого заплатить. – У Вас хороший староста, – сказал Найл, когда они поднимались по лестнице. Одна из ступенек чуть не провалилась у них под ногами. – Наш сразу же отнял бы десять очков, даже разбираться бы не стал, кому принадлежит фрисби. – О, Феликс замечательный, – с неподдельным восторгом согласился Гарри, который бы за такого брата отдал бы всё свое скромное имущество. – Он очень о нас заботится. Может, он хочет стать преподавателем? – Было бы здорово, – радостно произнес Найл, открывая дверь в Большой Зал, где уже шумели ученики. – А то я у Бинса всё время засыпаю, а Снейп меня немного пугает. Что ж, увидимся! – Увидимся! – кивнул Гарри и направился к своему столу. Настроение теперь совсем улучшилось. Его однокурсники уже во всю наслаждались превосходным ужином. Сегодня были чудесные отбивные, и Гарри поспешил наполнить тарелку. Рядом с Гойлом щелкать зубами было опасно — он сметал мясные блюда с невероятной скоростью. Да и овощами не брезговал. А уж если на десерт были эклеры... обычно медленный Гойл и вовсе бросался коброй. – Ты что написал в эссе по Астрономии? – спросил Леон, когда Гарри закончил накладывать пюре. Силенцио с него уже сняли, и теперь он разливался соловьем. – Там не нужно эссе, только небольшой график и пояснения, – ответил Гарри, пробуя пюре. Только в этот миг он понял, как проголодался, пока играл с Найлом. – Я перерисовал фазы луны и подписал, какие планеты видно. – Придется всё переписывать, – угрюмо пробурчал Розье-младший. – Зачем? – спросил Гарри. Он знал, что Розье потратил на свое эссе целый вечер и страшно им гордился. Профессор Синистра должна была поставить ему хороший балл за старание. – Потому что я хочу высокую оценку, – многозначительно ответил Леон и внезапно взмахнул вилкой. – Слушай, а, может, напишешь мне пояснения к графику? Я тебе галлеон дам. – Нужен мне твой галлеон, – обиделся Гарри, на миг даже переставая наслаждаться пюре. – Я тебе после ужина всё и так объясню. Гойл издал какой-то странный звук. Сейчас, когда он был занят едой, ему было очень сложно формулировать свои мысли в отрыве от ужина. Розье деланно вздохнул. – А Гойлу ты можешь помочь? – спросил Леон, приходя другу на помощь. – Хотя бы на средний балл. У него к Астрономии никаких склонностей. – Хорошо, – кивнул Гарри. У него всё равно оставались только чары, а их он мог сделать чуть попозже. – Только можете напомнить, как называлась книга, которую Пейсли советовала прочитать в поезде? На секунду Леон задумался, вспоминая их разговор. Путешествие на поезде казалось таким далеким, словно было в другой жизни. – «Развитие и упадок Темных искусств», – сказал Розье, а потом вдруг прищурился. – А тебе зачем? – А мне нужно, – уклончиво ответил Гарри. В последнее время Темный Лорд всплывал в разговорах слишком часто, а еще в школе всё время говорили про Гарри Поттера, так что Гарри было смертельно необходимо навести справки. – До чего ты опустился, Леон, списываешь у маглорожденного, – фыркнул Нотт, чинно вытирая губы салфеткой. Гарри возмущенно открыл рот. У него покраснели скулы. – Нет, Джеймс, если тебе нравится получать неуды — дело твое, – протянул Розье, знакомо кривя физиономию. – А я хочу хорошо сдать экзамены, так что мне спросить не стыдно. Нотт что-то пробурчал сквозь зубы, однако занялся своим ужином, а Леон вновь принялся болтать. Сильно увлеченный отбивными и пюре, Гарри почти его не слушал, лишь кивал, когда Розье периодически спрашивал: «Верно я говорю?». В зале, наконец, появился Феликс и, как обычно, сел рядом с Гарри, раскладывая на коленях салфетку. У многих аристократов с факультета Слизерин была такая привычка. – Гарри, скажи своему другу, чтобы больше не приносил такое в школу, – сказал Феликс, окидывая взглядом стол и останавливаясь на мясных шариках. – В следующий раз я не смогу Вас прикрыть. – Он мне не... – начал было Гарри, а потом вдруг покраснел до корней волос и уставился на старосту. – А похоже, что мы друзья? – Ну, Вы так весело играли, пока я Вас не прервал, я подумал, что это твой приятель. Гарри немного смутился. Он видел, что Леон очень хочет это всё прокомментировать, но всё ещё помнит о том, что случилось несколько часов назад, потому дальновидно помалкивает. – Это Найл, который летает лучше всех, – объяснил он. На лице Феликса отразилось понимание. – И ты решил взять у него уроки? – Нет, я просто... слушай, Феликс, а как понять, что человек тебе нравится? – внезапно спросил Гарри. Вопрос на секунду поставил Розье в тупик. Он посмотрел на мальчика — Гарри в ответ смотрел на него — и, наконец, пожал плечами. – Не знаю, – ответил Феликс задумчиво. – Мне никогда никто не нравился. – Разве не была одна рэйвенкловка... – заметил Флинт. – Роза Прюэтт, – подхватил Роб Яксли, мечтательно подпирая кулаком щеку. Его глаза загадочно вспыхнули. – Она выпустилась в прошлом году. Ох, что за девушка... – Что за девушка? – втиснулся Леон, с опаской поглядывая на брата. Флинт многозначительно повел ладонью в воздухе, очерчивая что-то круглое. – Ну, у нее были такие большие... – Маркус, – процедил Феликс сквозь зубы под искренний смех его однокурсников. – Амбиции, – нашелся Роб, вызывая ещё большую волну смеха, и махнул рукой. – С такими амбициями можно было вообще не учиться. Но она, конечно, была очень умной, как и все вороны. Высший балл получила по всем Тритонам. За столом ещё некоторое время обсуждали девушку с выдающимися амбициями, пока Гарри задумчиво ковырялся в своем пюре. Он думал о том, как весело ему было играть с Найлом Хораном, и кусачая фрисби была тут не при чем.