Крайт

Библиотека Хогвартса оказалась одним из самых интересных мест в волшебном замке. В ней царило безмолвие, заправлял порядок, а властвовала над всем суровая волшебница Мадам Пинс. Стоило кому-то слишком громко кашлянуть или — о, ужас! — что-то чиркнуть в книге, как она набрасывалась на нерадивого ученика не хуже профессора Снейпа, и бедняга вылетал из библиотеки ядром. «Развитие и упадок Темных Искусств» была в свободном доступе, хотя мадам Пинс всё равно посмотрела на Гарри с неодобрением. Ей, по всей видимости, казалось, будто он что-то замышляет. Гарри, впрочем, быстро исправил положение. Он читал книгу тихонько, закладывал её бумажными лентами, чтобы не загибать страницы, ничего не подчеркивал и вообще вёл себя тихо, чтобы не привлекать внимание. После того, как Гарри закончил чтение, он с робкой улыбкой предложил мадам Пинс помочь с уборкой, и библиотекарь с легким удивлением согласилась. В последующие дни он продолжал задерживаться, ненавязчиво предлагая помощь, и мадам Пинс постепенно сменила гнев на милость. День у Гарри был спланирован. Он плотно завтракал, чтобы зарядиться энергией на весь день, шел на занятия, быстро обедал, отрабатывал заклинания, снова шел на занятия, делал уроки и, наконец, шел в библиотеку. После отбоя Стайлс ещё некоторое время практиковался в гостиной факультета или в спальне, а потом, полностью вымотавшись, ложился спать, наблюдая за обитателями озера через стекло сонными глазами, пока сон не накрывал его с головой. Подобное поведение отстраняло мальчика от сверстников. Когда он появлялся в гостиной, его однокурсники заканчивали перешептываться, из чего можно было сделать вывод — говорили о нем, но Гарри всё устраивало. Он собирался стать великим волшебником, и если кого-то это не устраивало, мальчик был готов бороться. Пока, правда, Стайлс мог только пустить искры из палочки, но это его не смущало, пока однокурсники развивались в том же диапазоне. На днях у них состоялся первый урок Защиты от Темных Искусств, и Гарри был воодушевлен, как никогда. К практике их пока не допускали, зато велели заучить универсальные контр-заклятья и средства по защите, такие, как беозар. Стайлс подошел к теме серьезно. Выпросил у мадам Пинс все книжки по противоядиям и контр-заклятиям, какие были в библиотеке, и методично всё переписал. В тот день он впервые заночевал в гостиной, уронив голову на пергамент. После этого общение с однокурсниками совсем изменилось. Младший Розье поглядывал на него с любопытством, Гойл покорно вторил своему лидеру, Ричард Мальсибер держался напыщенно и отстраненно, а Джеймс Нотт и вовсе делал вид, что Гарри не существует, пока Стайлс не обращался прямо к нему. Луиза Гринграсс казалась Гарри приятной особой, хотя она и поглядывала на него с подозрением, Шантель Пьюси его по большей части игнорировала, Энн Белби держалась мило и снисходительно, Сара Стеббинс и вовсе часто улыбалась и махала ему рукой, в то время как Кина Хупер была занята лишь собой, часто ныла, и Гарри однажды помог ей нести тяжелую сумку с учебниками, чтобы девочка не плакала. В целом, Стайлс неплохо себя чувствовал на факультете, однако предпочитал держаться поближе к Слизеринским старостам, в частности к Феликсу. Маме он писал часто, периодически напрашивался на дополнительные занятия, хотя преподаватели по большей части уверяли его, что пока у мальчика всё в порядке. Тем не менее, Гарри нередко подходил к Флитвику, чтобы уточнить, всё ли у него получается, и профессор заклинаний неизменно повторял ему, что Стайлс справляется хорошо. Гарри это обычно успокаивало. – Стайлс! Стайлс! – окликнул его Розье после урока чар. Гарри, который спешил на обед, чтобы ещё успеть позаниматься во время перерыва, нетерпеливо остановился. – Куда ты опять помчался? – У тебя что-то важное? Не трать мое время, пожалуйста, – сказал Гарри, нервно дернув плечом. Это началось от недосыпа. Гарри чувствовал себя немного раздраженным, но всё равно не собирался уменьшать количество часов в библиотеке или отработку заклинаний. Он, конечно, и в магловской школе плохо не учился, но здесь, в Хогвартсе, все предметы были безумно интересными, хоть и жутко трудными. – Очень надо, – пробормотал Леон и со всем возмущением, на какое был способен, заявил. – Флитвик меня ненавидит! Он три раза показал мне Люмос Солем, а это мерлиново заклинание не работает, как нужно. – Я не думаю, что Флитвик тебя ненавидит. Просто ты его не слушаешь, – ответил Гарри и вздохнул. Он видел, что Розье что-то от него ждет, растягивая его время. – Тебе объяснить, как работают чары? Гойл шумно выдохнул, топчась у Леона за спиной. – Вам двоим объяснить, как работают чары? – уточнил Гарри. Леон красноречиво кивнул. Он уже знал, что Гарри можно не предлагать галлеоны и другие мифические посулы, поэтому занял выжидающую позицию. У Стайлса сложилось впечатление, будто он поступает неправильно, теряя потенциальную прибыль, но пока у него не было идей, как использовать зависимость Леона от хороших оценок. Если честно, ему было немного одиноко, и общение с представителями магического сообщества интересовало Гарри больше, чем другая выгода. Быстро отыскав пустой класс, Гарри сел прямо на парту, опустив рядом с собой сумку для учебников. В ней же была книга о Темных Искусствах, бережно завернутая в чистый пергамент. Гарри сделал ход конем — отказался брать книгу с собой, аргументировав это тем, что кто-то из его несмышленых однокурсников может порвать её или испортить как-то иначе, чем вызвал у старухи Пинс приступ умиления. После этого она сообщила ему, что такой ответственный мальчик ни за что не допустит порчи школьной книги, и Гарри почувствовал себя как никогда близким к Запретной Секции. – Ну, показывай, – распорядился он. – Люмос Солем, – очень четко произнес Леон, взмахнув волшебной палочкой. К большому недовольству Розье, на конце зажегся огонек, как от обычного люмоса. На его лицо отразилось искреннее непонимание. – Во-первых, никогда не направляй на меня свой чахлый люмос, – сказал Гарри, отводя его руку в сторону. – Если бы заклинание сработало, я бы ослеп на несколько секунд. Во-вторых, ты неправильно работаешь рукой. – Я всё так делаю! – горячо возразил Леон, и Гарри смерил его таким взглядом, что аристократ даже притих. – Нет, ты просто машешь, – ответил Гарри, глубоко вздыхая. Он видел, что Леон его совсем не понимает, да и Гойл не подает признаки жизни, это значило, что нужно объяснять всё с самого начала. – Вы оба, наверное, знаете, что палочка концентрирует силу волшебника. Если бы, Леон, ты произносил заклинание без нее, то движение было бы не так важно, потому что часть потока рассеивалась бы в воздухе. Но с палочкой ты направляешь огромный поток энергии в другую сторону, поэтому заклинание не срабатывает. – И как нужно вести рукой? – прорезался Гойл. – Прочерти в воздухе линию на четыре дюйма, а потом на полдюйма отведи руку назад. Не забудь представить луч света, это очень важно, – объяснил Гарри, вынимая волшебную палочку и демонстрируя движение. Было заметно, что Леон страшно недоволен. По всей видимости, ему казалось, что он всё делает верно. Агрессивно переубеждать его Гарри не собирался. Он знал, что правда на его стороне — так было написано в учебнике по Чарам, который ещё ни разу его не подвел. После череды неудачных попыток, Леон попросил Гарри показать движение ещё раз, и у него получилось лишь тогда, когда он повторил его в точности. Попрактиковавшись, Леон сумел добиться хорошего луча, который, правда, гас уже через несколько секунд, потому что Розье быстро терял концентрацию. Однако его хватило бы, чтобы ослепить соперника на некоторое время. Гарри пришлось признать, что несколько дней тренировок существенно улучшат его результаты. Тони справился не так хорошо, однако и он, в конце-концов, смог получить неплохой луч. На обед они уже немного опаздывали. – Всё у тебя получается, Стайлс, – во всю заливался Леон, когда они шли в Большой Зал. Гарри, который теперь был вынужден пересмотреть свое расписание, слушал однокурсника вполуха. – Ты точно маглорожденный? – Я просто делаю то, что нужно, – пожал плечами Стайлс. – И не отвлекаюсь на разную ерунду. – Так и жизнь мимо пройдет, – покачал головой Розье будто бы с сочувствием, на что Стайлс, не выдержав, скорчил рожицу. Из арки выплыли хихикающие хаффлпаффки, и Леон вдруг заметно оживился. – Смотрите, – таинственным шепотом произнес он. – Сейчас я покажу, как надо. ЭЙ, МАККИНЛИ, ЖАБА ПРЫЩАВАЯ. – Отвали, Розье, ты придурок, – рассерженно проворчала девочка с двумя русыми косичками и обиженно устремилась вперед, чтобы поскорее скрыться из виду. Подружки побежали за ней следом, злобно оглядываясь на Леона и гневно перешептываясь о том, какие слизеринцы идиоты. Гарри открыл рот. У него было так много мыслей в голове, что он даже не знал, с чего начать. А Леон, словно чувствуя его заминку, снисходительно похлопал Гарри по плечу. – Видели? – спросил Леон, расплываясь в самодовольной улыбке. – МакКинли от меня без ума. Ещё пару лет, и она поймет это. Стайлс посмотрел на Розье с изумленным видом. Его почти трясло. – Ты же, черт возьми, аристократ! – воскликнул он. – Ты что делаешь? – Я сделал ей комплимент! – вскинулся Леон, глядя на Гарри такими глазами, будто Стайлс его оскорбил. – В каком мире это комплимент? – ошеломленно переспросил Гарри. Гойл состроил задумчивое выражение лица, явно не зная, что ответить. Стайлс глубоко выдохнул. – Так внимание девочек не привлекают. Так вообще ничье внимание не привлекают. Эй, МакКинли! – повысил голос он. Девочка рассерженно обернулась. Её серо-голубые глаза были наполнены обидой и подозрением, а косички прыгали так яростно, как тетива лука при спуске стрелы. На Леона она вообще не смотрела и, казалось, была готова выхватить палочку в любой момент, чтобы пульнуть в них искрами или чем похуже. – Чего ещё? – осведомилось она недоверчиво. – Прости, пожалуйста, Леона, – попросил Гарри, стараясь говорить спокойно. – Он просто придурок. Хотел поговорить с тобой, но постеснялся и совершил глупость. Ему очень-очень стыдно. Обиженное лицо МакКинли немного прояснилось, озарившись искренним удивлением. Девочки за её спиной начали активно шептаться. Хаффлпаффка перевела взгляд на Розье, который так опешил от подобного заявления, что даже покраснел не сразу. – Это правда? – спросила она. Гарри незаметно ударил его по спине. – Вроде того, – нехотя признал Розье, быстро взглянув на Стайлса. Было заметно, что говорить о таких вещах ему неловко. Гарри снова толкнул его в спину, и Леон даже подскочил. – В смысле, да, было бы неплохо пообщаться. Может, сядем вместе на следующих зельях? Предложение было немного сомнительным, потому что Снейп вряд ли обрадовался бы, увидев, как болтают его ученики во время зельеварения, однако МакКинли, кажется, его внимание польстило. – Ну ладно, – девочка вполне примирительно улыбнулась. – Но если ещё раз как-нибудь меня обзовешь, я насыплю тебе в котел иглы дикобраза. Девочки снова сгруппировались в уютную кучку и, как ранние чайки, устремились к Большому Залу, на ходу перешептываясь. Было заметно, что случившееся очень взволновало всю компанию, и теперь они никак не могли успокоиться, без конца обсуждая один и тот же момент. Краска схлынула с лица Розье только после того, как повеселевшие хаффлпаффки исчезли из виду. – Растопчи меня гиппогриф, Стайлс! Ты и с девочками умеешь общаться? – спросил Леон, оглядывая Гарри с ног до головы. Стайлс пожал плечами. – Просто мама объяснила мне, что точно говорить не нужно, – протянул он, не скрывая иронии. – Никому не понравится, что его обзывают. Особенно женщине. Особенно в таком нежном возрасте. Или как это называется? – Я видел, как ты подмазывался к Пинс, – сказал вдруг Тони. – Она тоже женщина, – пожал плечами Гарри. Его мысли снова потекли в проторенном направлении. – Мне кажется, если я буду достаточно вежлив, то смогу «протирать книги» в Запретной Секции. – Хитрый ты змей, – произнес Леон, с довольным видом потирая руки. Наконец-то Гарри заговорил о вещах, которые он понимал. – А что тебе там надо? – Не знаю, – честно ответил Стайлс. Леон недоверчиво скривил лицо, и ему пришлось приоткрыть часть своих намерений. – Хочу больше узнать про Темные Искусства. Они мне покоя не дают. Только за обедом Гарри понял, что он ужасно голоден и может проглотить целого слона (при условии, что его приготовят, как надо). Соблазненный запахами, мальчик положил в тарелку так много картофеля, что горка поднялась выше его кубка. Однако он пообещал маме, что будет хорошо питаться, а обманывать её Гарри не хотел. Он даже всерьез задумался о том, чтобы сделать колдографию, дабы мама не беспокоилась. Его обожаемый наставник Феликс на обеде не появился, по всей видимости, задерживаясь у профессора Кеттлберна, поэтому его подменяла обыкновенно рассудительная и флегматичная Шерон Дэвис. В отличие от Феликса, она изучала дополнительными уроками руны, поэтому их занятия часто не совпадали, что давало им возможность присматривать за младшекурсниками по очереди. – Ну что, как Ваши дела? – поинтересовалась староста, удостоверившись, что все первокурсники и второкурсники на месте. – Ужасно, – заявила Шантель Пьюси огорченным голосом и требовательно посмотрела на старосту. – Шерон, научи меня Конфундусу. – Что случилось? – уточнила девушка, заинтересованно рассматривая мрачное личико первокурсницы. – Филч отнял у меня чудо-хлопушки! – воскликнула девочка. – Он всё время следит, уже который раз забирает мои вещи! Шерон покачала головой. – Шантель, – успокаивающе произнесла она, протягивая руку, чтобы потрепать девочку по плечу. – Филч просто несчастный сквиб. Он выполняет свою работу. Чудо-хлопушки и другие товары из «Зонко» запрещены на территории Хогвартса. Разве ты не получила расширенный список? Девочка насупилась, из чего можно было сделать вывод, что список она всё-таки видела. Луиза и Энн засмеялись. – Что такое сквиб? – заинтересованно спросил Гарри. – Сквибы — отбросы магического общества, – охотно пояснил Леон, размахивая котлетой, наколотой на вилку, из-за чего на мантии сидевшего рядом Гойла появилось большое пятно от соуса. – Они родились в семье волшебников, но магии в них нет. Все отворачиваются от сквибов и не желают признавать, что у них в роду есть такие неудачники. Иметь сквиба в семье даже хуже, чем породниться с маглорожденными. – Леон, – холодно проговорила Шерон, бросив быстрый взгляд в сторону преподавательского стола. Там были только Снейп и Синистра, уже заканчивающие свою трапезу, но, на всякий случай, девушка всё равно понизила голос. – В сущности, Леон, конечно, прав. Сквибы не наделены магическим даром. Разве что они могут видеть волшебных существ и спрятанные от маглов места. Но не колдовать. Поэтому отношение к ним в магическом обществе очень спорное. Кто-то считает, что они часть волшебного мира и должны оставаться в его пределах, другие думают, что их следует отсылать к маглам. Попытавшись представить себя сквибом, Гарри потерпел сокрушительное поражение. Если бы он родился в семье волшебников и при этом не мог колдовать, то, наверное, сам бы сбежал в мир маглов, лишь бы никто не узнал о его позоре. Поселился бы где-нибудь в деревушке, никогда не общался бы с соседями... Он узнал о своих магических данных всего несколько месяцев назад, но уже не мог себя без них представить. – Мне не нравятся сквибы, – решил для себя Гарри. – Мне тоже, – сказала Луиза Гринграсс, дернув остреньким подбородком. – Какие-то они жалкие, правда? Шерон тяжело вздохнула. – Вы знаете много сквибов? – поинтересовалась она у притихших первокурсников. – Одного лишь Филча, а это немного. Он неприятен, это правда. Но он может быть полезен. Вы ведете себя, как гриффиндурки, – произнесла староста, презрительно покосившись в сторону ало-золотого стола. – Что-то не нравится, и Вы сразу на это набрасываетесь. Будьте умнее. Подумайте, какую выгоду можно извлечь, если Вы будете гибче. Посмотрите на нашего декана. Думаете, ему нравится ходить под каблуком у старого... у директора? – поправилась девушка. – Вряд ли. Но он терпелив и ждет своего часа, и мы должны ждать. Пока другие будут бросаться грудью на мечи, размахивать знаменами и кричать, учитесь обхаживать своих врагов. Так бы поступил Тот-Кого-Нельзя-Называть, – заявила она, с некоторым благоговением. – Он нанял себе на службу оборотней и великанов, хотя казалось бы — это тот ещё сброд. Войны выигрывают генералы, а не пешки. Генералы сперва думают, а потом хватаются за палочки. – Замечательная речь, – произнес холодный голос декана, заставивший добрую половину Слизеринского стола подпрыгнуть. Кто-то подобострастно захихикал, но профессор Зельеварения прервал эти потуги движением руки. Стало тихо, даже вилки перестали стучать о тарелки. Черные глаза Снейпа смотрели на старосту внимательно, как будто пытались что-то понять, и Гарри подумал — посмотри так декан на него, он бы умер на месте. Даже Леон, обычно подпрыгивающий и вездесущий, сейчас молчал. Девочки так и вовсе сжались в кучку. Снейп всегда превозносил своих подопечных над другими учениками, но уж если кто-то играл у него на нервах, можно было с уверенностью заявить — одним замечанием провинившийся человек не отделается. Гарри и боялся его, и восхищался деканом. Ни единожды он видел, как Снейп творит чудеса, не произнося заклинания вслух. Феликс однажды вечером объяснил, что это особый раздел магии — невербальный, и научиться ему очень трудно. – Мисс Дэвис, пройдемте в мой кабинет, – продолжил декан и развернулся к выходу из Большого Зала. Староста с легким испугом взглянула на декана и, быстро подхватив свои вещи, молча последовала за ним, вжимая голову в плечи. Она двигалась, как безмолвная тень, словно у Снейпа на затылке могли быть глаза. Гарри посмотрел на Леона и Гойла: последний от волнения даже жевать перестал. Несколько секунд за столом ещё молчали, а потом трапеза неловко продолжилась. – Думаете, у неё проблемы? – спросил Гарри, задумчиво жуя картофель. – Не знаю, декан ведь нас любит. Но выглядел он жутко, – заметил Леон, отходя от первичного испуга. Теперь вид у него был изумленно-восхищенный. – А Снейп и в обычное время не тянет на пушистого низзла. С этим замечанием сложно было не согласиться, хотя Гарри понятия не имел, кто такой низзл. Тем не менее, Стайлс уже успел заметить, что у Шерон есть удивительная способность выходить из воды сухой, — возможно, поэтому она и попала на Слизерин, в то время как вся её семья обучалась на Рэйвенкло — поэтому мальчик убедил себя, что староста обязательно справится. После обеда у них были зелья, но по безучастному лицу профессора нельзя было понять, что случилось во время перерыва. Замечания его были, как всегда, сухи и деловиты, он двигался по классу бесшумно и лишь единожды похвалил Сару Стеббинс за превосходное зелье. Урок оставил маленьким слизеринцам больше вопросов, чем ответов, поэтому с занятий они шли неудовлетворенными. Зато после занятий ребята всё-таки узнали подробности. Как всегда собравшись в гостиной факультета, чтобы делать уроки — в подземельях Слизерина было тише и уютнее, чем в переполненном Большом Зале, хотя иногда и дули сквозняки — они не упустили момент, когда вернулся их обожаемый староста. Его мантия была покрыта голубыми перьями болтрушайки, он стянул её через голову и бросил на спинку глубокого кресла, где никто не сидел. – Оуэн сказал, у тебя проблемы, – заявил Феликс, устраиваясь на диване рядом с Шерон и устало выдыхая. После урока магозоологии он всегда был утомленным, перепачканным, но очень довольным. – Ничего серьезного, – пожала плечами Шерон, отрываясь от книги по рунам. – Снейп велел не орать на каждом углу про войну и тех, кто её выигрывает, особенно, если рядом первокурсники. А то можно и значок потерять. – Классический Снейп, – фыркнул Розье, откидывая усталую голову на спинку дивана. Одно из голубых перьев смешно застряло в его волосах. – Вспоминая, на чей стороне он был, становится ещё смешнее. Несколько Слизеринцев со старших курсов еле слышно засмеялись. Нотт, Мальсибер, Гойл и Розье-младший заерзали в креслах. Было заметно, что им ужасно интересно, о чем говорят старшие, но дома, если эта тема и поднималась среди родителей, то никто не обсуждал с ними подробности, и знали они не больше, чем Гарри, прибывший в волшебный мир совсем недавно. – Пора на тренировку, – громко сказал Маркус Флинт, поднимаясь со своего кресло и потягиваясь, точно огромный кот. – А то стану хилым, как кто-нибудь из Вас. Первокурсники весело помахали ему руками. Гарри пока не определился, как к нему относится. С одной стороны, Маркус выглядел не очень приятно и, по словам младшего Розье, напоминал тролля. Он часто задирался, очень неприятно шутил и относился к представителям других факультетов с особым пренебрежением. Его голова была забита квиддичем, остальные знания вытекали через дырки в ушах. С другой стороны, Флинт довольно неплохо относился к представителям своего факультета, у него на всё было свое мнение, и он не стеснялся объяснять младшекурсникам такие вещи, которые остальные замалчивали. По истории магии его курс сейчас проходил охоту на ведьм, и он целый вечер рассказывал перепуганным первокурсникам и второкурсникам про орудия средневековых пыток, зачитывая особенно кровожадные куски из учебника. – Тебе никогда не казалось, что Маркус — гей? – спросил Феликс у Шерон, когда чрезвычайно довольный Флинт скрылся в проходе. Шерон засмеялась, поглаживая толстенный учебник рун по корешку, чтобы разбежавшиеся буквы снова собрались в текст. Книга была зачарована таким образом, что текст начинал расплываться, если ученик не проявлял должного внимания. – Ему же тринадцать, он, наверное, и сам не знает, – фыркнула она. – Но у нас ещё есть время посмотреть. Оуэн неприятно хмыкнул, перепрыгивая через подлокотник дивана, чтобы показать однокурснице свое эссе и задать какой-то скучный вопрос про руны. Феликс, выпав из разговора, устало закрыл глаза. Иногда после Магозоологии или Травологии он дремал на диване, но обычно сразу отправлялся в ванную старост или приступал к выполнению домашнего задания. – Что такое гей? – наконец, осмелился Леон. – Исчезни отсюда, – ответил брату Феликс, не открывая глаз, но Леон продолжал крутиться рядом, и ему пришлось встрепенуться. – Я спрашивал у Флитвика про твои успехи. Отец будет очень не доволен, а уж если узнает дедушка, сам понимаешь, мало тебе не покажется. Мне отправить ему сову? Предупреждение мальчика не остудило. – Я уже научился, – заявил Леон, горделиво выпятив грудь. – Скажи ему, Гарри. Ты же научил меня? – У него самого неплохо получалось, – невнимательно ответил Гарри, сворачивая свой свиток пергамента в трубочку, чтобы он занимал меньше места. – Слушай, Феликс, а у старосты есть пропуск в «Запретную Секцию»? – Тебе медом намазано туда что ли? – спросила высокая шестикурсница, имя которой Гарри так и не выучил. Она уже готовилась к ТРИТОНам, поэтому Стайлс часто видел её в библиотеке. – Ещё немного, и у Пинс будет повод думать, что у нее поклонник. Мальсибер и Нотт засмеялись. Шантель, практиковавшаяся с люмосом, отвлеклась и случайно подожгла лежащий на столе пергамент. В первые недели такое происходило очень часто — кто-то постоянно что-то поджигал и взрывал, неосторожно пуская искры и ошибаясь в произношении. Староста направила на горящий пергамент палочку и очень четко произнесла «агуаменти», заливая его водой, а потом «экскуро», чтобы очистить столик. Ещё два заклинания, которые Гарри велел себе выучить, однако для этого нужно было сперва усвоить более простые чары. – Пусть думает, что хочет, пока я могу задерживаться в библиотеке столько, сколько мне нужно. Я просто подумал, если секцию закрыли, там наверняка что-то полезное, – задумчиво произнес Стайлс. – Тебя не это должно волновать, – сказал Феликс, постукивая пальцами по колену. – Гарри, а что с твоей травологией? Профессор Спраут сказала, что ты не проявляешь должного внимания. На тебя это не похоже. Лицо Стайлса стало страдающим. Последние уроки травологии проходили у Гарри не столь успешно, как первые. Не то чтобы он плохо усваивал материал, просто его интересовали совсем другие вещи. – Там скучища! – Без травологии завалишь зелья, – терпеливо проговорил Феликс. – Это комплексные предметы. Растения — ингредиенты большинства зелий. На зельях Вы сейчас проходите простые противоядия. Это же — Ваша нынешняя тема по защите от Темных Искусств. Если ты упустишь хоть один предмет... – Ладно-ладно, – Гарри вздохнул, поднимая руки и уступая старосте. – Правда, я не записал конспект, поэтому придется идти в библиотеку и искать информацию там. Староста прищурил глаза. – Меняю на твою трансфигурацию, – оживился Леон, вытаскивая из своей сумки свои сумбурные записи. – Что? – спросил он, встречаясь глазами с братом. – Просто я не успеваю делать картинки — МакКошка слишком быстро диктует свои лекции, а у Гарри рука более развитая. Когда они закончили домашнее задание, была уже поздняя ночь. Гарри много отвлекался на глупые шутки Розье, к тому же его почерк не всегда казался ему понятным. Леон и сам не мог понять, что он там понаписал, и в конечном итоге им пришлось попросить о помощи Энн Белби. Её конспект был намного лучше, чем у мальчишек. Дядюшка Энн изобрел Волчье Противоядие, поэтому она неплохо разбиралась в травах и зельях. Наговорившись вдоволь, старосты ушли спать, в гостиной из старшекурсников остался только Маркус. Вернувшись с тренировки, он вспомнил, что не написал эссе по зельям, сдавать которое нужно было уже завтра, и теперь страдал у камина, воображая себе, как разозлится Снейп. Некоторое время он активно напрягался, однако его энтузиазм постепенно стих. В какой-то момент Гойл заметил, что Маркус спит, уронив голову на учебник. Девочки удалились уже давно, Нотт и Мальсибер — тоже. Остались только Гойл, Стайлс и Розье наедине с их конспектами и учебниками. Мало было переписать теорию — нужно было и выучить. Гарри хотел впечатлить профессора Спраут, чтобы она вновь начала отзываться о нем хорошо. – Думаю, пора вернуть пушистика, – заявил вдруг Леон, сворачивая свой пергамент по примеру Гарри. – Пэна? – спросил Гарри, зевая в сгиб локтя. – Не знаю. Думаю, Феликс не разрешит его забрать после того, что мы с ним сделали. Теперь, поучившись немного в Хогвартсе и примерившись с местной дисциплиной, Гарри понял, что во время поездки в поезде они изрядно набедокурили. Бедный Пэн съел за раз явно больше, чем смог переварить, и если бы староста не подоспел вовремя, последствия были бы плачевными. – Никого не волнуют его разрешения, – ответил Розье, снисходительно дернув плечами. Он не замечал, что чем больше старается не походить на брата, тем более явно его копирует. – Это он в Хогвартсе такой важный. Староста! А на самом деле с ним никто не считается. Дома его называют «Феликс-вонючка». – И кто, прости, его так называет? – снисходительно поинтересовался Гарри под еле заметный смех Энтони. – Пока только я, – не смущаясь, ответил Леон. – Но я почти убедил кузину последовать моему примеру. Флинт всхрапнул и капнул слюной на свое эссе, заставляя первокусников притихнуть. Несколько секунд они вслушивались в его сопение и треск огонька в камине, прежде чем беседа возобновилась. – Не уверен, что это хорошая затея, – сказал Гойл, замечая, что энтузиазм Леона так и не стих. – Да, Феликс будет не доволен нами, – согласился с ним Гарри. Потерять наставника из-за какой-то глупости ему не хотелось. Сейчас на факультете многие относились к нему ровно, но Гарри подозревал, это потому что Феликс взял над ним шефство. Лишиться такого союзника было бы невыгодно. Не говоря уже о том, что Гарри ему очень симпатизировал из-за его интеллекта и обаяния. – Даже так? – спросил Леон, надув губы и скрестив руки на груди. – Ладно, как скажешь. Но, знаешь, я тут вспомнил, что одному мальчику с барсучьего факультета пушистики очень даже нравятся. Ты его должен помнить, у него фамилия Хоран. Гарри недоверчиво посмотрел на Леона, в чьих глазах появился какой-то странный блеск. По неведомой причине, у Стайлса покраснели уши. – Это тут вообще при чем? – недовольно уточнил он. У него сильно пересохло в горле, как бывало обычно, когда на уроках ему задавали вопрос, на который Гарри не мог ответить. Незаметно для себя он начал теребить рукав мантии. – Не знаю, просто к слову пришлось, – снисходительно улыбнулся Леон. – Я знаю, что у тебя за проблемы с травологией на самом деле. Видел, куда ты смотришь и что — вернее, кто — тебя отвлекает. Палочка автоматически легла в руку Гарри и потеплела в его ладони. Он знал, что не сможет ничего сделать. Не знает никаких боевых заклинаний, кроме «люмос солем», но это лишь ослепило бы Леона на несколько секунд. Более серьезного вреда он причинить бы не смог. Оставался бы ещё Тони — он расправился бы с Гарри без всякой палочки. – И ты хочешь меня шантажировать? – осведомился Стайлс, презрительно дернув подбородком. – Нет, я хочу помочь, – будто бы мягко улыбнулся Леон. – Знаешь, как это бывает... я тебе сегодня помогу. Ты мне завтра. Всё честно. Из груди Гарри вырвался вздох. Леон не был ему неприятен. Этот слизеринец относился к нему куда лучше, чем некоторые другие однокурсники. Пока младший Розье примерялся к нему, Гойл тоже был на его стороне. А уж с Тони ни один здравомыслящий человек ссориться бы не стал. Как ни крути, от них обоих была существенная польза. К тому же, Стайлс не чувствовал, что от них исходит подлость. В отличие от Нотта, в чьих глазах всегда была какая-то сумбурная злоба. – Я просто хочу своего пушистика назад, – ворчливым голосом произнес Гарри. – Это никак не связано с барсуком. – Тони, – широко улыбнулся Леон, демонстрируя жемчужно-белые зубы. – Ты будешь стоять у двери. Гарри, предупредишь, если кто-то из однокурсников моего брата начнет просыпаться. – Феликс нас убьет, – печально произнес Гойл, испытывающий к старосте не меньшую привязанность, чем другие однокурсники, однако покорно поплелся за Стайлсом и Розье. В спальне пятого курса было очень тихо и довольно чисто. Все вещи старшекурсников были разложены по чемоданам, перья и чернильницы находились в полном порядке. Клетки для сов тоже содержались в чистоте, правда, птицы жили в совятне, недолюбливая сырость. Старшекурсники уже спали, вымотавшись за учебный день. За рыбами внимательно наблюдал чей-то кот. Пушистый и очень красивый. Леон приложил палец к губам и на цыпочках подошел к кровати старшего брата. Феликс спал на боку, волосы разметались по подушке. Пушистик лежал рядом с его лицом — староста хорошо за ним ухаживал, он разъелся и был здоров. Гарри подошел ближе и встал рядом с Леоном. Староста выглядел умиротворенным и беззащитным. На миг Стайлсу даже стало стыдно, что они решили его ограбить. – Ничего сложного, – прошептал Леон, протягивая руку к пушистику, и тут вдруг комнату осветила вспышка. В ту же секунду Леон повис вверх тормашками и истошно завизжал от страха. Гарри тоже повис вверх тормашками и закричал, не зная, как спуститься вниз, а с ним завопил и Гойл, стоявший у двери. С ним ничего не случилось — его только напугал яркий свет и крики однокурсников. Феликс резко сел на кровати, несколько секунд бестолково вертя головой, как и другие разбуженные пятикурсники, и, увидев брата, запустил в него подушкой. – Что здесь происходит? – разъяренно воскликнул Снейп, влетая в спальню пятикурсников рассерженной летучей мышью. Кажется, он уже спал — мантию накинул поверх ночной одежды и застегнул на все пуговицы. Гарри, болтающийся под потолком, как несчастная моль, молил всех богов, каких знал, чтобы гнев профессора миновал их. Однако его полусонное злое лицо не предвещало ничего хорошего. – Простите, профессор, – сказал Феликс, поднимаясь с кровати. – Похоже, Гарри и Леон хотели вернуть себе карликового пушистика, которого я изъял у них в поезде, но не заметили черту. Когда они попытались коснуться кровати, заклинание активировалось, и все, кто стоял на полу в радиусе метра попали под чары. Кто-то из старшекурсников, кажется Оуэн, засмеялся. Снейп, по всей видимости, разозлился до такой степени, что у него заболела голова, и он принялся массажировать виски. Гарри боялся представить, что сейчас будет. Декан вполне мог заставить их чистить серебро или помогать великану Хагриду с грядками. – Стайлс, Розье, Гойл, я снимаю с Вас по пять очков за то, что проникли после отбоя в чужую спальню и всех разбудили, – прошипел Снейп и вздохнул. – А Вас, Феликс, я награждаю пятнадцатью очками за то, что Вы сумели применить такое сложное заклинание, как Левикорпус. Спать. Живо, – рявкнул декан, невербально освобождая Гарри и Леона от заклятья. – И если я ещё раз увижу, как Вы после отбоя занимаетесь подобными вещами, пятнадцатью очками Вы не отделаетесь. Растирая конечности, Стайлс и Розье подхватили шокированного Гойла, чей рот всё еще был открыт в немом крике, и помчались в свою спальню, смеясь от испуга. Когда они пробегали мимо гостиной, Маркус уже в открытую храпел, заливая слюной пергамент. – Нет, ты слышал? – спросил Леон восхищенно, сбиваясь на заливистый смех. – Он моментально придумал, как возместить очки. «За то, что Вы сумели применить такое сложное заклинание, как Леви...». Леви-что? – Левикорпус, – повторил Гарри, на миг становясь задумчивым. – Похоже, оно подвешивает соперника вверх ногами. Мощная штука! С таким заклинанием можно не бояться врагов. – У тебя нет никаких врагов, – сказал Гойл, наконец, приходя в себя. Его взгляд упал на спящего Джеймса Нотта. Даже во сне его лицо выражало какое-то глумливое торжество, которое он днем даже не пытался скрывать. – Вернее, у тебя пока нет никаких врагов. Но исключать их появление, конечно, глупо. Иногда Гойл говорил умные вещи и сам этому удивлялся.