Крайт

Выходя с практической части экзамена, Гарри чувствовал себя превосходно. Откровенно говоря, он был уверен и в письменной части, однако результаты последних экзаменов отражались на лицах преподавателей. МакГонагалл сказала, что не видела такой красивой табакерки последние пять лет, на экзамене Флитвика Гарри не просто заставил танцевать ананас, но ещё и устроил ему подтанцовку из лежащих рядом яблок, а то, как на него посмотрел Снейп, когда он приготовил зелье забывчивости, Стайлс, наверное, запомнил на всю жизнь. Леон Розье выскочил из кабинета раньше него и, по всей видимости, отправился на поиски расстроенного Гойла. Тони весь перенервничал. Его табакерка пустилась бежать по столу, когда он протянул к ней руку, чтобы посмотреть, как получилось, а после и вовсе впилась в его ладонь мелкими крысиными зубками. МакГонагалл посмотрела на него с таким неодобрением, что Тони вышел весь бледный и лишь природная застенчивость не дала ему впасть в истерику при всех. Насвистывающий песенку Гарри решил упросить Феликса купить шоколадных лягушек в местной деревушке, чтобы поднять Тони настроение, но старосты нигде не было. Искать нужно было в библиотеке — последние дни Феликс всё больше пропадал там, чтобы заниматься в полной тишине под присмотром суровой мадам Пинс, и вскоре Гарри оказался на первом этаже. Стояла полная тишина — ученики либо ещё сдавали экзамены, либо уже резвились снаружи, и замок был почти полностью пуст. Гарри такой Хогвартс очень нравился — он чувствовал себя хозяином замка. Правда, с друзьями всё равно было веселее, поэтому Стайлс решил отыскать старосту скорее, чтобы присоединиться к своим однокурсникам. Ему не терпелось рассказать, как он блеснул на экзамене. За колоннами, в нише, Стайлс вдруг услышал странные всхлипывания. Не то чтобы они его касались, но, повинуясь внезапному чутью, Гарри всё-таки заглянул за угол и увидел сидящего на полу Найла Хорана. Он сидел, обняв колени, и плакал. Растрепанные волосы торчали во все стороны, лицо покраснело. Жалость ткнула Стайлса под ребро. – Ты... ты в порядке? – пробормотал Гарри и уже готов был себя проклянуть за глупый вопрос, потому что с Найлом очевидно не всё было в порядке. – Я хотел спросить, что у тебя случилось? Найл вскинул голову, не сразу замечая присутствие Слизеринца, и тут же принялся стирать слезы. Получалось не так успешно, как он думал. – Меня исключат, – слезы покатились по его лицу с новой силой, и Найл тяжело помотал головой, словно пытаясь вышвырнуть из нее все горестные мысли. – Моя табакерка была вся... усатая! Гарри тяжело вздохнул. Он мог хорошо утешить Тони, потому что для этого нужна была лишь шоколадка. Он прекрасно знал, что утешит Леона — глупая шутка про Мальсибера, и Розье уже готов на подвиги. Ему доводилось два раза утешать Луизу, и обычно он просто напоминал ей, что она очень красивая. Но вот что могло бы подойти для Найла, Гарри не мог даже себе представить. – Тебя за такое точно не исключат, – примирительно сказал Гарри, с некоторой брезгливостью оглядывая пол и всё-таки усаживаясь рядом. – Усатая и усатая, у половины учеников она вышла усатая. – У моей был хвост, – смущенно признал Найл и вытер красный нос тыльной стороной ладони. – Очевидно это была очень забавная табакерка, – заметил Гарри. Найл грустно прикусил губу и зачем-то её пожевал. – Послушай. Никому только не говори, но табакерка Гойла побежала по столу, – сказал Гарри, чувствуя, что если Найл проболтается, одной шоколадкой он не отделается — впрочем, выходивший с экзамена Тони ни от кого свой промах не скрывал и в красках описывал произошедшее событие, хотя рядом стояли любопытные вороны. Хоран посмотрел на него с легкой надеждой. – Когда он попытался её схватить, она вцепилась ему в палец. Но даже Гойл уверен, что его не исключат. – Мой отец будет в ярости, – робко произнес Найл. В каком-то смысле Гарри даже радовался, что его родители неволшебники. Они, очевидно, не могли его отругать за промахи в волшебных предметах, как следует. Впрочем, Стайлс бы сам себя замучил угрызениями совести и позорными мыслями, если бы вдруг провалился на экзаменах. – Это уже другой вопрос, – кивнул Гарри, дружелюбно толкнув Найла плечом. – Я почти уверен, что ты хорошо справился с ЗОТИ. На последних уроках у тебя хорошо получалось, тебе дали пять очков. Почему он это вообще запомнил, было для Гарри секретом. Возможно, Стайлс просто раньше времени справился со своим заданием и потом со скуки вертел курчавой головой во все стороны. Найл покачал головой. – Я неудачник, – произнес он, грустно нахмурив брови, и ударил кулаком по ладони. – Я должен быть упорным и трудолюбивым, а я совсем не такой. Наверное, я позор Хаффлпаффа. Из-за таких, как я, все и думают, что у нас на факультете одни придурки. – Ты верный и честный, это, во-первых. Во-вторых, то, что пока у тебя не получается, ещё не значит, что ты не упорный и не трудолюбивый, – возразил Гарри со всей горячностью, на которую был способен. – Тебе не нужно сдаваться сейчас, опускать руки, только потому что у тебя не получаются какие-то паршивые чары. Помнишь, на Травологии ты назвал подряд все растения в теплице и ни разу не ошибся? – спросил он. – Хорошо, что Спраут спросила тебя, я бы точно так не смог. Здесь Гарри немного слукавил, потому что он провел над книгой целый вечер, пытаясь заучить все растения, что могли встретиться в первой теплице. Он даже уснул, упав носом в книгу, а довольный Флинт покрасил ему волосы Коловарией. Не учел Маркус лишь того, что Гарри с утра привык умываться, так что он сразу же узнал, что случилось, и увидели его в таком виде лишь однокурсники и Шерон Дэвис, которой пришлось снимать заклинание. Найл благодарно посмотрел на него и снова вытер мокрое лицо рукавом. – Послушай, – Найл вздохнул и с некоторой опаской дернул плечами. – Я знаю, это немного странный вопрос, и не думай, что я хочу тебя обидеть. Тебе... вообще хорошо на твоем факультете? – А почему мне должно быть плохо? – спросил Гарри осторожно, хотя что-то внутри него уже готовилось броситься коброй. Бросаться на Найла ему не хотелось, он вообще слабо контролировал желание на кого-нибудь наброситься. Просто этот вопрос его действительно нервировал, особенно, когда он думал, что его хоть сколь-нибудь понимают. Найл закусил губу. – Я не имел в виду ничего конкретного, – сказал он мирно. – Мне просто интересно, потому что я общаюсь только с Хаффлпаффцами и парой Гриффиндорцев. У Вас очень строгий декан и самый страшный призрак, и мне было бы некомфортно, если бы он прилетал во время обеда и смотрел, как я ем. – Барон? – Гарри с облегчением засмеялся. – Он совсем не страшный на самом деле — от него можно узнать много интересного, и если спросить — всегда расскажет. Но ему нужно сохранять репутацию, иначе Пивза больше никто не сможет приструнить. – Ненавижу Пивза, – протянул Найл. – Он недавно кинул мне в волосы какой-то склизкий комок червей, чуть в уши не заползли. А ещё он разбил флакон лягушачьей икры у меня под ногами, из-за угла появился Филч и решил, что это я. Мне пришлось неделю мыть кубки, без всякой магии. Гарри вновь залился смехом. – Это так смешно? – улыбнулся Найл, заметно веселея. – Прости, – Гарри примирительно улыбнулся. – Это на самом деле смешно. Я тоже не очень люблю Пивза, он вышвырнул мои письменные принадлежности в открытое окно. Но мне на самом деле будет его не хватать дома. – Тедди говорит, что у маглов дома говорят по настенной трубке, когда хотят с кем-то пообщаться, кто находится далеко, – вдруг произнес Хоран, странно загоревшись. – Но я думаю, он это специально, потому что я во всё верю. В его глазах действительно появлялось что-то интересное, когда он говорил про магловские изобретения. Это нельзя было игнорировать. – Нет, это действительно так, – ответил Гарри, с удивлением замечая, что успел отвыкнуть от мира маглов, хотя прибыл оттуда совсем недавно. – Мы называем это телефон, он у нас вместо сов и каминов. Найл захлопал в ладоши. Было заметно, что он очень рад узнать побольше, так как успел порядком достать всех, кто учился на Хаффлпаффе подобными разговорами. – Вы и посуду всегда моете вручную? – А как её ещё мыть? – фыркнул Гарри. – Ну... вообще есть посудомоечная машина. Она как стиральная, но для посуды. Кладешь туда тарелки, и она моет струями воды. – Без магии? – Да, вода поступает через шланг, – объяснил Стайлс. Он никогда не думал, что настолько сложно рассказывать о чем-то столь привычном. – А работает с помощью электричества. На лице Найла отразились все эмоции мира. – Электричества, – шепотом повторил он. – Знаешь, направленно движущиеся заряженные частицы... – Как магия, – сказал Найл, широко распахнув глаза. Гарри не хотелось признавать, что он никогда об этом не думал, но по-своему Найл был прав. Это действительно напоминало магию, если углубиться в объяснения Флитвика и МакГонагалл. – Думаю, ты прав, – согласился он. – Только маглы сами не могут вырабатывать энергию. Им для этого нужны вспомогательные предметы. Вроде наших палочек. Электрогенераторы там и другие штуки. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, этому учат в школе попозже. – Я бы хотел посмотреть, как работает такая машина, – сказал Найл с изумительно теплой завистью в голосе и вздохнул. – Но отец говорит, чтобы я даже не думал о том, чтобы иметь дело с неволшебниками. Такие, как я, подвергают весь магический мир угрозе. – Маглы не такие уж агрессивные, честно, – весело протянул Гарри. – Тем более, ты всегда сможешь наложить Обливиэйт, если ситуация выйдет из под контроля. Найл улыбнулся. – Я не смогу. – Ты сможешь. Смущенно почесав кончик носа, Найл, кажется, совсем приободрился. Во-всяком случае, глаза у него уже привычно сияли каким-то удивительным энтузиазмом. Смотреть на такого Хорана было, пожалуй, приятно. Гарри немного жалел, что у него редко получается наблюдать за ним. – Спасибо тебе, Гарри, – искренне произнес Хоран. – Думаю, мне стоит позаниматься на каникулах, как следует, чтобы не плакать потом на следующий год. А ты... ты уверен в своих результатах, да? – Я ни в чем так не уверен, как в своих результатах, – горделиво произнес Гарри, хлопнув себя кулаком по груди. Он не знал, зачем так делает, просто ему хотелось немного попозерствовать. – Пойду разыщу ребят. Мне нужно было увидеться со старостой, но я нигде не могу его найти. – Гарри? – раздался за колонной голос Феликса, и мальчики медленно вышли в коридор, на зов сиплого голоса. Староста казался немного измученным и держал под мышкой тяжелую кипу книг. – Услышал, как ты зовешь меня. Что-то случилось? – поинтересовался он, безуспешно пытаясь приосаниться. – Вы почему тут прячетесь? Пивз уже вчера загнал двух Рейвенкловцев в чулан! Я должен сообщить Снейпу... Но сперва надо дочитать одну книгу. Да. Надо дочитать... книгу. Мне её дали лишь до вечера, – пробормотал Розье. – А потом я должен отдать её Чарли Уизли. – Ты очень плохо выглядишь, – сказал Гарри, покачав головой. Феликс смерил его неодобрительным взглядом. – Я готовлюсь к экзамену, кажется, несколько суток подряд, – староста решительно помотал головой. – Никогда не выбирайте Уход за магическими существами. Никогда. Они сломают Ваши жизни, и Вы будете очень этому рады. Найл и Гарри с улыбками переглянулись. Феликс выглядел сбитым с толку, очень сонным и обескураженным, что не могло не смешить. – Давай я отведу тебя в гостиную, – предложил Гарри, чувствуя, что сегодня точно не стоит просить старосту об услуге. – Спасибо, Гарри, – согласно кивнул Феликс, склонив голову в одну сторону, потом в другую — его шея опасно щелкнула. – Мне и правда нужно побыть в гостиной. – Удачи Вам, – широко улыбнулся Найл и помахал рукой. Рука Гарри метнулась, чтобы помахать в ответ. Он был рад, что подошел к Найлу и поговорил с ним. Это всегда поднимало настроение, даже несмотря на то, что Стайлс сейчас был вовсе не расстроен. На самом деле, ему стало только лучше после этого разговора. Он смог развеселить Хорана, что немного согревало его. – Хороший мальчик, – зевнул староста, когда они вышли к широкой лестнице, ведущей к подземельям. В темноте ему стало чуть лучше. – Тебе нужно заводить больше полезных знакомств. – Мне пока хватит, – сказал Гарри. Ему нравились уроки старосты, но сейчас он был совсем не в форме. – Слушай, ты слишком стараешься. – Ты поймешь, почему я так стараюсь, рано или поздно, – Феликс посмотрел на дверной проем и вздохнул. – Boa constrictor. Стена отъехала в сторону, и они вошли в прохладную гостиную, синхронно выпрямляясь. Гарри и сам не знал, почему ему настолько хорошо в мрачной гостиной факультета. То ли приятная прохлада делала его более раскованным, то ли настолько хорошо действовали знакомые лица, от которых всегда веяло пониманием. Лучший друг уже сидел в кресле, во всю выводя какие-то хаотичные узоры в серебристой тетради Луизы. Рядом с ней уже сидела Сара. В последнее время девочки болели какими-то анкетами: «Кто Ваш любимый волшебник», «Какая книга Локонса у Вас самая любимая», «Кто попал на первую полосу за лучшую улыбку». Леон за глаза звал это всё ерундой, но всегда покорно ставил галочки в их тетрадках. – Знаешь, о чем я думаю? – спросил Гарри, когда они прошли внутрь. – О чем же? – сонно спросил староста. – О том, что змея — это символ искушения. И люди боятся змей, потому что не могут устоять перед ними. Осмотрев мальчика с головы до ног, Феликс уже привычным движением потрепал Гарри по волосам. – Люди вообще всего боятся, – заключил он. – Не сильно забивай этим голову. Оставив свои книги на столе, Феликс направился в спальню своего курса, забыв даже пригрозить, чтобы никто не трогал его учебные материалы. Не то чтобы кто-то рискнул портить книги старосты — Розье умел сыпать проклятьями во все стороны — но всё-таки это было довольно безответственно с его стороны. – Ещё немного, и я решу, что ты неровно дышишь к несчастному старичку, – протянул Леон, выпрыгивая из кресла, и шлепнул Гарри по спине. – Серьезно, что за дела? Вместо того, чтобы общаться с друзьями... – Уймись, – отмахнулся Гарри, понимая, что если Леон заведется, то его не остановить до вечера, а он рассчитывал ещё почитать. – Как наш Тони? – Отвел его в кухню, – с готовностью поведал Розье. – Эльфы чуть от счастья не умерли, когда он попросил пирожных. Вечер был тихим и радостным. Провал Тони на трансфигурации вспоминали почти со смехом. Маркус решил совсем разрядить обстановку и рассказал, что на первом курсе у его табакерки были мелкие крысиные лапки. Феликс тоже в стороне не остался. Его табакерка показалась МакКошке идеальной, пока не начала истерично пищать. Последний квиддичный матч прошел красиво, словно они наблюдали за настоящими профессионалами. На игру пришли посмотреть даже некоторые члены попечительского совета. Слизерин проиграл с небольшим отрывом, но однокурсники Стайлса, хорошо разбирающиеся в правилах и маневрах, назвали игру удивительно запоминающейся и во всю нахваливали самые яркие моменты. Найл даже подбежал к Слизеринской трибуне и сказал, что у них лучшие загонщики во всём Хогвартсе, чем немало обрадовал Гарри, Леона и Тони, Луизу и Энн, что покидали зрительские места последними. Со стадиона Слизеринская команда уходила удивительно тихой, и Гарри не сразу почувствовал подвох. Ему просто показалось, что что-то не так, когда он понял, что старшекурсники не осыпают соперников проклятьями. Когда Гарри вернулся в гостиную, там почти никого не было, кроме разве что членов команды. Тишина стояла почти гробовая, был слышен только скрип качающихся на цепях ламп. Райан Роули, всё ещё в спортивной форме, пахнущий потом, со следами грязи и травы на лице, сидел посреди дивана и стеклянными глазами смотрел в центр комнаты, как будто перед ним была гнилая туша. – Вы, ребят, очень хорошо играли, – сказал Леон, робко пробираясь внутрь. На него никто не посмотрел. Все смотрели на Райана, словно ожидали, что он с минуты на минуту взорвется. Гарри действительно ждал этого. Ему бы полегчало, если бы он увидел, как Роули через всё помещение швыряет метлу и кричит. – Что... что у Вас случилось? – неуверенно спросила Луиза. – Это Вы из-за проигрыша так? Ей тоже никто не ответил, хотя на факультете было не принято кого-то демонстративно игнорировать. Гарри уже начал подозревать, что кто-то наложил на ребят из команды заклинание немоты, когда Райан вдруг прорезался. – Теперь моя жизнь кончена. Никогда прежде Гарри не слышал, чтобы Роули говорил таким тихим и потерянным голосом. Это был словно голос призрака, гуляющего по подземельям, и от ужаса у Стайлса мурашки бегали по коже. – Да ладно, это же просто кубок, – произнес Леон примирительно. – Это не просто кубок, – сказала Дебби, обходя диван и опуская руку рядом со спиной капитана. – У Райана с отцом был договор. Если Слизерин под его предводительством выигрывает кубок, он позволяет Райану играть в сборной после окончания Хогвартса. Если нет... – Я буду работать с ним в Отделе Магического Правопорядка, – с отвращением выплюнул Роули и злостно сжал кулаки. – Ненавижу даже мысль о том, что до конца жизни буду комнатной собачкой моего отца. В середине лета будет моя свадьба с этой сусличихой Боунс. Ну что, ребят, повеселимся? – вскинулся он. Глаза Роули безумно блеснули, и никто не рискнул ответить ему «да» или «нет». – А нельзя не послушать отца? – еле слышно спросил Гарри, но в тишине гостиной его голос прозвенел, как колокол. На него посмотрели со странной смесью страха и непонимания. Даже Леон покачал головой, еле слышно цокнув языком. Между кресел промелькнула чья-то кошка, и на неё впервые не обратили внимание, хотя обычно старшекурсники всегда запускали по полу зачарованную мышь, чтобы посмеяться. – Он выжжет меня с гобелена, – сказал Райан, вытирая тыльной стороной ладони достаточно сухой нос, словно по привычке. – Я не то что в сборную не попаду... даже торгашом не смогу работать, если он приложит руку. А он приложит, уж не сомневайся — после такого позора Глава Рода захочет отыграться, как следует. Все мои отпрыски будут лишены наследства, ни одна приличная семья не захочет со мной породниться. Может, они и фамилии меня лишат, как знать. Я никогда не увижу маму, никогда не поговорю с бабушкой, если это случится. Сам виноват, – Роули закрыл глаза, посидел так несколько минут и снова открыл. Они были сухие и какие-то очень покорные. – Сам виноват, – повторил он, поднимаясь с дивана и вышел из гостиной. Несколько секунд команда ещё смотрела ему вслед, после чего усталой гурьбой покинула гостиную. По всей видимости, они решили замыть горе в ванной старост. Гарри и самому хотелось почиститься. – Ничего он не виноват, – произнес Гарри, наконец. – В команде играют семь человек, Райан не мог одновременно и голы забивать, и ворота защищать, и бладжеры разгонять, и следить за снитчем. Это невозможно. – Он капитан, – сказал Леон, скрестив руки на груди. – Если это чья и обязанность, то только его. Я не говорю, что он плохой капитан. Просто Гриффиндорский капитан, как ни прискорбно, в этом году лучше, – нехотя признал он. – А отцу Райана нужно, чтобы его сын был лучшим здесь и сейчас. Нам всем нужно «здесь и сейчас», если подумать. – А я не знал, что всё настолько серьезно, – проговорил Гарри. – На Слизерине, Гарри, всегда серьезно, – вздохнул Леон, и они, наконец, наклонились к кошке, чтобы почесать её по спинке. Следовало отдать Райану должное, на банкете он имитировал бурные восторги по поводу победы Слизерина на межшкольном соревновании, во весь голос хвастался, что отец приготовил ему теплое местечко в Отделе Магического правопорядка, и как он невероятно счастлив из-за того, что женится на чистокровной волшебнице и в перспективе станет главой рода. Если бы Гарри не видел его пустые глаза после того, как они проиграли, то, как дурачок, поверил, что Райан настолько доволен своим будущим. Впрочем, банкет прошел замечательно. Зал был окрашен в серебристо-зеленые цвета, а недовольные лица Гриффиндорцев стоили всех усилий, приложенных в этом году. Старшекурсники, наконец, могли выдохнуть спокойно — экзамены были сданы, оставалось дождаться результатов, однако их обещали прислать на каникулах. Собирая чемоданы, Гарри немного грустил. Он очень скучал по маме, но расставаться с Хогвартсом было тяжело. Ему безумно нравились ночные посиделки в гостиной с друзьями, нравились разговоры старшекурсников, которые он пока не понимал, нравились большие обеды со всевозможными вкуснейшими блюдами, интересные занятия, практика магии, чтение в огромной библиотеке. Он с радостью позанимался бы ещё месяц и сдал бы ещё несколько экзаменов, лишь бы не покидать чудесный замок. Ещё у него было странное предчувствие. Будто капитану квиддичной команды нужна их помощь, но он не знал, как это выразить. – Я рад нашей победе, но... я переживаю за Райана, – наконец, произнес Стайлс, безуспешно пытаясь запаковать учебники в чемодан. – Мы не должны что-то сделать? – Что ты хочешь сделать, Стайлс? – спросил Мальсибер, в последнее время почти не разговаривающий с ним, разве что по поводу экзаменов. – Райан и правда сам виноват. Он не первый чистокровный волшебник, который идет на поводу у своей семьи, и не последний. Если он так сильно хотел победить, то должен был сделать всё для этого, – горячо заявил Слизеринец. – Разбиться в лепешку. Сломать соперникам метлы. Отравить их. То, что Райан не смог принести команде победу, означает, что он плохо хотел. Может, не хотел вообще. Дорогая мантия, которую Ричард заталкивал в чемодан поверх набора котлов, с противным звуком треснула, и он раздраженно отшвырнул её под кровать. – Рич, по-моему, ты перегибаешь, – сказал Леон, внимательно наблюдая за однокурсником. – Нет, это ты недогибаешь, – резко проговорил Ричард, повернувшись лицом к Розье. – Будет он работать в ОМП, вот горе! Пожалейте несчастного! Отец, по крайней мере, дал ему возможность побороться за свою мечту. А что насчет Феликса? – поинтересовался мальчик, вскинув брови. – Ваш отец, как, в курсе, что он дерьмо за гиппогрифами убирает вместе с полудурком-великаном? По глазам твоим трусливым вижу, что нет. А то веселью пришел бы конец. Так что... думайте лучше о себе, если не хотите закончить жизнь дырками на гобелене. Ну, это при условии, что у Вас он есть, конечно, – сказал Мальсибер, быстро скользнув по Стайлсу взглядом, и вылетел из спальни, точно в спину ему стреляли. Леон так и застыл с открытым ртом. – Вот урод, – произнес Тони, когда дверь за ним тяжело захлопнулась. – Он не урод, – терпеливо ответил Гарри, вновь перекладывая учебники, чтобы всё было более компактным. – Вы же видите, он просто боится. Знает, что когда придет его время, ему будет также тяжело, и пытается смириться заранее. – Гарри, умоляю, не надо говорить такие вещи, а то я начну жалеть Ричарда, чего мне совсем не хочется, – фыркнул Леон, покачав головой. – Райан будет в порядке. Он обожает устраивать драму. Уже к осени будет ходить, расправив плечи, и раздавать подзатыльники в ОМП. Стайлс пожал плечами, не решившись возразить. На самом деле он вдруг обнаружил, что у него совсем нет на это сил, и все его попытки правильно сложить чемоданы — просто желание отвлечься от грустных мыслей. Поведение Райана не давало ему покоя, но Гарри решил довериться своим друзьям, ведь в волшебном мире и его порядках они разбирались куда лучше, чем он. Перед тем, как отправиться на перрон, он выпустил Озму из клетки, чтобы ей не пришлось мучиться в поезде. Вместе они сели на поезд, вместе, как обычно, купили шоколадных лягушек, сдобные котелки и волшебную жвачку, вместе наблюдали в окно за прыгающими деревьями, предвкушая прибытие в Лондон. Гарри думал, что будет смотреть телевизор целую неделю, а потом приступит к домашним заданиям. Ещё он собирался гулять с мамой, помогать ей с домом и садом — это были очень уютные мысли. – Нас ждет новая жизнь, – во всю радовался Леон, выдувая очередной голубой пузырь, повисающий в воздухе. – На следующий год мы будем уже второкурсниками. Начнем изучать более сложные чары... – Ты имеешь в виду те чары, что уже показал нам твой брат? – фыркнул Гарри. – Я про те чары, что мы изучим сами, – отрезал Леон и хитро улыбнулся. – Вернее, ты выучишь, а потом покажешь нам. Ты будешь лучшим учеником школы, а потом, возможно, станешь министром магии. Вот будет здорово. Гарри засмеялся. В последнее время Леон только и делал, что мечтал на подобные темы, и это всегда было очень забавно. – Я чувствую, – сказал Тони, расправляясь с очередной лягушкой. – Что каникулы пройдут для всех нас, как никогда, удачно. Что-то мешало Гарри согласиться, и лишь в середине июля он понял, что именно. Леон, обещавший писать только раз в неделю, чтобы не сильно докучать, прислал внезапную сову, не дождавшись ответ на последнее письмо. Буквы хаотично прыгали, и Гарри сразу понял — случилось неладное. Райан Роули перерезал себе горло за три дня до своей свадьбы.