Крайт

– Итак, расскажите мне, что произошло, – велел Дамблдор, грозно сверкнув очками-половинками. Стоящий за его спиной Снейп кривил губы. Его глаза казались бездонными и пугающими — Гарри ещё ни разу не видел декана таким взбешенным. Он был близок к тому, чтобы лично разобраться с безголовыми учениками, и Стайлс очень не хотел попасть под горячую руку. Он был так напуган, что даже не рассматривал феникса, сидевшего на жердочке в пышном оперении. Алистер Хигги посмотрел на однокурсников, стоящих позади него молчаливой стражей, и невозмутимо начал свой рассказ. Гарри никогда не слышал подобного бреда и от удивления чуть не открыл рот. Из слов Алистера получалось, будто он обманом подбил своих однокурсников развлечься с навозными бомбами и фейерверками посреди коридора, когда из ниоткуда возникли Питер Пейдж, Кэмерон Кост и Хьюго Гилмор, спешащие на обед. Пребывая в эйфории от удачной шалости, Хигги отправил их в полет, потому что вороны просто попались под руку. Потом появился неадекватный барсук, который зачем-то вытащил палочку и напал на них вместо того, чтобы позвать старосту или декана — Алистер просто оборонялся, стоически наколдовал Серпенсортию, потому что боялся, что в ход пойдут и кулаки. Потом произошла какая-то заминка, змея выросла в размерах, и они героически пытались выстоять против неё. Получалось, что змея увеличилась в размерах сама собой. Гарри был вообще не при чем, наоборот, бедный мальчик испугался и чуть не потерял дар речи, когда огромный аспид налетел на него и его друзей. – Любопытно, потому что портрет, висящий на стене, доложил мне, что именно мистер Стайлс увеличил змею в размерах, – произнес Дамблдор, и Гарри невольно вцепился в мантию старосты, уже видя себя едущим на поезде домой. – Получается, что Вы затеяли всё это не с целью публично унизить мистера Пейджа, мистера Коста и мистера Гилмора? – Как можно унизить того, кто уже унижен самой жизнью? – презрительно кривя губы, спросил Хигги. Гарри невольно поперхнулся, и Дамблдор перевел суровый взгляд на него, так что Стайлсу моментально стало не до смеха. – Значит, Ваши друзья ни в чем не виноваты, и это Вы шантажом, угрозами и уговорами подбили всех на «бунт», мистер Хигги. Это я понял, – протянул он, и по его тону нельзя было понять, верит директор или нет. – Но вот, что мне интересно. Почему мистер Стайлс, совершенно случайно оказавшийся на месте преступления, использовал именно это заклинание? – Это моя вина, – сказал Феликс, решительно закрыв его рукой. Гарри, уже собиравшийся начать оправдываться, бестолково закрыл рот. – Я некоторое время помогал Гарри с заклинаниями. Мы учили Редуцио и Энгоргио в комплексе. Когда он нервничает, то всегда их путает, Гарри хотел помочь и уменьшить змею. – Я могу это подтвердить, – быстро сказал Флинт, выступая вперед. – Они учили эти заклинания в гостиной, в пяти случаях из семи Гарри путал это заклинание. Феликс даже сказал, что больше не будет давать ему заклятье и контр-заклятье одновременно. Такой бессовестной лжи Гарри никогда не слышал. Во-первых, они учили заклинания не в гостиной, а в пустом классе рядом с лабораторией, который им выделил профессор Снейп, во-вторых, Стайлс не помнил, когда в последний раз что-то путал. Особенно, если речь шла о заклинаниях. – Я тоже это видел, – невозмутимо сказал Вестон. – И я, – кивнула Шерон. – Это случилось не в первый раз. – Директор, я говорил Вам, что юный мистер Стайлс оказался на месте преступления случайно, – прошелестел профессор Снейп. – Конечно, это не умаляет его проступка, однако совершенно очевидно, что он не имеет отношения к инциденту с бомбами и учениками Рэйвенкло. Слизеринцы единодушно закивали. Гарри вдруг заметил, что один из портретов с бородкой-клинышком, подписанный как Финеас Найджелус Блэк, совсем не спит, а хитро смотрит на него из под полуприкрытых век. Не выдержав, Гарри показал ему язык, и Феликс быстро и довольно болезненно дернул мальчика за руку, строго покачав головой. – Хорошо, – сказал Дамблдор, складывая руки на столе. – Это всё ещё не проясняет ситуацию в целом. Проступок, который Вы совершили, очень серьезный. Надеюсь, Вы отдаете себе отчет в том, что натворили? Ваш факультет ещё ни разу не был замешан в настолько вопиющих выходках, описать которые приличным языком просто невозможно, начиная с магии в коридоре, заканчивая... – А почему только нас допрашивают? – спросил Алистер, злостно вскинув голову. – Эта свинья Уитби использовал против меня Локомотор Мортис, допросите и его. – Позвольте я сам решу, в каком порядке мне допрашивать учеников, мистер Хигги, – холодно произнес Дамблдор и продолжил. – Если всё было так, как Вы говорите, меры наказания будут следующими. Вы не оставляете мне выбора: минус сто шестьдесят очков со Слизерина, – решительно сказал директор. Никто не произнес ни звука, все знали, что песок в часах факультета полностью исчез. – Вы все также уберете коридор, в котором устроили этот беспорядок, и извинитесь перед мистером Костом, мистером Гилмором и мистером Пейджем. С лица Алистера схлынула вся кровь. – Ни за что! – воскликнул он, сжимая руки в кулаки. – Я скорее извинюсь перед моими однокурсниками за то, что втянул их в это, перед Шерон и Феликсом за то, что подвел их, перед Гарри за то, что подал ему дурной пример, перед профессором Снейпом за то, что опозорил честь факультета, даже перед Вами за то, что нарушил школьные правила. Но перед Пейджем и его грязнокровыми друзьями я извиняться не буду. Слово прозвучало слишком громко, чтобы его можно было проигнорировать. – Мистер Хигги, – с нажимом произнес Снейп, как никогда напоминая злобную летучую мышь. – Нет, – произнес Алистер, злобно глядя на него. Глаза у парня горели огнем. – Я не буду извиняться, потому что я не жалею о том, что сделал. – Послушайте, на самом деле всё началось с... – начал Маркус, но Алистер не дал ему закончить. – Никогда представитель моего рода не унизится до того, чтобы извиняться перед грязнокровками и предателями крови, ничем они не лучше грязных сквибов и прочей мелкой швали, – произнес он так громко, что портреты на стенах очнулись и укоризненно посмотрели на него. Послышался легкий шепот. Гарри повернул голову — портреты негодовали и качали головами. Только профессор Блэк на портрете щурил глаза и молчал. Птица, раздосадованная криками, слетела с жердочки и устроилась на перилах. Снейп выглядел взбешенным. – Ал, пожалуйста, – сорвалось с губ Флинта. – Я своей позиции не скрываю, – невозмутимо продолжил Хигги, словно не замечая потуги Флинта его перебить, и прошелся по кабинету, словно он принадлежал ему. – Я сам передавлю эту мразь и мне для этого ничья помощь не нужна. Можете извиняться, можете не извиняться — мне всё равно. Я достаточно испачкал себя общением с такими, как этот гнусавый Пейдж. Снейп еле слышно выдохнул. – Раз дело обстоит таким образом, и мы никак не можем уладить этот вопрос мирным путем, нам придется вызвать Вашего дядю и подписать документы об исключении, – спокойно сказал Дамблдор. – Подумали бы Вы о Вашей сестре... – А вот угрожать мне не надо, – произнес Алистер, гневно посмотрев директору в глаза. Гарри готов был поклясться, что Хигги близок к тому, чтобы выхватить палочку, но он лишь нахально выпрямился и упрямо окинул взором портреты. – Вызывайте дядю и попробуйте сказать что-то про мою сестру при нем. – Все свободны, – устало произнес Дамблдор. – Мистер Хигги, останьтесь. Подождем Вашего дядю. Волнение за приятеля накрыло их волной, но Слизеринцы тихо покинули кабинет, не решившись возразить. Они знали, лучше выходить из трудной ситуации с меньшими потерями, и если Алистер решил идти до конца, лучше позволить ему сделать так, как он считал нужным. Только вот Гарри осознать это пока был не в силах. В его представлении Алистер должен был извиниться вместе со всеми, понести наказание и ждать лучших времен, высмеивая Дамблдора в гостиной. – Зачем Ал сделал это? – спросил Гарри, тревожно посмотрев на Феликса. – Дамблдор исключил бы всех, – сказал Розье, продолжая держать его руку и невозмутимо вести через коридор, заслоняя от тихого шепота других учеников. – Он просто решил стать козлом отпущения. Ещё секунда, и он бы Лорда начал славить, можешь мне поверить. Гарри молча уткнулся носом в его рукав, и чужие голоса, порицающие и высмеивающие, моментально стихли. Он был в безопасности. Им рукоплескали. Не все, но многие, хлопали в ладоши, когда они появились в гостиной, и принялись выкрикивать их имена, выпуская в воздух серебряно-зеленые искры. Несколько старшекурсников заявили, что это было самое невероятное энгоргио, которое они видели в своей жизни, и уважительно пожимали ему руки. Гарри чувствовал себя польщенным, однако нутро ещё дрожало от волнения. Обед давно закончился, и Гарри уже думал, что просто не доживет до вечера, но Тони, как оказалось, принес другу целую дюжину сэндвичей, несколько жареных сосисок и ещё немного яблок. Одно из них было надкушено, но Стайлс не обратил на это внимание, жадно набрасываясь на еду. Он даже умудрился поделиться с товарищами по несчастью, — верно Гойл думал, что у Гарри аппетиты, как у слона — параллельно рассказывая Леону и Тони о том, что случилось в кабинете директора. Хигги ворвался в Общую комнату через сорок минут, когда все уже извелись, а кто-то даже предложил вломиться в кабинет под глупым предлогом, чтобы подслушать, как идут дела. Он влетел с несвойственной ему улыбкой на губах, и в сердце Гарри забилась надежда. – Исключили, – произнес он и радостно посмотрел на всех. Лица друзей были нечитаемыми, но Алистер словно не замечал этого. – Вышвырнули к черту. – Ал, не нужно было, – произнес Маркус, багровея. – Нет, – отрезал Хигги, решительно взмахнув рукой. – Только так и нужно. В гостиной показался мрачного вида человек, держащий в одной руке красивую серебряную трость. На нем была дорогая мантия, лицо прорезали глубокие морщины. Он показался Гарри очень старым, но его волосы по-прежнему были черные и жесткие, как у Алистера. На сером галстуке Гарри увидел изумрудную заколку в виде жука. Такое же украшение было на ручке его трости. – У тебя десять минут на сборы, или я аппарирую без тебя, и добирайся, как хочешь, – сказал мистер Хигги, устраиваясь на диване. Коротко кивнув, Алистер вбежал в спальню, оставляя своего дядюшку наедине с другими Слизеринцами. Гарри сперва показалось, что этот человек очень злой и жестокий, но он внезапно указал на мраморную змею, украшавшую камин, со сколом в районе хвоста и заявил, что это они с однокурсниками практиковали бомбарду. Всем сразу стало легче, и ученики подсели поближе. Хигги появился через семь минут с огромным чемоданом. Гарри сразу понял, что он использовал чары облегчения веса. Вместе с дядей они спешно покинули гостиную — мистер Хигги явно спешил. На прощание Ал помахал друзьям рукой и ушел, сияя, как не сиял никогда. Он словно не боялся наказания, которое мог устроить ему дядя. Не успел проход закрыться, как сквозь него просочился профессор Снейп. – Флинт, Лафингтон, Мекхей, Мёрк, Стайлс, следуйте за мной. Сперва Вы извинитесь перед пострадавшими, не забудьте принести извинения завхозу, когда его кошку приведут в порядок, а потом будете убирать коридор, – холодно сказал декан и жестко посмотрел на Феликса, вставшего следом за Гарри. – Нет, мистер Розье, Вы остаетесь. Мистеру Стайлсу пора понять, что никто не будет вытирать ему слюни до конца выпуска. Гарри крепко обнял Леона и Тони, словно видел их в последний раз, поймал печальный взгляд Луизы и сочувствующую улыбку Энн, и жалобно заковылял следом за Флинтом. Он знал, что ничего ужасного не случится, — просто извинения и уборка — но всё равно боялся. Маркус крепко схватил его за руку и подтянул за собой, словно боясь, что мальчик упадет. Они шли по коридору медленно, следуя за деканом, как утята за мамой, и все смотрели на них, как на прокаженных. Однако старшекурсники держали головы высоко поднятыми, и Гарри бессознательно следовал их примеру. Мадам Помфри согласилась пустить их лишь на пять минут, но Гарри чувствовал, что не выдержит больше, поэтому был благодарен. Пахло противными зельями, голова предательски кружилась. Старшекурсники одарили надменных пострадавших, лежащих на больничных койкак, как короли, самыми неискренними извинениями на свете. Когда Лафингтон сказал: «Мне жаль, что Вы такие идиоты», Снейп позеленел. Гарри казалось, что он замахнется и ударит ученика, физически, даже магию не применяя, но декан лишь сжал руку в кулак и велел извиниться, как следует. Настала очередь Стайлса. – Мне очень жаль, – почти по слогам произнес Гарри, но его язык лгал — он хотел сказать то же, что и Джастин. – Из-за меня Вы чуть не пострадали. Простите. Их извинения были приняты с холодком. Рэйвенкловцы дураками не были и знали, что Слизеринцы не испытывают ни вины, ни жалости. Однако, следуя правилам хорошего тона, они всё-таки приняли их извинения и отпустили восвояси. Правда, когда до двери оставалось от силы пять шагов, компания пострадавших вдруг оживилась. – Надеюсь, Хигги понравится работать клерком на входе в Министерство, – громко крикнул Пейдж. – Ах ты ублюдок, – прорычал Флинт, резко разворачиваясь и выхватывая палочку. Гарри увидел красные искры. – Флинт, – рявкнул Снейп и схватил ученика за шкирку, выталкивая из больничного крыла с такой силой, что Маркус чуть не упал. – Я поговорю с мадам Помфри, а Вы немедленно идите мыть коридор. И чтобы без глупостей, поняли? Дверь тяжело захлопнулась за его спиной. – Грязная сука этот Пейдж, – произнес Мекхей, плюнув себе под ноги. – Надо было мокнуть его рожей в навоз. Убирать такую страшную грязь без всякой магии оказалось невероятно трудно. Помогая по дому, Стайлс никогда не сталкивался с подобными загрязнениями — тут был и навоз, и жабья икра, и, как выяснилось, кто-то принес с собой совиный помет и наложил на него чары увеличения. Гарри даже пожалел Филча, которому всё время приходилось заниматься этим вручную. «Универсальный пятновыводитель миссис Скоур» оказался бесполезен. Когда они почти закончили — остался небольшой участок, потонувший в навозе, как в жидком болоте, Гарри увидел, что в коридоре, среди прочих, находится ещё и Найл с друзьями. Верно, тоже пришел посмотреть на масштабы трагедии. Гарри помахал ему тряпкой, и Найл даже двинулся навстречу, однако уже через секунду за плечо его схватил здоровяк Уитби. – Никогда не подходите к этим змеям, – резко произнес Хаффлпаффец, погрозив пальцем второкурсникам. – Слышите? Никогда. Они и не такое сделают, если дать им волю. Как можно напасть на беззащитных людей и подвесить их к потолку, мучить несчастную кошку, устроить здесь такое, зная, что убирать будет бедный сквиб... Найл посмотрел на старшекурсника испуганно. Он бросил взгляд на грязь и трещины, оставшиеся после появления змеи, и отвернулся. Его однокурсники вполголоса перешептывались. – У тебя какие-то проблемы, а, Уитби? – спросил Флинт, резко выпрямляясь. Его галстук покрылся мелкими пятнышками, но даже так он выглядел угрожающе. – Мало получил? Добавить ещё? – О, Вы только так и можете, правда? – презрительно фыркнул Картер, скрестив руки на груди. – Толпой на троих человек. С палочками на сквиба и кошку. Что ж, если в компании друзей ты не боишься, то рискни. Покажи себя. – Я тебя и один на один сделаю, – сказал Маркус, мрачнея. Картер понятия не имел, о чем говорил. Гарри не было жалко ни Питера, ни его друзей. Если они такие же, как их приятель, они точно получили по заслугам. В коридоре было слишком много человек, тут собрались и Гриффиндорцы, и Хаффлпаффцы, и Рэйвенкловцы, чье уязвленное самолюбие требовало реванша. Они смотрели на назревающую потасовку, и Стайлс знал, что они скажут: Флинт начал это. Мерзкий тролль напал на Уитби сперва с угрозами, потом с заклятьем. – Маркус, не надо, – испуганно произнес Гарри. – Послушай своего трусливого змееныша, – сказал Уитби, окинув Гарри насмешливым взглядом. – Зачем в Хогвартсе вообще нужен факультет, полностью состоящий из подонков и негодяев? У Вас все такие: и взрослые, и дети. – А ну повтори, что сказал, – одновременно крикнули Маркус и Вестон, молниеносно вытаскивая палочки. Уитби отскочил на шаг, верно размышляя, успеет ли он выставить щит. Гарри не услышал заклинания, но палочки старшекурсников вылетели и со стуком упали на пол. Ученики зашептались и расступились, пропуская длинную черную тень. – Минус шестьдесят очков со Слизерина, – холодно произнес декан. Гарри вдруг вспомнил, что у Слизерина и так нет баллов после наказания Дамблдора, и чуть не фыркнул. Он знал, что камни в часах не могут уходить в минус. Но декан появился эффектно, Стайлс готов был ему поаплодировать. – Расходитесь по своим гостиным, – велел Снейп, свирепо посмотрев на Хаффлпаффцев, и они бесшумно удалились, одарив Слизеринского декана таким же взглядом. Дождавшись, пока ученики других факультетов исчезнут, Снейп обратился к своим подопечным. – У Вас есть время на ругань, а в коридоре до сих пор грязно? – Просите, профессор, – произнес Маркус. – Закрой свой рот, – рявкнул декан, взмахнув мантией. – Ещё один проступок, и я не буду больше Вас покрывать. Хитрость? Амбициозность? Этим здесь и не пахнет. Зато пахнет пометом, которым Вы испачкали свои руки, – раздраженно произнес он. – И это гордость факультета Слизерин, смотреть противно. Моете пол, как эльфы-домовики, своими руками. Самим приятно? Не дождавшись ответа, Снейп презрительно окинул их взглядом и стремительно направился в свой кабинет. По всей видимости, он действительно не мог смотреть, как его ученики возятся на полу. – Переживает, – произнес Лафингтон, когда мантия профессора исчезла из виду. – Боялся, что старикашка нас всем курсом исключит. Не сердись на него, Гарри. – Я и не сержусь, – сказал Гарри, вспоминая лишь взгляд Найла. Ему вдруг стало так обидно, что он отшвырнул тряпку и сел прямо на пол. – Этот Уитби — идиот! Он вообще не знает, как всё было, но судит и говорит про нас гадости На... я хочу сказать, говорит гадости. – Пошел он, этот кретин, даже не бери в голову, – отмахнулся Мёрк, протягивая руку, чтобы потрепать Стайлса по волосам, но вовремя вспомнил, что она у него перепачкана. – Давайте закончим тут и вернемся в гостиную. Снейп прав, сидим тут и чистим, как эльфы. Нам это до конца школы припоминать будут. Дело пошло скорее, особенно, когда появился Филч с его рассказами про розги. Миссис Норрис теперь выглядела намного лучше, и старшекурсники поспешили принести свои извинения разозленному завхозу. Гарри тоже, на всякий случай, повинился: ему было жаль миссис Норрис. Хотя она была страшно вредной и к тому же напоминала чучело, кошки ему нравились. После мытья пола Гарри чувствовал себя таким уставшим, что он еле доковылял до гостиной факультета. Если бы Флинт периодически не поворачивался и не подзывал его, Гарри так и остался бы сидеть на лестнице, зевая в рукав. У Стайлса болели руки, и он хотел лишь развалиться где-нибудь подремать, а потом принять душ. Шерон оказалась тут как тут и напоила его Тонизирующим зельем собственного приготовления. – Может и мне зелья подкинешь, красотка? – влез Вестон, со всего маху плюхнувшись на диван. – Сам себе сваришь, Мекхей, хватило же ума устроить такую заварушку, – огрызнулась староста и невозмутимо погладила Стайлса по голове. – Пей маленькими глоточками, понял, Гарри? Зелье оказалось очень вкусным, Гарри даже пожалел, что его так мало. Усталость не то чтобы прошла, но Стайлс явно чувствовал себя лучше. Ему хотелось обсудить с друзьями важные вещи, но гостиная была полна народу, а в спальне обосновались Нотт и Мальсибер. – Черт тебя дернул увеличить змею, – в который раз произнес Леон. – Я не знаю, зачем сделал это, – сокрушенно ответил Гарри и всё-таки произнес то, что его так беспокоило. – Барсуки считают нас негодяями. – Нас все считают негодяями, милый, – погладила его по голове Шерон. – Ничего страшного. У кого своя голова есть, тот не будет судить всех по поступку одного или нескольких придурков. – А зелье-то очень хочется, – продолжал ныть Мекхей под смешки однокурсников. Вечер, в целом, прошел спокойно. Шерон, наконец, разжалобилась у угостила всех пострадавших своим зельем. Феликс взял на себя ответственность и помог Гарри сделать домашнее задание. Старшекурсники вслух рассуждали, какое будущее теперь ждет Алистера, и прогнозы у них были самые разные. К концу вечера Гарри услышал несколько интересных словечек, которые так ему понравились, что он даже их записал. Когда они с Леоном попробовали их повторить, новый староста пятого курса воспользовался Силенцио и порвал бумажку со шпаргалкой. Тони чуть не умер от смеха. На следующее утро Гарри чувствовал себя намного лучше. Зелье подействовало очень хорошо, и он проспал всю ночь. Дурные сновидения даже не мучили его, а под утро к нему в постель забралась Чайна и свернулась клубком под боком, согревая своим теплом. Тщательно умывшись, друзья отправились на завтрак. Тони был весь в предвкушении — по его расчетам, сегодня эльфы готовили сырный омлет. Проходя в Большой Зал, Гарри увидел, что Найл, уже сидящий за столом своего факультета, отводит от него глаза. Отлично! Теперь он считает, что Гарри негодяй! Только этого не хватало! – Не грусти, – подбодрил его Тони, похлопывая по плечу с такой силой, что Гарри чуть не покатился кубарем. – Шерон права, если он действительно хороший, то поймет, что ты тут не при чем. – Да, но он не знает, как всё было, – с досадой заметил Гарри. – А с Уитби станется рассказать, что я увеличил змею нарочно! – И он будет прав, – сказал Леон. Гарри свирепо посмотрел на лучшего друга, но Розье не смутился и развел руками. – Здесь тебя никто не осудит. Своим помогать надо, тем более, я бы этому Пейджу лично влил в глотку какой-нибудь отравы. – Ага. И тебя бы исключили, как Ала, – мрачно ответил Гарри, однако ему стало намного легче после того, как он понял, что Леон и Тони на его стороне. Завтрак проходил совсем тихо — ученики ещё обсуждали случившееся в коридоре. На них показывали пальцами, но старшекурсники вели себя так, словно всё происходящее — в порядке вещей. Совы мирно летали, разнося почту, газеты падали одна за другой, пока вдруг в Большой Зал не ворвались по меньшей мере пять сипух с огромными разноцветными свертками и не направились к столу Слизерина. Все свертки упали перед Леоном, едва не угодив в кашу и не раскурочив омлет. Не теряя времени, его старший брат отцепил записку от одного из свертков, написанную красивыми изумрудными чернилами. – «Леону Розье, от твоего верного друга Алистера Хигги», – прочитал он. – Это же шоколадные лягушки, – произнес Леон ошеломленно, поспешно надрывая упаковку. Фиолетово-золотые коробочки посыпались на стол водопадом, и первокурсники восхищенно ахнули. – Их явно больше пятнадцати! – Тут и письмо, – радостно сказал Яксли, схватив одну из сов и подняв её над головой, словно она собиралась вырваться. – Тоже от Хигги. Глядя на него, однокурсники только хихикали. А Роб уже отвязал письмо от лапы совы и громко чмокнул недовольную сипуху в макушку. Она умудрилась клюнуть его в подбородок, но Яксли расстроенным не выглядел. – Что тут происходит? – к столу Слизерина приближалась суровая МакГонагалл, явно намереваясь прекратить назревающий шум. – Мой младший брат ошибся и заказал крупную партию шоколадных лягушек, – сказал Феликс, беспомощно разводя руками. Помощник директора окинула лягушек грозным взглядом, но ничего не сказала. Указа, запрещающего заказывать так много сладостей, пока не существовало. Вид удаляющейся МакКошки настолько поднял настроение за столом, что Большой Зал снова полнился звуками гимна — Рэйвенкловцы были в ярости. Особенно Питер и его друзья. Наскоро проглотив свои завтраки, Слизеринцы вернулись в гостиную, левитируя Шоколадных лягушек за собой. Гарри редко видел, чтобы представители факультета собирались в полном составе — многие часто задерживались в библиотеке, у кого-то были факультативы. Но сейчас все столпились кружком у камина, дрожа от нетерпения. Письмо не было адресовано определенному человеку, поэтому послание решили прочитать вслух перед всем факультетом. – «Дорогие друзья», – зачитал Феликс с выражением. – «Мне жаль, что я не успел вчера попрощаться с Вами должным образом — мой дядя слишком спешил. Не следовало перечить ему. Я хотел бы пожать руку каждому из Вас. Особенно моему лучшему другу Маркусу, верному товарищу во всех проделках и невероятному слушателю. Не вини себя ни в чем, даже не думай брать ответственность за эту шалость на себя. Позволь хоть раз сделать для тебя что-то, что ты всегда делал для нас. Феликс, Шерон, спасибо Вам, что прикрыли перед деканом. Вашим долгом было сообщить Снейпу и, я знаю, как сильно Вам хотелось предотвратить безобразие в коридоре. Для меня Вы — лучшие старосты факультета, и Ваше содействие много значит для всех нас. Джастин, Вестон, Индиго, Вы лучшие соратники, о каких только можно мечтать. Если бы не Вы, масштаб бедствия не был бы и в половину так ужасен. Надеюсь, это не последний наш трюк. Гарри, спасибо, что не дал Уитби прервать всё веселье. Ты станешь мастером заклинаний, не сомневайся. Я знаю, вчера ты отдувался на отработке за меня. Я этого не забуду. Вы все знаете, что мой дядюшка — один из членов Попечительского совета. Одна его сова в Министерство, и старому дураку пришлось бы вернуть меня обратно. Но я не хочу. Я очень рад покинуть Хогвартс и отправиться навстречу приключениям. Мой дядя уже внес оплату во Французскую волшебную школу — потому он так спешил домой, хотел немедленно связаться с мадам Максим. Я буду изучать Историю Магии с лучшими преподавателями вместо того, чтобы слушать скучные бредни сумасшедшего призрака. Моя мечта осуществится. Сожалею я лишь о том, что не смогу больше сидеть с Вами в гостиной факультета, играть в квиддич по выходным и в карты по вечерам, разговаривать и пить сливочное пиво. Мне невероятно повезло быть Слизеринцем, пусть и недолго. Люблю Вас всех, Ваш верный друг Алистер Хигги. P. S. Надеюсь, Леону понравились лягушки. Их немного больше, чем я обещал, зато теперь точно хватит на всех его друзей». – Что сказать, мы все здесь друзья, угощайтесь, – великодушно проговорил Леон, и гостиная факультета наполнилась ликованием. Все тут же занялись сладостями, зашуршали коробки, посыпались карточки. Отгрызая лягушке голову, Гарри ни о чем не беспокоился. Все плохие мысли просто покинули его, оставляя место странному легкому веселью. Наблюдая за тем, как серебристо-зеленые силуэты перемазываются шоколадом, он был по настоящему... счастлив.