Крайт

Сонные глаза Гарри не сразу восприняли происходящее, однако стоило ему проморгаться, как он понял, что зрение его не подводит. Гостиная факультета, обычно приятно-утонченная в своей лаконичности, теперь больше напоминала пышный дендрарий. Везде, где только можно было, стояли горшки с каменными розами, кактусами и молочаем. Присмотревшись, Гарри различил алоэ и литопс, виденные не так давно на Травологии. Леон рядом с ним потерял дар речи, Тони замер, точно его по голове ударили. Никто из них и помыслить не мог, что они увидят гостиную в таком состоянии. Слизеринцы, дружной гурьбой вернувшиеся с пира в честь второй половины учебного года, как один, застыли в нерешительности, словно их могли прогнать из родной гостиной. Они не сводили взгляда с растений — их было куда больше, чем казалось на первый взгляд. Зелень и серость плотных листьев сливались со стенами, потолком и полом. Под стрельчатыми сводами красовались цветочные гирлянды, а в углу комнаты — Мерлин, как они не заметили сразу? — разместилось пышное мандариновое дерево с настоящими плодами! Замешательство постепенно сменилось настороженностью. Послышался недовольный ропот, набирающий силу. Кто-то проник в гостиную! Их разыграли! Теперь придётся всё убирать! Это точно грифы, кто ещё мог совершить такую подлость? Нет, это вороны — наконец, решились отомстить! Ах, негодяи! Вот им не сидится! – Что вообще происходит? – наконец, громогласно озвучил общую мысль Чарльз Саммертайм, первым проходя в гостиную, больше похожую сейчас на теплицу. – Откуда это взялось? – Это подарок от студентов дома Хаффлпафф, – спокойно ответил стоящий за их спинами Снейп. Ропот медленно стих, и разгоревшаяся злость снова сменилась удивлением. Слизеринцы невольно переглянулись. Замерли, как змеи, готовые к броску. – С чего они вообще решили нам что-то подарить? – обратилась Дебби Янг к декану. – Вот у них и спросите, – ответил Снейп, степенно удаляясь по коридору. Если он что-то и знал, то дальновидно решил не говорить. – Можете любоваться хоть до утра, но не опаздывайте на занятия. Он точно знал, что происходит — без его ведома ни одна живая душа не могла проникнуть в гостиную, поэтому зельевар, вероятно, перенес и разместил подарок Хаффлпаффцев в Общей комнате своих подопечных. Бормотания становились громче. Стоило декану уйти, как в выражениях уже не скупились. – Ты хоть что-то понимаешь? – вполголоса спросил Леон, и в его голосе можно было различить восторженный ужас. – Нет, – ответил Гарри, воровато оглядывая комнату, что раньше казалась ему очень уютной. Сейчас он чувствовал себя так, словно не домой вернулся, а неожиданно попал к кому-то в гости. – Боже, их так много... – Похоже, нас взяли под крылышко, – хмыкнул Феликс, постепенно осваиваясь, и даже потрогал пышную зеленую гирлянду. Следовало признать, искусно сплетенные гирлянды оказались очень ароматными. От них исходил тонкий и довольно успокаивающий запах. Пожалуй, если бы не он, кто-нибудь уже вышел бы из себя. – Что это вообще значит? – спросил Роберт, озираясь. Было заметно, даже Яксли чувствует себя не в своей тарелке. Обычно веселый и неуловимо довольный собой, как пообедавший питон, сейчас Роб чувствовал себя крошечным ужом. Гарри даже не мог сказать, что именно не так. Сейчас помещение казалось каким-то пестрым и перегруженным. Он привык к лаконичным серым стенам, каменным змеям, длинным цепям под потолком, зеленоватым лампам. Кресла у них были на изящных ножках, лакированные крышки стола предназначались исключительно для работы, но никак не для безделушек. – Да ладно тебе, Роб, неужели не очевидно? – спросила Шерон, смешливо оглядывая растения. – Барсучки посовещались и решили растопить наши ледяные сердца теплом и заботой, это разве не мило? Несколько старшекурсников рассмеялись. Некоторые уже с любопытством осматривали цветы и читали этикетки, написанные чьим-то красивым почерком с завитушками. Кто-то нашел на столе капсулы с удобрениями. За диваном нашлись и маленькие леечки — вот умора! — нежно-зеленого цвета. – Нельзя так это оставлять, – заметил Вестон, с опаской покосившись на мандариновое дерево, чьи ветви были просто усыпаны оранжевыми шариками. – Ещё минута в этом дендрарии, и я сойду с ума. Какими бы благими ни были их намерения, они явно перегнули палку. – Какие вы дубовые, – вздохнула Кэролайн, заправив пышную прядь волос за ухо. – Пусть каждый возьмет в спальню по суккуленту. Гирлянды через неделю высохнут, с чистой совестью выбросим. Мандариновое дерево, так и быть, придется оставить. Надо только стрясти плоды, и будет не так... рыже. – Все слышали? Забираем по растению и спать, – скомандовала Шерон, забирая себе пузатый кактус с цветочком наверху. – Надо будет ответный поклон им сделать. Менее вычурный, но более пафосный. На её замечание ответили с большим одобрением. Убедившись, что в подарке нет никакого подвоха, Слизеринцы заметно приободрились и с большим рвением принялись растаскивать растения, выбирая себе по вкусу. Гарри, Леон и Тони в компании недоумевающих Джеймса и Ричарда подхватили самые маленькие горшочки и пошли к спальням. После пира они были такие объевшиеся, что на ногах едва стояли. – Вот же придумали, – пробормотал Леон, рассматривая свой цветок. Ему досталось маленькое, но очень важное, буквально раздутое от гордости алое. – Интересно, кому в голову пришло? – Они там все по-своему любвеобильные, – Гарри махнул рукой. Себе он взял живучку, она выглядела очень красиво, и Стайлс действительно собирался за ней ухаживать. – Хотя, возможно, эти суккуленты ядовиты. – Ты думаешь, барсуки способны на такое? – спросил Тони, с опаской взглянув на свою маленькую хавортию, с торчащими острыми листьями. – Нет, скорее Флинт найдет себе подружку, – засмеялся Гарри. Оказавшись в спальне, Гарри сразу почувствовал страшную усталость. Он помахал рукой знакомым тритонам и русалкам, что проплывали мимо стекла, и удобно устроился в кровати, пока Леон во всю подавал им сигналы. Ему нравились прохладные тона комнаты, тусклый, почти неоновый свет озера, гулкая тишина подземелья. Он не стал бы ничего менять в такой прекрасной обстановке. Но каменная роза на его тумбочке, пожалуй, выглядела очень красиво. «Ничто не мешало им, в конце-концов, надарить нам красно-розовых фиалок и ярко-голубых незабудок, которые начисто испортили бы гостиную. Хотя бы постарались», – засыпая, подумал он. Проснулся Гарри чуть раньше положенного времени, потому что Чайна бесстыже легла ему на лицо, свернувшись в мохнатый клубочек. Стайлс отодвинул кошку на подушку, зевнул во весь рот и отправился умываться. В зеркало на него смотрел угловатый мальчишка, почти подросток, и Гарри понял, что скоро его ребячьему очарованию придет конец. – Ты обязан вырасти красавчиком, – заявил Гарри, погрозив отражению расческой. Отражение в ответ показало ему язык и отвернулось. – Эй, я же причесывался! Закончив приготовления, он уступил ванную комнату заспанному Джеймсу, а сам вернулся в спальню и принялся одеваться. За зимние каникулы Гарри немного вырос, и мантия стала чуть-чуть коротка. Первым уроком были Заклинания с Хаффлпаффцами, и прошли они замечательно. Флитвик, как уже было положено, устроил проверку домашнего задания и остаточных знаний, и Гарри сумел покрасоваться перед всем классом, блестяще зачаровав яблоко. Его однокурсники также показали хорошие результаты. Неожиданно показал себя и Найл, вызвавшийся продемонстрировать увеличивающие и уменьшающие чары, чем немало порадовал крошку-профессора. Эдди и Том реагировали на его успехи с неподдельным восторгом. – Небось все каникулы пыхтел, – фыркнул Нотт, насмешливо наблюдая за барсуком, чье яблоко резво раздулось, а потом сдулось обратно. – Закрой свою варежку, – невольно прошипел Гарри, хотя и не собирался поначалу защищать Хорана. Найл был так доволен, и Гарри не очень хотелось, чтобы Нотт испортил его звездный час. – Ах, простите, сиятельный мистер Стайлс, как же я забыл, что принято сперва у Вас спрашивать, а потом говорить, – произнес Джеймс недовольно и демонстративно склонился в его сторону. Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но Тони демонстративно сжал свое яблоко в кулаке, и у Джеймса пропало всякое желание дискутировать. Особенно, когда он заметил, что кусочки яблока попали на его мантию. Ричард еле заметно хмыкнул. Надо ли говорить, что Хаффлпаффцы смотрели на них с затаенным ожиданием? О, своего восторга они никак не могли скрыть, только и шептались, периодически весело хихикая. Откровенно говоря, Слизеринцы никогда не видели барсуков такими довольными. Казалось, это им сделали подарок, а не наоборот. – Я странно себя чувствую, – сказал Леон, сидя за домашним заданием по Трансфигурации в Общей комнате. – Они так пристально смотрят. На меня в жизни так не смотрели, хотя я на внимание, конечно, не жалуюсь... – И они, правда, сделали подарок только нам, – заметила Луиза, сверяясь с учебником. Её эссе всегда были одними из лучших, и Гарри всегда невольно косился под её руку, чтобы углядеть интересные словосочетания. – Я спросила у девочек с вороньего и львиного факультета. Им ничего не перепало. – Делайте уроки, – не глядя на них произнесла Моника, староста-семикурсница, перелистывая журнал. Но бурные разговоры всё не утихали. Первые три курса были взбудоражены, да и старшекурсники во всю обсуждали происходящее, правда, сильно понизив голоса. Среди растений нашлось одно плотоядное, и они сидели вокруг него кружочком, насильно пытаясь скормить ему мелких паучков. Растение в таком количестве еды не нуждалось и плевалось во все стороны. Вечером с дополнительных занятий по уходу за магическими существами вернулся Феликс. Обычно спокойный и приятно-уставший, сегодня он был не в духе. Видя его таким, младшекурсники предусмотрительно не лезли под руку, хотя обычно любили поболтать со старостой. Тем более, Феликс злостно листал библиотечную книгу — страницы только и успевали трепетать под его пальцами. Гарри краем глаза заметил, что книга посвящена не магическим существам, а очень сложным расширенным чарам. Феликс делал небольшие пометки в блокноте и примерялся совершать движения палочкой. Стайлсу ещё не доводилось видеть, как Феликс сам чему-то обучается. В роли учителя он его уже видел, однако... и как ученик староста выглядел впечатляюще. – Думаешь, его кто-то обидел? – вполголоса спросил Гарри, со смесью страха и восхищения наблюдая за старостой. – Если и так, этот человек явно уже пожалел, – ответил Леон, усмехнувшись. – Феликс так шарахнет по башке Экспульсо, по частям придется соскребать. Спустя две недели — к тому времени гирлянды были уже сняты и собраны все мандарины — возобновились их занятия. Феликс подходил к делу серьезно и наседал на мальчишек с нешуточным рвением, как будто его самого могли наказать в случае неудачи. Сложные чары безусловно нравились Леону и Тони, но давались им куда хуже, чем Гарри. Младшему Розье совсем не хватало усидчивости, иногда он настолько проваливался в свои мечты о Черном Озере, что не сразу слышал, что ему говорят, а Тони, по словам Феликса, всё ещё не умел управлять магическими потоками в полной мере. Зато Гарри, наконец, получил то, о чем так долго мечтал. В совершенстве освоил Депульсо и Петрификус Тоталус. И хотя Феликс строгим тоном предупредил его, что дуэли в коридоре запрещены, Гарри мечтал, чтобы на него кто-нибудь напал. Раз за разом Стайлс представлял, как ему встречаются коварные враги, и он останавливает их с помощью недавно выученных чар. – Ну вот что, – сказал Леон, когда весна начала потихоньку стучаться в двери, и его терпение начало таять вместе с сосульками. – Для меня это слишком. Я безумно хочу освоить сложные чары, но, если честно, для меня это слишком трудно. Как мне освоить Протего, если у меня Иммобилус через раз получается? – спросил он, постучав себя по лбу пальцем. – К тому же, мое изучение русалочьего из-за этого сильно провисает. Провисало оно ещё и потому, что у него не было учителя. Через стекло русалки его не слушали, а сидеть у проруби сперва было страшно холодно, а потом небезопасно. Сейчас же, когда лед с озера сошел, у него, наконец, появилась возможность пообщаться с носителями языка, и, похоже, предприимчивый Леон не собирался упускать её. – У меня ситуация ещё хуже, – пожаловался Тони, насупившись. – Я не успеваю тренироваться для отборочных... и моя Трансфигурация становится ужаснее и ужаснее! В последний раз МакГонагалл сказала, что напишет его отцу, и Тони чуть не умер от страха. Гарри и Леон еле в чувство его привели. – Я понимаю, – произнес Гарри, совсем не сердясь на друзей. В глубине души он чувствовал, что не может развернуться, пока тащит их на хвосте. Куда проще было осваивать всё самостоятельно и помогать друзьям по мере возможностей. – Тебе, Тони, нужно подтянуть учебу, иначе твой отец придет в ярость. А у тебя, Леон, и так есть дополнительное занятие, которое тебе нравится. Не волнуйтесь. Я буду помогать Вам с практикой после занятий с Феликсом. Леон и Тони неуверенно переглянулись. – А с ума ты не сойдешь? – спросил Леон с привычной деловитостью в голосе. – Целыми днями занимаешься. Надо хоть иногда развлекаться! Гарри захотелось рассмеяться. – Друзья, – Гарри широко улыбнулся и вдруг взмахнул палочкой, выбрасывая вверх сноп зеленых искр. – Я вот так и развлекаюсь. Заклинание получалось у него уже так виртуозно, что мальчики даже залюбовались ярко-зеленой вспышкой, заполнившей общую комнату. Несколько растений, стоящих на каминной полке ещё с зимы, чутко задрожали листочками. На миг даже девочки, играющие с чьей-то кошкой на полу отвлеклись. Флинт, дремлющий на диване, сонно перекатился на спину и пробормотал какие-то угрозы. Первокурсники рядом с ним невольно засмеялись. – Вы готовы? – спросил Феликс, появляясь в гостиной. Выглядел он, как всегда, безупречно. Темные волосы убраны назад, в глубине карих глаз — тайна. Гарри подумал, ему стоит так же зачесывать кудряшки, чтобы выглядеть более изысканным и благородным. – С сегодняшнего дня у тебя только один ученик, – торжественно произнес Леон, весело взглянув на старшего брата. – Вверяю тебе моего лучшего друга. Сделай из него гения, чтобы гордился им факультет Слизеринский. – Он уже гений, – фыркнул Феликс, положив руку на плечо довольного Гарри. – Мы уходим. Не отвлекайтесь, делайте уроки. – А если Роб опять принесет карты с голыми волшебницами? – случайно брякнул Тони. Сидящий в кресле Вестон поперхнулся. – Я прослежу, чтобы карты не попали не в те руки, – поспешно сказал он, бросив взгляд на Саммертайма. У него были дополнительные занятия по Трансфигурации, а то бы он обязательно выяснил, что там за карты. Феликс и Гарри поспешили к классу, который профессор Снейп специально выделил им для занятий. У них даже было специальное письменное разрешение, чтобы никто не мог их прогнать. Стайлс подозревал, что суровый декан вполне мог бы не разрешить кому-то другому пользоваться классной комнатой. Ему очень хотелось как-нибудь поучиться дополнительно и у профессора Зельеварения, но до третьего курса Снейп не давал внеклассных занятий. – Откровенно говоря, я всегда знал, что Леона не хватит надолго, – сказал Феликс, когда они шли по подземелью. – Но я рад, что он сейчас изучает русалочий. Это один из самых сложных языков на свете, если Леон его освоит, то сможет построить карьеру в области Магозоологии. – Ты очень любишь Магозоологию, правда? – улыбнулся Гарри. – Животные, в отличие от людей, никогда тебя не предадут, – заметил Феликс, назидательно щелкнув Гарри по носу. – Звучит избито, но это правда. Гиппогриф не нападет на тебя, если ты не оскорбишь его, а вот человек может. Человек может тебя покинуть просто так, а вот низзл — никогда. Вынырнув из прохода, быстро шагающий Феликс со всего маху налетел на кого-то, едва не сбив с ног. В воздух взмыли многочисленные эссе по Астрономии, засверкали звездные карты и схемы. Перед Слизеринцами стояли староста с Хаффлпаффа Эрик Бьёрн и крепкий загонщик Картер Уитби. Гарри невольно спрятался за спину Феликса, опасаясь конфликта. Эрик всегда казался ему пугающим, а Картер наверняка ещё помнил, кто чуть не скормил его змее. – Прошу прощения, – быстро произнес Феликс, мастерски взмахнув палочкой, и эссе, как намагниченные, собрались в воздухе стопкой. Он взял их в руки и передал Бьёрну, стоящему впереди. – Ого, – произнес Эрик, забирая эссе, и как-то безрассудно улыбнулся. – Даже невербально. И давно ты такое умеешь? На миг Гарри показалось, что Феликс заметно удивился, однако он быстро спохватился и вернул Хаффлпаффцу улыбку. – Что ж, я был очень упорным, – ответил Розье с незнакомой интонацией. – Интересно будет как-нибудь про это послушать, – расправил плечи Эрик, словно не замечая, как приятель сопит под боком. – Если будешь один и ничем не занят, то я и показать могу, – лукаво ответил Розье и, подхватив ошеломленного Гарри за руку, зашагал вперед. По крайней мере, сейчас Стайлс отчетливо понимал, что они делают — поспешно уходят с места преступления. Этому Розье научил его, когда показывал чистящие и восстанавливающие чары. Хаффлпаффцы, кажется, скрылись за поворотом, а Гарри и Феликс зашагали интенсивнее, как будто им наступали на пятки. На лестнице они замедлились, и Стайлс, наконец, перевел дыхание. – А ты со всеми так разговариваешь? – спросил Гарри, пытливо посмотрев на Феликса. Ему казалось, он видит Феликса впервые. Вроде это был тот же староста, к которому он привык, и вместе с тем в нем появилось что-то новое. Сейчас Розье был совсем прежним, но буквально минуту назад... – Ты о чем? – невнимательно поинтересовался староста. – Я не знаю, я просто тебя таким раньше не видел, – Гарри покачал головой. – Иногда так разговаривают взрослые, – пожал плечами старшекурсник. Упрямство невольно захлестнуло Гарри. Он знал, как разговаривают взрослые, и уж сейчас был точно другой случай. – Но я не слышал, чтобы ты так разговаривал с кем-то у нас на факультете, – возразил он, обгоняя Феликса, чтобы лучше его видеть. – Ты будто сказал что-то одно, а имел в виду совсем другое. Феликс внимательно посмотрел на Гарри и остановился. Только сейчас Стайлс понял, какой же он всё-таки высокий. Сейчас Гарри едва мог ткнуться ему носом между ребер, и то пришлось бы встать на цыпочки. Да и лицо у него было совсем не детское, высокие скулы прибавляли ему пару лет. – Ну, а как я выглядел со стороны? – спросил Феликс, внезапно улыбнувшись. В его глазах блеснуло что-то веселое. – Впечатляюще? – Очень, – выдохнул Гарри и невольно покраснел. – Я себя неправильно почувствовал даже! Мне вроде как стало интересно, говорил бы ты так со мной, будь я старше. Пожалуй, ничего более смущающего, Гарри в жизни не говорил. Удивленно выдохнув, Феликс неожиданно рассмеялся и беспечно потрепал мальчика по волосам. – Ох, Гарри, какой же ты всё-таки маленький! Гарри почему-то стало очень обидно. Но он решил промолчать.