Крайт

Через несколько недель после того, как Гарри начал заниматься с Алисой Хигги, она уже не походила на заморыша. Во многом, случилось это потому, что Тони подкармливал девочку сдобными котелками, когда Гарри объявлял перерыв. У девочки, наконец, появились щеки, и она больше не спотыкалась на каждом шагу, тем более, что Леон под шумок научил её пускать разноцветные искры — простое заклинание, но очень впечатляющее, когда ты первокурсник. У девочки появилась уверенность в себе, и однокурсники с куда большим энтузиазмом стали приглашать её в свои тайные сборища. Быть учителем Гарри очень нравилось. Он чувствовал: его уважают, чутко прислушиваются к каждому его слову, ценят его одобрение и очень боятся его порицания, что было безумно приятно. Юная Алиса оказалась способной ученицей, а Алистер исправно присылал оплату, справляясь, как дела у сестренки. Такой ученицей можно было гордиться, о чем Гарри исправно писал в ответных письмах — Озма была рада, что её гоняли не только домой. Нотт, похоже, постепенно смирился с тем, что в команду взяли не его, часто приходил поддержать Мальсибера с глупыми плакатами и исправно тыкал Гойла носом в то, что у него ничего не получилось. Гарри посоветовал Тони не слушать эти оскорбления и продолжать тренироваться, чтобы на следующий год оставить Джеймса с носом. Тони его поддержка заметно успокоила. Тем более, они под шумок забросили в сумку Джеймса кусочек бекона, из-за чего во время УЗМС за ним бегали все собаки, а непонимающий Нотт вопил и под смех однокурсников неумело отбивался от щенячьего внимания. Семикурсников ждал тяжелый год. Поговаривали, что в этом году директор пригласит очень строгих экзаменаторов, которые будут снимать баллы за малейшую оплошность. Несмотря на дела, Феликс возобновил занятия и помог Гарри выучить несколько боевых заклинаний, но предупредил, что пользоваться ими в школе запрещено. Он так же напомнил Гарри, что если Стайлс ввяжется в дуэль, покрывать его староста не станет. Узнав новые чары, о которых он мечтал так долго, Стайлс был готов расцеловать старосту в обе щеки. Постепенно он вникал в Уход за Магическими существами и даже входил во вкус. Кеттлберн показал им связь между зельями, магическими животными и артефактами. Например, лучшие шкатулки, запоминающие хозяина, были сделаны из драгоценных панцирей огненных крабов, шерсть единорога шла на волшебные палочки, перьями фвуперов пользовались для письма. Огненные саламандры являлись ингредиентом многих зелий, да и кровь дракона стоила немало на рынке зельеваров. На рунах Гарри сразу же проявил себя, что моментально сделало его любимчиком преподавателя. Он уступал только Шантель, у которой обнаружился родовой дар, но даже ей было непросто, потому что Гарри нашел у себя удивительную совместимость с магией чисел. Новый учитель ЗОТИ был от него в полном восторге, восхищаясь уровнем знаний такого юного волшебника. МакГонагалл почти каждый урок ставила его в пример, а для Флитвика Гарри давно был звездой. Дополнительные занятия у Снейпа шли хорошо, хотя Гарри приходилось прикладывать много усилий, чтобы не отстать. Снейп не повторял по четыре раза, как бывало на уроках в классе, и приходилось всё время концентрироваться. Зато дополнительные уроки у Флитвика проходили легко и весело. Иногда заклинания вылетали у Гарри так легко, он даже не задумывался — просто творил. Но если с другими предметами всё получалось, то Прорицания доводили Гарри до белого каления. Он совершенно не понимал, что происходит, и у него опускались руки всякий раз, когда приходилось делать домашнее задание по этой магической дисциплине. Вспышки гнева вернулись, один раз Гарри настолько сильно вышел из себя, что чуть не своротил стол, напугав при этом первокурсников, играющих за этим столом в карты. Чтобы понравиться Трелони, он лгал, что видит разные несчастья в будущем, но при этом чувствовал себя отвратительно, потому что не понимал ни назначения предмета, ни как правильно ему обучиться. – Да никто не понимает, – успокаивал его Роб, когда Гарри в порыве злости чуть не швырнул учебник в огонь. – У тебя либо есть дар, и тогда ты продолжаешь учебу, чтобы развиваться в этом направлении. Либо ты бросаешь, особенно, с таким учителем, как Трелони. Это очень спонтанная магия. Посмотри, на Леона, он не прикладывает никаких... – Наконец-то, – воскликнул Леон, в гордым видом появляясь в гостиной, и бухнул на стол пыльную книгу, которая издала раздраженный вздох. – Если у меня получится перевести эту книгу по предсказаниям, написанную на русалочьем языке, для меня откроются тайны будущего, о которых Вы, смертные, могли бы только мечтать. Гарри уронил лицо на руки. По его мнению, Леон занимался какой-то ерундой. Русалочий язык он ещё мог понять — очень важно налаживать связи с другими волшебными существами, но Прорицания... Ничего более бесполезного Гарри даже представить себе не мог. Он видел, что Трелони просто мошенница, что наталкивало его на мысль: предсказания ничего не стоят. – Что это, мистер Розье? – спросила Алиса, подсаживаясь к Леону на диван. – Это справочник, написанный Эмериком Сэджем, – поведал Леон, потрепав девочку по волосам. С утра он пытался заплести ей косу, но сделал беличье гнездо, так что Саре пришлось всё исправлять. – Это волшебник, живший пятьсот лет назад. Он один из немногих, кто выучил все русалочьи диалекты! Из-за того, что он был таким знатоком, русалки поделились с ним своими тайными знаниями, – Розье интенсивно потряс книгой, выбивая из неё ещё несколько раздраженных звуков. – Русалки очень хороши по части предсказаний. А он записал полученные знания в эту книгу, используя их язык, чтобы только искушенный волшебник мог расшифровать текст! – Как интересно, – оживилась Алиса. Леон энергично кивнул и немедленно отогнал первокурсников от стола, чтобы они не заляпали очень важную книгу своей зеленой жижей для волшебных фокусов. В иное время он и сам был рад побаловаться с такой игрушкой, но сейчас всё его внимание занимали мечты. Он уже мнил себя могущественным волшебником, который имеет власть над будущим, и видел толпы, что собирались вокруг, дабы узнать, свою судьбу. Великий прорицатель Леон Розье! Он принимает только по пятницам, а в остальные дни недели отдыхает и ест пирог с малиновым вареньем... – Но ты же не знаешь никаких диалектов, – сказал Мальсибер, вырывая Розье из пелены сладких грез. – Даже русалки Черного озера тебя не понимают. – Я плох в устной речи, а вот с письменной у меня всё в порядке, – отмахнулся Леон и незамедлительно открыл справочник, чтобы сразу же закашляться. – Ну и пылища! Гарри вновь перелистнул страницу «Как развеять туман над будущим» и попытался сосредоточиться. Однокурсники ему не мешали, просто текст был написан так глупо, что Стайлс моментально начинал злиться. У него действительно складывалось впечатление, будто все волшебники, занимающиеся Прорицаниями, были мошенниками. Таких ужасных учебников Гарри ещё не встречал, а ведь он читал не только школьную программу. – Леон, а тебе ничего не говорит тот факт, что даже Дамблдор не смог перевести эту книгу целиком? – непринужденно спросил Индиго, причесывающий своего кота волшебной расческой, делающей шерсть мягкой и шелковистой. – Говорит, – не поднимая глаз от книги, ответил Леон. – Говорит, что Дамблдор не так сильно любит русалочий язык и Прорицания, как я. Тыковка, будь так добра, принеси мне чернильницу. Алиса тут же сорвалась с места, чтобы подать Леону необходимые вещи. Леон моментально развел бурную деятельность — принялся чертить таблицу, выписывать в неё текст и вдумчиво переводить всё с помощью потрепанного словаря. В другой ситуации Гарри бы обязательно помог лучшему другу, тем более, что ему остался лишь один предмет. Вечером Стайлс планировал хорошенько расслабиться, читая о растениях для ядов. Однако дурацкое домашнее задание портило всё настроение, и Гарри сомневался, что управится вовремя, если будет действовать честно. – К черту, – произнес Гарри, захлопнув книгу по Прорицаниям. – Напишу Трелони, что у меня было виденье, как Мальсибера затоптала стая Гиппогрифов, и лучше почитаю справочник по Травологии. – Можно я тогда напишу, что увидел, как тебя отхлестала Гремучая Ива? – спросил Мальсибер, занося перо над пергаментом. – Добавь ещё, что я истекал кровью, – оживился Гарри. – Да, а ты напиши, что у меня был след от копыта на лбу, как у Гарри Поттера, – воодушевленно подхватил Ричард. Воодушевленные своей затеей, Гарри и Ричард разразились глупым смехом. Они оба ужасно не хотели делать домашнее задание для Трелони. – Я таких ослов в жизни не видел, – пропыхтел Леон, злостно посмотрев на однокурсников из-за справочника. Он был зол, потому что Трелони читала эссе Гарри и Ричарда с особым удовольствием, иногда цитируя особенно понравившиеся ей куски своим потусторонним голосом, где они в красках описывали опасности и смерти, которые видели в недалеком будущем. Она совсем не замечала, что эти двое откровенно издеваются, каждый раз придумывая всё более нелепые подробности. Сейчас же Гарри и Ричард, словно закадычные друзья, вслух выдумывали виденье, в котором фигурировали Банши и Инферналы, не оставляющие камня на камне от несчастной школы. На диване обиженно сопел Нотт, которому казалось, что Ричард должен заниматься подобными вещами с ним, но никак не с этим противным Стайлсом. Розье был впервые с ним солидарен и ревниво поглядывал на лучшего друга из-за книги. – Мерлин, никуда от этих Гриффиндурков не спрячешься, – произнес Флинт, опускаясь перед камином. Он был весь мокрый и теперь хотел погреть усталые косточки. – Почему Слизерин не мог просто оставить ключ от Тайной Комнаты, чтобы хоть где-то можно было посидеть спокойно?! – От какой комнаты? – отвлекся Гарри, поставив жирную точку на пергаменте. В конце его предсказания с неба полил кровавый дождь, что обозначало «многочисленные жертвы». В справочнике такого не было, но Гарри, совсем распоясавшись, написал, что так ему подсказало внутреннее око. – От Тайной Комнаты, – ответила Кэролайн, с недавнего времени всё чаще сидящая в компании Феликса и его друзей. – По известной легенде, Основатель нашего факультета был достаточно нелюдим. Он разругался с другими Основателями, создал Тайную комнату, поселил в ней ужасное чудовище и покинул школу. Перед уходом, он велел разбудить это существо через века и прогнать всех маглорожденных. – А в реальности? – спросил Тони. – В реальности у всех Основателей были свои особые помещения для занятия магией и последующего отдыха, – ответил Феликс, прекращая описывать свойства рога единорога в эссе. – Например, Ровена Рейвенкло создала комнату Так и Сяк. Я сам в ней ни разу не был, но легенды о комнате спрятанных предметов ходят и по сей день. Младшекурсники недоверчиво зашептались. Им редко рассказывали и про Тайную комнату, и про комнату Так и Сяк. – Так значит, никто не знает, где комната? – озвучила общую мысль Сара, до этого рассматривающая себя в красивое зеркало, украшенное желтыми камешками. – Очевидно, где-то в подземельях, – усмехнулся Роберт, устраивая ноги на пуфе, где минуту назад дремала чья-то кошка. – Где ещё может быть комната нашего Основателя? Под озером, в тишине и темноте. Думаю, если идти по следу из крошечных змей, оставленных то тут, то там — то постепенно выйдешь к ней, – пожал плечами Яксли. – Не понимаю, почему директора Хогвартса так упорно делают вид, что это невозможно. Тем более, пятьдесят лет назад её открывали. Гарри мельком подумал, что это очень похоже на Дамблдора. Наверное, предыдущие директора мало чем от него отличались. Возможно, их назначали по особым критериям, одним из которых была выборочная слепота. – А кто открыл комнату? – поинтересовался Гарри. – Ну, говорят, что старина Хагрид, хотя вряд ли у него это получилось, – произнес Яксли, многозначительно улыбаясь однокурсникам. – Откровенно говоря, не тянет он на потомка Слизерина. Но всяких тварей любит, это безусловно. Но, я просто мельком замечу, что примерно в те годы в Хогвартсе обучался Темный Лорд. Почувствовав на себе взгляд Леона, Гарри задумчиво облизал губы. Он давно должен был вернуться к своему расследованию, но совсем отвлекся. Правда, теперь Стайлс уже был на третьем курсе, у него была репутация, и Пинс могла бы помочь ему найти важные документы. А уж если бы МакГонагалл или Флитвик написали ему разрешение, чтобы взять книгу из Запретной Секции, дело пошло бы на лад. На Снейпа в этом плане Гарри не рассчитывал — знал, что декан ни за что не позволит своим подопечным узнать что-то опасное. – А чудовище? – робко спросила Алиса. – Какое оно? – Никто не знает, – Феликс насмешливо показал руками «кавычки». – Но не трудно догадаться. В нашем климате могут обитать только определенные виды опасных существ. Сразу отметаем Нунду, Смеркута и Вампуса — вне своей природной зоны они погибнут. Наш Основатель связан со змеями, значит, это не Мантикора и не Химера — у них львиные части тела, Салазар бы скорее утопился в Черном Озере, чем поселил у себя в легендарной Тайной комнате такое, – добавил староста, красноречиво улыбнувшись. – Оборотни и Пятиноги не живут больше пары столетий, так что их надолго не оставишь. Значит, это либо Василиск, король Змей, либо Дракон, символ нашей школы, кстати. Но я бы ставил на Василиска. Во-первых, он живет сотни лет, как и говорит легенда, во-вторых, он буквально на гербе нашего факультета, в-третьих, Слизерин умел говорить со змеями, что упрощало контроль над якобы неуправляемой змеей и, наконец, этот змей может жить в подземелье, не доставляя никому хлопот. Дракон бы уже давно дал о себе знать и камня на камне тут не оставил. У Гарри сложилось впечатление, что он не хотел бы знакомиться с Василиском, пусть даже этот змей и не мог разнести весь замок ударом хвоста. Вполне хватало легендарного взгляда, который убивал моментально. – А это нормально, оставлять в школе такое опасное существо? – спросила Луиза встревоженно. Как и у других младшекурсников, у девочки сложилось впечатление, будто Василиск немедленно явится в их гостиную, проголодавшись. Гарри такой вариант не исключал — вряд ли змей, устав ползать по своему подземелью, сразу направится к Астрономической башне. Скорее всего, сперва он исследует близлежащие помещения. – Так он же спит, – отмахнулся Роберт. – Слушай, хоть Василиск и живет сотни лет, он наверняка уже ослеп от старости и еле движется. Бедная старая рухлядь, – покачал головой старшекурсник. – Сам он никогда не покинет подземелье, ему там есть на кого охотиться. Тем более, Салазар явно оставил его не для темных делишек, а для защиты учеников. В те времена между волшебниками и неволшебниками шла война, так что он не хотел, чтобы его близкие вот так погибли, пока он в странствиях. – Но пятьдесят лет назад он на кого-то напал, правда? – спросил Маркус, вспоминая, что рассказывал отец. Несколько десятков любопытных лиц уставились на Роберта, который делился знаниями очень охотно, даже если кто-нибудь из старост был против. – Ну, наш Лорд всегда отличался импульсивностью, – пожал плечами Яксли. – Думаю, по молодости он не совсем понимал, чем это всё обернется. – Но он подставил Хагрида, – заметил Гарри. Не то чтобы лесник был очень ему симпатичен... скорее, Гарри никогда не хотел бы оказаться на его месте. – Хагрид сам себя подставил, когда приволок в школу какую-то тварь, – ответила Шерон, загибая уголочек «Ведьминого досуга». – Уж не знаю, кого именно он притащил в тот раз, но недавно я проходила мимо его хижины, а этот великан играл на грядках с трехголовой собакой. Интересно, он знает, в какую здоровую орясину вырастет Кербер? Если даже после исключения это не стало ему наукой, то о чем мы говорим? – О Тайной Комнате, – ответил Маркус, мрачно взъерошив свои мокрые волосы, и вновь наклонился к камину. – Потому что мне нужно личное пространство... – Ты-поди зажал кого-то в квиддичной душевой и теперь возмущаешься, что всё сорвалось? – хмыкнул Индиго, замечая что-то интересное на шее однокурсника. – Я отказываюсь отвечать на такие вопросы, – заявил Маркус, не обращая внимание на смех приятелей. Собрав свои вещи в школьную сумку, Гарри оставил её под столом, за которым работал лучший друг, и встал. Он и не заметил, что у него затекли руки и ноги. Ну, конечно! Гарри сидел в гостиной довольно давно. Всё время потерял с этими Прорицаниями! Нет, определенно стоило решать проблему с этим предметом. – Куда ты опять? – спросил Леон, замечая, что Гарри устремил свой взгляд на выход из тоннеля. – Ты можешь ради разнообразия просто отдохнуть, а не выискивать себе книги из Запретной секции или ещё что-нибудь в таком духе? – Я просто хочу пройтись немного, но не знаю, куда пойти, – честно ответил Гарри, хотя посещение Запретной Секции теперь было его основным планом. – У меня скоро опять припадок случится от переутомления. – Сходи-ка в кухню, – посоветовал Феликс, до этого шепчущий что-то на ухо своей серьезной невесте. – Попроси у эльфов чего-нибудь вкусненького, а то выглядишь, как вампир. Гарри неловко потоптался. Он учился в Хогвартсе уже третий год, но в кухне ещё не был ни разу. – А как я попаду в туда? – Иди по подземелью, и, не доходя до гостиной Хаффлпаффа, найдешь огромный натюрморт с веселыми фруктами. Почеши грушу и увидишь, что будет, – таинственно произнес Лафингтон. Глаза у большинства страшекурсников стали веселыми. – Меня что, обольет Смердящим Соком? – настороженно спросил Гарри. – Иди, – засмеялся Феликс. Других планов у Гарри всё равно не было, поэтому он решил проверить картину. В конце-концов, хоть у Слизеринцев и была дурная репутация, над своими они старались не издеваться — это Гарри уже довольно хорошо уяснил. Он помахал рукой первокурсникам, которые с радостью заняли его место на диване, и вышел из гостиной, запахиваясь в мантию поплотнее. В подземельях уже было прохладно, поэтому декан регулярно обновлял согревающие чары в их гостиной. Камин почти не согревал и, скорее всего, был нужен для экстренного побега, приготовления зелья и освещения. Стайлс прогулочным шагом дошел до конца коридора и увидел огромную картину с веселыми фруктами, такую большую, что если бы он не искал её специально, то точно пропустил. Около нее застыла знакомая фигура. – Посторонись, – сказал Гарри, приближаясь к картине. Найл немедленно обернулся. Вид у него был немного растерянный. Теперь, когда Гарри стоял так близко, он заметил, что Найл стал шире в плечах. Правда, Стайлс всё ещё был выше, но комплекцией они уже отличались. Руки у Хорана тоже были крепкими, хотя он только недавно стал загонщиком — наверное, тренировался всё лето, и это выгодно сказалось на его фигуре. Гарри даже увидел несколько мозолей на пальцах, которые Найл заработал, пока копался в теплицах. О Мерлин, Стайлс, у тебя огромные проблемы! – Ты тоже в кухню? – спросил Найл с легким удивлением. – Да, захотелось перехватить чего-нибудь, – ответил Гарри, рассматривая лицо, с которого почти полностью сошел загар. – А ты почему стоишь? Не знаешь, как войти? – Нет, мне объяснили, – ответил Найл, размашисто почесав затылок, и от этого движения Гарри стало совсем нехорошо. – Просто я ещё ни разу не был в кухне, и это первый раз, когда меня послали за едой. Стараясь не звучать, как полный идиот, потому что голос у него явно начал проседать, Гарри, тем не менее, осведомился: – Послали? – Да, у Мартина день рождения, – поведал Найл, еле заметно улыбнувшись. – Мы всегда просим эльфов приготовить побольше вкусностей, чтобы отмечать такие события. Во время праздника мы обычно поем и танцуем, потом выходим наружу, чтобы запускать фейерверки — нам декан пишет разрешение. Вы так не делаете? – уточнил Хоран, заметив, что у Стайлса расширились глаза. Гарри попытался представить Снейпа, который бы подписал им разрешение на фейерверки, и еле сдержал смешок. – Нет, – покачал головой Гарри, которому такое странное Хаффлпаффское веселье не было так уж близко. – Мы проводим черно-магический ритуал в полночь. Найл улыбнулся, вероятно, решив, что Гарри таким образом высмеивает репутацию своего факультета. – Нет, я серьезно, – уточнил Гарри, заметив, что его не поняли. Найл недоверчиво округлил глаза, всё ещё сомневаясь, и Стайлсу пришлось всё объяснить. – Он не то чтобы черно-магический. Просто он с кровью, а такие ритуалы без разбора записывают в запрещенные. Выбираются десять самых талантливых волшебников, которые садятся в круг и произносят заговор. Имениннику делают небольшой надрез — нужно несколько капель крови. Когда она соприкасается с водой, то в ней можно увидеть, будет ли год у человека удачным или нет. Ну, я сам в воде ничего не увидел, когда мне показали, но трактовать должны те десять выбранных человек. Со мной пока такой ритуал не проводили, я ещё не дорос, но в этом году уже можно. Гарри разрешили понаблюдать всего дважды, когда отмечали дни рождения Маркуса и Роберта. Младшекурсники могли ненароком перевернуть сосуд с водой или потерять кинжал, так что их обычно отправляли спать. – Какой кошмар, – ошеломленно прошептал Найл. – Да нет, – отмахнулся Гарри, немного расстроенный из-за того, что его не поняли. – Мы просто так развлекаемся. Песни мы тоже поем, но не Селестины Уорбек, а типа... ритуальные, – пояснил он. – И танцы у нас такие же. Я обычно к тому моменту уже сплю, и для меня, Тони и Леона это будет первый год, когда нам можно будет присоединиться к взрослым развлечениям. Потому что легко всё испортить. Феликс будет заранее учить меня танцу, потому что раз я маглорожденный... – Меня тоже никто не учил, – сказал Найл, не дав ему развить мысль. – Отец мне не доверяет и правильно делает. Конечно, Гарри не раз объясняли, почему так важно правильно исполнять традиционный танец — раньше ведьмы так и колдовали, без палочек, но всё-таки на месте мистера Хорана он бы побольше доверял Найлу, чтобы наследник заранее чувствовал ответственность и вел себя более уверенно. – Но он ведь гордится, что тебя взяли в команду? – подбодрил его Гарри. – О, да, – кивнул Найл и робко протянул руку к картине. – Может, вдвоем это сделаем? А то мне немного страшно. – Я слышал, как одному мальчику эта груша руку отгрызла, – не смог удержаться Гарри. Найл незамедлительно отшатнулся, а Гарри даже хрюкнул от смеха, заметив, каким перепуганным стало лицо барсука. – Да я пошутил, не бойся, – покачал головой Гарри и приставил руку к груше. Бросив на него недоверчивый взгляд, Хоран надменно дернул подбородком. Стайлсу даже понравилось, как это выглядит, но он старался не пялиться. – Сам чеши теперь, – холодно произнес Найл, и Гарри насмешливо поскреб грушу двумя пальцами. Стоило ему прикоснуться, груша разразилась чуть ли не дьявольским хохотом, от которого в коридоре задрожали доспехи, так что третьекурсники даже отпрянули. Создалось ощущение, будто картина сделала это нарочно, зная, как напугает присутствующих. Через мгновение вместо груши появилась ручка, и Гарри, решительно дернув за нее, открыл проход, из которого дохнуло жаром. Помещение внутри потрясало воображение своими размерами, но Гарри быстро сообразил, что происходит. По размеру кухня была идентична Большому залу не просто так. В ней были четыре стола, напоминающие столы факультетов, а так же стол, похожий на стол для преподавателей. Эльфы складывали еду на эти столы, а потом кто-то из преподавателей использовал чары перемещения. Задумка потрясала воображение. В кухне было тепло и очень уютно. Во главе всего находилась большая печь, где готовились основные блюда под руководством пухленького эльфа в поварском колпачке, и печи поменьше, где тоже что-то бурлило и кипело, распространяя дивные запахи. Разделочные столы не пустовали — звенели ножи, стучали скалки. В мойках плескалась посуда — упорные ручки натирали серебро до блеска. Самих эльфов Гарри раньше никогда не видел, однако знал об их существовании из рассказов однокурсников. Он представлял их верно — это были невысокие и очень проворные существа, с тонкими ручками и ножками, огромными глазами и ушами, напоминающими крылья летучих мышей. Вместо одежды они носили белые полотенца с эмблемой школы. Кто-то готовил ужин, кто-то мыл посуду, некоторые подбрасывали дрова в огонь — каждый был занят делом. – Ого, – произнес Найл, восхищенно озираясь — было заметно, что ему очень нравились подобные производства. – Вот это место. Здесь так тепло! Услышав его голос, к ним тут же подбежали невзрачные создания в белых полотенцах и принялись обхаживать, чтобы выяснить, с какой целью прибыли ученики. – Чем Чабби может Вам помочь? – круглолицый эльф поклонился Найлу и Гарри чуть ли не в ноги. – Блинки к Вашим услугам, – сказал второй эльф, активно моргая, и так же подобострастно ткнулся носом в пол. У Гарри в голове промелькнула шальная мысль. – Потанцуйте, – ответил Гарри, и эльфы, удивленно вылупив глаза, принялись дергать ручками и ножками. – Хватит, – Найл интенсивно толкнул Гарри в бок. Чабби и Блинки, по всей видимости, решили, что обратились к ним, потому что замерли, точно каменные изваяния, что выглядело даже ещё забавнее. Выдохнув, Найл дружелюбно наклонился к эльфам. – Меня прислал староста Хаффлпаффа, у нас был большой заказ для праздника. – А я просто голоден и хочу подкрепиться, – успел вставить Гарри, прежде чем эльфы запрыгали от восторга. По всей видимости, в кухне эльфам совсем не хватало заданий, потому что они взялись за дело немедленно. – Чабби всё сделает, – обрадовался круглолицый эльф и устремился к широкому рабочему столу в углу кухни, где уже стояла огромная корзина, укрытая салфеткой. – Чабби всё принесет. – Блинки тоже всё принесет! – засуетился второй эльф, направляясь к другому углу кухни, чтобы собрать для Гарри вкусностей. Стоило им скрыться из виду, как Найл немедленно повернулся к Гарри. Его лицо было почти суровым. – Не надо над ними издеваться, – решительно произнес он. У Гарри даже сложилось впечатление, будто его могли вызвать на дуэль. – Да ладно, я же пошутил, – Гарри и сам не знал, зачем притворяется таким негодяем, поэтому просто развел руками. – Тем более, они только радуются, когда им что-то приказываешь. – Да, потому что они не знают, – громким шепотом произнес Найл, продолжая рассматривать замечательное помещение. – Не я же в этом виноват. – Ну ты и змееныш! Гарри высунул язык и послушно зашипел. Не обращая внимание на его шуточки, Хоран интенсивно дернул его за рукав, оттаскивая к большой-большой стене, украшенной разноцветным орнаментом. Рядом с этой стеной не готовили, чтобы не забрызгать жиром, и ничего не мыли, чтобы не попала вода, потому что в самом центре была небольшая картина в красивой деревянной раме, обрамленная желтыми занавесками. – Смотри, – Найл с гордостью указал ему на портрет, где мирно спала дева в желтом одеянии, уронив усталую голову на свою руку. Рядом с ней на картине спокойно дремал эльф в бежевом полотенце. – Это наша Основательница. Она поселила неприкаянных эльфов в кухню, чтобы дать им кров. – Я думал, она женщина в теле, – без задней мысли ляпнул Гарри, рассматривая юную деву. Найл смерил его тяжелым взглядом. – Что? – Люди с возрастом меняются, если ты вдруг не знал, – произнес он, так и лучась недовольством, впрочем, оно быстро прошло, когда Найл снова посмотрел на портрет. – В любом случае, кухня — священное место нашей Основательницы. Многие блюда в Хогвартсе готовятся по её рецепту! Про это Гарри впервые услышал от мадам Пинс, когда брал в библиотеке «Историю Хогвартса». Все его самые любимые блюда впервые приготовила именно Хельга Хаффлпафф, что ещё больше поднимало её в глазах Гарри, для которого замок постепенно становился домом. – Кухни, теплицы, поля, заповедник... – задумчиво произнес он. – В Хогвартсе очень много мест связаны с её именем. – Ну, знаешь, еда тоже не с потолка берется, – важно поведал Найл, любовно указав на кран, на боку которого был вытеснен барсук. – Хельга очень хотела, чтобы Хогвартс был местом независимым и давал приют тем, кто оказался в беде. Ты мало кому сможешь оказать помощь, если тебе нечем накормить путника. И магическим животным тоже нужна была защита, потому что на них охотились. – А для себя она что-нибудь делала? – насмешливо уточнил Гарри. – Или она была святой? Недовольно прищурившись, Найл, тем не менее, пожал плечами. Так перекатил ими, что Гарри пришлось опереться о стол, чтобы не потерять равновесие. С ним никогда раньше такого не происходило. То ли в кухне было слишком жарко, то ли Найл посмел сильно похорошеть за каникулы. – Ну, говорят, у неё было несчетное количество золота и драгоценных камней, которые куда-то пропали после её смерти, – сказал Найл и махнул рукой, продолжая рассматривать заветное помещение. – Как обычно. Было заметно, что кухня ему безумно нравится. – Что значит, как обычно? – Диадема Ровены тоже испарилась. Правда, кажется, ещё до того, как она умерла, но уже после смерти Основательницы её искали, искали... да так и не нашли, – рассказал Найл, и по его лицу стало понятно, что это дело обыкновенное. – И медальон Слизерина давно никто не видел. Правда, его потомки, говорят, совсем умом тронулись, может, последнее пропили или закопали где-то в саду — ищи теперь. После Мерлина артефактов тоже не шибко осталось, но оно и понятно. Волшебных грабителей пруд пруди, – объяснил Хоран. – Они за ценностями настоящую охоту устраивают. Если у тебя есть волшебные артефакты — ты в группе риска. Услышанное Гарри совершенно не понравилось. Получается, копишь, наживаешь драгоценности непосильным трудом, а потом заявляется какое-то ворье и обчищает до последнего кната? Ну, нет, так не годится. У Гарри пока ничего не было, но терять будущее богатство из-за каких-то лиходеев он не собирался. Пока он переваривал информацию, к Найлу и Гарри подошли довольные эльфы, еле передвигающие ногами из-за непосильной ноши. Хорану вручили огромную корзину со снедью, которая едва помещалась в руках и, помимо всего прочего, была улучшена с помощью чар незримого расширения и облегчения веса. Для Гарри собрали вкусностей поменьше, но ему еды нужно было не на весь факультет. – Спасибо, – поблагодарил Гарри, и эльфы немедленно просияли, принимаясь по-очереди кланяться. – Да, большое спасибо, – кивнул Найл, и они покинули кухню. Эльфы махали им руками на прощание и упрашивали ещё вернуться. Гарри подумал, что вполне можно устроиться рядом с теплой печкой с книжкой — домовики болтливыми не были и мешать читать бы не стали. Правда, Стайлс слышал, что иногда в кухню отправляли за проступки, но это были сущие мелочи. Дверь-картина за ними тяжело закрылась, оставляя зачарованный мир позади. – Ты изменился, – неожиданно сказал Найл. – Что во мне изменилось? – спросил Гарри с легким удивлением. Ему и в голову не могло прийти, что Найл его рассматривает. – У тебя взгляд теперь тяжелый, – медленно ответил Найл, будто боялся, что Гарри оскорбит такое заявление. – Ну, по всей видимости, я, наконец, стал похож на того, кем все хотят меня видеть. Ты тоже изменился, – добавил Гарри, тщательно подбирая слова. – Вся школа только и говорит о новом загонщике, пророчит тебе успех. Мы на своих местах. Найл покачал головой и, удобнее перехватив корзину, направился к своей гостиной. Гарри несколько секунд смотрел ему вслед, после чего развернулся и зашагал к себе.